Каждый день жители больших городов тонут в глубине подземки, не задумываясь о том, что это значит. Алина Селивер спустилась в подземку через чёрный ход концептуального искусства, чтобы сподвигнуть вас на эстетические открытия в общественном транспорте.
Я уже три часа кряду сидела в баре на Патриарших прудах, симпатичный парень за соседним столиком заказал явно лишний бокал вина, а из колонок лилось нечто невообразимо тягучее. Целую неделю я не была ни на одном культурном мероприятии, и сегодня мне предстояло отправиться или на станцию метро Электрозаводская или на станцию метро Перово, хотя ни один из вариантов меня не возбуждал. Но я встала и громко сказала «нет» сладкой жизни.
Абортом я насладилась в прошлый раз. Вполне последовательным казалось на этот раз насладиться метро. Меня ждал «Музей Вадима Сидура» на Новогиреевской улице. Описание музея, открывающее выставку, многое объяснило: «С самого начала своего творческого развития Вадим Сидур стремился как в жизни, так и в искусстве — идти своим собственным путём, лежащим в стороне от проторённых, ведущих к верному успеху дорог». Таким образом, вопрос «Ну почему, почему же в этой жопе Перово?!» отпал.
В проекте «Из-под земли» группа художников фантазирует на тему московского метро. Большого количества информации о выставке я не нашла, лишь пару абзацев дифирамбов. Анонс обещал, что я увижу результат серии дискуссий, которые участники экспозиции провели с целью выявить проблемы влияния искусства в метро на общественную и частную жизнь. Дискуссии — это хорошо, но выставка подтверждает, что трындеть — не мешки ворочать.
На ступеньках галереи лежал пьяненький. Чтобы войти, пришлось переступить через него. Он теперь не вырастет. В узкой полоске холла толпилась кучка охранников. На кассе сидела нервная женщина с причёской.
— Вы на концерт? — спросила она.
— Нет. На выставку.
Почему-то мой ответ её ошеломил. Откашлявшись, она сказала: «Билет на концерт — 350 рублей!».
— Нет, спасибо, мне бы на выставку, — я попыталась улыбнуться. Охранники оскалились и стали скучать. Женщина нервно перебирала какие-то квитанции.
— Хорошо, но вам придётся ходить среди них, — указала она на виднеющихся из-за угла людей. — Вам на второй этаж!
Я отдала полторы сотни и пошла искать лестницу. Пришлось просачиваться сквозь плотно стоящие стулья зрителей концерта. Публика неоднозначная, но на первый взгляд все трезвы. Тут располагается постоянная экспозиция музея. Я не успела её рассмотреть, подгоняемая шиканиями и цоканиями. По узкой лестнице поднялась на второй этаж, где меня ожидали тишина и четыре экспоната.
Я начала панически читать релиз, который сподвиг меня притащить свои кости на край света, и искать продолжение экспозиции во втором зале, хоть там и было написано «Туалет». В этот момент раздался зловещий звук, потом крик, потом, кажется, удар, а дальше кто-то запел. Тут же за моей спиной материализовалась столетняя старушка и спросила: «Вы на концерт?». Бабуля! Могу ли я пойти на концерт, когда тут искусство? Нет, говорю я, покажите мне человека, решившего пойти в музей ради концерта! Где он, я вас спрашиваю? Под шквал аплодисментов бабуля невольно слилась с памятником из тонированного гипса «METRO». Автор Александр Повзнер.
Гипсовый вагончик метро на постаменте. Это, кстати, излюбленный вариант скульптуры Повзнера: то у него птичка на постаменте, то баклажка воды. Силясь понять воздействие на меня памятника, я минут пять не сводила с него глаз. А с меня не сводила глаз бабуля, видимо, пытаясь уловить момент, когда же я, наконец, сигану на концерт. Вопли на первом этаже не прекращались.
Я вошла в главный зал выставки, по-хозяйски отодвинула стул смотрительницы в угол и принялась делать фото. Бабуля ходила туда-сюда. Я прикинула, что ей не с руки меня палить, и торжественно вручила блюстительнице порядка фотоаппарат.
Самый яркий момент экспозиции — инсталляция «Униформа Пассажира» Анастасии Кизиловой. Рай для клептоманов. На деревянном панно располагается множество маленьких разноцветных вещиц, связанных с метро: жилеток, головных уборов, значков и фото работников метро, похожих на гопников. Кизилова, кстати, фэшн-стилист. Возле этой работы мы с бабулей провели больше всего времени, потому что она никак не могла нормально меня сфотографировать: то ноги отрезала, то половину лица.
