Ваш любимый самиздат «Батенька, да вы трансформер» продолжает исследовать для вас удивительный и многообразный мир сюжетов Русской Порнографии. Наша цель — понять сообщение этого метакода. Как мы уже говорили, порнография скоро переселится в очки виртуальной реальности Oculus Rift, а затем организует колонию на Марсе, так что самое время узнать, почему русской порнографии в будущем места нет. Сегодня мы изучаем романтическую ленту «Белые ночи».
На стыке девяностых и нулевых, на закате разнузданного ельцинизма, Северная Пальмира ещё не обрела своего ванильно-романтического ореола, который ныне вызывает экстатический восторг у духовно богатых дев, субтильных юношей-креаклов и прочей байронической молодёжи. Это были скорее нуарные, порой готические образы, навеянные помятыми, похмельными физиономиями оперов из «Улиц разбитых фонарей», запойными обитателями весёлой коммуналки из первого «Брата», не ведавшими ремонта стенами домов-колодцев и прочими визитными карточками неораскольниковского Питера. Перед глазами вырастают тёмные переулки, где из парадной прямо перед носом выскакивает то Дукалис с початым мерзавчиком, то Сухоруков в образе Пушкина с тяжёлой тростью в руках, а то и сам царь Пётр/Сергей Довлатов с растрёпанными волосами и гневным криком.
Лента «Белые ночи» предвосхитила эпоху, послужив духовной предтечей для целого ряда фильмов на манер «Питер FM» и зародившегося с ними, а может, и параллельно им, культа Петербурга. В фильме гармонично сочетается атмосфера девяностых и затхлый флёр унылого питерского очарования. В центре внимания — история романтических отношений на фоне узнаваемых символов культурной столицы. Повествование разбито на новеллы, которые, в свою очередь, напомнили бы зрителю десять глав Боккаччо, если бы их не было всего пять.
I.
Сфинксы на университетской набережной
Гулявшая ночью вдоль реки гетеросексуальная пара, почувствовав чарующую атмосферу этого места, внезапно отдалась порыву любви. На задний план время от времени попадают знаменитые питерские кошки, неформальная молодёжь, пьющая пиво в ранний час на ограждении, и просто случайные прохожие. Задние планы — и силуэт разведённого моста, и серо-стальная гладь Невы, и кованая чугунная ограда — органично входят в действие. Благодаря незатейливой игре актёров происходящее кажется вполне естественным, отнюдь не пошлым времяпрепровождением.
II.
ПРОГУЛКА СРЕДИ СТАРИННЫХ КОЛОНН
Эта новелла повествует о свидании пары под сенью Казанского собора. Первое впечатление зрителя: перед ним экранизация древнегреческого мифа, симфония дорических колонн и мрамора храма Артемиды в Эфесе, партнёры — лучезарный Аполлон с очередной юной сильфидой. Только потом в глаза бросаются остальные детали: постоянно соприкасающиеся с холодным камнем ягодицы навевают мысли о раннем хроническом простатите, а развевающиеся крашеные волосы героини — о рекламе шампуня от перхоти.
III.
САД УТЕХ
Проезд крупным планом милицейского уазика с включённой сиреной по одной из центральных серых улиц в начале новеллы вызывает в памяти заставку «Бандитского Петербурга»/«Убойной силы». Действо разворачивается в летнем саду, его персонажи — населяющие сад статуи, девушки-кариатиды, оживающие по ночам, чтобы предаваться плотским утехам на фоне зелёных кустов. Невинные забавы наполняют краской внезапно появляющиеся молодые люди, одетые в спортивные костюмы по моде спальных кварталов. Это неожиданное столкновение двух культур, двух эпох — классического эллинизма и расцвета российской рыночной экономики — выливается в разнузданное групповое действо, порывистое и тревожное, как грохот Петропавловской пушки.
IV.
КОГДА РАЗВОДИЛИ МОСТЫ
Настроение сразу задаёт соло на фортепиано, сопровождаемое панорамными видами тусклого в утреннем свете медного всадника. Главные персонажи — интеллигентный юноша в очках — очевидно, студент — и его спутница — возможно, курсистка из Смольного. Они олицетворяют питерскую интеллигенцию, которой тоже не чужда романтика встреч на фоне города. Действие течёт плавно и неторопливо, как академический час, так что примерный студиозус успевает окунуться в исследование с головой.
V.
НА ВЫСОТЕ ПТИЧЬЕГО ПОЛЁТА
Романтическое трио: двое неопределённого вида молодых людей и жгучая брюнетка со стрижкой каре и белой блузкой, отдалённо напоминающая образ Умы Турман из «Криминального чтива». Их действия слаженны, как оркестр под управлением опытного дирижёра, никаких лишних движений, все инструменты играют в такт: начав с духовых, невидимый маэстро нетерпеливо обнажает многообразие оркестровой ямы и берёт зрителя искушённым измором.
Отдельного внимания заслуживают финальные титры: там наравне с незамысловатыми псевдонимами актёров приведены расценки на проведение подобного рода ознакомительной экскурсии по Петербургу. Стоимость совокупления на фоне сфинксов оценена авторами в 500 рублей, буйство перед Казанским собором — всего в 100, а аренда всего Летнего сада на ночь — 150 условных единиц. Становится ясно, что весь фильм — что-то вроде пригласительной открытки или туристического проспекта для тех, кто хочет раскрыть для себя Питер с новой, доселе неизведанной, но притягательной стороны. Становится очевидно, что каждый эпизод из жизни города, каждый кусочек мозаики наполнен самыми тёплыми и неподдельными чувствами, так что невольно хочется воскликнуть: «Питер, я люблю тебя!»
