Недавно стало известно, что «Властелин колец», принёсший миллиарды долларов авторам кинотрилогии, станет сериалом. Съёмками займутся две крупные голливудские студии. Советская экранизация Толкина, вышедшая на экраны в 1985 году, стала лишь третьей полнометражной версией в мире. В последние годы скромный спектакль ленинградского телевидения стал вдруг мировым интернет-хитом, а некоторые называют его более удачным, чем громкая трилогия Питера Джексона. Корреспондент «Батеньки» узнал, что хоббита Бильбо для первого советского издания книги рисовали с актёра Евгения Леонова, а также выяснил, какую роль в судьбе русскоговорящего хоббита сыграла дочь писателя Шолохова и почему советского Голлума не только боялись маленькие зрители, но и недолюбливали коллеги по съёмочной площадке.
Телеспектакль о путешествии хоббита Бильбо Бэггинса в компании гномов и волшебника Гэндальфа в логово дракона Смауга в середине 80-х годов не стал заметным событием. Советский хоббит дотопал мохнатыми ножками до мировой славы в наши дни, когда спектакль попал в интернет с английскими субтитрами. За пару лет на ленинградского Бильбо только на YouTube посмотрели более 1 300 000 человек. И многие, судя по комментариям, увидели в добром советском спектакле ту самую тихую толкиновскую сказку, которую автор сочинял, рассказывая своим детям перед сном и которая в голливудской версии пала жертвой размаха. «Сюжет советского ТВ-Хоббита абсолютно каноничный. Сразу видно, сколько отсебятины напихал Джексон (режиссёр кинотрилогий «Властелин колец» и «Хоббит». — Прим. авт.) в свою адаптацию», — написал один из интернет-комментаторов. «Поздравляем Советский Союз за избиение сэра Питера Джексона», — добавил другой.
Гномье войско из ленинградских театров
«Бороды клеили, а больше ничего не помню», — делится скудными воспоминаниями о съёмках один из участников. Бород и широкополых шляп, действительно, хватало. Одних гномов в спектакле тринадцать, плюс волшебник Гэндальф. Бороды из бездонных запасов ленинградского телевидения творили чудеса. Например, Анатолия Равиковича, того самого тюхтю Хоботова из «Покровских ворот», приклеенная растительность превратила в предводителя гномов Торина Дубощита, который и задумал опасное путешествие.
Постановка собрала пару десятков звёзд советского театра, некоторые их них, впрочем, утонули в своих бородах, и узнать их на экране непросто. Но другие узнаются вполне. За рассказчика — Зиновий Гердт, в роли Бильбо — круглолицый и вкрадчивый Михаил Данилов, посох Гэндальфа носил Иван Краско, а в Голлума переодевался Игорь Дмитриев. Да и под началом Равиковича-Дубощита немало громких имён, известных не только в подземельях сказочного Средиземья, но и в кругу ленинградских театралов.
«Конечно, мы знать не знали, кто такие хоббиты, гоблины и прочие герои, которые сегодня всем известны, — вспоминает в интервью корреспонденту «Батеньки» актёр и режиссёр театра имени Ленсовета Олег Леваков, сыгравший в «Хоббите» гнома по имени Ори. — Но сказка всем нравилась. Да и на площадке собрались опытные актёры, у которых десятки сказок за спиной. Придумали, приноровились. Вот я гнома играл. Каким он должен быть? Не знаю, каким. Костюм подсказал».
Сегодня ухищрения гримёров, костюмеров и декораторов ленинградского телецентра могут показаться забавными. Зиновий Гердт в советском пиджаке (сером в ёлочку из Мосторга) представляет английского джентльмена, гоблины со шкурой через плечо и огромными бровями похожи на заурядных алкоголиков, дракон Смауг даже не пытается скрыть своего происхождения из папье-маше.
Но больше всего досталось Голлуму. Толкин в книге описывает этого героя как «большую скользкую тварь». «Чёрный, как сама темнота, с двумя громадными круглыми бесцветными глазами на узкой физиономии», — отмечает автор.
Дабы превратить народного артиста РСФСР Игоря Дмитриева, который доселе играл сплошь русских дворян и испанских грантов, в «скользкую тварь», потребовалось вымазать ему лицо зелёнкой и одеть в обтягивающий спортивный костюм с рыболовной сетью вместо шали. На голове шапка — то ли монтажника, то ли танкиста, на руках перчатки с рваными пальцами. Первый (и пока последний) советский Голлум был неотличим от гоголевского Плюшкина.
