Формалиновые призраки

Когда не можешь найти работу после армии, самое время открыть анатомическое шапито с заформалиненными трупами. Самиздат «Батенька, да вы трансформер» отправил своего новосибирского корреспондента Наталью Гредину на знакомство с кунсткамерой курильщика в новосибирский Дом культуры, а вместо тихого ужаса получил в ответ детектив о путешествующих трупах.

Тьма в ДК «Прогресс»

На афише мероприятия между бомжом и качком с гантелей написано: «ПОСЛЕДСТВИЯ АЛКОГОЛИЗМА НАРКОМАНИИ ТАБАКОКУРЕНИЯ! ПРОПАГАНДА ЗДОРОВОГО ОБРАЗА ЖИЗНИ! АНАТОМИЧЕСКАЯ ВЫСТАВКА «КУНСТКАМЕРА»! ВПЕЧАТЛЯЕТ! ПОРАЖАЕТ! ЗАСТАВЛЯЕТ ЗАДУМАТЬСЯ! ЭКСПОНАТЫ ВРЕМЁН НИКОЛАЯ II! САНКТ-ПЕТЕРБУРГ!». Перед походом в «Прогресс» я написала в Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) РАН, где мне сообщили, что музей не имеет никакого отношения к этой выставке и что сейчас у них нет ни одной выездной экспозиции.

Серые тучи бегут по серому небу, ветер принёс в мою душу тревогу. Дом культуры «Прогресс», образец сибирского конструктивизма, остался без лица и опознавательных черт. Когда-то здесь было его название, теперь с тёмных стен стерто всё, они опутаны строительными лесами — ремонт. Внутри этого чудища, на втором этаже, в кабинете 202, ждёт автор выставки о последствиях наркомании, алкоголизма и инцеста. Если Петербургская кунсткамера не имеет никакого отношения к выставке в «Прогрессе», тогда откуда это всё?

В конце семидесятых знаменитый немецкий анатом Гунтер фон Хагенс понял, что воду в человеческих тканях можно поменять на искусственные смолы — так труп, он же экспонат, не будет гнить и портиться, этот метод бальзамирования он назвал пластинацией. С помощью данной технологии фон Хагенс сотворил выставку «Тайны тела», скандальная экспозиция гремела на весь мир в начале нулевых. Тогда же выяснилось, что большую часть материала для выставки фон Хагенс берёт в Бишкеке (трупы из психиатрических и обычных больниц, а также из колоний), так, к примеру, существует предположение, что один из бывших киргизских заключённых стал «Человеком-комодом». Другой поток материала для «Доктора Смерти» шёл из Новосибирска (якобы для создания рабочих материалов медицинского университета). Не исключено, что спустя шестнадцать лет пятьдесят шесть тел и четыреста сорок препаратов головного мозга новосибирцев ненадолго вернулись на Родину, чтобы снова отправиться в гастрольный тур по России.

Ищу служебный вход в ДК, захожу внутрь. Кроме вахтёрши здесь нет никого, блестит гранитный пол, шаги звонко разлетаются по всему вестибюлю. На втором этаже мрак, на стене висит фото Леонардо ДиКаприо, его лицо застыло в отчаянном крике. Если это действительно настоящие младенцы, и петербургская Кунсткамера тут ни при чём, то где же автор выставки их взял? В морге? Может быть, это нелегальный оборот неродившихся детей? А где он брал мозги, печени и сердца, заявленные в анонсе? Что если я сейчас зайду в кабинет 202, а там меня разделают на кусочки, рассуют по банкам и покажут потом пенсионерам и детям по 100 рублей, а взрослым по 200?

Или же в банках ненастоящие анатомические препараты, а, к примеру, искусные поделки из пластилина. Мне нужно узнать правду, и я иду навстречу тёмной неизвестности.

Если сосуд встряхнуть, вы поймёте, что у ребёнка нет костей

Автор выставки Алексей ждёт меня в кресле, у столика с табличкой «Касса». Крепкий молодой человек с бритой головой нехотя берёт указку экскурсовода и открывает мне дверь в 202 кабинет. В просторном помещении вдоль стен на тумбах стоят экспонаты: колбы с чем-то явно органическим, но не совсем внятным, банки с детьми, сосуды с мозгами, каждый объект подсвечен старой советской настольной лампой, в середине кабинета фиолетовым светится стеклянное яйцо, в помещении играет музыка из фильма «Профессионал».

