Начать в этот раз хочется с того, чем обычно принято заканчивать: обязательно идите на этот фильм в кинотеатр. Возможно, вы увидите лучший фильм года (не исключено, конечно, что не увидите, но это уже дело вашего вкуса). А теперь можно расслабиться и обстоятельно рассказать о том, что за бомба разорвалась на Венецианском кинофестивале в этом году.
Гугл знает Тома Форда преимущественно как дизайнера, основателя собственной марки, производящей косметику и одежду. Идеальную косметику, которую очень любят визажисты, и идеальные мужские костюмы для богатых и красивых — об их посадке буквально ходят легенды. Сам Том Форд не умеет плохо или смешно получаться на фотографиях, неизменно вежлив и приятен в интервью и в целом он сам — свой лучший проект. Идеальный мужчина незаурядных талантов, какой-то Джеймс Бонд от фэшн-индустрии и, как теперь подтверждается уже во второй раз, выдающийся кинорежиссёр.
Семь лет назад он явил миру фильм «Одинокий мужчина», куда излил всю печаль от настигшего его на тот момент кризиса и смог при этом создать визуальный продукт высочайшего качества. Приняли его тепло, но с недоверием: кино всё же было сильно похоже на глянцевую рекламу со всеми её приёмами, призванными соблазнить, восхитить, передать ощущения и запахи так, чтобы в этой атмосфере немедленно захотелось оказаться.
Хотя уже там проклюнулась очень незаурядная история, по очертаниям похожая на «Смерть в Венеции» Томаса Манна и одноимённый фильм Лукино Висконти.
Дизайнера похвалили за попытку, о которой забыли уже через пару лет, а сегодня он вернулся. Триумфально, прихватив по дороге Гран-при одного из самых почитаемых фестивалей мира.
Похожая история сложилась и у Остена Райта, автора романа «Тони и Сьюзен», экранизацией которого стал фильм «Под покровом ночи» (вообще-то он называется «Ночные животные», но бог с ней, с фантазией прокатчиков). Роман был написан в 90-е, и он весь наполнен тревожным и ужасающим привкусом того времени, но до конца 2000-х пылился в забвении. Тогда роман случайно нашли, случайно переиздали и объявили выдающимся произведением — жалко, что автор к тому моменту уже был на том свете и вряд ли осведомлён об этом неожиданном успехе. А перед живым режиссёром Фордом, который взялся за экранное воплощение, стояло множество задач, касающихся не столько адекватной передачи сюжета или характеров, сколько поисков структуры и деталей, правильно раскрывающих и дополняющих содержание оригинала. Все самые главные и интересные вещи всё же лежат за пределами сердца книги, прямолинейного триллера про ночное столкновение приличных людей и инфернальных отморозков из глуши.
Сьюзен — взрослая и вроде бы вполне умиротворённая женщина, которой почему-то очень плохо спится по ночам. В одну из таких бессонных и одиноких ночей она решается сесть за чтение романа, который ей прислал бывший муж: он когда-то мечтал стать писателем, но как-то не срослось, а теперь вот срослось, и Сьюзен непременно должна стать первым читателем. Потом она поймёт, почему. А вот Тони — это персонаж того самого романа «Ночные животные», профессор математики, который едет по ночной дороге в штат Мэн вместе с женой и дочкой. И главные отношения в книге складываются между этими двумя людьми, реальной женщиной и вымышленным мужчиной. По сути, мы читаем о том, как другой человек читает — вот это роман Остина Райта на первый, самый поверхностный взгляд. Роман о жестоком убийстве обрамляет поток сознания женщины, вспоминающей, ищущей отгадки и очень взволнованной, настолько, что в какие-то моменты внешний мир просто перестаёт для неё существовать. Фильм тоже разбит на два параллельных в самом начале мира, в одном из которых есть хорошо одетая Эми Адамс (собственно, Сьюзен) в геометричных интерьерах с панорамными окнами и белоснежными лестницами. В другом — грязный пригород, населённый кончеными уродами, и бородатый ДжейкДжилленхол (Тони, и он же Эдвард), пытающийся справиться с тем, как стремительно рушится его жизнь.
Это всё очень похоже на один из главных кинохитов 90-х, «Забавные игры» Михаэля Ханеке, но насилие и разнообразие его проявлений здесь (как же сложно обойтись без спойлеров, вы бы знали) будет только одной из тем.
Искусство постмодерна подарило нам произведения, построенные на разных вариациях расслоения и взаимопроникновения иллюзии и реальности. Последнюю нужно постоянно проверять: мир не таков, каким он кажется. Сьюзен вспоминает своего бывшего мужа нежным и кротким, «слабым», как любила утверждать её мать, но роман приоткрывает ей совсем другую его сторону. Буквы не врут: в голове этого человека родилась жестокая картина, гениальный план мести, для осуществления которого он пользуется не кулаками и открытой агрессией, а своим литературным талантом. За каждым сюжетным поворотом скрываются новые сведения о человеке, которого она вроде бы когда-то знала ближе всех. Книга буквально кипит лавой затаённого зла, утверждающего себя как силу, которая сметает любые намёки на человечность — просто потому что может.
