В этом году уникальному московскому «Театру.doc» исполнилось пятнадцать лет: он пережил два переезда, безденежье, попытки закрытия, но продолжает выпускать по несколько премьер в год, проводить фестивали и открывать таланты. Секрет такой жизнеспособности театра в том, что в первую очередь это — сообщество людей, которые действительно верят в то, чем занимаются.
Без «Театра.doc», возможно, российский театральный мир выглядел бы несколько по-другому: именно «доковцы» сделали техники документального театра органичными для нашей реальности и нашли язык, позволяющий разговаривать на самые острые темы. Самые заметные современные драматурги заявляли о себе на фестивале «Любимовка», который уже много лет курируется «Театром.doc», а многие начинавшие в нём режиссёры и актёры сегодня вышли в первый эшелон деятелей искусства. Вспоминаем историю театра в его легендарных спектаклях — некоторые из них можно посмотреть в маленьком подвальчике в Казённом переулке, «Центре драматургии и режиссуры» и на улицах Москвы.
В 2002 году Елена Гремина, Михаил Угаров и Александр Родионов нашли подвал в Трёхпрудном переулке, где сообщество единомышленников стало строить свой DIY-театр: сцену из найденных на помойке щитов ДСП сколотили тогда ещё не всем известные драматурги Максим Курочкин и Иван Вырыпаев. К тому моменту уже были придуманы и показаны на других площадках первые спектакли, а с появлением собственного помещения в молодом театре начали ставить совсем так, как хотели — без декораций, спецэффектов и четвёртой стены.
2002
«Преступления страсти», «Кислород»
Особенно резонансной премьерой того года стал спектакль Варвары Фаэр «Преступления страсти». Режиссёр поехала за материалом в Орловскую женскую колонию, где встретилась с заключённой Ольгой Багаутдиновой, убившей двух своих мужчин, и записала её историю. Впервые спектакль был показан во МХАТе в рамках фестиваля «Новая драма», что у отдельных зрителей вызвало ужас. Слово «вербатим» стало звучать всё чаще, а «Преступления страсти» назвали самым радикальным событием театрального сезона. В общем-то, тут и началось формирование одной из ключевых миссий «Театра.doc»: нередко героями сцены становились и становятся маргиналы, представители меньшинств, невидимые обществу люди, которые под внимательным гуманистичным взглядом оказываются совершенно такими же, как все «нормальные» остальные. В той же поездке Варвара Фаэр открыла Марину Клещёву, заключённую и актрису тюремного театра, которая после выхода на свободу начала играть в «Театре.doc» — вы видели её в «Ученике» Кирилла Серебренникова в роли завхоза.
Ещё один исторический спектакль первого года существования — конечно же, «Кислород» Ивана Вырыпаева, после которого театр стали считать модным. Поэтический опус про то, что лёгкие должны танцевать в груди, про любовь и жажду воздуха ходили смотреть даже те, кто театром не слишком интересовался: в доковской обстановке, где раздел между сценой и зрительным залом почти отсутствовал, это выглядело и звучало по-настоящему свежо. Плоды труда Ивана Вырыпаева и режиссёра Виктора Рыжакова сегодня можно увидеть на сцене МХАТа, а сложился этот союз именно в работе над «Кислородом», позже превратившемся в фильм и растасканном на цитаты. «Кислород» получил премию «Золотая Маска» как лучший спектакль-новация.
2003
«Большая жрачка», «Война молдаван за картонную коробку»
Образ оригинального театра, в котором работают драматурги, разгуливающие с диктофонами по вокзалам, вузам и помойкам, и актёры, матерящиеся на сцене, сложился довольно быстро: кто-то был в восторге, кто-то грустил по поводу «чернухи», а «Театр.doc» оставался самобытным. В 2003 году на его сцене показали спектакль Александра Вартанова и Руслана Маликова «Большая жрачка» — злую, смешную и немного страшную зарисовку о том, как создаётся ток-шоу. Профессиональная кухня в нём была скорее обстоятельством, а в фокусе была совсем непривычная тогда работа со зрителем: актёры обращались к сидящим в зале людям и тут же демонстрировали вблизи интимные и частные подробности жизни своих персонажей, без стеснения изображали секс и устраивали грандиозную драку. Диковатая шоу-отповедь о потреблении и сложностях зарабатывания на нём вполне могла бы быть и на сегодняшней сцене. На смену ей пришёл до сих пор идущий с аншлагами спектакль Игоря Стама «Кастинг» по пьесе самарского драматурга Германа Грекова, премьера которого состоялась в 2010 году. То комедия, то антиутопия о работниках телевидения в поисках героя — образец «того самого» театра, но несколько более человечный.