Следующий на очереди — огромных размеров проездной билет. Смешанная техника на картоне под названием «Чёрный август». Ян Тамкович соорудил таким образом собирательный образ августа 1991 года. Местом назначения значится АД. Это ловко сочеталось со звуками концерта! Будто композитором был сам Мефистофель.
Так я дошла до последней работы экспозиции под названием «Вертикаль». Две плазмы. На первой показан мрачный район и спешащий по нему парень. Промзона, серые дома, ветер. Парень что-то несёт. Развязка изображена на второй плазме: сквозь чёрные металлические прутья подземного колодца еле дышит огонёк. Потупив минуту-другую, я поняла, что засунул его туда парень с первой плазмы. И вот эта петля повторяется раз за разом: парень всё идет, лампочка всё болтается.
Мне не показался очевидным результат дискуссий авторов.
На мой взгляд, большее воздействие на человека оказывают, например, статьи, рассказывающие о метро с точки зрения архитектуры. После прочтения иной из них занятый делами пассажир вдруг замечает под мраморными сводами станции метро «Площадь революции» людей «нового мира»— матросов, солдат, шахтёров. Или обнаруживает, что «Новокузнецкая» — это настоящий музей русской боевой славы, а делая переход на станции «Таганская», нет-нет, да и остановит взгляд на стрелковидных керамических панно.
Метро — ещё до конца не освоенное пространство для акции. Например, Филармонический оркестр Копенгагена исполнил в поезде городской подземки «Утро» из сюиты «Пер Гюнт» Эдварда Грига. В апреле 2012 года музыканты расположились прямо в одном из вагонов поезда вперемешку с остальными пассажирами. Один за другим инструменты оживали в руках музыкантов, а вместе с ними оживали и глаза людей. Не это ли чудо?
Недавно я шла по переходу метро, а там какой-то долговязый парниша надрывался: «В комнате с белым потолкооооооом, с правом на надеееееежду». Под такой аккомпанемент хочется полоснуть себе по венам. Не чудо ли, что многие так и не полоснули?
А в ночь на 25 августа 2007 года, например, в вагоне поезда, который ровно в 00.00 отошёл от платформы Краснопресненская кольцевая, была организована знаменитая попойка. Так участники арт-группы «Война» решили помянуть усопшего художника Дмитрия Пригова, основоположника московского концептуализма. Леворадикальные акционисты образовали свою концептуальную шайку в том же году для занятий протестным уличным искусством (ну вы слышали, Олег Воротников, Наталья Сокол, Петр Верзилов и Надежда Толоконникова, вот это всё). Акционисты поставили между сиденьями для пенсионеров, инвалидов и пассажиров с детьми столы, водку и деликатесы. Организаторы утверждают, что на снедь не потратили ни копейки, так как всё это было украдено.
Концептуальные работы, в отличие от классического искусства, сосредоточены не столько на создании физического объекта, сколько на идеях. Как справедливо заметил американский художник Сол Левитт, «концептуальное искусство хорошо только тогда, когда хороша идея». А спорить об идеях бесполезно, так как на любой товар найдётся свой покупатель. Если же смотреть на саму подземку непосредственно как на объект искусства, то такая акция, вероятно, окажется ближе всего к её идейной сущности. Общественный транспорт в целом и метро в частности — среда, воздействующая на общество каждый день. В основном — равнодушием и печалью. Кое-где появится улыбка или леопардовое пальто, но так же быстро скроется в однородной человеческой, но не человечной массе.
Дмитрий Пригов очень лаконично выразил это ощущение войны всех против всех в метро в своём стихотворении:
Женщина в метро меня лягнула
Ну, пихаться — там куда ни шло
Здесь же она явно перегнула
Палку и всё дело перешло
В ранг ненужно-личных отношений
Я, естественно, в ответ лягнул
Но и тут же попросил прощенья —
Просто я как личность выше был.
— Это всё? — очнувшись от своих мыслей, спросила я смотрительницу.
— Всё, — сказала она в стену, противоположную той, где стояла я.
Я начала собирать свои манатки, подвинула на место стул, надела куртку. «До свиданья», — говорю.
Вслед мне смотрительница строго бросила:
— Ну, если вы не на концерт, то выходите по другой лестнице.
Такие работники из-под земли достанут.
