По маленьким улицам городка Патерсона, штат Нью-Джерси, обходя углы слишком близко друг к другу стоящих домов, ползёт большой автобус. Его водителя тоже зовут Патерсон, что непременно удивляет каждого его нового знакомого. А ещё он поэт — и это совершенно не удивительно. Кем ещё можно быть на малой родине Аллена Гинзберга и менее известного русскоязычному читателю, но не менее важного Уильяма Карлоса Уильямса?
Через посредничество критика последние фильмы Джармуша рассмотреть трудно — в этом мне придётся расписаться заранее. Все обычно ощутимые детали производства в них остаются на втором плане, хотя можно рассказать и про замечательную музыку, и про прекрасных тонких актёров, и про предельно сбалансированный сценарий — но от этого вряд ли станет понятно, в чём заключается магия «Пределов контроля», «Любовников» или, собственно, «Патерсона». Джармушу удаётся создать разностороннюю ткань жизни, в одном случае — вечной и потусторонней, а в другом — повседневной и вроде бы понятной, но и в ней есть место волшебству каждую минуту. Но всё-таки попробуем взглянуть поближе.
Обычный понедельник, за которым последует обычный вторник и обычная среда — и так до нового понедельника. За эту неделю не произойдёт ровно ничего, не считая одной трагедии, да и та останется незамеченной: мир не рухнет, никто не будет наказан — просто тягучая жизнь дальше пойдёт своим чередом. Патерсон ходит (точнее, конечно, ездит) на работу каждый день, дома его ждёт смешная жена Лора, которая хочет стать кантри-певицей (точнее, конечно, для начала купить бы ту самую гитару и придумать костюм, а там — как получится) и бульдог Марвин, который не хочет ничего, не считая удовлетворения нормальных собачьих потребностей. После работы или в перерывах Патерсон ходит в одни и те же места и встречает разных людей — рэпера из прачечной, «настоящего поэта» в лице маленькой девочки, влюблённого актёра на грани самоубийства и множество других. У каждого — своя история, которая обязательно впечатлит поэта и останется в его памяти. В такой магии повседневности — главный урок, который можно почерпнуть из этого фильма, даже если отбросить всю его искрящуюся многослойность: красоту можно найти за каждым углом и в любом взгляде, пойманном по дороге на работу, и переплавить её в другую красоту. Вот так и звучит идеальный мир, где все чутки к окружающему и окружающим.
Тут, как и в предыдущем фильме, неслучаен выбор места: «Патерсон» — это главная и огромная поэма Уильяма Карлоса Уильямса, интереснейшего американского поэта, сделавшего поэтическим материалом обыденность. «Патерсон» Джармуша, по сути, переложение этой поэмы на язык кино:
«A man like a city and a woman like a
— who are in love. Two women. Three women.
Innumerable women, each like a flower.
But
only one man — like a city».
Новый фильм Джармуша — это кино о поэзии. Вообще кино о кино, кино об искусстве, кино о природе художественного — это целый отдельный жанр, в котором режиссёры, как правило, высказываются крайне личным образом. Джим Джармуш, кажется, и не скрывает, что главный герой — отчасти он сам: режиссёр даже вложил в уста Патерсона собственное стихотворение, не считая уже того, что подарил ему свои интересы и, разумеется, свой взгляд на мир. А он действительно уникальный. После просмотра «Патерсона», по крайней мере, очень тянет вспомнить его случайного двоюродного брата, коэновского Льюина Дэвиса, чей незаурядный талант был погребён под той же рутиной, в которой Джармуш находит счастье и красоту. Однако для «Патерсона» и его режиссёра нет проблем со славой и признанием — это действительно не те вещи, которые могут стать проблемой для настоящего искусства, самодостаточного и способного существовать при минимальной огласке. Ведь это не профессия, и даже не призвание или дело жизни, это в первую очередь — способ жизни. Водитель Патерсон просто не может выбрать другого способа, и по этой же причине он искренне не понимает, когда жена Лора упрашивает его сделать копии своих стихов: зачем, если они уже есть, написаны, живут в нём и в ней? Всё остальное — уже лишнее.