В том же году художественный руководитель театра Михаил Угаров поставил спектакль «Война молдаван за картонную коробку». Документальная пьеса о бездомных гастарбайтерах и их жизни вне работы принадлежит перу Александра Родионова, позже снискавшего славу лучшего специалиста по диалогам в российском кино и прекрасного сценариста в целом. Актёры и режиссёры под руководством Михаила Угарова досочинили пьесу о гастарбайтерах, импровизируя на заданную Родионовым тему, поэтому спектакль ощутимо шагнул от социальной достоверности к абсурду — и взятая интонация оказалась верной для пьесы, которая звучит несколько жёстче и печальнее своего сценического варианта.
2005
«Сентябрь.doc», «Док.тор»
Документальный спектакль «Сентябрь.doc» был по-настоящему взрывоопасным. На этот раз доковцы попытались рассказать о бесланском теракте 2004 года: событие, о котором в последующие годы больше молчали, чем говорили, было отражено в материалах, собранных в интернете. Тогда шла эпоха форумов, по которым и бродили авторы — чеченским, российским и осетинским. Ещё в дофейсбучное время, когда сеть меньше определяла нашу жизнь, она, безусловно, была пространством анонимных свидетельств и высказываний, которые в контексте театральной сцены оказались просто экстремальными. На фестивале в Нанси, по рассказам критика Павла Руднева, спектакль восприняли как шовинистский и профашистский, а с российской премьерой произошла ровно обратная история — звучали обвинения в «антирусской» позиции. Собранные материалы никак не редактировались драматургами, заранее отказавшимися от какой-либо позиции по отношению к этим словам. «Сентябрь.doc» — не попытка высказаться о событиях, а срез пространства, в котором возникают вражда, ненависть и нетерпимость. Сегодня это — не экстраординарный пример отношений между людьми из разных концов страны, а наша повседневная жизнь. Опять смешно и страшно.
Куда более интимную пьесу «Записки провинциального врача» Елены Исаевой в театре поставил Владимир Панков: спектакль «Док.тор» стал одним из первых его опытов в жанре саундрамы, подразумевающем музыкальное прочтение драматургии. В данном случае это был монолог хирурга Андрея Гернера, записанный и бережно скомпонованный драматургом. В спектакле звучат несколько его личных историй, некоторые из них по-настоящему дикие и хорошо объясняют, почему быть врачом в нашей стране — это моральный подвиг, почему многие талантливые специалисты просто спиваются, а другие уходят из профессии. Тут же звучат и философские рассуждения, и булгаковским стилем проникнуто не только название пьесы. Нестандартная режиссура Панкова сделала из этого материала настоящую жемчужину: документальный монолог напевается хором, переходит в речитатив, обыгрывается пластически — и среди всех этих игровых мотивов слова провинциального врача кажутся ещё более безнадёжными. Впрочем, тут не только про плачевное состояние российского здравоохранения, но и про талант и самоотверженность главного героя, которого вот уже двенадцать лет играет актёр Андрей Заводюк. Спектакль иногда повторяют в «Центре драматургии и режиссуры» в Москве.
2007
«Синий слесарь»
Чтобы всё-таки не создавать впечатления, будто «Театр.doc» делает свои спектакли на основе сплошной социальной повестки, вспомним «Синего слесаря», одну из самых обаятельных легенд его сцены. Михаил Дурненков, год проработавший автослесарем на тольяттинском ВАЗе, переработал свой опыт в трагикомедию про «русский дзен-буддизм». Пьеса, своеобразно переосмысливающая популярный в Советском Союзе производственный жанр, началась со «слесарных хокку» Дурненкова, которые на сборных доковских вечерах читал актёр Александр Усердин:
На крышу полез перед матчем поправить антенну
Замер, увидев напротив в окошке Голую Бабу.
Это к удаче.
