7 июня в Московском Музее современного искусства на Тверском бульваре открылась выставка солиста группы «Ленинград» Сергея Шнурова «Ретроспектива брендреализма», приуроченная к десятилетию с момента создания этого стиля самим Шнуровым и двадцатилетию группы. Куратор проекта Дмитрий Озерков недавно привёз Яна Фабра в питерский Эрмитаж, а вот теперь сделал инъекцию Шнурова в поле художественных брендов столицы (ММОМА) и Петербурга («Эрарта»). Разбираемся, как Шнур стал экспонатом собственной выставки.
Как заявляет во вводном тексте куратор, понятие «брендреализма» было придумано самим Сергеем Шнуровым в 2007 году. На сайте музея можно прочитать о том, что выставка презентует «потенциально новое направление в искусстве, которое отражает трансформацию современной жизни». Сам Шнуров утверждает, что брендреализм родился вместе с ним 13 апреля 1973 года. Первая выставка в стиле брендреализма «Эксклюзив брендреализма» прошла в Москве в 2010 году. Шнуров показал восемь полотен в галерее FineArt не без помощи своего друга Дмитрия Шорина, художника, чьи полотна подозрительно похожи на то, что сейчас выставляется в ММОМА.
Основная концепция брендреализма заключается в том, что современный мир превратился в машину производства брендов, а люди — в потребителей. Всё есть бренд, и ты не ты, когда выбираешь не бренд. Хотя ты в любом случае выбираешь бренд. Но это не есть выбор души — так считает Шнуров. Обладание уникальными продуктами брендреализм признаёт не исконной, но приобретённой потребностью чистого духа. Критически высказывается брендреализм и на тему современного искусства, которое тоже стало подвержено взгляду того, кто захочет его приобрести — а значит, тоже стало брендом. Бренд есть всё, что существует: каждый символ, эксплуатируемый культурой, рекламой, искусством, просто человеком — бренд. Человек блуждает, как в зеркальном лабиринте, в мире брендов, которые заменили собой образы, или переродились в них, и не могут обрести покой, так как чистый дух требует чего-то иного. Чего требует дух, не ясно ни из текстов, ни из самого искусства, которое является естественным продолжением теории.
В начале шестидесятых Энди Уорхол создал серию картин с банками супа Campbell, а в 2017 году имитирующие упаковку сгущёнки чёрные банки с надписями «густо» стоят на выставке брендреализма (конечно, работа называется «Нефть»). Ярко-розовая скульптура из пластика в виде перевёрнутых яичек в мошонке под названием «Лайк», краники самоваров из пластиковых плит, вязаный портрет Земфиры в национальном татарском костюме невесты «Земфира жив», очки с голубыми стёклами и рюмка на пустом столе (композиция «Лепс спел»). Вместо уорхоловской Мэрилин у Шнурова — Земфира. Вместо анонимного хулигана Бэнкси — анонимный манекен в адидасе, пытающийся написать на розовой стене с логотипом «Найк» самое известное в России слово (композиция называется «Левша» с намёком на универсальную русскую одарённость). Вместо захоронений Йозефа Бойса (Палаццо Регале, 1985) — гроб в виде холодильника Coca-Cola, набитый сахарными кубиками до краёв. И десяток других символических экзерсисов.
Удивительно, что среди экспонатов нет ни одного, который бы был посвящён самому Шнурову. Единственный его портрет есть на картине с принт-скрином из клипа «Ленинграда», но в этой картине главный герой — всё же сам клип (или клип как бренд). Удивительно, так как зрители идут, конечно же, не на саму выставку, а на фамилию Шнурова: самый мощный бренд экспозиции в данном случае — имя художника. Для этих взрослых состоятельных людей это имя — единственная причина выстроиться в очередь в кассу. Кто пошёл бы смотреть на очередную визуальную рефлексию о гениталиях, если бы это не были гениталии Сергея Шнурова? Кроме того, народ в восторге от того, что вечно похмельный солист группы «Ленинград», которого запретил в своё время Юрий Лужков за генитальную поэзию, сегодня ходит в музей с парадного входа и бравирует знанием слова «ретроспектива»!