Алексей начинает свой рассказ сразу с гвоздя программы:

— Один из самых редких экспонатов — Двуликий Янус, ему более ста лет, он как раз времён Николая II. Это ребенок, рождённый от родных брата и сестры.

Мы проходим в угол комнаты, там в большом вертикальном цилиндре плавает Янус, у него действительно два лица, светло-зелёная кожа, и, если верить табличке, «волчья пасть» — отсутствует перегородка между носом и нёбом. Алексей тычет в колбу указкой: «У него три глаза, два рта, два носа, плюс анэнцефалия, то есть отсутствует мозг. При кровосмешении рождаются вот такие дети, либо дети с более сложными патологиями, поэтому браки между близкими родственниками даже в наше время запрещены практически во всём мире».

Проходим дальше, рядом с пластиковым стулом на тумбе стоит сосуд с сиамскими близнецами. По словам Алексея, им тоже более ста лет, и умерли они потому, что в те времена медицина не могла определить, что будет сращённая двойня:
— Когда они рождались, врач сильно потянул одного из близнецов за голову, и произошёл их разрыв в тазобедренной области, — буднично объясняет Алексей.

В углу три человеческих черепа, рядом с колонкой, из которой всё ещё играет «Профессионал», стенд с шестипалыми ногами и котёнком-мутантом, который почему-то содержится в банке из-под солений. О том, что это котёнок, а не абстрактная биомасса, я догадалась благодаря пояснительной табличке: «Аномалия, два туловища, одна голова».
— А что, у котов тоже бывает нездоровый образ жизни?

— Ну да, если у людей такое происходит, потому что родители были наркоманы, то здесь мы не можем сказать, что кошка прибухивала. Точная история этого экспоната неизвестна, но специалисты полагают, что хозяин сам мог залечить эту кошку какими-то препаратами.

Идею пропаганды ЗОЖ, по мнению Алексея, лучше всего иллюстрирует стенд, посвящённый анэнцефалии. Здесь несколько колб с младенцами, пахнет спиртом, на крышках зачем-то приклеены смайлики — видимо, для того, чтобы посетители не слишком грустили.
— У них у всех нет мозга и черепной коробки, но вот этот случай необычный. Здесь мать ребёнка употребляла наркотики, и из-за этого из организма был полностью вымыт кальций. Если его вот так поболтать, видно, что он — как желе, в нём нет ни одной косточки, — говорит Алексей и действительно начинает трясти колбой.

Зародыш в ней перетекает из одного края в другой. Нет, это явно не пластилин.

Здоровая матка в банке с российским гербом

Настало время для главного вопроса.
— Алексей, а где вы всё это взяли? В Кунсткамере сказали, что не знают ни о какой выставке.
— Это моя личная коллекция из государственной Кунсткамеры, я там это всё купил. Купить в Кунсткамере что-то очень сложно, нужно оформить много бумаг, но я всё это сделал, и уже полтора года занимаюсь этой выставкой.

Он сказал, что дальнейшую судьбу экспонатов после продажи петербургская Кунсткамера не отслеживает, видимо, поэтому там о новосибирской экспозиции ничего не знали. Сейчас у куратора в личном пользовании шестьдесят три экспоната, общую стоимость коллекции он оценивает примерно в полмиллиона.

— До этого занимался другими видами выставок, в основном детскими, по большей части выставками роботов. Потом их везде стало очень много, мне захотелось чего-то эксклюзивного, — объяснил своё вложение пропагандист ЗОЖа.

Кроме бескостных и двуликих детей на выставке представлены законсервированные болезни. Самый молодой экспонат — десятилетний бронхогенный рак, тоже в баночке, с виду мало чем отличается от мутировавшего котёнка. Но вот стенд с сердцами действительно впечатляет, поражает и заставляет задуматься. Здесь для сравнения выставлено здоровое, но когда-то пробитое пулей, сердце человека, рядом сердце алкоголика с инфарктом миокарда (раза в полтора больше обычного из-за жировых отложений) и «волосатое сердце», поражённое туберкулёзом, из-за чего мышцы расслоились на нити. В соседней колбе — сердце с искусственным клапаном (грубое железное кольцо, как в груди у Тони Старка, только без реактора внутри).
— А вы сами ведёте здоровый образ жизни?