Действо пересыпано бытовыми диалогами, подробностями заводской жизни, но главный и самый интересный его пласт — мистический. Синий слесарь — это привидение, заводской дух, который умеет делать призвавшего его на помощь пьяным, но это опьянение в спектакле уподобляется просветлению. Сквозь всю эту трагикомичную романтику хорошо видно и ерофеевскую традицию, и современную театральную поэзию, которую «Театр.doc» заявил спектаклем «Кислород».
2009
«Жизнь удалась»
Пьесу Павла Пряжко, одного из важнейших современных драматургов, практически одновременно представили два театра: в «Практике» её сделал Эдуард Бояков, а в «Театре.doc» режисёром выступил Михаил Угаров. Её герои, братья-физруки и их подруги-школьницы, ведут животную жизнь, состоящую в основном из секса, попоек и рождающихся из этих приключений неприятностей. Примечательно было не содержание, а эквивалентный язык Пряжко: односложный, обсценный, состоящий из повторяющихся слов и фраз. Играли её по любимому методу театра: единственный элемент сценографии — несколько рядов стульев, на которых перемещались актёры, меняя заявленные в пьесе локации. Актёры, однако, вложили в эту конструкцию достаточно человечности для того, чтобы спектакль вызывал у зрителя парадоксальное состояние влюблённости и отторжения. Неудивительно: это спектакль про сознание и состояние, общие для всех, а не социальное наблюдение. Лучший эпизод — конечно, свадьба, которая в российских реалиях зачастую из праздника любви превращается в испытание и алкогольную одиссею.
2010
«Час 18»
В конце 2000-х в России началась эпоха громких судебных процессов, на каждый из которых «Театр.doc» неизменно реагировал свидетельским или документальным спектаклем и устраивал встречи с героями. Первым из череды таких мероприятий стал спектакль «Час 18», препарировавший громкий кейс замученного в тюрьме юриста Сергея Магнитского.
Безжалостная констатация начинается с названия: один час и восемнадцать минут — время, в течение которого лишённый какой-либо помощи Магнитский умирал в «Матросской тишине». В спектакле были использованы дневники самого заключённого, материалы дела, выдержки из прессы. Из сухой хроники событий действие постепенно превращалось в высший суд, на котором выносится решение о судьбе людей в форме, причастных к смерти юриста. Спектакль единожды повторяли пять лет спустя, в 2015 году — и тогда было понятно, что это не приуроченный к событию жест, а высказывание о банальности зла. О главном, что за эти пять лет стало ясно о российской системе власти. Это уже совсем не тот стиль, характерный, например, для «Сентября.doc», стремящегося к многоголосой объективной картине. В спектакле «Час 18» театр смело выразил своё несогласие, и с этого момента больше никогда не стремился сохранять нейтралитет.
2011
«БерлусПутин»
Спектакль Варвары Фаэр по пьесе важнейшего итальянского драматурга, лауреата Нобелевской премии Дарио Фо, прославился раньше, чем был выпущен — это первый и единственный политический фарс, который поставили на московской сцене. «Двуглавая аномалия» Дарио Фо — сатира на Берлускони, по сюжету которой мозги заехавшего в гости российского президента оказываются в голове итальянского премьера. Когда гибрид просыпается, он ничего не помнит, и пытается разобраться в происходящем с помощью жены. Варвара Фаэр поменяла местами Берлускони и Путина, внесла адаптивные правки и выпустила спектакль, по понятным причинам остающийся одним из самых популярных в театре. Разыгрывают этот фарс Режиссёр и Актриса, между которыми тоже сложные идеологические отношения, трансформирующиеся в процессе работы. Первоначальный актёрский состав (Сергей Епишев и Евдокия Германова) также заслуживает отдельного упоминания: пожалуй, это был один из самых сильных ансамблей, сложившихся на сцене театра, да ещё и в рамках действительно оригинального жанра.
2012
«Солдат», «Узбек»
Самый, пожалуй, плодотворный год для театра, принёсший ему «Золотую Маску» и широкую славу не только политического толка. О спектакле «Солдат», совместном проекте с «театром post» Дмитрия Волкострелова, следует знать следующее: даже его анонс длиннее текста самой пьесы. Она состоит из двух фраз: «Солдат пришёл в увольнительную. Когда надо было идти обратно в армию, он в армию не пошёл». Спектакль длился ровно пять минут, а продолжался дискуссией со зрителями. Так театр опять показал «искусство во взаимодействии» и условность традиционных форм, вдобавок получив номинацию на «Золотую Маску».
