В 1967 году Полу Маккартни позвонили организаторы рок-фестиваля в Монтерее и пригласили The Beatles выступить на нём. Маккартни отказался, так как Битлы записывали новый альбом, но горячо и настоятельно порекомендовал пригласить чернокожего парнишку двадцати четырёх лет, игравшего психоделический рок: «Это просто огонь, и на гитаре он вытворяет просто нечто». Организаторы чуток поломались, но всё же пригласили никому не известного парня и его группу. Поздно вечером на сцену монтерейского фестиваля вышел худощавый паренёк в красных штанах и оранжевой рубашке, с повязкой на голове и яркими перьями вокруг шеи. На дворе стояло Лето любви, и толпу цветастых хиппи сложно было удивить нарядом, но когда гитарист начал играть, все замерли.
Прыгая и извиваясь, он танцевал, жевал жвачку в микрофон и, кажется, занимался сексом с гитарой. Прижав измождённый инструмент к колонке, он давил на струны тазом, не забывая сверху перебирать их пальчиками. Он покусывал гитару зубами, извлекая пронзительные и пробирающие до кончиков ушей звуки, а затем заложил её за голову и продолжил громко терзать на радость всем. Издаваемые его электрогитарой звуки анимировались всем его телом: казалось, что он и гитара как раз в разгаре бурного соития, которое происходило на глазах у десятков тысяч ошарашенных, несмотря на свою искушённость, зрителей. Женщины замерли с раскрытыми ртами в глубоком замешательстве, мужчины — в наэлектризованном напряжении. Доиграв свои песни, парнишка положил гитару на сцену, уселся на неё и, совершая плавные движения тазом, продолжил извлекать из неё странные, но очень гармоничные звуки. Внезапно музыкант встал, достал небольшую бутылочку и начал от бедра осеменять свою гитару горючей смесью, а затем поджег её. Опустившись на колени перед пылающей партнёршей, он мгновение поколдовал над инструментом, призывая огонь, а потом, схватив гитару за горло, разбил её на мелкие кусочки — публика пришла в неистовство. Музыкант совершил жертвоприношение: в дионисийском экстазе он уничтожил то, что любил больше всего на свете.
Так на сцене Монтерея во взрыве огненных музыкальных конвульсий родилась новая звезда: парнишку, полюбившего и убившего свою гитару, звали Джими Хендрикс.
В школе Джими всё время носил с собой небольшую деревяшку и делал вид, что играет на ней, как на гитаре. Учительница сказала его родителям, что мальчика нужно отдать учиться музыке и купить ему настоящую гитару, на что получила дельный совет идти куда подальше. Но мысль о том, что гитару сыну нужно всё же достать, засела в голове Эла Хендрикса. Однажды, когда он убирался в гараже пожилой дамы (работать ему приходилось где попало), он нашёл укулеле, на которой осталась всего одна струна. Эл принёс полуживую укулеле домой. Так у Джими появился первый музыкальный инструмент: играть на нём он навострился, ослабляя и натягивая единственную струну. Когда Джими было пятнадцать лет, от цирроза печени умерла его мать. Отец не взял его на похороны, а вместо этого налил ему стаканчик виски и сказал: именно так настоящие мужчины справляются с горем. Тогда же отец купил ему его первую акустическую гитару за пять долларов, которая, видимо, заполнила в сердце Джими боль от утраты матери. Всю горечь мальчик выплеснул на инструмент: он посвящал ему всё свободное время, нигде без него не появлялся и даже в туалет его таскал. Засыпал и просыпался он с гитарой в руках и первым делом после пробуждения начинал бренчать. У Джими Хендрикса начался блюз, который, как известно, случается тогда, когда хорошему человеку плохо.
На занятия с репетиторами и музыкальную школу денег, разумеется, не было, поэтому Джими учился играть, слушая пластинки отца, подбирая аккорды на слух и подражая манере игры лучших блюзменов и исполнителей ритм-энд-блюза: Би Би Кинга, Луиса Джордана, Хаулина Вульфа и Мадди Уотерса. Эти блюзмены стали для Джими наставниками, тем более что настоящий папа пропадал на множестве работ. Это были жёсткие щетинистые мужики, которые виртуозно солировали на гитарах и с суровым наждачным лицом рассказывали всему миру о тайнах собственной ранимой души.