Алексей смущённо улыбается.

— Смотря, что считать здоровым образом жизни, курить не курю, но выпиваю иногда. Для кого-то много бывает бутылки, для кого-то два-три литра — это нормально, все же по-разному.

Наконец хоть что-то начинает проясняться, возможно, он всё-таки не будет меня консервировать. Где-то в середине нашего разговора в зал вошли первые гости, две женщины и два мальчика лет одиннадцати. На мой вопрос о впечатлениях одна из посетительниц, та, которую сюда привела сестра, ответила: «Ужасно. Но молодому поколению будет полезно, наверное, особенно про курящих».
— Ребята, а вам что больше понравилось? — спросила мальчиков женщина-инициатор семейного похода на выставку.
— Ничего, — хором ответили ребята и отошли от Двуликого Януса.

Рак пищевода, рак гортани, гастрит, болезни кожи лица — я продолжаю экскурс во внутренний мир человека. Уже освоившись, я оставила без внимания стенд с аппендицитом и мозжечком, тумбу с инсультами и девятимесячного ребенка «времён Николая II». На очередном стенде в формалине плавают матки, тут есть внутритрубная беременность, доброкачественная опухоль, которая задушила ребёнка (ребёнок здесь же, видны маленькие пяточки), здоровая же матка, которая находится тут для сравнения, почему-то содержится в банке с российским гербом на крышке.

Главное — это правильный раствор

Под плакатом с изображением младенческих патологий стоит ещё одна колба с самым, как мне показалось, жутким препаратом. Это тоже младенец, и тоже «времён Николая II», но синего цвета. Читаю табличку: «Внутриутробные синяки ребёнок получил вследствие избиения матери».
— Здесь не заболевание, а травма, — объясняет Алексей. — Видно хорошо, что ребёнок синий, у него множественные гематомы на руках и ногах. Это произошло, потому что мать избивали во время беременности систематически, этот ребёнок умер ещё до рождения.
— Как вы вообще морально справляетесь с таким бизнесом? Вам не страшно? Это ведь люди.
— Поначалу было страшновато этим заниматься, сейчас уже ничего. Только когда меняешь раствор и достаёшь их, тогда да, до сих пор немного не по себе. Раз в полгода примерно надо менять, вы видите, уже есть банки замутневшие, кто-то мутнеет быстрее, кто-то медленнее. Главное — сделать правильный раствор, чтобы они совсем не сгнили.

До того, как заняться выставками для детей, Алексей, выпускник экономического факультета из Бийска, служил в армии. Он тяжело вздыхает и говорит, что выставочное дело никогда не было его мечтой: «Забрали в армию, это долгая трагическая история — то, как я начал этим заниматься». Подробностей он не рассказал, обмолвился лишь, что после службы решил покататься по стране, да так и попал случайно в этот бизнес. Скоро он повезёт «Кунсткамеру» в Искитим, а затем в Карасук. Видно, что от всего этого он уже довольно сильно устал, сейчас он хочет продать экспонаты и осесть в Новосибирске. «Жена всё-таки», — добавляет он.

«Будто вот-вот моргнёт»

Перед уходом из ДК «Прогресс» интересуюсь у Алексея, как вообще, по его данным, налажен рынок сбыта анатомических препаратов. Нехотя он рассказал, что якобы сейчас в России действует несколько выставок, собранных из бывших экспонатов петербургской Кунсткамеры. Так как анатомическая коллекция, по его мнению, сегодня в Кунсткамере почти не выставляется, около сорока тысяч образцов хранятся в фондах, а две тысячи проданы и путешествуют по стране. Владельцы экспозиций и составляют весь рынок сбыта последствий нездорового образа жизни, объяснил мне Алексей.

