Дорогие читатели, если вы забыли, раздел Познание — это не только переводы лекций великих умов современности и астрологические прогнозы от нашей великой Ольги Осиповой. Это ещё и ваши те самые истории о том, как вы узнали что-то невероятное, мистическое, недоступное окружающим, а также о том, как вы открыли для себя что-то очевидное, но от этого не менее завораживающее, как вы чему-то научились или приобрели необходимые для выживания в Постапокалипсисе навыки. В этом разделе так редко бывают те самые истории просто потому, что вы почему-то не хотите делиться с нами своими познаниями и снизошедшими на вас откровениями. А вот наш читатель Паша Тарасов охотно поделился — этим битническим очерком о суровом русском автостопе, открывающем тебе глаза на окружающих и на тебя самого. Спасибо, Паша! Берегите себя и пишите нам ещё!
Твоя бабушка будет против автостопа. Она из тех людей, что твёрдо убеждены, будто рубашка должна быть безальтернативно выглаженной, с кедами непременно нужно носить носки, а кусок земли на юге Украины — наш. По крайней мере, моя бабушка такова. Поэтому приходится скрывать. Скрывать ото всех остальных, что бабушка может влиять на твою свободу.
Все ведь знают эту пафосную тираду, мол, в путешествии самое сложное — это выйти из дома? Так вот: чушь. Самое сложное — это убедить родных, что двух смс в день будет достаточно. А уж только потом идёт вся эта лирическая муть про «переступить порог» и «поднять руку». Хотя поднять руку действительно сложно. Во-первых, уже после нескольких минут стояния с оттопыренным пальцем конечность начинает затекать и отваливаться, а во-вторых, стоя на обочине трассы с вытянутой рукой, начинаешь чувствовать себя попрошайкой, проституткой или хуже того — промоутером. Где-то после второй машины это проходит, и ты начинаешь задумываться над тем, не пора ли начать выпрашивать у водителей деньги. После пятой ты уже уверен, что пора. Ведь именно так живут все эти новоявленные путешественники, разве нет? Или, может быть, тебе воспитание не позволяет брать чужое? Ну и сиди тогда дома. А я поднимаю палец.
Только представь, как стоишь в заклеенных по третьему кругу кедах и при этом откуда-то находишь наглость перед фурами убирать руку. Ты же не дурак — умирая от скуки в душной кабине, плестись со скоростью семьдесят километров в час. Нет, тебе нужна крутая тачка. Желательно красный кабриолет, у обитателей которого с собой было бы два мешка травы, семьдесят пять катышков мескалина, пять листов промокашки с мощной кислотой, полсолонки кокаина и дальше по списку. Не то чтобы без всего этого в дороге было не обойтись, просто я начитался книжек и раскатал губу.
Поднимаешь руку. Садишься. Едешь. Поднимаешь руку. Садишься. Едешь. Скука. Керуак врал. Ни один из этих водителей не везёт динамит, ни один не скрывается ни от полиции, ни от налоговой, ни хотя бы от бывшей жены. И тут обман. Куда писать жалобу?
И хотя слухи об обилии сумасшедших на дороге — это всего лишь слухи, хоть сколько-то функционирующее воображение сделает своё дело. Вот этот — наверняка маньяк, а в своём прицепе-рефрижераторе везёт расчленённые тела всех тех, кто соизволил сесть к нему в кабину до тебя. Этот беспрерывно курящий и орущий что-то в трубку армянин в дешёвом лоснящемся от жира костюме и рубашке кислотно-персикового цвета — явно сутенёр и не прочь заполучить тебя к себе в штат. Его машине не повезло дважды — сначала она сошла с российского конвейера, а после этого оказалась прямёхонько на российской дороге. И всё-таки она, кряхтя, умудряется разгоняться до ста двадцати, и посему род деятельности её хозяина перестаёт быть для тебя значимым. Да пусть тебя везёт хоть сам сатана, главное, чтобы гнал больше восьмидесяти. А вот этот — самый двинутый из всех — работает по двенадцать часов в сутки и по три месяца проводит в дороге, чтобы обеспечивать семью. Больной ублюдок. Матёрый психопат.
Поднимаешь руку. Садишься. Едешь. В настежь открытом окне шуршит ветер, из-за шума я не могу разобрать ни слова. В ответ на каждую фразу улыбаюсь и одобрительно киваю, соглашаюсь. «А куда едешь-то? Ха-ха, да-да, полностью согласен». Водила смотрит как на сумасшедшего. Чувствую, как машина постепенно сбавляет скорость и прижимается к обочине:
— А ну, вылезай.
Пожалуй, всё-таки стоило вслушиваться.
Поднимаешь руку. Садишься. Едешь. Сегодня утром водитель решил завязать с никотином, поэтому то и дело заводить нудную пластинку о том, как ему паршиво без сигарет. Я его понимаю — меня вот безумно тянет обновить ленту. Наверное, столько всего интересного произошло там именно сейчас.
— И когда планируешь добраться?
Принимаю непринуждённую позу, выдерживаю паузу и отрепетированно начинаю: «Я не строю планов, пытаюсь быть здесь и сейчас. Знаете, всё самое интересное случается неожиданно. — И уже менее уверенно продолжаю: — Ну, только если речь не идёт о незапланированной беременности».
Поднимаешь руку. Садишься. Едешь. Поднимаешь руку. Мокнешь под дождём. Поднимаешь руку. Твои носки берут золото в конкурсе мокрых маек, и никакие красные кабриолеты, никакие психи тебя уже не интересуют. Кабриолеты в особенности — льёт как из ведра. Я не встретил ни одного невменяемого, ни одного ненормального, словом, ни одного интересного человека. Зарекаешься больше не ступать за порог. Мама будет рада. И бабушка тоже. Опускаешь руку. Обе.
Позже я пойму, что не стоит, потерпев поражение, бросать дело, которое доставляет тебе удовольствие. Сколько семиклассников забили на учёбу, получив тройку по физике. Сколько ребят плюнули на спорт, подвернув лодыжку в решающем забеге. Сколько парней зареклись больше не пить, с раскалывающейся головой проснувшись однажды утром в луже собственной блевотины. Именно так мы и теряем гениальных учёных, великих спортсменов и посредственных поэтов.
Но я пойму это позже. А пока — иду и проклинаю всё вокруг. Уже не поднимаю руку и всё еще хочу написать жалобу. Оборачиваюсь на звук автомобильного сигнала — дальнобойщик смотрит на меня с громадной высоты своего рабочего места, что-то кричит на рыбьем и недвусмысленно крутит пальцем у виска.
Так вот оно что!
