В Москве с 20 по 23 апреля пройдёт VI Международный ЛГБТ-кинофестиваль «Бок о Бок». Покажут самые разные фильмы: документальные и игровые, короткометражки и полные метры. Самиздат поговорил с организаторами кинофестиваля «Бок о Бок» Гулей Султановой и Менни де Гуэр.
Всё начиналось десять лет назад в Санкт-Петербурге. Это был первый Международный ЛГБТ-фестиваль в России — и, пожалуй, самый смелый и честный. Проходил он в маленькой полуподвальной комнатке без окон, с ноутбука проецировали фильмы на белую стену. Показывали очень разные свежие зарубежные фильмы, из США и Израиля, из Аргентины и Тайваня, абсолютно новые для российского зрителя, они ощущались, как глоток свежего воздуха. Фестиваль нёс в себе важную миссию: говорил о том, что все мы разные и каждый человек имеет право на самоопределение. «Бок о Бок» призывал к доброте и толерантности. Тогда я делала интервью для московской газеты Pinx и надеялась, что этот фестиваль выживет в нашей гомофобной стране. За десять лет фестиваль нашёл своего постоянного зрителя, вырос и развернулся. Теперь «Бок о Бок» проходит не только в Питере, но и «в регионах»: в Москве, Томске, Перми, Кемерове, Новосибирске и Архангельске.
Давая интервью по случаю первого фестиваля, вы сказали так: «Люди нетрадиционной ориентации изображаются в кино в виде маргинальных карикатурных персонажей, которых нужно брезгливо бояться, либо снисходительно жалеть». Как изменилась репрезентация людей нетрадиционной сексуальной ориентации в кино за это время?
Гуля Султанова: Лучше писать «ЛГБТ-люди» или «ЛГБТ-сообщество», а не «люди нетрадиционной сексуальной ориентации», потому что все ориентации традиционны и были такими всегда, хоть так и не назывались. Отвечаю на вопрос: возможно, я имела в виду, что часто ЛГБТ-люди изображаются таким образом. С тех пор ситуация изменилась, конечно, в лучшую сторону, ведь кино отражает общественные веяния, обсуждения, это всегда живая часть общественных дискуссий, выраженная в ярких визуальных художественных образах. За последние восемь-десять лет ЛГБТ-движение во всём мире (и в России тоже) стало сильнее, поэтому стало сниматься больше ЛГБТ-фильмов, отбрасываться табу и глупые стереотипы, в кинематографе участие ЛГБТ-персонажей в сюжете уже не является чем-то из ряда вон выходящим. Это стало привычным. И это прекрасно.
Как за десять лет изменилась повестка фестиваля?
Гуля и Менни: Повестка нашей работы изменялась с развитием ЛГБТ-движения России. Любое общественное движение проходит четыре стадии. Как говорил Ганди: «Сначала тебя не замечают, потом над тобой смеются, затем с тобой борются, а потом ты побеждаешь». Сейчас мы в предпоследней стадии, как вы догадываетесь. Первые годы фестиваля — до 2010-2011 года где-то — мы проходили первые две стадии, ну а потом с началом гомофобной кампании в Петербурге и затем по всей России мы плавно перешли в третью стадию. Но четвёртая придёт. Это безусловно. В самом начале нам было важно сплачивать сообщество, важно было вообще появление открытого пространства как такового, куда люди могли прийти, выйти из шкафа. Затем началось противостояние с властями, хотя мы никогда не ставили своей задачей что-то политическое (борьба за власть, участие в выборах). Положительным моментом милоновской кампании стал тот факт, что журналисты начали писать про ЛГБТ — плохо или хорошо, уже не важно — однако дискурс ЛГБТ-сообщества появился в общественной жизни России. И теперь невозможно сказать, что нас нет.
Как бы вы сегодня сформулировали миссию фестиваля? Осталась ли она неизменной с самого начала или время внесло свои коррективы?
Менни: Миссия осталась неизменной, ведь это путеводная звезда, которая ведёт нас: внесение вклада в создание такого общества, в котором нет места дискриминации и насилию по какому-либо признаку.
По какому принципу вы отбираете фильмы?