«Игорь Дмитриев — замечательный артист, — говорит Олег Леваков. — Но он постоянно забывал текст своей роли, чем и славился. И конечно, на него все сердились, ведь это затягивало съёмочный процесс. Уже все вокруг разучили его реплики, а он говорит-говорит — и срежется. И график летел к чертям. Времени на съёмки у нас всегда немного было. Утром в театре репетиция, а вечером — спектакль. Между ними — часа три свободных. Летишь на телецентр. Пока гримируют — учишь текст. Потом репетиция: пару раз прогнали сцену — и «камера, мотор». Вот как это всё делалось. И ведь удавалось добиться приличного качества, за эти сказки не стыдно».
Не стыдиться, а гордиться надо. Особенно как почитаешь отзывы иностранцев, посмотревших спектакль сегодня. Под спектаклем в YouTube оставили комментарии на более чем десятке языков. Зрители отмечают хорошую игру актёров и живые сцены, не перегруженные спецэффектами. В 80-е годы авторы телеспектакля наверняка посчитали комплименты вроде «простой и незатейливый» упрёком в свой адрес и форменным наговором. Ведь в постановке впервые использовался передовой для тогдашнего телевидения приём двойной рирпроекции — совмещения заранее снятых кадров (например, пейзажа) и актёрских сцен.
Гэндальф Иванович
Маг и чародей Гэндальф в исполнении патриарха питерской сцены Ивана Краско широкополой шляпы, как во всех других киноадаптациях, не носит: то ли подходящей на телецентре не нашлось, то ли не хотели скрывать кудрявую шевелюру и блёстки в волосах.
Для Краско роль более чем необычная. В кино за ним к тому времени утвердился образ положительного советского героя: сыгранные им следователи, директора школы и бригадиры исчисляются десятками. В кинокартинах 1985 года Иван Иванович предстал партработником, начальником строительства и... Гэндальфом.
«Режиссёр Володя Латышев встретил меня однажды в телецентре и говорит: иди-ка в гримёрку, там тебе интересную роль примерят, — рассказал нам Иван Краско. — Так я стал Гэндальфом. Про меня тогда шутили, что кожаная куртка приросла ко мне. И, конечно, я любил эти роли-отдушины, это было счастье. Волшебник так волшебник, никаких проблем, я ещё в молодые годы много в сказках играл. На телевидении тогда прилично платили. Меньше, чем в кино, но больше, чем в театре».
Сегодня он бороды не носит, но волшебником остаётся. В свои 87 лет Иван Иванович играет на сцене и в кино, озвучивает видеоигры. А пару лет назад женился на женщине, которая на 60 лет (!) его моложе, что тут же заслонило в СМИ все прочие новости.
«Лет пять назад я посмотрел спектакль про Бильбо и поразился, какая у нас красивая сказка получилась, — говорит актёр. — Я не понимаю, почему бы сегодня не воскресить эту практику с телеспектаклями. Столько безработных актёров повсюду. А я бы снова сыграл Гэндальфа, ведь сегодня я по возрасту ближе к этой роли, чем тогда. Он бы другой получился, конечно».
Хоббит с лицом Леонова
«А разве западная фантастика не была запрещена в СССР?» — удивляются иностранные зрители в комментариях к спектаклю. О политической подоплёке невинной сказки Джона Толкина заговорили ещё после войны. Кто-то увидел в путешествии хоббита, конформиста и явного носителя европейских ценностей на жестокий страшный восток, намёк на противостояние СССР и Запада. Мол, у них там драконы, воинственность и нищета, а у нас — пухленькие обыватели, которым трубочка на лавочке дороже любого мирового господства.
Наталия Рахманова, которая первой перевела «Хоббита» в середине 70-х годов (книга вышла в 1976-м), рассказывает, что двойного дна в сказке не заметила. Сначала переводила для себя, а потом с парой глав пошла в Ленинградское отделение «Детгиза» к одному из редакторов — Светлане Турковой, дочери Михаила Шолохова. И та, выслушав от восторженной переводчицы о гоблинах и гномах, сделала всё, чтобы русский «Хоббит» увидел свет.
Отрисовывать образы Толкина, который никогда не был мастером литературного портрета, доверили классику советской книжной иллюстрации Михаилу Беломлинскому. Художник, который сейчас живёт в США, рассказал, что своего хоббита рисовал с любимого актёра Евгения Леонова. И, как можно увидеть по иллюстрациям, не пытался этого скрыть. Как известно, Леонов был не слишком доволен, когда его ассоциировали с озвученным им Винни-Пухом, и Беломлинский, волнуясь и краснея, показал книгу актёру. Тот расхохотался и пришёл в восторг. Книга понравилась ему настолько, что позднее он читал «Хоббита» на телевидении.
С кого художник рисовал Голлума, не сообщается, и ясно почему. Он получился похожим на огромного дождевого червя. А каких ещё скользких тварей мог себе представить простой советский читатель?