Вместо изучения сольфеджио Джими обучался блюзовому звучанию, так и не освоив нотную грамоту до конца жизни.
Музыка проникала прямиком в его душу, не вызывая ненужной интеллектуальной рефлексии и ощущения груза многовековой музыкальной традиции. Пальцы слушались сами по себе, так как он не думал об аккордах — он просто чувствовал их и играл. Белая музыка всегда была нагружена этими самыми традициями и заставляла музыкантов извиваться ужом на сковородке, лишь бы не быть вторичными, только бы сказать что-нибудь новое, через интеллектуальный анализ продвинуть музыку дальше — неважно, куда. Вершиной таких интеллектуальных рефлексий стала композиция «4'33''» Джона Кейджа, в которой музыки нет вообще, зато есть тишина. Чёрная музыка в ХХ веке беззастенчиво подражала самой себе и развивала традицию через заимствования, никто не думал, как бы выделиться на фоне своих предшественников: хотелось просто играть так же (по крайней мере, не хуже — а там как получится). Так блюз беспрепятственно перетекал в ритм-энд-блюз, джаз, затем в рок, фанк и так далее.
К семнадцати годам Джими Хендрикс уже виртуозно владел гитарой и решил, что пора начинать выступать. Первая группа, к которой он присоединился, называлась Rocking Kings, и все её участники одевались в красные пиджаки. Все — кроме бедного Джими, которому ради покупки красного пиджака пришлось некоторое время проработать садовником вместе со своим отцом, да ещё и младшего брата подключить к этому делу. Джими вообще всё детство одевался крайне бедно, носил одежду не по размеру и терпел насмешки одноклассников, что, впрочем, не мешало ему тянуться к стилю: его двоюродный брат вспоминал, как Джими мазал волосы чёрным кремом для обуви, чтобы они были темнее и блестели. Когда он начал выступать перед публикой, презентабельный внешний вид стал частью профессии: Хендрикс стал носить шляпу с пером, а когда его настигла всемирная известность, он уже одевался так, что за один внешний вид достоин был бы попасть на страницы журналов. В своё время ходили слухи, что Квентин Тарантино собирался снимать байопик о Джими-щегле, но вместо этого снял «Джанго освобождённого», чей франтоватый стиль явно вдохновлён Хендриксом. Со временем Джими начал играть в многочисленных музыкальных клубах Сиэтла и понял, что без электрогитары его практически не слышно.
Тут на помощь снова пришёл отец и купил ему его первую электрогитару, благодаря которой он и вошёл в историю. Конечно, не благодаря той самой первой электрогитаре, купленной отцом — он очень быстро её потерял — а электрическому звуку, которым он в совершенстве овладел.
В личном общении Хендрикс был очень застенчивым и неуверенным в себе человеком, что, впрочем, не мешало ему иметь ошеломляющий успех у женщин, которые были его главной страстью — после музыки, конечно. Видимо, именно ради женщин Джими несколько раз угонял автомобили и попадал в полицию. Когда однажды встал вопрос, сесть в тюрьму или пойти служить в армию (вполне расхожий в то время вариант), Джими выбрал второе и попал в десантные войска. Там он сильно скучал, поэтому отец прислал ему гитару, и всё свободное от службы время Джими продолжал бренчать, а потому быстро попал в военный музыкальный коллектив. Там он познакомился с Билли Коксом, с которым ему довелось играть много лет спустя. Во время своего двадцать пятого учебного прыжка с парашютом Джими сломал лодыжку и откинулся из армии — хотя некоторые говорят, что его просто выгнали за то, что он постоянно отлынивал от службы и доводил сержантов до белого каления своей никчёмной стрельбой.