Менни: Я составляю всю программу фестиваля. Процесс отбора фильмов не отличается от такого же процесса на любом другом фестивале. Я начинаю поиск за полгода до начала очередного фестиваля и отсматриваю сотни ЛГБТ-фильмов, ориентируясь, конечно, на рецензии критиков, на программы других ЛГБТ-кинофестивалей и на такие именитые прогрессивные кинофестивали, как «Сандэнс», Берлин, Венецию, Канны. Также я просматриваю картины режиссёров, которые сами нам присылают фильмы в конкурс. У нас открытый конкурс. Принцип отбора был и остался неизменным: самое лучшее на темы, которые откликнутся в российском обществе, ведь самое главное — чтобы наши зрители не остались равнодушными, чтобы фильмы задели за живое, заставили задуматься, развиваться, двигаться дальше.
Каждый год на фестивале мы поднимаем новые темы. В этом году, например, это фокус на правах женщин и насилии в отношении женщин («Рассерженные индийские богини»), положение и права людей с инвалидностью, доступная среда («Маргариту, с соломинкой»), вопросы представления транс-людей в медиа («Транс-список», «Мы прошли через многое»). Все эти фильмы можно будет увидеть на приближающемся фестивале в Москве. Для нас также важен новый взгляд, новые концепции, новые дискуссии внутри международного и российского ЛГБТ-движения.
Сегодня сообщество расширилось с ЛГБТ до ЛГБТКИАП, почему вы не вносите изменение в название фестиваля: это принципиальная позиция?
Менни: Для нас аббревиатура ЛГБТ — это политическая позиция. Так в российском обществе называется наше сообщество. Но, возможно, к X фестивалю в ноябре 2017 года мы и добавим другие буквы. Потому что мы показываем фильмы и про интерсекс-людей, и про квиров, и про людей с другими идентичностями, то есть все «буквы» учитываем.
Когда фестиваль был основан, мы долго размышляли над тем, как его обозначить: гей-фестиваль, гей-лесби? ЛГБТ? Или просто «Бок о Бок»? В конце концов остановились на аббревиатуре ЛГБТ. И эта аббревиатура как бы фиксирует момент основания фестиваля. Но время идёт вперёд, появляется множество новых идентичностей, которые даже не учтены в приведенной вами (расширенной) аббревиатуре. Мы ещё будем думать, как поступить в будущем с обозначением фестиваля.
Изменилось ли отношение в России к ЛГБТ-сообществу за десять лет?
Гуля: Да, изменилось. У кого-то оно только сформировалось, у кого-то улучшилось, в кругах россиян, подверженных телевизионной пропаганде, конечно, мнение ухудшилось. Но чего ожидать от людей, которые подвергают свои мозги и души ежедневной бомбардировке тяжёлой артиллерии государственного телевидения? Однако те люди, у кого есть доступ к альтернативным источникам информации и кто ещё не разучился мыслить самостоятельно, стали значительно более понимающими и принимающими. Мы часто встречаем солидарность и поддержку.
Кто ваш зритель?
Гуля: У нас разные зрители, по статистике около двадцати-тридцати процентов — это люди не из сообщества. Мы стараемся привлечь разных зрителей разными фильмами — и развлекательными, и серьёзными, и весёлыми, и печальными. Часто делаем ретроспективные показы и стараемся показывать суперновинки. Поэтому к нам приходят и синефилы, и ЛГБТ-сообщество, и просто модные тусовщики, и родственники и друзья ЛГБТ-людей, которым нужна информация и новые знания. Мы стараемся быть интересными и полезными для всех.
Сложно ли в России организовывать «Бок о Бок»?
Менни: За десять лет работы мы сталкивались с массой проблем. Не знаю, если ли в России другой такой фестиваль, который прошёл через столько трудностей: нам и в площадке отказывали за два часа до начала сеанса (на площадки давили власти), и «минировали» кинотеатр (злоумышленники звонили и сообщали о якобы заложенной бомбе), и объявляли саму организацию «иностранным агентом» (мы потом отбивались в судах и выигрывали), и распыляли газ перед площадками, и милоновцы сотоварищи запугивали зрителей у входа, многое бывало. Но мы прошли через всё это и остались верны себе и своему делу.
Расскажите про талисман фестиваля — собаку Бенгу. Как и почему она стала символом?
Менни: Сокращённое название феста — как мы его называем между собой — БоБ. И в первые годы мы использовали слово «бобик». Это слово означает и собаку. А собака у нас Бенга — жесткошёрстная такса: умная, активная, настойчивая — в точности как наш фестиваль. Бенга была с фестивалем с самого его рождения, прошла со мной через все испытания (самое трудное было в 2008 году), её знает и любит наша публика, потому что Бенга часто присутствует на показах, она — настоящая звезда. Бенга дала название призам фестиваля — «Бобикам». Этот образ собаки для призов — в том числе и дань продолжению традиций Плюшевого медведя Teddy Award, который вручается на Берлинале лучшим ЛГБТ-фильмам.
