Фильм «Человек, который упал на землю» был признан лучшей киноработой Дэвида Боуи, который исполнил роль инопланетянина, прибывшего к нам в поисках воды для своей планеты. В мире кино Боуи комплементарен, став не только актёром, но и воспроизводимым в кинематографе образом. Существует кинолента, на которую музыкант всерьёз намеревался подать в суд за сфальсифицированную биографию — «Бархатная золотая жила». Образ протагониста картины полностью скомпилирован из юности Боуи до времён Зигги Стардаста. Этой беллетризованной истории глэм-рока семидесятых подвластно перенести зрителя прямиком в сердцевину этого глиттер-времени свободных нравов.
«Существуют и другие, как он, наделённые огромным даром. И настанет день, когда весь этот вонючий мир будет принадлежать им».
Фильм начинается с намёка на инопланетность: космический корабль доставляет на Землю великого Оскара Уайльда, который, уже будучи школьником, говорит: «Я хочу стать поп-идолом». Время действия — семидесятые, главный символ — изумрудная «брошь андеграунда», переходящая к близким по духу. На пике популярности глэм-рок-звезда Брайан Слейд, а улицы Лондона блестят ему подобными. С грациозной холодной надменностью он присваивает себе всё, что пожелает: любые образы — и живых людей в придачу к ним. Так, однажды очаровавшись неподдельной простодушной дерзостью рок-исполнителя Курта Уайлда, он заводит с ним роман для взлёта популярности, после чего выставляет вон в ответ на несказанную преданность. Поскольку «рок держится на сенсациях», утомившись, Брайан инсценирует собственную смерть столь эпатажно, как и жил — посреди сцены.
Повествование фильма ретроспективно: журналист Артур Стюарт ведёт расследование об этом внезапном исчезновении, чтобы узнать, где находится поп-идол спустя десятилетие. По ироничному стечению обстоятельств, он не только был на том самом «смертельном» концерте, но и жадно наблюдал роман Курта и Брайана с экрана, всем своим существом желая стать частью этой фантазии века.
Образы персонажей создавала известная голливудская художница по костюмам Сэнди Пауэлл, в результате фильм получил премию BAFTA за лучший дизайн костюмов и номинировался на премию «Оскар». Режиссёр Тодд Хейнс и Сэнди Пауэлл словно берут эстафету переходящей в фильме из рук в руки «броши андеграунда» на себя и, работая в тесной связке, возвращают в масскульт времена собственного отрочества уже как факт ретро.
Свои дизайнерские идеи Пауэлл черпает из подростковых воспоминаний, когда её кумиром был не кто иной, как Марк Болан. Он ворвался на сцену в зловещее начало семидесятых, когда Великобритания считалась очагом боли в Европе. Газетные заголовки страны пестрили комбинациями «изнасилование-смерть», «терроризм-похищение людей», сложное экономическое положение ложилось бременем безработицы на плечи граждан. Грядущее десятилетие требовало не только весомых перемен в политической жизни, но и новых веяний в музыке. Пятидесятые принесли рок-н-ролл, шестидесятые открыли The Beatles, а первое течение семидесятых во главе с Марком Боланом образовало глэм-рок. Ещё в конце шестидесятых его группа «Tyrannosaurus Rex» в пелене андеграунда выпустила альбом с малопонятным названием «Мои люди были светлые, и в волосах у них было небо, а теперь они носят звёзды на своих бровях», а в семидесятых они резко устремились к упрощению. Болан сократил «тиранозавра» до первой буквы, выкинул акустическую гитару, покрыл себя гримом из блёсток и стал идолом течения, которое ставило во главу угла андрогинность, красочность, мерцание, лоск и эпатаж.
Новое поколение уже не чувствовало нужды в прежней излишне целомудренной морали: новое сознание истребило пуританско-репрессивное отношение к сексу, чем разрушило барьер, который создавался вокруг «тела» веками, а культивируемый образ сексуальности глэм стал компенсацией продолжительной сексуальной аскезы общества. В конце концов результатом глэм-мифотворчества стал Зигги Стардаст. Для создания образа главного героя Брайана Слейда Пауэлл просмотрела каждый ключевой наряд Боуи в течение 1968–1974 годов и в итоге создала на их основе череду своих интерпретаций. Визуальная форма образа главного героя раскачивается от юного денди до андрогинного фолк-певца в бархатном платье минувшего столетия и густо увязает в элегантных сценических обликах с короткими ярко выкрашенными волосами и туфлями на платформе.
Курт Уайлд — прообраз Игги Попа (собственно, и дружба музыкантов стала поводом для чего-то большего в фильме). Кожаные штаны, нагой торс, длинные светлые волосы и судорожные конвульсии на сцене: при всём беспокойстве он — единственный настоящий персонаж в смысловом узоре картины. Образы мгновенно сменяют друг друга, а в кадре постоянно мелькают групповые сцены с обилием змеиного и леопардового принтов, перьев, лоска, клёш и нарочитой пёстрости творческой богемы, которая вилась спиралью вокруг успеха звезд.
По словам Пауэлл, найти в конце девяностых аутентичную одежду эпохи семидесятых было трудно, поэтому, чтобы втиснуться в скромный бюджет фильма, ей пришлось заключить сделку с крупной британской костюмерной «Ангелы». Она заплатила им за возможность создать образы для «Бархатной жилы» и работала бесплатно в качестве покупателя винтажных вещиц на блошиных рынках, что сделало сценические образы собственностью костюмерной.
Выйдя на экраны в 1998 году, фильм толком не получил должного внимания, хоть на какое-то время и создал резонанс глэма в музыке, театре, моде и СМИ. Под знаменем глэм состоялась американская ежегодная музыкальная телевизионная премия, которую организовал директор канала VH-1, проникшись атмосферой кинокартины. Он связался с ключевыми в то время дизайнерами: Томом Фордом, Майклом Корсом, Джоном Гальяно и Анной Суи, поручив им прислать одежду по мотивам фильма для грядущего ток-шоу. Американский журнал моды «W magazine» выходит с лозунгом на обложке «Возвращение глэм!», а «Vogue» печатает толстым шрифтом заявление, что, будет странно, если «Бархатная золотая жила» не окажется культовым фильмом 1998-го. В наше время пробуждения эстетики глэм-рока случаются крайне редко: частично она всплывает в искажении в музыкальных традициях сродни японской «visual kei» или при прощальном турне-камбэке былых звёзд, эпизодически бывает ощутима в модных показах.
Память о киноленте «Бархатная золотая жила», эксгумировав на время эстетику семидесятых, канула в небытие. Именно оттуда от случая к случаю она продолжает нести возложенную на неё миссию — передавать «брошь андеграунда» в руки тех, кто способны оценить инопланетный глиттер Стардаста.
