Православные попы призывают мужчин как можно раньше обзавестись как можно большим количеством детей, чтобы увеличить поголовье носителей традиционных ценностей. Старушка-Европа под крылом прогрессивной Америки настаивает на доктрине «будь собой» вне зависимости от того, кем кажешься. В связи с этой разницей реакции восточных и западных зрителей на фильм английского режиссёра Тома Хупера «Девушка из Дании» об одном из первых трансгендеров почти противоположны.
В США, естественно, самые громкие жалобы высказываются по поводу того, что трансгендерную женщину играет цисгендерный (обыкновенный, традиционный со всех сторон) мужчина: такие протесты случаются всегда, когда вместо меньшинств на экран попадают «нормальные» подделки. Например, карликовое сообщество Голливуда жутко бунтовало против того, что гномов и хоббитов во «Властелине колец» делали с помощью комбинированных съёмок из актеров обычного роста. Картину «Девушка из Дании» на западе обвиняют в чрезмерной деликатности, а вот в Катаре её уже успели забанить с обвинениями в аморальности и разврате. Для нас история трансгендера окажется рассказом о любви датской художницы Герды Готлиб к своему мужу, оказавшемуся женщиной. И если западные умы, натренированные размышлениями о гендерных идентичностях, усматривают в фильме какие-то интерпретации сабжа — в наших кинотеатрах фильм пройдёт, думаю, незаметно, как очередная мелодрама для женской аудитории о любовных треугольниках. Герда любит буквально «выходящего из себя» Эйнара, но находит утешение на плече арт-дилера из Парижа. Эйнар любит Герду, но уходит от неё, чтобы стать Лили, которая влюблена в Хенрика. И всё это в атмосфере чопорного английского чаепития: безупречный китайский фарфор, индийский шёлк костюмов, идеальные манишки — и никаких эмоциональных или, не дай бог, физиологических подробностей.
Манерная режиссура Тома Хупера оказалась невероятно кстати в его фильме «Король говорит», главный герой которого не только по происхождению, но и по праву невероятной психофизиологический зажатости упаковывает свой невроз в коробку чисто английского достоинства. Те эстетические приёмы, которые подчеркнули ироничный взгляд на образ наследника королевства, в фильме о европейской богеме гудящих двадцатых превратились в ханжеские ужимки. Персонаж Эйнара Вегенера/Лили Эльбе ещё до создания фильма прошёл несколько ступеней мифологизации. Сначала в дневниках Лили, а затем в написанном по их мотивам романе Дэвида Эбершофа, который не только не претендовал на историческую достоверность, но и намеренно переработал всю историю на свой лад. В итоге получился в самом плохом смысле слова гейский бессильный сюжет, который вытягивают разве что серьёзные усилия актёров. Правда, и в плоскости актёрской игры не обошлось без противоречий. Темпераментная Алисия Викандер с трудом вписывается в галантерейную эстетику пастельных тонов, грозя разрушить её условность, как карточный домик. Эдди Редмэйн, наоборот, щеголяет техникой пластики, оставаясь в узком эмоциональном спектре и превращая мелодраму местами в балет (он уже получил своей техничностью Оскар за роль парализованного физика, и теперь кажется, что это тот же Стивен Хокинг вдруг надел парик и щурится). Но главное, что нужно понять об актёрской игре в «Девушке из Дании», — этот фильм из тех, где две последние трети фильма актёры хлюпают красными носами и сдерживают слёзы, а зритель думает: «Хм, классный пеньюар».