На гражданке Джими Хендрикс снова с головой погрузился в музыку и стал играть на гитаре в разных группах и коллективах чернокожих исполнителей, самыми известными из которых были The Isley Brothers и Литл Ричард. Он колесил по всей стране и выступал в сети заведений под общим названием Chitlin' Circuit — разнокалиберных барах и забегаловках, ориентированных в основном на чёрную публику и исполнителей, музыкантов и юмористов. В этих заведениях он окончательно отшлифовал свою технику и начал скучать, так как играть приходилось по чужим правилам, а не так, как хотелось. Из-за того, что Джими был не уверен в себе, он не решался сколотить собственный коллектив, и в итоге оказался в Нью-Йорке в одиночестве, где продолжал выступать в роли музыканта на вечер в немного более свободном режиме. Его игра на гитаре отличалась от игры обычных музыкантов своей виртуозной техникой и особой страстностью, которую скромный Джими выплёскивал сполна на сцене. В одном из клубов он познакомился с девушкой по имени Линда Кит, очаровал её своей игрой на гитаре и своим моджо вне сцены (напомним, что с женщинами Джими был мастаком). Линда была подружкой гитариста Rolling Stones Кита Ричардса и представила ему Джими. Роллинги быстро поняли, что перед ними не совсем обычный музыкант, да и парень он ничего, так что быстро приняли его в тусовку и начали знакомить с продюсерами, которые первое время не обращали на Джими никакого внимания. Но затем Джими заметил Чес Чендлер — бывший бас-гитарист группы The Animals, жаждавший испробовать себя в роли продюсера. Чес как раз искал исполнителя для песни Hey Joe, написанной Билли Робертсом, но так и не ставшей хитом. И тут подвернулся Джими, который вышел на сцену клуба и исполнил собственный вариант Hey Joe, впоследствии ставший его первым хитом. Чес сразу понял, что это оно — и тут же отвёз Джими в Лондон, где в кратчайшие сроки тот стал настоящей звездой и любимчиком не только обычных посетителей клубов, но и музыкантов. Джон Леннон, Пол Маккартни, Эрик Клэптон, Брайан Джонс, Мик Джаггер — все были без ума от Джими и не могли понять, что именно он делает с гитарой. Все британские рокеры того времени так или иначе отталкивались от блюза, который традиционно считался музыкой чёрных и воспринимался британцами только через записи, то есть чисто виртуально. А тут появился Джими, который слушал блюзы с колыбельной, под блюзы учился играть на гитаре, не один год играл в самых прожжённых блюзовых заведениях Америки, носил на душе блюз и, казалось, срастался с гитарой.
Когда Джими Хендрикс впервые вышел на сцену небольшого клуба поджемить вместе с Эриком Клэптоном, тот через пять минут снял с себя гитару и ушёл в подсобку, где, по словам Чеса, нервно курил сигарету за сигаретой и никак не мог прийти в себя.
Нужно отдать должное музыкантам того времени, пропитанным идеалами мира и любви: может, они и завидовали такой технике и харизме — но никто не стал ставить Джими палки в колёса. На волне такого успеха менеджер Джими на скорую руку сколотил для него группу, в которую кроме Хендрикса вошли двое белых британцев — басист Ноэль Реддинг и барабанщик Митч Митчел. В 1967 году группа the Jimi Hendrix Experience записала свой первый альбом Are You Experienced, впоследствии ставший одним из самых известных альбомов психоделического рока. Название альбома отсылает к бытовавшему в среде хиппи сакраментальному вопросу: ты уже триповал под ЛСД, ты уже знаешь, что к чему? «А я вот да», — отвечал Джими, удивлявший своих товарищей тем, как его субтильное сухощавое тельце могло вынести такую концентрацию психоделика. Когда песня Hey Joe с этого альбома заняла первые места в европейских музыкальных хит-парадах, было решено начать завоевание главного музыкального рынка в мире — американского.
