Для кого-то Апокалипсис наступает каждый год, в то время как другие наряжают ёлки и пакуют подарки. Жизнь профессионального Деда Мороза весела, но трудна, а порой и опасна, — об этом нам рассказал заслуженный артист РФ, испивший краснокафтанной судьбы сполна.
Каждому артисту наверняка случается отважно дедморозить в последней декаде декабря и первой декаде января — самозабвенно и на самых разных площадках. Разумеется, не столько во имя искусства, сколько приработка для, которого ждали целый год. Сложность в том, что эта кампания совпадает с детскими каникулами, когда в театре многие заняты в утренних детских спектаклях (с 20 декабря по 10 января, по два в день) — они для простоты скопом именуются сказками. Хорошо, если у тебя есть дублёр (второй состав). Тогда оба исполнителя вступают в сговор с заведующим репертуарной конторой, который на свой страх и риск перекраивает график их занятости. Тут важно не только уговорить непосредственное начальство, но и материально заинтересовать, так как дирекция ни в коем случае не должна узнать про эти незаконные подмены. В итоге один исполнитель пашет в театре, а другой бегает по халтурам, как традиционно именуются на театре все виды сторонних приработков. А потом нехитрый расчёт: за один отыгранный спектакль — гонорар одной ёлки.
На Новый год самое вожделенное — попасть в большой проект (Кремлёвский дворец, Колонный зал, Олимпийский): там и платят получше, и условия приличные.
Куда хуже парки, где работать приходится на открытом воздухе. Никогда не забуду 1983 год и «Зелёный театр» парка «Сокольники». В тот год зима была холодной, в среднем до 20-25 градусов мороза. Работали мы по четыре представления в день на льду, в очередь с фигуристами, а публика топталась на снегу. По сценарию мы, группа артистов, изображали духовой оркестр, какие-то хулиганы постоянно похищали наши инструменты, а Дед Мороз со Снегурочкой выручали нас. Мне достался тяжёлый геликон. Под фонограмму мы якобы играли, втихаря остерегаясь примёрзнуть губами к мундштукам (это не всегда удавалось). На льду мы частенько падали, ушибались, а народ смеялся, полагая, что это специально, — эксцентрика. В небольшом вагончике, куда мы забегали погреться, безостановочно работал какой-то здоровенный допотопный обогреватель с открытой раскалённой спиралью. Володя Насонов из театра на Таганке, изображавший Деда Мороза, так близко склонился над ним, что по неосторожности спалил свою бороду, да и сам чуть не обгорел. Благо, в конторе парка нашлась запасная борода. И такая кутерьма — весь световой день, а таких дней — двадцать. Конечно, выпивали, чтобы не околеть, но, что называется, без фанатизма.
В большинстве своём ёлки — неорганизованный промысел. Прежде всего — детские сады, по два-три праздника в день, а бывает и до пяти. Но тут уж всё на самообеспечении: костюм, обувь, борода, грим — всё с собой. Ну и посох. Как правило, какую-то палку найдут и украсят на месте. И благо, если музыкальный руководитель берёт стандартный сценарий на все «ёлки». Но есть проблема: зачастую в каждой группе сочиняется «оригинальный» сценарий. Инициаторами чаще всего выступают особо творческие мамаши, которым необходимо самоутвердиться. Тут — беда! Самодельными убогими виршами исписано полтетради: попробуй выучи! Как-то выкручиваешься, то и дело переходя на ритмизированную прозу. Спасают собственные заготовки: волшебное выжимание воды из посоха, исчезающий снежок, появляющаяся ниоткуда конфета, чудесное окрашивание воды в банке и прочее. К концу дня всё путается в голове, перестаёшь соображать, что уже сказано, а что ещё впереди. Товарищ по театру Ермоловой и мой одногодок Саша Калягин (ныне руководитель Et Cetera), помню, насмешил: «Сижу, — говорит, — под ёлкой, а они бегают вокруг хороводом. Вдруг вижу: да это не дети, а рубли. А тот вон, толстый — вообще трояк!» — Плата тогда была стандартная: 15 рублей за ёлку. Порою налаживались многолетние контакты с садиками. Этими точками дорожили, организаторов приглашали в театр на спектакли и вообще дружили. К самой же новогодней кампании относились свято, всё остальное в эти дни отменялось. Бытовал анекдот: артисту звонят из Голливуда, приглашают сниматься с Брандо у самого Копполы. Он в восторге:
«Готов. Когда?» — «Конец декабря и начало января» — «Да вы что там, с ума посходили? У меня же ёлки!»
Случались виртуозы, которые ухитрялись в день намолотить до десяти праздников. Рецепт прост: Дед Мороз и Снегурочка фрахтуют на день такси и по цепочке обслуживают десять детсадов. Но как! Прибывают в садик, сразу же зажигают ёлку, разыгрывают преамбулу в стихах, потом говорят руководителю: «Ты пока веди концерт, мы появимся в конце». Занимает это минут семь-восемь. Тут же, не переодеваясь, — в такси, в другой садик и так далее. Затем возвращаются в первый садик, и Дед Мороз сходу: «Вы соскучились, друзья? Не скучайте — вот и я!» Тут же ускоренная раздача подарков. И так далее, по цепочке. Уверяют, что при хорошей организации схема действовала безотказно.
