Каждый, кто смотрел «Волка с Уолл-стрит» и тащился от того, как легко и непринуждённо кутят серьёзные дядьки, теперь должен поправить очки на носу и раздуплиться в вопросах мировой экономики уже всерьёз. Ни в каком художественном произведении не найти таких захватывающе дерзких афер и лихо закрученного детектива, какие можно обнаружить, копнув экономический процесс. Обычный человек, не имеющий отношения к сфере экономики и финансов, считает эту область непостижимой, сложной и волшебной — чем-то вроде ядерной физики или органической химии. Если любовь к параноидальным теориям не казалась бы мне патологичной, я бы уже давно решила, что намеренное наведение тумана в этом вопросе — это происки захвативших власть над миром крупных капиталистов, которые используют невежество потребителей в целях собственного обогащения. Но, разумеется, виной всему не злые гении, а случайность и высокий уровень энтропии (а экономическая наука — попытка сохранить лицо перед ужасом полного отсутствия контроля над глобальной системой). На самом деле, обе точки зрения бредовы. Альтернативной предложить не могу — но приглашаю разбираться в вопросе средствами популярных медиумов, тем более что сегодня в прокат как раз выходит фильм Адама МакКея «Игра на понижение» о механизмах финансового кризиса 2008 года.

Нет, на этом месте ваша рука не должна дрогнуть и потянуться курсором к крестику, чтобы закрыть окно. Адам МакКей известен не только своим интересом к серьёзным играм, но и регулярным сотрудничеством с комиком Уиллом Ферреллом. Чувство юмора — вот чего вам не хватает в лекциях аналитиков о рынках ценных бумаг! На этот раз всё будет по-другому: Райан Гослинг в автозагаре и уродливом паричке в роли работника Дойче Банка с уморительной серьёзностью станет одновременно антипатичным «легальным аферистом» и рассказчиком; Брэд Питт изобразит бросившего дьявольское занятие бывшего брокера, кающегося и обратившегося в экологическое движение; Кристиан Бейл в роли финансового аналитика крупной компании будет косить стеклянным глазом и ходить по офису босиком, на всю контору слушая метал; а вечный сорокалетний девственник Стив Кэррел с нелепой крашеной чёлкой покажет, как мучаются настоящие иудеи, пытаясь разгадать ошибки системы. В режиссёре борются комедиограф и социальный критик, поэтому фильм подарит вам не только понимание того грандиозного кидалова, которым на самом деле является экономическая система, но и фрустрацию от отсутствия выводов и возможностей найти пути решения. В разгар экономического кризиса разве что «South Park» предложил остроумный план победы над ним с помощью Мессии. Количество слова «fraud» в фильме заслуживает отдельного подсчёта. Собственно, именно к пониманию положенного в основу экономической системы тотального жульничества и ведут соавторы сценария Чарльз Рэндольф и Адам МакКей.

Мне бы очень хотелось заняться здесь разбором причин экономического кризиса 2008 года, но, во-первых, я так восхищена и захвачена этим делом, как и любой неофит, — а потому могу сболтнуть глупость, не обижайтесь. Во-вторых, зачем читать меня, когда фильм снят по книге финансового журналиста-разведчика Майкла Льюиса «Большая игра на понижение: Тайные пружины финансовой катастрофы», которую можно почитать прямо сейчас? Тем, кто падает в обморок перед перспективой потратить несколько вечеров на термины, составленные из множества маленьких, расползающихся, как цифры на алгебре в школе, буковок, — рекомендую документальный фильм Чарльза Фергюсона «Инсайдеры» («Inside Job»): в нём не только подробно разъяснят, что там и как произошло безо всяких посторонних сюжетов — но и покажут невероятно смешные сцены «суда» над воротилами финансовой пирамиды, которые делают вид наивных идиотов. А я постараюсь вернуть свою мысль к художественной стороне дела.

В последнее время вопросы экономики стали актуальной темой даже для массового сознания, так что в обиход кинокритиков США вошёл «новый» жанр под названием «money drama» — баблодрама то есть. Не совсем шекспировская «трагедия власти», но по накалу страстей для среднестатистического современного участника экономики — жаркий жанр, одним из классических представителей которого был фильм «Уолл-стрит» 1987 года с Майклом Дугласом и Чарли Шином. Сегодня кроме «Игры на понижение» и «Инсайдеров» у нас есть финансовый триллер «Пределы риска» (где Кевин Спейси и Джереми Айронс играют хорошего и плохого копов экономики) о двадцати четырёх часах одного из крупнейших банков Америки «Lehman Brothers», который первым стал сливать на рынок уже обанкротившиеся ипотечные кредиты под видом приличных, начав обвал государственной экономики. А ещё в отдельном жанре жилищного триллера снят фильм «99 домов». Он сконцентрирован на обратной стороне обвала рынка недвижимости: выселении Майклом Шенноном (при поддержке долгового раба Эндрю Гарфилда) неплатёжеспособных заёмщиков из купленных по ипотеке домов. Страшные вещи, короче говоря.