Расскажите про Москву. Сложнее ли тут организовывать «Бок о Бок»? Сильно ли отличается публика от Санкт-Петербурга?
Гуля: И сложнее, и легче одновременно. В Москве у нас просто замечательная волонтёрская команда — с такими людьми всё легко! С площадками немного полегче: в Москве их значительно больше, более разнообразная культурно-развлекательная инфраструктура, Петербург в этом плане значительно проигрывает. Но вот СМИ нас, конечно, знают и понимают лучше в Петербурге, и с питерскими СМИ работать проще. Зрители тоже немного отличаются, больше людей за тридцать пять к нам приходит в Москве, больше расслабленности в атмосфере. В Питере из-за многолетней травли сообщества со стороны милоновцев более напряжённо.
Из вашей команды организаторов ушли Ксения и Ирина. Почему они покинули вас и что с ними теперь?
Менни: Ксения Земская и Ирина Сергеева стояли у истоков фестиваля вместе со мной с 2008 года. Но они обе живут в США, и когда стало понятно, что фестиваль отнимает много сил и энергии, что его необходимо серьёзно развивать, для того чтобы действительно выполнить миссию, стало ясно, что им — будучи не в российском контексте — это делать практически невозможно. По этой причине и Ира, и Ксения постепенно отошли от фестивальных дел и посвятили себя вопросам карьеры, брака и детей, то есть воспользовались всеми теми правами и свободами, которые уже завоёваны для ЛГБТ-людей в США.
Каких звёзд вы привлекаете на фестиваль?
Менни: Мы стараемся привлечь создателей фильмов, которые показываем, а также именитых деятелей искусств. С нами уже были Светлана Сурганова, Гас Ван Сент, Марк Алмонд. Когда я начинаю переговоры с зарубежными режиссёрами, актёрами, экспертами, я стараюсь понять, к какой категории принадлежит человек — к типу, которому интересны приключения в «сложной» стране, или к более осторожному типу. В зависимости от этого веду переговоры. Но для нас всегда важно объяснить потенциальным гостям, что мы — профессиональная организация и сделаем всё возможное, чтобы обеспечить максимальную безопасность, которая только возможна в данный момент в России. Также важно передать гостям адекватные сведения о текущей ситуации, не рисуя «ужасы-ужасы» или наоборот, преуменьшая возможную опасность.
Тяжело ли сейчас найти информпартнёров под ЛГБТ- фестиваль?
Гуля: Нелегко. Но мы всегда находим. В этом году мы работаем с пиар-агентством Doing Great Agency, которое нам в этом плане здорово помогает. Вот появились новые партнёры — Colta, «Батенька» и другие прекрасные.
Какое будущее у «Бок о Бок» через десять лет? Когда в России, по вашему мнению, разрешат однополые браки?
Гуля: Будущее у «Бок о Бок» радужное. Через десять лет борьба будет продолжаться, и актуальность нашего кинофестиваля не пропадет, даже если мы за это время добьёмся большего принятия в обществе и, может быть, даже отмены дискриминационных законов в отношении ЛГБТ-людей. Многое будет зависеть не только от нас и наших союзников по ЛГБТ-движению и гражданскому обществу, но и от политической ситуации в целом. А однополые браки можно будет заключать, думаю я, не раньше, чем лет через пятнадцать-двадцать. Но ведь брачное равноправие — это не единственная цель ЛГБТ-движения. Не менее важна защита от дискриминации, травли, доступ детей и подростков к релевантной для них информации о сексуальности и гендере, депатологизация трансгендерности, равные родительские права для однополых партнёров и многое другое.
Назовите пять ваших любимых ЛГБТ-фильмов.
Гуля и Менни:
«Глядя друг на друга», режиссёр Карой Макк, Венгрия, 1982
«Томбой» или «Девчонка-сорванец», режиссёр Селин Сияма, Франция, 2011
«Виолетта», режиссёр Мартен Прово, Франция, 2013
«Не выключай свет», режиссёр Айра Сакс, США, 2012
«Жертва», режиссёр Бэзил Дирден, Великобритания, 1961