Тора учит воспринимать жизнь как чудо в каждом её моменте, что для европейской культуры с её извечным усложнением весьма чуждо; поэтому «Патерсон» и кажется таким простым и легкомысленным. Художнику положено страдать, а философия полна неразрешимых конфликтов — может быть, это всё предельно справедливые, но всё-таки точки зрения. Есть и другие — например, та, которую через Патерсона высвечивает Джармуш. Незадолго до этого фильма он снял «Gimme danger» — на редкость обаятельную картину про Игги Попа и его «The Stooges», в которой сфокусировался на деталях характера незаурядного музыканта и его особых отношениях с миром. Через этот пазл прекрасно просматривалось всё великое наследие группы: вместо исторического пафоса — особенные чувства, вместо рассказа об ушедшей эпохе — утверждение бесконечной витальности. Джим Джармуш, кажется, по-настоящему умеет любить и радоваться, и в этом ценность всего, что он делает на экране. Он действительно влюбляет зрителя в то, что дорого ему самому.
Идиллический мир «Патерсона», конечно, замешан на вполне реальной основе, и всё-таки — это фантазия Джима Джармуша. До крошечного захолустья не долетают сумасшедшие сводки с выборов и новости про ИГИЛ: режиссёр в принципе не привык учитывать то, что ему самому откровенно неинтересно, и миры его фильмов — это всегда припылённое прошлое Америки. Человек всегда остаётся человеком, и режиссёру важно обращать внимание на постоянное, а не на временное: в меняющемся мире мы продолжаем любить и мечтать так же, как и тысячи лет назад. Не эскапизм, а внутренняя логика, которую сложно уловить, если попытаться о ней задуматься, и которая не вызывает никаких сомнений во время просмотра — вот такая сила убеждения у этого художника. Городок Патерсон и его обитатели существуют, конечно, по законам поэзии. Лора тоже пишет собственную поэму, наполняя интерьер их общего с Патерсоном дома чёрно-белыми ковриками, подушками и занавесками, одну и ту же рифму выдерживает бульдог Марвин, каждый вечер поджидающий хозяина, чтобы занять его кресло. У всех персонажей, и главных, и второплановых, есть собственный ритм, в согласии с которым они живут. Угрозы влюблённого не закончатся реальным самоубийством, а Лора вряд ли станет кантри-певицей, шутка про Карлоса Уильяма Карлоса останется смешной навсегда — все живут в вечном возвращении, в чём режиссёр не видит ничего плохого или скучного. Впрочем, даже если какое-то событие случается, то в «Патерсоне» оно не выделяется из ряда других. Когда мы говорим о жизни, похожей на кино, мы обычно подразумеваем приключения и драматические повороты, которых в реальной жизни остро не хватает. А это кино действительно похоже на жизнь, в которой не происходит ничего значимого или непоправимого, и в то же время важен и значим каждый шаг и поворот, ведь другого такого же не будет уже никогда.
Если вас не интересует ни американская поэзия, ни творчество специфического режиссёра, вам всё равно стоит прикоснуться к «Патерсону», поскольку он не лишён и более осязаемых достоинств.
Первое и главное — конечно, Адам Драйвер, из звезды неглупого сериала «Girls» выросший в одного из самых интересных молодых актёров США. Наверное, другого исполнителя для такого персонажа, как Патерсон, представить сложно. Драйвер не актёрствует, но тем не менее наполняет смыслом каждое своё действие и слово, до конца фильма остаётся неизменно закрытым и слегка флегматичным, но делает что-то, из-за чего главный герой в первый же понедельник кажется лучшим другом, которого знаешь, как облупленного. Его отлично уравновешивает Голшифте Фарахани, для которой «Патерсон» стал отличной возможностью отбросить амплуа томной красавицы: за ним, оказывается, всё это время пряталась отличная комедийная актриса, без стеснения играющая почти полусумасшедшую Музу. Впрочем, много сюрпризов и на втором плане: на несколько минут появляется дуэт повзрослевших детей из «Королевства полной луны», а ещё Method Man, очередной возникший у Джармуша участник Wu-Tang Clan. Игги Поп тоже появится в «Патерсоне» в виде газетной вырезки: Джармуш последователен в том, что касается строительства собственной вселенной.
Это автопортрет (что давние любители Джармуша прочитают без труда), но ещё, конечно, и портрет Америки, какой её видит режиссёр: не главный мировой поставщик фастфуд-культуры, а страна с очень самобытной литературной традицией; не колыбель плакатной демократии, а место, где люди самого разного происхождения и традиций могут обрести настоящий дом. На полтора часа оказавшись в этой Америке, вы видите её с такого угла обзора, что у вас не остаётся шансов не влюбиться. В водопады, стихи без рифмы, неповоротливый автобус и бессовестную собаку. И в ощущение того, что каждый из нас — поэт, нужно только внимательней смотреть по сторонам.