Пугающая глушь из романа в романе при всей своей реалистичной грязноватости абсолютно литературна, что даёт обоим авторам огромный простор для игры в перевёртыши. При встрече с отморозками Тони Гастингс опасается плохого конца истории с самого начала, но он вооружается главным достижением цивилизации — гуманизмом и дипломатичностью, за что и расплачивается затем. Удивительно напряжённая сцена построена на полном несовпадении внутреннего и внешнего, слова и действия, причин и следствий. Главный герой соглашается на все озвученные предложения, но за каждым из них следует неожиданная манипуляция, цепочка которых приводит к открытому вредительству. Попытки победить зло инструментами разума оказываются полностью провальными. В реальном мире, в котором обитает Сьюзен, воля, интуиция и эмпатия, принадлежащие той же теневой стороне, которая правит в романе, подавлены до предела — и в нём чистейшим злом оказывается рациональность, порождающая механическое и эгоистичное равнодушие. Персонажи, существующие лишь на бумаге, оказываются гораздо ближе к собственным чувствам и желаниям, чем сама читательница, живущая в спокойном смирении перед окружающим миром — и внезапно она заражается этим «ненастоящим» страхом, кажется, впервые в жизни.
Сила искусства безгранична: перед нами разворачивается картина, в которой к полумёртвой в эмоциональном смысле женщине возвращаются чувства и способность сопереживать.
Бывший муж, который до этого никак не давал о себе знать, получает абсолютную власть над той частью её души, которая не давалась ему в прошлой жизни. Вообще, как ни странно, в фильме Тома Форда на первый план медленно и явно выплыла тема давления социальных стереотипов, точнее, одного конкретного — про мужскую силу и каменную стену. В лице Тони Эдвард показывает себя таким, каким его считала бывшая жена — размазнёй, тряпкой, слабаком, неспособным на волевые решения. Он доводит этот образ до конечной точки, до неспособности такого неполноценного мужчины защитить своих женщин, бессильного перед угрозой физической расправы. Но она, читающая, в то же время чувствует холодную и безжалостную руку создателя этого мира, а ещё — собственную вину за былое неверие. Слова «ночные животные» относятся не к банде придорожных бандитов, а к скрытым сторонам личности, ко всему тому, что люди прячут за ширмами в своей чистенькой и здоровой психике: эти перегородки можно возводить и поддерживать годами, но они обязательно рухнут. Как это и случается с двумя персонажами этого фильма, читательницей и писателем. Выдуманная ситуация физического насилия в фильме становится лишь слабым отголоском куда более изощрённого насилия эмоционального.
Фильм Форда — не только высококлассная мультижанровая психологическая картина; он ценен и тем, что очень точно выстреливает в контекст современного киноискусства, которое медленно, но верно сворачивает в странные эстетические и этические тупики. Мы привыкли к повсеместному насилию на экране, которое ещё лет пятнадцать назад было шокирующим приёмом. Сегодня переход границ дозволенного выглядит зауряднее похода в супермаркет рядом с домом: для того, чтобы современный зритель почувствовал хоть что-то, его нужно безостановочно цеплять, никак не прерывая бесстыдной манипуляции. Ларс фон Триер, ГаспарНоэ, Николас ВиндингРёфн, Пол Верховен в последние годы представляли перенасыщенные жестокостью фильмы, одновременно стараясь держать высокую с точки зрения изобразительности планку.
К 2016 году мы имеем десятки красивейших сцен убийств, изнасилований, избиений, наркотических трипов, самоповреждений и самоубийств.
Том Форд, уже известный в мире моды откровенным (хоть и с безупречным вкусом) использованием формулы «sexsells», в фильме «Под покровом ночи» тоже не гнушается мёртвых женских тел, красиво сложенных на красном диване, и это выглядит по-настоящему ужасно — как минимум потому, что эта запоминающаяся деталь вдруг появляется в уродливом и искажённом мире, в котором любая красивость выглядит просто жалкой и абсурдной. Приятная глазу картинка, в конечном итоге, плохо работает на наше отношение к таким вещам: их становится гораздо легче проглотить. Впрочем, «Под покровом ночи» — не та картина, на которой получится расслабиться и отдохнуть: везде разбросаны тревожные крючки, очевидные и не очень, неотвратимость жестокости сменяется равнодушными вздохами, а в какие-то моменты реальность просто разбивается, как упавший на пол айфон. Человеческая жизнь — хрупкая штука, и для того чтобы сломать её, не нужен нож или пистолет. Иногда достаточно слова.
