За что мы любим «Кровосток»

«И постоянно хочу видеть тебя голую или хотя бы топлесс. Или хотя бы то, что видит пылесос, когда ты пылесосишь под диваном» — как по мне, так это один из лучших образцов любовной лирики, ставший неформальной «той самой» семейной песней, хотя в нашей истории была поездка не в Польшу с Гошей, а всё же в Тель-Авив и без Гоши, но с тем же хеппи-эндом, о котором говорил лирический герой. А ещё это очень нежная песня. Дело в том, что я: а) храплю; б) просыпаюcь только по будильнику, заведённому через каждые пять минут; в) моя жена просыпается ото всего этого. Песня «Теряю голову» в этом смысле стала компромиссом: просыпаешься под вкрадчивый бит тёмным зимним утром (с первого раза, мистика), садишься на край кровати, оборачиваешься: «Теряю голову, и постоянно хочу видеть тебя голую». И тебе хорошо.

Это песня о том, что каждому из нас знакомо: ощущению, что ты на коне (часто ложному). Не практиковал стимуляцию этого ощущения наркотиками, разве что алкоголем, но и без них она тоже легко возникает. Этой песней я напоминаю себе о том, что важно не терять связь с реальностью. «Sit down, be humble» — говорит Кендрик Ламар. «Ты ноль, сиди тихо, держи клофелинщиц», — повторяет отец лирического героя. «Не мастерись», — всегда предостерегал меня отец. Но чёрт, это же охуительное ощущение, когда действительно есть повод сказать: «Сосите, бациллы. Королевский гамбит!» Главное, чтобы не отпускало.

Десять лет работы корреспондентом в разных изданиях накладывают свой отпечаток. Ну да, заезженная шутка о том, что если одна группа людей бежит от места, где что-то ёбнуло, а вторая бежит ей навстречу, то знайте, что вторые — это журналисты. «Если в городе революция, война, беспорядки — хуй куда я уебу с этой грядки» — всё так. Зигующие фанаты на Манежной площади, рывок молодых и горячих в сторону администрации Химок, многочисленные разгоны митингов ОМОНом, накрытые силовиками салафитские мечети, кутежи в Бирюлёво — строчки из «Беспорядков» я бормотал себе под нос всегда. Как мантру, как лишнее напоминание о том, чего я вообще тут забыл.

Мне нравится думать, и я правда иногда бываю в этом убеждён, что группа «Кровосток», как Eagles, написала всего одну песню — «Сдавать говно». Все остальные их песни мой организм отказывается воспринимать и заставляет меня думать, что эта композиция — всё, что успела сделать группа, прежде чем лирический герой песни пустил себе пулю в лоб.

Я услышал эту песню, ещё когда учился на журфаке — её мне дала послушать моя подруга Оля Кузьменкова, не могу никак вспомнить, при каких обстоятельствах, но, скорее всего, была зима, темно, на улице дубак, не выспался совсем, день по всем приметам был лютый.

В общем-то, этой песней можно описать примерно любой день в России, и там даётся весьма впечатляющая палитра возможностей в этой жизни: можно стать садистом-стоматологом, системным аналитиком или весёлым интерьерщиком. Почему-то, вот уже лет пять-шесть, эта песня постоянно всплывает в разговорах — ну и о чём здесь, правда, говорить? Какой же я молодец, что никого никогда не слушал.

Неловко немного это писать, но причины, по которым я не слушала «Кровосток», изложил прокурор Кировского района Ярославля, который требовал признать тексты группы запрещёнными к распространению. Изложил он, конечно, как умел: мол, песни «содержат значительный объём нецензурной лексики, сленговых названий наркотиков, популяризируют немедицинское потребление психоактивных веществ, беспорядочные половые связи, совершение противоправных деяний, применение насилия».

В общем, меня по совокупности всё это тоже не привлекало.

У меня от лирики «Кровостока» было ощущение, что я погружаюсь в какую-то мрачную, грязную историю, — как в чью-то стрёмную жизнь по соседству, которую я не хочу замечать. Ну я вот слушала Franz Ferdinand, училась в хорошей школе, в хорошем вузе, мне было заебись. Зачем мне было слушать про «трение наших слизистых»? Неприятно.

В общем, как я поняла потом, к «Кровостоку» есть два пути: либо ты ещё не взрослый и тебя тупо прёт от мразоты и психоты, либо наоборот — ты взрослеешь, смотришь на жизнь, и она тебя не пугает, принимаешь её, какая есть, и, конечно, уже в состоянии оценить хорошие стихи.

Я вот не слушала «Кровосток», а между тем песня «Куртец» — это же почти что рассказ «Моя странная дружба с бандитом», где мой дружок Саня-Коммунист ностальгирует по девяностым. Ведь чувак со мной разговаривал почти по Кровостоку — ну, тоже как умел.

