Сегодня в рубрике «Киношок» дизайнерская фантастика «По ту сторону чёрной радуги» Паноса Косматоса. Картина Паноса Косматоса — подарок-сюрприз для тех, кто устал от фантастов без фантазии, резиновых бюджетов и джедайского пафоса. Пытаясь подобрать слова, фильм можно определить как потерянную видеокассету из 1983 года, найденную в 2010 году.
Процессом «исцеления» Елены руководит её лечащий врач — доктор Барри Нил, протеже отца-основателя, зловещий эскулап и наследник империи, который держит в ежовых рукавицах Arboria Institute. Действие картины происходит в 1983 году — в телевизоре мелькает Рональд Рейган, а на горизонте маячит оруэлловская дата «1984». Дух Оруэлла, а заодно берроузовский «дух Контроля» витают в воздухе, создавая напряжение без каких-либо твистов, перипетий, скримеров, макгаффинов и прочих попыток впрыснуть оксид азота в вялый движок драматургии (которой здесь, вопреки изложенной фабуле, почти нет — и это неожиданно круто). Если же всё-таки попытаться втиснуть «По ту сторону чёрной радуги» в жанровую категорию, то это, кхм, научная фантастика в жанре альтернативной истории, предельно странная и неудобная.
Первое, чем фильм выделяется из ряда прочего скай-фая, — в сценарии как таковой отсутствует зрительский брифинг. Заботливый рассказчик не объясняет «правил игры», редкие диалоги тоже не проясняют ситуацию. Собственно, вплоть до финальных титров гадаешь: как функционирует институт? Когда и при каких обстоятельствах заканчивается «лечение»? Откуда у Елены способность к телепатии, и как она вообще попала сюда? Почему в пустом коридоре лежит мешок с кровожадным мутантом, похожим на Носферату? Кем являются бледные женщины-гиганты в красных скафандрах, названные в фильме sentionaut’ами? Почему в оранжерее Барри Нила из газона растут патч-корды? Во время финальной битвы с антагонистом обезвоженный зритель вовсю начинает слышать громкое и тревожное похрустывание пониже копчика — это безжалостно рвутся его шаблоны и ожидания хоть каких-то объяснений в финале.
«По ту сторону чёрной радуги» — фильм настолько визуальный, что каждую минуту экранного времени он рискует стать даже не «артхаусом» (что бы это слово ни значило в 2016 году), а чистым экспериментом, видеоартом. Зарубежная пресса сравнивала фильм с космическим шедевром Стенли Кубрика «Космическая одиссея 2001 года» и «Солярисом» Андрея Тарковского, хотя с тем же успехом можно провести аналогию с «Фазой IV» (1974) — единственным полнометражным фильмом Сола Басса, графического дизайнера, автора фирменного леттеринга к «Головокружению» Альфреда Хичкока и логотипа AT&T. Балом здесь правит retrowave-стилистика — и это за пять лет до нашумевшего «Kung Fury» Дэвида Сандберга и всевозможных вариаций на тему а-ля видео † Carpenter Brut † «TURBO KILLER» Сета Икермана (который вот-вот дебютирует c полнометражным «Икерманом»). Ностальгия по 1980-м, пружинистый и гнетущий синт-поп Black Mountain (которые вдохновлялись Tangerine Dream и музыкой Джона Карпентера), неоновые цвета и мягкие контуры, аутентичный дизайн в духе автомобиля «DeLorean DMC-12» — всё это присутствует в «Чёрной радуге» с избытком. Ретровейв-мания, частным случаем которой стал фильм Косматоса, предстаёт здесь во всей красе — попыткой переосмыслить «цифровые мечты» наших отцов и ответить на вопрос: каким могло стать будущее, пойди человечество по другому вектору развития IT-технологий? Смотреть на это будущее крайне интересно: здесь нет банальных вещей, вроде тач-скрина, виртуальной реальности, дронов, искусственного интеллекта и киборгов, голограмм и Displair-экранов, зато есть магический суперкомпьютер в форме пирамиды, что вполне отражает магическое мышление людей на заре digital-цивилизации. Магический суперкомпьютер! В форме пирамиды!
Объём упомянутых отсылок не случаен. Панос Косматос — маугли, выращенный дикими синефилами вдали от нормальных людей. Его отец, Джордж Косматос, был режиссёром супербоевиков вроде «Рэмбо-2» и «Кобра» с Сильвестром Сталлоне. Мать юного фантаста, Биргитта Люнберг-Косматос, была известным скульптором. Одним словом, парень с детства был зажат между высоким искусством и мейнстримом. Когда его родители умерли, Панос Косматос, по его словам, «перешёл в режим слоу-мо» — проще говоря, стал алкоголиком. Мюнхгаузена из него не получилось, поэтому из бездны саморазрушения его вытащил психотерапевт. Именно в процессе общения с терапевтом Панос Косматос решил самостоятельно снять фильм — «с целью окончательного излечения». Финансовых проблем не стояло — Косматос потратил на реализацию идеи деньги, полученные с DVD-релиза отцовского вестерна «Тумстоун: Легенда Дикого Запада» (1993) с Куртом Расселом и Вэлом Килмером. Что же касается идей и образов, тут Косматосу, опять же, пришли на помощь воспоминания из детства. Дело в том, что, будучи ребёнком, он постоянно ошивался в видеопрокате с говорящим названием «Video Addicts» и нарезал круги вокруг коробки с хоррор-фильмами. Страшные фильмы ребёнку не давали, поэтому Косматос просто запоминал VHS-обложки, приходил домой и придумывал фильмы в своей голове. Лучших курсов режиссуры, кажется, не может быть. Когда же чадо дорвалось до «взрослого кино», всё окончательно встало на свои места. Отсюда — остальные отсылки к фильму «В прошлом году в Мариенбаде» Аллена Рене, «Презрению» Жан-Люка Годара, «Суспирии» Дарио Ардженто и другим — тысячи их.
Панос Косматос не остановился на создании безупречных интерьеров и пошёл дальше — менять ДНК экранной реальности. Во-первых, «По ту сторону чёрной радуги» снят на модифицированные камеры Panavision, заправленные 35-миллиметровой плёнкой. Во-вторых, готовое изображение было изрядно обработано на пост-продакшне. Отдельных оваций заслуживает сцена-флэшбек, в которой доктор Арбориа инициирует молодого Барри Нила, чтобы тот встретился с богом — «прекрасным, как чёрная радуга». Сняв мучения доктора Нила в контрастном ч/б, Панос Косматос обработал материал на компьютере, а затем переснял результат на камеру Red прямо с монитора. В результате болезненные воспоминания Барри Нила стали ближе к его психическому восприятию минувших дней: стёртые, фрагментарные, едва уловимые, они заставляют зрителя буквально всматриваться в остатки изображения. Очевидно, таким способом Косматос ещё и выразил дань уважения режиссёру Элиса Мериджу и его скандальному шок-фильму «Порождённый» (1980). Историю о самоубийстве бога Меридж буквально переснимал покадрово с помощью так называемой оптической скамьи, — до тех пор, пока изображение не превратилось в чистый животный ужас. Тот же эффект достигнут и в «По ту сторону чёрной радуги» — трястись от напряжения заставляет уже одна чудовищно медленная панорама из угла в угол абсолютно белой стены. Кто-то назовёт это пустым формализмом, кто-то уснёт уже через пять минут после двойного клика по файлу. Что же касается остальных, то невольно вспоминается старая крипипаста БЕЗНОГNМ: «ДОСМОТ? людей просмотревших сойдут с ума».