Премьера того же года «Узбек» — гораздо длиннее и ближе к реальности. Это документальный стендап, один из самых ярких спектаклей из категории свидетельских (когда о событиях на сцене рассказывает сам участник событий). Его автор и исполнитель Талгат Баталов до переезда в Москву работал в ташкентском театре «Ильхом», а приехав сюда, стал «узбеком» (хотя технически автор спектакля — татарин), косящим от армии, меняющим места работы и профессии, и ещё — бесконечные документы, которые он показывает зрителям. В развлекательной и открытой форме зрителям предстоит выслушать довольно серьёзный рассказ о специфике родной абсурдной бюрократии, в рамках которой можно мгновенно стать бесправным и так же быстро вернуть себе все атрибуты гражданина. Болезненная по сей день тема жизни мигрантов из Средней Азии в «Узбеке» тоже звучит. Ещё одна номинация на главную театральную премию страны.
2012
«Язычники», «Акын-опера»
«Язычники» — пьеса удивительного драматурга Анны Яблонской, погибшей в 2011 году в результате теракта в аэропорту Домодедово. В «Театре.doc» Яблонскую, не раз участвовавшую в читках «Любимовки», хорошо знали, поэтому выпущенный Валерией Сурковой спектакль стал, по сути, памятным. По-настоящему сложный (в том числе этически) материал произведения поднимает вопросы веры и религии без экстремизма, но и без стеснения: спектакль мало касается дел РПЦ, его фокус — на том, как верит современное общество. В периметре квартиры после приезда в гости набожной бабушки из глубинки между членами семьи разыгрывается религиозная драма, замешанная на подспудной слепой вере в чудо; внутри развивается несчастная любовная история девочки-подростка, опустошённой и сопротивляющейся семейному сумасшествию. Зрителя погружают в достоверный быт, в понятном течении которого постоянно вспыхивает мистика, оборачивающаяся коллективным безумием. «Язычники» идут не в одном театре России, но смотреть нужно именно спектакль «Театра.doc» — и режиссёр, и актёры воплотили труд Яблонской настолько точно и тонко, что повторить это невозможно.
Уже не номинацию, а спецприз «Золотой Маски» театру принёс проект Всеволода Лисовского «Акын-опера». О своей жизни рассказывали и пели трое уроженцев Памира: артисты Покиза Курбонасенова, Аджам Чакобоев и Абдулмамад Бекмамадов в обычной жизни были уборщицей, помощником маляра и плиточником. Короткий спектакль был максимально насыщенным: во-первых, рассказы и песнопения велись на трёх языках, во-вторых, играли «оперу» на национальных музыкальных инструментах, а в-третьих, она была непосредственным повествованием от первого лица — после обсуждения острых вопросов со сцены участники спектакля возвращались к своему низкоквалифицированному труду. Уникально то, что комиссар Всеволод Лисовский лишь минимально координировал происходящее, а ответственными авторами спектакля были сами памирцы.
2013
«150 причин не защищать Родину», «Толстой — Столыпин. Частная переписка»
В 2013 году театр показал первый исторический спектакль, придуманный и срежиссированный Еленой Греминой. «150 причин не защищать Родину» — это рассказ о падении Константинополя, составленный, по доковскому принципу, по свидетельствам. Тут в их качестве выступили записи янычара из XV века и стихотворения султана Мехмета. Важное для этого спектакля художественное решение в том, что агрессивная военная риторика звучит из женских уст: всех мужских персонажей представляют пять актрис, и это даёт возможность расслышать жестокую изнанку воюющего мира. За атмосферу далёкого времени отвечает музыкальное оформление, придуманное Дмитрием Власиком: актрисы в полной тишине исполняют медитативные музыкальные номера на высушенной фасоли, грецких орехах, бусинах и чайных чашках.
Пьесу, основанную на короткой переписке писателя Толстого с политиком Столыпиным, на сцену «Театра.doc» перенёс Владимир Мирзоев. Название не должно сбивать с толку: спектакль не о персонах, а об идеях. В четырёх письмах Толстой со Столыпиным завязывают спор, поводом к которому послужило дело крестьянки, то ли убившей, то ли не убившей своего свёкра (реальное дело было другим, но тут острый сюжет, избранный автором, куда более иллюстративен). Чем дальше заходит спор, тем больше великие умы отстраняются от судьбы реального человека, которая решается в параллельной сценической истории. Ещё один околоисторический спектакль — о том, как возвышенная мораль не натягивается на жизнь, которая в любом случае окажется важнее и сильнее.