Вообще вся эстетизация и стерилизация вопроса трансгендерности не случайна: за рубежом он настолько оброс стереотипами как сторонников слома гендерных границ, так и его противников, что в процессе проникновения в СМИ превратился в мем. В последнем сезоне «South Park» по звезде и символу американской толерантности Кейтлин Дженнер (олимпийский чемпион по десятиборью, на старости лет сменивший пол) проехались вдоль и поперёк, потому что фигура отчима (или мачехи) Ким Кардашян осточертела Стоуну и Паркеру вместе с пропагандой толерантного молчания. Фелисити Хаффман, сыгравшей в 2005 году в фильме «Трансамерика» готовящуюся к операции по смене пола трансгендерную женщину, так и не дали Оскара: говорят, белые цисгендерные мужчины — самая привилегированная группа населения, так что Эдди Редмэйну наверняка дадут приз за главную женскую роль. Гомосексуальными каминг-аутами давно никого не удивишь: настало время выбирать себя. Уже в восемь лет дочь Анджелины Джоли и Бреда Питта объявила себя трансгендерным мальчиком по имени Джон, а чего добился ты? Разница между сменой сексуальной ориентации, сменой гендера и сменой пола трудно понятна для человека, который об этом не задумывался. Так что наш массовый зритель, наверное, решит, что это фильм о дружбе педика в платьях с его женой.
На деле всё можно объяснить просто, если постараться. Есть биологическая половая принадлежность. Есть совокупность психосоциальных стереотипов поведения. Первое — пол, второе — гендер, и сегодня оба можно менять, если с первого раза не попал. Современный либеральный дискурс даёт нам возможность ответить на три вопроса: к людям какого пола и гендера меня влечёт? Какой набор гендерных стереотипов мне близок? Тело какого биологического пола для меня комфортно? Самое сложное для новичка в гендерном дискурсе — необходимость отказаться от бинарной оппозиции «мужское — женское»: те, кто скажут вам, что это естественная биологическая дуальность, ошибаются. Да, большая часть людей — биологические мужчины и женщины. Но один из примерно сорока тысяч мужчин от рождения внешне выглядит, как девочка, только в пубертате узнавая свой «настоящий» пол («синдром тестикулярной феминизации» это называется). При синдроме Клайнфельтера (который ещё называют «XXY») растёт человек с мужскими вторичными половыми признаками, но с женственным телом — и гендерной неопределённостью. Людей, которые не влезают в бинарную теорию полов, относительно общей массы мало, но они существуют — и их нельзя просто списать со счетов. Сразу после формулировки гендерных теорий стало считаться, что биологический пол не имеет значения для идентификации человека, в отличие от гендерных установок. Но после таких печально известных случаев, как эксперимент Джона Мани над биологическим мальчиком Дэвидом Реймером, который был хирургически превращён в девочку и соответственно воспитан — а затем покончил жизнь самоубийством из-за фрустрации — стало понятно, что человек сложнее своей биологической сущности и каких бы то ни было гендерных конструктов. По мне, так здорово было бы полностью забыть обо всех стереотипах и не метаться из одного в другой, а просто заниматься классными делами (потому что различие между полами сильно преувеличено). Ведь совершенно очевидно, что этот вопрос регламентируется, как и многие другие, для того чтобы сохранять функциональную структуру иерархического общества. Но анархия — даже мировоззренческая — никогда не может быть ответом для всей массы людей (по крайней мере, пока мы окончательно не вошли в ноосферу, сбросив тела с корабля современности). Я бы с удовольствием копнула этот вопрос глубже — но не в этой рубрике.
Открытие вариативности полового развития человеческих организмов и борьба против гендерных стереотипов вызвали волну осознанного самоопределения у населения. Иногда посредством плохой пластической хирургии и дешёвой боевой раскраски тема трансгендерных женщин делается до тошноты безвкусной (с другой стороны, вы удивитесь, что не замечали, сколько актрис и женщин-моделей рождены мужчинами). В своём фильме Том Хупер дарит трансгендерной проблематике ту красивость, которой ей не хватает в реальности. Тем, кому интересна глубина гендерного вопроса, лучше погрузиться в изучение литературы по теме и оставить «Девушку из Дании» любителям романтически всплакнуть, закусывая рафаэлкой. У них не возникнет вопросов, почему Лили учится «типично женскому поведению» у проститутки в борделе, и не вызовет подозрений молчание об ориентации Герды.