Так вот, выступление на Монтерейском музыкальном фестивале, на котором Джими сжёг гитару, за одну ночь сделало из него звезду в США. Именно на этой сцене из прыщавого застенчивого паренька с узенькими усишками Джими превратился в рок-божество, безумно сношавшее гитару на сцене и сводившее с ума толпы поклонников. Кому-то может показаться, что секс с гитарой — только очередной трюк, придуманный белыми менеджерами (что отчасти правда), но настоящие ценители могут увидеть и ощутить, что музыка Джими рождается не из гитары, а из его тела — и будто бы обладает невидимой чувственной плотью, с которой он и танцует свой дикий танец. Возможно, именно это эфирное тело, этот дух музыки он и освобождал от оков гитары, предав её жертвенному огню. Хиппи, которые сделали Джими таким популярным, повально увлекались восточными религиями, поэтому на обложке второго альбома под названием Axis: Bold as Love, вышедшего в том же 1967 году, Джими уже предстаёт в виде тысячерукого индуистского божества Вишну. Самому Джими обложка не понравилась: он хотел, чтобы подчеркнули его индейские корни, и никак не мог въехать, при чём тут Вишну. Кроме скромности, в личном общении Джими отличался также ярко выраженным синдромом дефицита внимания и был крайне рассеянным. Во время записи второго альбома, когда почти всё уже было готово, он взял оригинал с половиной песен к себе домой, чтобы внимательно послушать и внести замечания, но забыл запись в такси, или в баре, или где-то ещё — история об этом умалчивает. В итоге пересводить песни пришлось в жуткой спешке, всего за несколько дней, и Джими до конца жизни жаловался, что во второй раз получилось гораздо хуже, чем в первый. Интенсивность гастролей с выходом второго альбома всё нарастала: звёздный статус обязывал к каторжному труду. Большую часть времени группа проводила не на вечеринках и тусовках, а в автобусах и самолётах. Впрочем, и в дороге Хендрикс не терял времени впустую и всё время писал новые песни: кроме гитары он всюду носил несколько блокнотов и кучу бумажек, салфеток и картонок, на которых записывал интересные мысли и подслушанные фразы. Из этих обрывков затем рождались тексты, не всегда понятные слушателям, но практически всегда носившие автобиографический характер. В текстах зашифрованы его детские переживания от родительских ссор, которые часто заканчивались взаимными побоями, его собственные любовные похождения, его детские мечты о пришельцах и летающих тарелках. Третьим увлечением Джими после музыки и женщин была научная фантастика: свою музыку он иногда называл научно-фантастическим рок-н-роллом, а песню с первого альбома Third Stone from the Sun посвятил пришельцам, прилетевшим из глубокого космоса и решившим, что самая разумная форма жизни на Земле — курицы, а противных людей, следовательно, стоит уничтожить, чтобы не мешали спокойно жить пернатым. Кроме научной фантастики, он с детства увлекался мифологией и астрологией, поэтому в его песнях мелькают древнегреческие божества и разного рода мистика.
«Мы называем нашу музыку electric church music, потому что она для нас как религия. Мы омываем души людей электричеством».
Джими жил музыкой и, как и в детстве, нигде не появлялся без гитары. После концерта он легко мог часик-другой поиграть в небольшом ночном клубе, а всё свободное от студийной работы и турне время тратил на игру с другими музыкантами, в числе которых были, например, Джим Моррисон и Майлз Дэвис. Концерты Jimi Hendrix Experience каждый раз становились настоящим перформансом. Джими играл музыку всем своим телом, приседал, скакал и зубоскалил на полную катушку. Зрители получали визуальный и аудиальный оргазмы и уходили с шоу с изменённым сознанием. Менеджеры группы отлично это понимали и ковали железо, пока оно было горячим — принимали приглашения из всех уголков Америки.
Однако всё было организовано бестолково, и вместо вразумительного турне с продуманным маршрутом группе иногда нужно было преодолевать по несколько тысяч километров в день, чтобы потом ещё и отыграть несколько концертов за вечер. В этом бешеном ритме музыканты приступили к записи третьего и последнего студийного альбома, получившего название Electric Ladyland. До двух часов ночи они играли на концертах, а затем в шесть утра должны были быть в студии. Но несмотря на то, что времени было немного, а аренда студии стоила кучу денег, Джими перезаписывал некоторые композиции по сорок раз, что вызывало у его продюсера Чеса Чендлера нервные конвульсии и приступы отчаяния. Если раньше Джими слушался Чеса, то теперь ни в какую не хотел уступать. Он понял, что студия — это ещё один инструмент и больше не хотел отдавать игру на этом инструменте никому другому. В итоге после записи примерно половины альбома Чес ушёл из группы. Ноэль Реддинг, игравший на бас-гитаре и к тому моменту сформировавший свою группу со странным названием Fat Mattress («Толстый матрас»), также начал сильно напрягаться и норовил уйти. Не спасло ситуацию и то, что Джими разрешил ему исполнить вокальную партию в песне «Little Miss Strange» (к слову, самой попсовой и невыразительной на альбоме). Ноэль жаловался, что когда у группы появлялись нормальные условия для записи и не надо было спешить, Джими стал опаздывать на пять часов и заявляться в студию с толпой нахлебников, которые толпились, обдалбывались и мешали играть музыку. Реддинг стал пропускать сеансы записи, и Джими приходилось исполнять партии бас-гитары самостоятельно. В общем, запись вызывала стресс у всех участников, но Джими Хендрикс, казалось, был доволен. Получив контроль над процессом записи, он решил обогатить звучание новыми инструментами. И если на первых двух альбомах дополнительные музыканты в основном обеспечивали бэк-вокал, то на Electric Ladyland появились электроорган, барабаны конга, флейта, перкуссия и тенор-саксофон.