«Эти куртец и травёха разбудили ностальгические чувства:
То, что мы, бля, творили — это было внатуре искусство,
А сейчас тупая стыдоба вокруг — одни слюнки и сопли,
Не то, что тогда — звонкие звуки жизни, крики, проклятия, вопли».

В общем, либо ты никуда не денешься от «Кровостока», либо ты вообще не живёшь, а так.

Первый раз я услышала «Череповец» вечером где-то в Северном Чертаново, от однокурсника, который, к слову, напоминал героя композиций «Кровостока». Уверена, что лучшего места, где стоило услышать это в первый раз, найти было нельзя.

Как лингвистического маньяка, меня тогда настолько впечатлили игра слов и сам текст, что все образы плотно застряли в голове. И вот уже не удивляюсь, почему Россия — холодец и ничто другое.

Колобок уже сожран лисой, никто так и не сосчитал, череп скольких овец, в Вене всё ещё вальс, ну а про Россию вы и так всё знаете.

В России нет нормальной системы полового воспитания, поэтому подросткам приходится обращаться к альтернативным источникам информации. Этот трек «Кровостока» расскажет им, что в сексе, во-первых, нет ничего постыдного («Ебутся еноты и ебался Стендаль»). Во-вторых, что половые отношения — это всё-таки не самое главное в жизни, важнее — самореализация («Но мы не еноты, и Стендаль позади. Нахуй рутину — горизонт впереди»). Да и кто может лучше рассказать подросткам о лишении девственности, чем группа под названием «Кровосток»?

Как и любой мальчик-гуманитарий, в школе я долго думал, что же такое Россия. Оказалось, всё просто: Россия — это холодец.

Череповец — это Россия-бонсай. Все проблемы этого города можно с лёгкостью экстраполировать на страну. Там есть мощный металлургический комбинат, но единственный раскрученный бренд — спички «Череповец». В масштабах России это, конечно, водка-балалайка.

Но эти же спички удивительным образом встроены в культурный код россиян. Ими можно прикурить папиросу, раскочегарить газовую плиту. Ну или просто сжечь и обсасывать солёные головки.

Моё знакомство с «Кровостоком» началось, конечно,  с песни «Биография», ей посвящено много мемов — мой любимый, где на видео с Навальным в суде наложен текст «Биографии», очень органично легло (как будто Алексей в суде рассказывает, как он вырос на окраинах и рано начал ругаться матом).

Затем меня восхитил процесс над «Кровостоком», сам суд был феерией.  Из дискуссии прокурора и судьи тоже нарезали много мемов. Например, «Полутруп, ваша честь».

Или такие ещё моменты:

— В песне «Метадон» — «куплю цветов клубничных гандонов» — там призыв нарушать общественную мораль. Эксперты сделали такой вывод, — еле слышно говорит прокурор.

Юрист «Кровостока»: «Вывод, к которому приходит РПЦ: „«Кровосток» популяризирует ЗЛО И ГРЕХ“ — не является правовыми категориями, ваша честь!»

Также интересно, что читатель Breaking mad сделал целое приложение «Новосток», где под музыку из «Кровостока» зачитываются наши новости.

Важно резонировать с миром, а мир такой, что это будет неприятно всем —  резонатору и тем, кто рядом. «Кровосток» — хорошая группа, и герой её песен — уставшая мразь, понимающая, что к чему. Это делает мразь сильной, а мир — по-настоящему страшным и непредсказуемым местом. В Парке Горького можно получить пизды до смерти. Президент — обезумевший агент, а каждый раз покупая себе еду в магазине, выбирая шмот в H&M или посещая сайт, я чувствую себя хуёво и постыло. Герои песен не рефлексируют — они живут, заполняют пространство. Торчат в окнах — и под ними — ночных домов. Жрут и ебутся. Целуют своих детей, а дети растут. Закатать всем рукава, короче. Эщкере.

«Кровосток« во мне. Я давно поймал себя на том, что к любой жизненной ситуации у меня в голове находится цитата из какого-нибудь трека. Пока все радуются весне, я про себя думаю, что «круче только наличные». Когда меня спрашивают, есть ли план Б, мне хочется ответить: «конкретного плана Б у меня нет. Он нахуй и не нужен. План Б универсален: адреналин, похуизм и оружие». А однажды на презентации проекта мне задали очень неудобный и каверзный вопрос, выбивающий из седла.  И я не нашёл ответа лучше, чем: «Интересное начинается, когда закончились козыря». Это тяжело. Я не знаю, как всё это хранится в моей памяти. Но вы же помните, что «память — это то сучье место, где находится ад. Диснейленд в Освенциме на тонком льду». Так что приходится с этим смириться и просто принять ситуацию, как есть. Наверняка этому есть какое-то объяснение, «русская мистика», «наночервь в мозгу». Ведь «есть только я и неприятности, я и неприятности, а хули тут делать, бизнес не пушистый».