Одна из главных задач, с которой сталкиваются наркозависимые после курса реабилитации, — выстроить свою жизнь так, чтобы в ней было как можно меньше рисков сорваться. Там, где одни видят обычный жилой район с многоэтажками, тротуарами, магазинами и скамейками, для других пролегают невидимые маршруты, по которым их годами ежедневно водила зависимость. Чтобы выйти из зоны риска, недостаточно прекратить употребление и преодолеть ломку. Ещё месяцы уходят на то, чтобы остановить и перебрать всю свою машину привычек, переехать, порвать знакомства, поменять расписание, рацион и даже образ мышления. Проект «Мои границы» фотографа Сергея Котова описывает то пространство, которое оказывается для наркозависимых за пределами личной зоны безопасности. С согласия автора самиздат включает материал, впервые опубликованный на Bird In Flight, в очередную главу собственного исследования «Героин».
«Границы безопасности» — это инструмент, который помогает сохранить чистоту и трезвость выздоравливающего зависимого. Больше всего они нужны на начальном этапе выздоровления, когда сложнее всего справиться с компульсивным поведением и навязчивым влечением к предмету зависимости. Установление границ — долгий и сложный процесс. Важно точно понять, что именно мешает их провести, и поставить вопрос о необходимости измениться. Границы безопасности работают только при полном соблюдении всех условий.
Взяв за основу воспоминания наркозависимого, прожившего в одном районе Петербурга более двадцати лет, я составил карту этой местности его глазами и попытался воссоздать то место, куда сам он уже не может вернуться.
Это место, где я родился и вырос. Здесь я впервые попробовал наркотики и употреблял их в течении пятнадцати лет. За это время я не раз пытался убежать от употребления. Запирался дома и уезжал в другие города, обращался к медицине. Я скрывался от них в тюрьме, но когда возвращался, всё начиналось заново. Впервые услышав о границах, не придал этому значения. Но, срываясь, я стал понимать, насколько они важны для меня.
После реабилитации я приезжал домой. Какое-то время обходил стороной дома, где торговали, и аптеки, где раньше покупал необходимое для инъекций. Прекращал общение с тем кругом, в котором ранее употреблял, и оставался «чистым» какое-то время. Но чем дольше я находился в своём районе, тем быстрее стирались мои границы. После очередного срыва я решил, что не вернусь. Снял комнату в малознакомом районе города, подальше от своего дома, и это мне помогло. Я остаюсь чистым уже более двух лет.
Как употребляют героин, я видел только в кино. Сам бы я не сумел и попросил друга уколоть меня. Мне очень хотелось узнать этот кайф.
Пообещав поделиться раствором, он попросил вынести ему «кухню» (кипячёную воду и металлическую ложку). У Кости был ВИЧ. Он укололся и протянул мне свой «баян». Я вмазался без сожаления — другого шприца у меня не было.
Договорившись о встрече, мы ждали барыгу в подъезде. Знали, что у него с собой есть несколько грамм... Брат ударил первым, потом бил я. Когда он упал, мы забрали то, что было нужно.
Брат долго свистел под окнами, я не открыл ему: не хотел с ним делиться. Он ушёл, и мы больше не виделись. Спустя время я шёл по улице, навстречу мне выехал «козелок»: мусора обыскали меня. Один из них сказал, что мой брат умер неделю назад. Я не поверил.
После похорон брата я заторчал по-чёрному, поселившись на съёмной хате с подругой. Мы начали торговать.
Моя девушка приходила сюда, чтобы продать себя. На заработанные деньги мы покупали наркотики.
Квартиру снимали проститутки. Сюда можно было прийти в любое время, сделать раствор и уколоться.
Об этой аптеке знали все местные торчки. Здесь можно было купить любые вещества для усиления героинового кайфа, вообще все! Ни о каких рецептах не было и речи. Рыжая женщина, продававшая нам препараты, всё время спрашивала, как наше здоровье.
Меня сбили с ног, затащили в машину и обыскали. Того, что нашли, оказалось слишком мало. Оперативники подкинули мне пять грамм порошка, и я уехал в тюрьму на три года.
Я пас его давно, подбирал нужный момент. Когда зашли в арку, я ударил его. Он обернулся и секунду смотрел на меня. Я ударил ещё и ещё. Обшаривая в потёмках карманы, я наткнулся на удостоверение оперативника.
Здесь жил мой лучший друг. Он умер от наркотиков.
C «хмурым» в кармане я бежал в сторону дома. Из машины вылетел здоровяк и ещё один парень с битой в руках. Меня избили и отобрали кайф.
Мусора палили в бинокль всех, кто заходил в подъезд. Сообщали по рации оперативнику, дежурившему на этаже, где жил торговец.
Как-то на этом месте появился автобус — пункт помощи наркоманам. Торчки приходили сюда, в основном, за халявными шприцами. Позже это стало небезопасно: об этом месте узнали мусора.
Проведя два месяца на реабилитации, я вернулся домой. Хорошо помню какой-то синий туман и давящий вакуум, было тяжело дышать. Спустя какое-то время я начинал искать. И всё повторялось вновь.
