Автор самиздата поговорила с несколькими представителями новых музыкальных направлений ― музыканты принимают участие в предстоящем двухдневном фестивале «Форма». Выяснилось, что современная музыка не может жить без прошлого, а импровизация и голос рождают новые направления.
Новая академическая музыка
Современная академическая музыка ― это преемник европейских опер, симфоний, сонат и других жанров XVII–XIX веков. В отличие от других современных направлений, она ставит во главе фигуру композитора. «Произошло смещение и в словосочетании „современная музыка“: люди скорее подумают о Киркорове или Монеточке, а не об авангардном композиторе-концептуалисте»,— считает композитор Дмитрий Курляндский. Он говорит, что для центральной фигуры новой академической музыки важен обширный академический музыкальный бэкграунд, потому что композитор ориентируется в актуальном и историческом контексте и так или иначе вступает с этим контекстом в диалог.
Таким образом, опираясь на уже имеющийся опыт классической музыки, современные композиторы ставят перед собой задачу сделать свои произведения мультиклассовыми, чтобы преодолеть деление искусства на элитарное и массовое. Это направление не из тех, которое консерваторы могли бы назвать надругательством над ценностями. Наоборот, новая академическая музыка — это своего рода альтернатива той самой классике, но более доступная для любого, кто хотел бы её услышать. В отличие от поп-музыки, новое академическое направление стремится выйти за рамки жанра или ожиданий слушателей и бросает им вызов, ставит их под сомнение.
«Когда в „неакадемической“ среде случаются такие пересмотры и сомнения, ― считает Дмитрий, — можно приписать эти явления современному искусству».
На театральной сцене, которая в том числе будет представлена на фестивале «Форма», Всеволод Лисовский переосмыслит классический театр. В часовом спектакле «Молчание на заданную тему» остаются только актёр, зрители и одна тема, которая будет известна за несколько минут до начала.
Lo-Fi
Прежде всего Lo-fi ― это низкое качество музыкального звука, а уже с 1990-х это стало техникой «состаривания» новых записей; старт задала группа Pavement. Lo-fi-движение началось достаточно давно, с натяжкой даже The Beatles можно к нему отнести, гаражные рок-группы 1960-х без дорогостоящей аппаратуры невольно стали «лоу-файцами». Всё то, что делается сейчас в рамках жанра, ― ростки на почве уже имеющегося контекста. Сегодня музыканты используют дешёвые кассетные рекордеры, чтобы получить грязный и шумный звук. Такое намеренно сырое качество записи ― своего рода протест против тех, кто тратит миллионы в погоне за чистотой звука.
Автор проекта Parks, Squares and Alleys Сергей Хавро говорит, что сейчас можно делать хорошую музыку, не имея дорогостоящего оборудования, продюсеров и группы в принципе. Можно записать целую пластинку, которая будет собирать залы и звучать на тусовках, буквально заперевшись в комнате. «Главное — делать то, что тебе нравится, — говорит он. — Если ты делаешь музыку, чтобы заработать денег, то это уже не творчество». Он убеждён, что в наше время сложно создать что-то абсолютно новое, и несмотря на то, что новые жанры развиваются, это так или иначе является переработкой того, что было сделано ранее.
Хэдлайнеры фестиваля — гаражная группа The Black Lips из Атланты. Их продюсировали Марк Ронсон, Патрик Карни из The Black Keys и даже сам Шон Леннон (Йоко Оно пела у него на бэк-вокале).
Для лауфайных групп на первом месте стоит всё-таки сама музыка, а не посыл, который в ней заключён. «Фишка lo-fi музыки в том, что она не гонится за какой-то высокой идеей, ― считает автор, ― она скорее для того, чтобы курить и долго думать о своём, глядя в окно». Песни завоёвывают расположение слушателя своей лёгкостью и непринуждённостью, будто написаны буквально за пять минут, — настолько они хрупкие.
Звуковая поэзия
Звуковая поэзия соединяет литературный и музыкальный состав, в котором фонетические аспекты речи ставятся поверх синтаксических, и получаются стихотворения без слов. «Звуковая поэзия работает с фонетикой ― и путём деконструкции одних языковых и смысловых форм получает новые», — объясняет исполнительница Lisokot.
Такой вид поэзии подчёркивает художественную независимость и самоценность фонетических данных. Если копаться в истоках саунд-поэзии, можно добраться до очень архаичных корней — шаманских заговоров и ритуальных песнопений, именно поэтому идея связать предтечи и сегодняшнюю действительностью заведомо провальна.