2015
«Болотное дело», «24+»
Предыдущий 2014 для театра выдался непростым: мода запрещать всё вышла на пик, и, если вы помните, тогда было запрещено материться со сцены. Руководители театра публично заявили, что цензурировать спектакли не будут на простом основании того, что обсценная лексика в некоторых спектаклях является их важной художественной составляющей. А в 2015-м «Театру.doc» пришлось дважды переехать — громко, мучительно, но с поддержкой друзей и единомышленников.
Эти бурные события не помешали театру выпустить важный спектакль «Болотное дело», посвящённый людям, которые сели в тюрьму просто за то, что 6 мая 2012 года вышли на очередной митинг. Алексей Гаскаров, Алексей Полихович, Владимир Акименков и многие другие получили серьёзные сроки и продолжали оставаться за решёткой, в то время как драматург Полина Бородина разговаривала с их друзьями и родственниками — на основании этих интервью и сделан спектакль. «Болотное дело» — не про политику, а про людей: тут рассказ о свадьбе, которую сложно устраивать с человеком, находящимся за решёткой, переживания сестры и матери, воспоминания и возмущения близких, напуганных и не знающих, как бороться с глухой судебной машиной. Спектакль играли до выхода последнего заключённого, но по «болотному делу» продолжали судить и сажать настолько долго, а из поля зрения общества оно выпало настолько быстро, что театр пообещал создать продолжение спектакля.
Ещё один поворотный спектакль 2015 года — «24+» Максима Курочкина и Михаила Угарова. Название его обозначает абсурдное возрастное ограничение: спектакль, понимаете ли, для очень взрослых людей. Студенты Московской Школы нового кино разыгрывают запутанную любовную историю, основанную на реальных монологах, в которой пытаются искать идеальный формат отношений: жить втроём, искать замены друг другу — а попутно распространяют эту проблему на глобальное мироустройство. Спектакль запомнился и беззастенчивой сценической наготой: он вышел незадолго до того, как она стала для театрального мира волнующей проблемой.
2016
«Неявные воздействия»
Спектакль Всеволода Лисовского, о котором мы уже рассказывали — самый панковский представитель модного нынче «иммерсивного театра». Его собирали из самых разных текстов, среди которых есть фрагменты из Сорокина, Канта, Платонова, Платона, а также тексты маститых драматургов из среды «Театра.doc». Все тексты читаются в случайном порядке, который случайно избирается зрителями, а главное — в случайных местах. Сценой для спектакля служит город: этюды и декламации исполняются в помойках, витринах, магазинах, на станциях метро и где только не. Участниками этого действа являются не только актёры, но и зрители, случайные прохожие, а также приезжающая на вызов полиция. В общем, чем закончится это путешествие, не знает никто, но участие в нём принимают все, кто случайно или специально оказался поблизости. Все события в мире взаимосвязаны: одинаково (и неявно) воздействуют на происходящее и розовые волосы актрисы, и письма к Мартину Алексеевичу.
2017
«Новая Антигона»
Первая премьера текущего года — вновь возвращение к бесланскому теракту и жизни после него. Но повод новый: в 2016 году полиция с грубостями и побоями задержала шесть женщин, вышедших на улицу в футболках с надписью «Путин — палач Беслана». После этого их осудили и приговорили к административному наказанию: в основу спектакля легла расшифровка судебного заседания. Этот классический для театра формат неспроста отсылает в названии к трагедии Софокла о неповиновении и возмездии: эти женщины — матери детей, погибших в результате теракта. Но их трагедия — не античного масштаба: из-за отсутствия каких-либо признаков коллективной памяти об этих событиях для общества они забыты, а в прошлом году женщин, долгие годы остававшихся наедине со своей скорбью, публично лишили права на мнение — и даже наказали за его наличие. В сотрудничестве с журналисткой Еленой Костюченко «Театр.doc» старается сделать участниц событий видимыми, насколько это возможно: на премьере присутствовали осуждённые Элла Кесаева и Эмма Тагаева.