Ещё до начала карьеры, воспитанный на суровых и глубоких прокуренных голосах блюзменов, Джими ночами напролёт пел и пытался поставить себе голос. Он страшно не любил его звучание и постоянно ссорился с продюсерами во время записи альбомов: он хотел, чтобы его вокал задвинули куда подальше и уж тем более не акцентировали на нём звучание, но продюсеры уверяли его, что голос отличный, «мелодичный такой». На композиции Burning of a Midnight Lamp на бэк-вокале поют девушки из группы Ареты Франклин. Джими было стыдно от того, что ему нужно петь поверх таких божественных звуков, и поэтому его голос значительно искажён спецэффектами. А вот с гитарой он чувствовал себя очень хорошо и уверенно, поэтому на альбоме можно услышать самые сочные и изобретательные звуки, когда-либо извлекавшиеся из электрогитары. Чтобы добиться нужного звучания, он использовал подручные средства: зажимал струны банками из-под пива, бутылками и прочей дребеденью. Эксперименты касались не только гитары: в одной из композиций слышно, как он глубоко и загадочно дует в микрофон, а на Crosstown Traffic — как издает смешные звуки расчёской, обмотанной целлофаном. Кроме непонятных тусовщиков, на огонёк заглядывали и музыканты — например, Брайан Джонс, основатель Rolling Stones, на одной композиции сыграл на пианино. Правда, он был так упорот, что не досидел до конца записи и не вошёл в финальную версию композиции. А как-то раз Джими ехал в студию на такси, водитель которого узнал, кого он везёт, и сообщил, что отлично играет на клавишных. Убеждённый ребёнок цветов, Хендрикс привёл человека с улицы: так таксист сыграл на клавишах в одной из композиций.
Поэтику альбома Electric Ladyland можно разделить на две части: исходящая из сознательного — и из бессознательного. Сознательная часть Джими похожа на одинокого ребёнка, который радуется, что сегодня идёт дождь, можно остаться дома и предаться очень простым и лиричным мечтам. Бессознательное альбома открывает перед слушателем богатый мир алхимических образов, впуская в царство Луны и мифических божеств, которые занимаются любовью и рождают невиданные доселе смыслы и миры. Одной из первых композиций, записанных для Electric Ladyland, стала дилановская песня «All Along the Watchtower», она же стала главной визитной карточкой альбома на момент его выхода в свет (Джими был большим поклонником творчества Боба Дилана и всюду таскал с собой сборники его поэзии). На начальных титрах нашумевшего сериала «Молодой папа» (The Young Pope) звучит современный римейк «All Along the Watchtower» именно хендриксовского разлива. В песне «Voodo Chile», одном из лучших электрических блюзов ХХ века, Джими раскрывает секрет своего мастерства: той ночью, когда он родился, Луна загорелась огненно-красным цветом, горные львы посадили его на крылья орлов, а те унесли его на край вселенной, и когда вернули на место — подарили ему кольцо ведьмы. Но, пожалуй, самая загадочная и мистическая композиция с альбома — «1983... (А Merman I Should Turn to Be)». В ней он максимально использует студийные возможности и создаёт особенное обширное звуковое пространство. Начинается песня с рассказа о том, как он и его любовь Катерина (не иначе как Анима Джими) приходят ночью на берег океана, занимаются любовью, бросают последние взгляды на убийственную суету этого мира и уходят в подводное царство. Вторая часть композиции без слов рассказывает о том, что Джими видит и чувствует в водах вечного океана. В конце путешествия они встречают загадочного «человека, переполненного радостью» — и улетают прочь на летающей тарелке.