Сегодня звуковая поэзия далека от языческих обрядов: на помощь голосу пришли компьютеры и программы, позволяющие сделать направление более междисциплинарным. Например, Lisokot, использующая в качестве единственного музыкального инструмента свой голос, дополняет свои выступления декорациями, светомузыкой и масками. Это уже не просто звуковая композиция, а целый перформанс, напоминающий приключение.
На вопрос, может ли обычный голос быть полноценным музыкальным инструментом, артистка отвечает: «Можно даже сказать, что это первый и главный музыкальный инструмент. А теперь существует ещё и множество вспомогательных способов для взаимодействия с голосом: машины, программы — можно делать всё что угодно, и слова тут вообще необязательны». Традиции в этом случае крепко связаны с современными техническими возможностями: жанр расширяется, выходит за рамки, дополняется технологиями, но в центре остается всё та же основа — человеческий голос.
Эксперимент
Диджей Денис Смагин считает, что современная музыка — это прежде всего эксперимент, постоянный вызов и обществу, и коммерческим исполнителям, а ещё ― осознанность: «Заходя в ночной клуб или кофейню, мы слушаем музыку неосознанно, а те, кто её написали, скорее всего, делали это тоже неосознанно, что очень расстраивает ценителей музыки». Потому здесь в противовес встают экспериментальные направления, про которые обычно говорят, что они ― «на любителя». Денис считает, что в XXI веке, когда у людей в изобилии есть еда, вода и жильё, им необходимо питать себя культурной пищей: «Такие неординарные течения нужны для того, чтобы искусство можно было не просто читать, а ещё и интерпретировать». Поскольку Денис курирует экспериментально-поэтическую сцену на «Форме», он в этом году решил сместить вектор работы с танцевальной музыки на экспериментальную. Своё решение диджей объясняет так: «Мы решили делать музыку для тех, кто хочет бо́льшего, кто хочет увидеть искусство под разными углами и в разных формах».
Музыкант Фёдор Веткалов с помощью модульного синтезатора продолжает традицию электронной музыки шестидесятых и использует это звучание для импровизации через соединения проводов и движения ручек. Свой выбор работы с импровизацией Веткалов объясняет тем, что импровизированные выступления превращаются в поиск ― и слушатель будто бы не может быть обманут или разочарован, поскольку он вместе с артистом проходит весь музыкальный путь. По словам музыканта, он рисует картину, а зритель, вместо того чтобы увидеть конечный результат, наблюдает и за ошибками, и за смятением, но честно проходит эту дорогу вместе с исполнителем.
Техно-артист Филипп Горбачёв вместе с двумя звонарями, бас-гитаристом и саксофонистом представит на фестивале программу «Колокол», состоящую из колокольного звона, техно-молитв и живых инструментов. Горбачёв стал звонарём подмосковного храма несколько лет назад и совместил этот опыт с техно.
*
Современные российские художники примут участие в фестивале в мультижанровых перфомансах. Павел Пепперштейн в качестве хореографа поставит балет «Волк и восемь козлят». Валерий Чтак — его работы находятся в коллекциях Третьяковки и Музея современного искусства — выступит со своей группой Sthow's Seths.
В этом случае музыка трансформируется в эксперимент и перфоманс, у артиста есть буквально одна секунда для того, чтобы получить звучание. В отличие от привычной современному слушателю логической цепочки «узнать о новинке — залезть в интернет — услышать её», артисты-экспериментаторы стремятся к тому, чтобы процесс создания музыки и был её конечным результатом, здесь нет цели получить готовый продукт. «Важно, чтобы музыка была чем-то бо́льшим, — говорит Фёдор, — чтобы она была поводом поговорить и подумать». Для артиста необходимо, чтобы слушатель пропускал искусство через себя, задавал себе вопросы: почему, зачем, как?
Фёдор говорит, что для принятия такого чистого андеграундного искусства нужно понимать, что современная музыка ― это и рэп, и поп-культура. То, что считается музыкальным ширпотребом, ― тоже современность. Тебе как бы говорят: «Чувак, смотри, я стою возле ящика с кнопками полтора часа и… Всё. И вот делай ты с этой информацией что хочешь. Но волей-неволей этот вихрь электронщины и голосовых вариаций захватывает и заставляет переосмыслить всё, что ты слышал ранее». Если это произошло, то человек отчасти проник в культуру экспериментов и разрыва шаблонов, значит, ребята, которых считают чудаками, потихоньку продвигают свою идею и видение мира.
Автор опер и музыки к спектаклям Владимир Раннев создаст с медиахудожником Сергеем Катраном музыкальный перформанс «Ракеты Сони»
*
Театральный режиссёр Максим Диденко, группа Shortparis, художник Павел Семченко из АХЕ, звезда современного российского балета Владимиром Варнавой, студии «Сила света» и «Сетап» во второй день фестиваля создадут перформанс «Коллайдер».