В качестве бренда Шнуров стремительно развивается, превратившись из нетрезвого человека в майке no name в постпохмельного щёголя в жилете Баленсиага. За последние годы он не только стал героем фэшн-съёмок в различных изданиях (Собака.ру, SNC, Esquire — обложки), снялся в Баленсиаге для Собаки.ру и поучаствовал в рэп-батле с Иваном Ургантом, но и приодел героя «600 секунд» и главного поповеда страны Александра Невзорова. Глебыч Шнуру отплатил интеллектуальными беседами, в которых последний наконец нашёл применение опыту трёхлетнего обучения философии в Теологическом институте — и вот известный трясун писькой со сцены уже выступает с Виталием Дымарским на «Дилетантских чтениях», как какой-нибудь эксперт по современной культуре.
«В целом же моё место в умах молодежи сильно преувеличено».
Сергей Шнуров
На примере фигуры самого Сергея Шнурова можно изучать эволюцию бренда как вида: начинаясь с комплексного образа (яйца, табак, перегар и щетина), бренд со временем обрастает признаками лайфстайла (мат, нон-грата, последовательный алкоголизм) и концепцией (деконструкция нормы). Но заветная мечта любого бренда — превратиться в мем, то есть начать свободно размножаться в информационной среде. С некоторых пор Шнуров действительно старается вести себя подобно меметическому вирусу: сначала он апроприировал культурные мемы в свои клипы, паразитируя на народной славе Ван Гога, «лабутенов», Ксении Собчак и чего только не. Между прочим, был канонизирован и признан святым Русской пастафарианской церковью. И вот — брендреализм, в котором соединилась традиция беспардонного цитирования с модой на подделку. По словам самого Сергея Шнурова, он придумывает концепцию, которую за него воплощают наёмные работники — всё по заветам Дэмьена Хёрста. Сами работы построены концептуально по принципу смыслового коллажа, как в старых добрых мемах-демотиваторах: лайк + мужские яйца, земфира + цой жив, селфи + надгробный камень. Или экспонат «Бегущая строка» со стоящей на месте бегущей строкой на табло — несколько наивный оммаж «Вероломству образов» Рене Магритта. Разумеется, главный мем на выставке мемов — сам Сергей Шнуров, без которого смотреть выставку было бы попросту скучно. Слава богу, Шнур сделал маленькую экскурсию для всех неравнодушных.
«“В Питере пить!” – это, извините, за высокую параллель, как Достоевский придумал Белые ночи».
Сергей Шнуров
Вероятно, эта выставка наивного концептуализма, стала реакцией на чрезмерное усложнение смыслов и излома формы в современном искусстве. Шнур умеет обращаться к народу и получает за это благодарность поклонников: наконец после посещения выставки современного искусства зритель не почувствует характерного раздражения, наконец ему всё будет понятно.
Московский музей современного искусства предоставил площадку в одном из своих корпусов, назвав себя «нейтральным местом, где зрителю предлагается познакомиться с проявлениями актуального искусства» и поставив своей целью «образование самой широкой публики в сфере культуры и искусства». Однако выставке, конечно, не хватает образовательного потенциала и краткого экскурса в концепции, из которых растёт дерево брендреализма. Есть подозрение, что создатели выставки хитроумно решили воспользоваться прорехами в образовании зрителя и выставить Шнурова и вправду создателем оригинальной концепции — отмахнувшись, правда «обществом спектакля» Ги Дебора.
Если читателю интересен этот вопрос, отсылаем его к программным текстам, чтобы не попасть в категорию «лохов в оторопи» от встречи с таким сложным названием, как «Ретроспектива брендреализма». «Произведение искусства в эпоху его технической воспроизводимости» Вальтера Беньямина и глава «Поп-арт: искусство общества потребления?» из книги Жана Бодрийяра «Общество потребления. Его мифы и структуры» — классические тексты по теме вам в помощь. Книга Тьерри де Дюва «Невольники Маркса: Бойс, Уорхол, Кляйн, Дюшан» расскажет о превращении художника в машину производства в постмодернистском мире, а лекция Ирины Кулик для музея современного искусства GARAGE введёт в дискурс поп-арта. Самым неугомонным — ранние исследования, например «Теория праздного класса» Веблена.
