Для Латинской Америки и так называемого «великого латиноамериканского романа» шестидесятые годы ознаменовались мощным хором голосов, говорящих на языке мифов. На фоне Маркеса, Фуэнтеса, Астуриаса и прочих магических реалистов аргентинский писатель Эрнесто Сабато кажется домиком с запущенным фасадом. В отличие от Кортасара с романами-конструкторами или Борхеса с бесконечным миром-библиотекой, Сабато категорически отказывается играть в литературный формализм и техническую эквилибристику. Этого писателя прежде всего интересует человек как носитель экзистенциального опыта. Не зря об издании его романов на французском так хлопотали Альбер Камю и Роже Кайуа.
Впоследствии Эрнесто Сабато станет квантовым физиком, вождём аргентинской прозы, главой Национальной комиссии по делу о массовом исчезновении людей, главным рупором паранойи и трёхкратным нобелевским номинантом по литературе, написавшим всего три романа.
Самый известный из них — «О героях и могилах» — повествует о четырёх героях: застенчивом Мартине, влюблённом в эпилептичку Алехандру, её сумасшедшем отце Фернандо и Бруно — друге всех троих. В репликах каждого из персонажей сквозит голос самого автора: вот он — Мартин, писатель в своём становлении, здесь — Фернандо и Алехандра как отображения тёмной стороны натуры, тут же и Бруно – смиренный и рассудительный, в уста которого вложен весь талант Сабато-эссеиста.
Временная привязка романа меняется, когда из пятидесятых годов ХХ века действие переносится во времена сопротивления генерала де Лавалье тирану Рохасу. Предвосхищая постколониальную теорию, Сабато рассказывает, как незначительно меняется Аргентина за столетие, по-прежнему оставаясь маргинальной относительно европейской культуры. Говорить за угнетённых, за мёртвых, за блуждающих сумасшедших Буэнос-Айреса — одна из главных задач писателя. Столица же — неукоренённый хаотичный город-ризома, с пылающими церквями и карающими отрядами перонистов — в романе обретает собственный повествовательный голос.
«О героях и могилах», с одной стороны — история о томлении неуклюжего юноши на фоне удушливой Аргентины с её сменяющими друг друга каудильо. С другой — ретроспектива в ХІХ век; с третьей — полемика с Борхесом, жонглирующим пухлыми томами энциклопедий в ущерб экзистенциальным вопросам. Всего этого, кажется, вполне достаточно, но труд Сабато был бы пространным, богатым, и одновременно довольно предсказуемым локальным романом, если бы не «Сообщения о Слепых» — маленький внутренний роман, некий конспирологический детектив, соскальзывающий в метафизический обрыв.
«Сообщения о слепых» — письменный отчёт Фернандо, которым он пытается доказать тайное существование Секты слепых, управляющей миром и поклоняющейся неведомой богине. Он расследует убийства неугодных, финансовые операции колоссального масштаба и вычисляет разбросанных по всему миру агентов Секты. Фернандо убеждён, что эти «цари нетопырей, крыс и тараканов» обитают во тьме подземных катакомб. Действительно обнаружив штаб-квартиру слепцов и тем самым выдав себя, Фернандо из Буэнос-Айреса бежит в Париж, оттуда в Рим, после в Египет, пароходом в Индию, Китай и наконец в Сан-Франциско. Однако где бы он ни был, его настигает рок: в борделе Бомбея он сталкивается со слепыми женщинами, в парижском художественном салоне натыкается на позирующую незрячую эмигрантку.
Бегство Фернандо срывается в описания апокалиптических галлюцинаций и постижения мистического опыта. Именно эта часть заставляет многих исследователей причислять Сабато к магическим реалистам. Однако войлочное сознание Фернандо — в гораздо большей мере оммаж сюрреалистам, с которыми Сабато был дружен. Помимо этого «Сообщения о слепых» — попытка психоанализа самого себя.
Фрейд, анализируя пациента Шребера, пришёл к выводу, что параноики стремятся к бредовой идее о спасении мира, Лакан дополняет: параноик нуждается в проговаривании или письменной фиксации своих опасений. Вот и Фернандо пытается предупредить мировую общественность своим отчётом о заговоре слепых.
В отличие от героев-параноиков, скажем, Томаса Пинчона или Дона Делилло, запуганных «белым шумом», ЦРУ и лживой политической риторикой, — паранойя (paranoia persecutoria?) героев Сабато скорее лавкрафтианского толка. Это боязнь чудовищ, оккультных организаций, алхимических заговоров и доппельгангеров.Романы Сабато — неудобное место, где за вами приглядывает не Гувер, а скорее коварный Гермес Трисмегист с сонмом тёмных божеств.
Навязчивые состояния и психозы тут находят материальное подтверждение. Так, художник-сюрреалист Виктор Браунер (с которым Сабато действительно был знаком), рисовавший серию автопортретов с вытекающим правым глазом, в «Героях и могилах» изображает себя с торчащей из глазницы стрелой, с конца которой свисает бирка с большой буквой D. Спустя некоторое время на пирушке, устроенной в мастерской, некий художник Домингес спьяну запустил в кого-то стаканом — тот уклонился, и осколок вонзился в глаз Браунеру.
«Все совпадения не случайны» — гласит одна из глав.
В своём третьем романе — «Аввадоне-Губителе» — Сабато перестаёт прятаться за своими персонажами и сам выступает главным героем. Он опасается преследования нацистскими оккультными группировками и шпионов Клауса Хаусхоффера (эзотерического наставника Гитлера). В своей одержимости нацистами Сабато напоминает персонажа постмодернистского романа «Туннель» Уильяма Гесса-Кохлера, историка, посвятившего свой magnum opus Третьему рейху и настолько помешанного на уже давно почивших эсэсовцах, что начавшего рыть подземный проход в качестве единственно возможного способа избежать угрозы в их лице.
Будучи сотрудником Института Кюри, Эрнесто втягивается в обсуждения коллег о возвращении великого алхимика и герметика ХХ века Фульканелли и возможном мировом перевороте. Изначально высмеянный им неправдоподобный сговор плотно заседает Сабато в голову, сводя его с ума.
В мире Эрнесто Сабато есть место телепатии, юнгианской синхроничности, апофении, теории Роберта Фладда о том, что каждая звезда связана с живым существом на Земле, и другим магико-оккультным учениям. Стенания сабатовских сумасшедших — попытка окликнуть истину, сокрытую за релятивизмом действительности и взаимосвязями случайных и бессмысленных совпадений.