Особа статья — вызов на дом. Тут проблема такая: как незаметно оказаться в квартире и где одеться-загримироваться, не будучи разоблачённым вездесущими детьми. Это работа и лёгкая, и доходная. Одна опасность: везде радушно и усердно угощают. Два-три адреса — и ты рискуешь возвратиться домой «на бровях».
Самое трудное — выступать перед собственными детьми или внуками. Они с порога чуют подвох и часто узнают, как ни меняй голос и пластику.
Самое глупое, что потом-то приходится вернуться к ним в прежнем облике. Тут же вопрос: «Ты где был?» — «В магазин ходил. А что?» — «Тут без тебя Дед Мороз приходил, только что ушёл. Он тебе не встретился?» — А потом: – «Это был ты! На тебе такие же сапоги, какие были на нём!..»
Из самого памятного. Конец девяностых, ресторан «Манхэттен», что был напротив Спасской башни, в западном крыле снесённой ныне гостиницы «Москва». Место злачное, шикарное, тогда — ещё и бандитское. Тут случилось ЧП: какой-то артист, назначенный на Деда Мороза, в последний момент засбоил, не смог. Заменить его на новогоднюю ночь оказалось проблемой. В итоге обратились ко мне. Я объяснил по телефону, что я — отнюдь не богатырских статей и что мой Дед Мороз — это скорее нетипичный суетливый старикашка, что-то вроде шолоховского деда Щукаря. «А это ещё прикольней! — ответили мне. — А костюм укоротим» — «Что за костюм?» — «Мы взяли напрокат в Большом театре, — говорят, — одеяние царя Берендея». Ну что делать? Согласился.
Прибыл за два часа, сам же и подшивал сверкающий балахон, как мог, приладил бороду. «А сценарий?» — «Никаких сценариев. Вот список гостей, желающих выступить». Среди них звёзды: Буйнов, Салтыкова и другие. «Ваше дело — представлять их публике, а главное — быть в зале с гостями и выполнять все их пожелания». — «Снегурочка будет?» — «Обязательно. Да вот она!» Вижу, идёт двухметровая девица, практически голая, вся в блёстках и каких-то перьях. – «Это наша стриптизёрша, публика её любит, многие из-за неё сюда и ходят». Ну ладно, думаю. А народ тем временем прибывает. Везде столики со спиртным, многие тут же прикладываются. Аперитив, одним словом. Скоро стали подъезжать звёзды, каждая со свитой: костюмер, гримёр, шофёр… Тут же все горячо заспорили, кто за кем выступает: каждому надо в эту ночь успеть ещё в несколько мест. Даже немного скандалили. Но ушлые организаторы умело разруливали спорные моменты, отвлекая господ выпивкой, байками и рискованными анекдотами.
Тем временем пора и ёлку зажигать. Появление в зале такой пары, как Дедок в подшитом берендеевом кафтане и красных сафьяновых сапожках с его внучкой-акселератом вызвало в зале некоторое оживление. Мы бойко начали какой-то конферанс насчёт Старого года, погоды… Все галдят, на нас — ноль внимания. Надо было срочно как-то наладить контакт. Это взялась сделать моя Снегурочка:
«Что-то стало холодать… — громко прокричала она в микрофон. — Не пора ли нам поддать!»
— тут же хором откликнулся зал и сейчас же принялся выполнять собственную рекомендацию. «Теперь они наши», — успокоила меня коллега, лихо выпивая и с аппетитом закусывая икрой с ближайшего стола, где её уже кто-то вовсю оглаживал. Потом выступали именитые концертанты, ослепительные в своих рискованных нарядах… А когда они отбыли на свой дальнейший чёс, пошли какие-то несусветные конкурсы на раздевание, танцы на столах, хоровое исполнение блатняка…
Дальше — лёгкий туман, поскольку и меня стали требовать к столам, где обнимали, дёргали за бороду и усы и обязывали с каждым выпивать. Время шло к утру, когда ко мне подошёл квадратный человек в малиновом пиджаке и с тяжёлой цепью на бычьей шее. Профессионально возложив мне руки на плечи и глядя на меня бездумно-отчаянными глазами, он хрипло спросил тоном, не сулящим ничего хорошего: «Слушай сюда, дед. А ну-ка пожелай мне чего-нибудь на Новый год». В моём нетрезвом мозгу промелькнули неуместные картины собственных похорон, и непонятно под чью диктовку я неожиданно для себя самого проникновенно произнёс: «Желаю, внучек, чтобы в Новом году все выпущенные в тебя пули пролетели мимо».
Мой визави не вдруг постиг всю глубину моего пожелания. А когда понял, содрал с меня всю мою волосяную аппликацию, взасос поцеловал мокрым ртом и повёл в угол, где за столом сидели его «братки». Оттуда меня в конце концов и извлекли сын и зять, приехавшие за мной на машине. Мой друг не без борьбы меня выпустил, а на прощанье сказал нам троим: «Если вас кто тронет, вы только скажите, что вы мои друзья. Так и скажите: „Коля Рваный — наш брат“».