Надо сказать, что, несмотря на то, что все эти фильмы смотреть интересно, «Игра на понижение» с кинематографической точки зрения выгодно отличается от своих тематических собратьев. Оператор Барри Экройд всё время балансирует между классическим стилем голливудского разговорэкшна и экстремально документальной камерой. В те моменты, когда внимание зрителя готово сдаться перед изобилующим финансовыми терминами расследованием, — нервный зум идёт вразнос, дрожащая рука теряет фокус и спорадически дёргается, пытаясь уловить смысл происходящего. В награду за каждый усвоенный урок экономики зритель получает документальную нарезку, формирующую визуальный образ Америки эпохи нового изобилия: телешоу, горы денег в клипах негров, громадная реклама проституток на грузовиках, неотличимая от рекламы магазина женской одежды на билбордах. Здесь МакКей расшаркивается перед стилем документалиста Майкла Мура, который прославился эксплуатацией короткого монтажа в своих тенденциозных разоблачениях. Мур, кстати, снял политизированную документалку о кризисе 2007 — 2008 годов «Капитализм: История любви», без которой картина финансовых кинорасследований была бы неполной.

Несмотря на то, что фильм МакКея похож на искусно обогащённую визуальными материалами и вставными новеллами лекцию, смотреть её не скучно: именно для этого режиссёру понадобился звёздный состав. И несмотря на звёздный состав, в фильме некому симпатизировать — но он и не для того сделан. «Игра на понижение» — продукт трезвого взгляда на окружающий мир, накопившейся злости и одновременно портрет человеческого цинизма. Некоторые критики говорят, что фильм недостаточно развлекает из-за отсутствия персонажа, годного для отождествления с ним зрителя. Многие сетуют на то, что в фильме нет какой-то духоподъёмной морали или героя, который противостоит системе. Очнитесь, это не в фильме МакКея нет симпатичных героев и морали — их нет в жизни большого бизнеса и нет среди тех, кто им занимается. Потуги некоторых персонажей испытывать нравственные мучения в фильме — вот настоящая чёрная комедия! Представьте себе: только что кто-то получил десяток миллионов долларов, выиграв сделку против государственной экономики — и страшно радуется и балагурит. И тут его коллега говорит ему: мы только что выгнали на улицу сотни людей — можешь хотя бы не смеяться? Да, это именно так, ребята: большое ограбление нужно совершать со скорбными лицами — ведь это очень, очень неприятное занятие. А если главы правительств грабят миллионы собственных граждан — им лучше всплакнуть: мысль о чувствительном правителе смягчает сердце обобранного бедняка.

Волк Скорсезе был последовательно аморальным куском жадной сволочи, подкупающим своей целостностью: он был на вершине, он был жуликом, вором и лжецом — и кайфовал от этого как только мог.

Пираньи МакКейна выжимают из себя крокодиловы слёзы, обирая до трусов доверчивого, жадного до материальных благ обывателя: как будто бы это «извините» действительно их извиняет. В конце фильма мы, видимо, должны цокнуть языком и сказать: механизм, мол, — ничего не поделаешь. С волками жить — по-волчьи выть, лес рубят — щепки летят (или как там ещё заговаривают зубы?). Даже персонаж Брэда Питта, бросивший финансы из-за глубокой порочности этого занятия, в момент кризиса возвращается в дело: нехотя, разумеется, со сжатыми челюстями — как будто бы для того, чтобы продемонстрировать, что жизни вне этой системы нет, а есть только эскапизм, иллюзорная попытка бегства.

Давайте позволим себе не поверить такой риторике фильма: продукт, который выдвинут на «Оскар», просто не может обличать стоящих у власти за спиной каждого президента США дельцов с Уолл-стрит. Он концентрируется на образовательных возможностях — и оправдании «среднего звена» финансистов, у которых, как говорят, не было выбора: система работала таким образом, что им скрепя сердце пришлось выжимать из сделок всё. Я помню, что последний раз такие оправдания за счёт системы разделения ответственности произносились на Нюрнбергском процессе — но тогда они почему-то не прокатили.