Простой поиск по тэгам в социальных сетях даёт понять, что насчёт экспозиции в музее антропологии и этнографии имени Петра Великого Алексей не совсем прав: там посетители охотно фотографируют настоящую анатомическую коллекцию — кажется, всё на месте. Тут есть и сращенные дети, и двуглавые псы, и даже скелет семилетнего ребёнка. «Наверное, у каждого, кто видит такое, просыпается тошнотный рефлекс», — пишет одна из посетительниц. «Интересно, но жутко до ужаса!» — пишет другая. «Будто вот-вот моргнёт», — заметил ещё один гость музея в комментариях к фото, на котором в формалине плавает детская голова. Жизнь в музее Петра Великого течёт радостно и привычно.

Делаю второй запрос в Петербург: «Скажите, а правда ли, что вы продаёте заспиртованные органы и погибших младенцев в частные руки?». Ответ музея меня почему-то не удивил: «Анатомические коллекции Кунсткамеры являются уникальными научными и историческими материалами, входят в состав Музейного фонда РФ, поэтому любая информация об их продаже или передаче различным коммерческим компаниям для экспонирования является неправомочной и заведомо ложной. Любые передачи коллекций музея во временное пользование оформляются документально в установленном законодательством РФ порядке и производятся только на основании договоров, разрешений учредителя и Министерства культуры РФ. Продажа и покупка коллекций государственного музея невозможна и является уголовным преступлением».

По мнению представителей музея, мы в своём расследовании нарвались на мошенников, которым верить нельзя. Насчёт того, откуда могли взяться новосибирские экспонаты, руководство Кунсткамеры не сделало никаких предположений.

По следам немецкого анатома

Похожая история случилась в Саратове в 2005 году. Тогда в местном кинотеатре «Победа», на ярмарке между прилавками с женским бельём и мылом, демонстрировалась загадочная экспозиция «Пластинаты человеческого тела», прибывшая в Саратов, по словам организаторов, также из петербургской Кунсткамеры. В тот раз представители Музея Петра Великого тоже открестились от мероприятия. Как и сейчас, они сказали, что не сотрудничают с частными лицами, а их именем прикрываются обманщики.

Похоже, что главная лазейка для мошенников — это само название музея. Дело в том, что понятие «кунсткамера» не принадлежит МАЭ имени Петра Великого, это слово обозначает лишь тип выставки — «кабинет редкостей», а в этом жанре может работать любая экспозиция. Однако частные коллекционеры, вроде Алексея, пользуются многовековым авторитетом петербургского собрания, не уточняя на афише, что это какая-то другая кунсткамера, а не та самая. Зритель не вдаётся в подробности, а бренд работает и за пределами Петербурга. Так случилось и в Саратове в 2005 году — тогда выяснилось, что организатором выставки в кинотеатре было ОАО «Санкт-Петербургская Кунсткамера», которое не имело никакого отношения к Музею антропологии и этнографии.

До сих пор непонятно, откуда одиннадцать лет назад в Саратове взялись сами «пластинаты человеческого тела». Тогда организаторы выставки сказали, что особую технологию бальзамирования в Петербурге освоил некий профессор Говорунский, информации о котором в интернете нет. Судя по всему, мифический профессор был последователем Гунтера фон Хагенса, того самого «Доктора Смерть», собиравшего трупы ничего не подозревавших новосибирцев.

Если верить репортажам того времени, на выставке в кинотеатре кроме пластмассовых трупов были и уже знакомые мне заформалиненные младенцы. Саратовский пример по описанию очень напоминает выставку, которую мне продемонстрировал Алексей, возможно, он тоже приобрёл все свои экспонаты в сумрачном ОАО «Санкт-Петербургская Кунсткамера», о котором сегодня, к сожалению, тоже ничего неизвестно.

И если ниточка путешествия Двуликого Януса не ведёт к мифическому профессору Говорунскому, то тогда не исключено, что, пройдя через руки Гунтера фон Хагенса, которыми он ежедневно накачивает трупы искусственной смолой и надевает чёрную шляпу, следуя традициям анатомов эпохи Возрождения, Янус просто-напросто вернулся домой, в святую Сибирь, на радость посетителям ДК «Прогресс».