Постапокалиптические исследования часто приводят наш самиздат в самые удивительные места планеты: аномальные зоны, выжженные посёлки, проклятые болота, дикие степи. Когда путешествуешь по нетуристическим закоулкам мира, часто задаёшься вопросом, что более реально — огромная, вечно копошащаяся столица или тысячи квадратных километров брошенной земли вокруг, где жизнь остановилась давным-давно или не начиналась вовсе? Что есть истинное состояние мира — отчаянные попытки спастись на островках бетона или совершенное безвременье и смерть? Директор отдела Мизантропии и Уныния Владислав Моисеев окончательно достал нас этими вопросами, и мы отправили его за ответами в самое сердце Руси — Мурманскую область, село Териберку и окрестности. За транспортировку Моисеева и заботу о нём благодарим наших друзей из «Мегафона», которые, как оказалось, не меньше нас заинтересованы в том, чтобы на свет появлялись хорошие тексты.
Когда оказываешься за Полярным кругом, довольно быстро понимаешь, что значит потерять связь с реальностью. И речь даже не о ночи, которая тут длится полгода, и не о загадочном нордическом темпераменте. Дело в том, что редкие, как зубы столетнего каторжника, населённые пункты Заполярья — это лучший пример того, как выглядит мир Постапокалипсиса.
Истории моногородов Кольского полуострова, как и их будни, практически неразличимы: руда — человек — руда — шесть месяцев день — шесть месяцев ночь. Самая большая и, пожалуй, единственная неожиданность тут случилась восемьдесят лет назад.
Город Кировск никогда не был развитым культурным, инфраструктурным и транспортным центром. В лучшие годы его население не превышало сорока шести тысяч человек. Каково же было удивление местных жителей, когда в их маленьком горняцком поселении развернулась масштабная стройка в лучших традициях советской гигантомании. Строили огромный железнодорожный вокзал, по размерам не уступающий столичным.
Сегодня вокзал «Кировск» удивлённо смотрит на мир двадцатью пустыми окнами. Наполовину разобранный, наполовину разграбленный, он давно порос крапивой и мхом. Когда-то здесь были кассы, камеры хранения, магазины, залы ожидания и роскошный ресторан. Но сегодня о былом величии напоминают только огромные колонны у центрального входа. Хотя «былое величие» — это сильно сказано: дело в том, что этот вокзал по-настоящему никогда и не вводили в эксплуатацию, от него не уходили поезда во все концы страны. Изредка шёл прицепной вагон до Ленинграда и несколько электричек в день. В остальное время сталинский исполин пустовал и безмолвно смотрел на горы.
Не существует ни одной рациональной причины, по которой этот дворец должен был появиться в этом маленьком городке. Есть несколько версий, которые хоть как-то объясняют произошедшее. Официальная гласит, что в 30-е годы тут должен был состояться грандиозный международный конгресс горняков (которого, естественно, не было). Но местные краеведы утверждают, что разгадка гораздо проще: вокзал в Кировске построили по ошибке — кто-то что-то не так понял, не расслышал, и вместо Кировской области и, вероятно, города Кирова огромный железнодорожный дворец воздвигли здесь. Впоследствии начальника стройки расстреляли, а вокзал остался, до 1996 года он функционировал по инерции, но так и не обрёл связи с реальностью.
Постепенно дорога на Териберку превращается из нелепой провинциальной неровности с вкраплениями асфальта в гравийку, испещрённую ямами и кочками. Чем дальше от Мурманска, тем меньше следов цивилизации встречается на пути, и в какой-то момент понимаешь, что здесь вообще никто и никогда не был, эта земля совершенно никому не принадлежит и существует в параллельной реальности. Но это не так.
Когда кажется, что никакой Териберки впереди уже нет, дальше только обрыв и открытый космос, на обочине появляется Хозяин Севера. Он невысокого роста, на голове рога, в левой руке коса, в правой полосатый жезл, на ногах лыжи. Хозяин Севера одет в ярко жёлтую жилетку, которую видно за сотню метров. Местные называют его памятником милиционеру. Рядом стоит разбитая машина с синим номером «х777уй», на двери тоже три буквы — «ДПС». В машине, уперевшись головой в руль, спит вечным сном кто-то в шлеме американского футболиста. Ни до, ни после этой инсталляции прямых указаний на существование здесь активной цивилизации нет. Только эти двое у обочины. Они словно заколдованы и не могут пошевелиться, но всё видят, чувствуют и понимают. Это, пожалуй, лучшее выражение отношения местных жителей к идее контроля, власти и государства.
Среди холмов и низин эти двое выглядят натуральными пришельцами из другого измерения. Точно так же здесь выглядит и всё остальное, что хотя бы косвенно относится к категории человеческого — машины, вышки и провода, мусор и редкие туристы с гигантскими рюкзаками на плечах. В этих местах очень чётко понимаешь, что это не Север потерял связь с реальностью метрополии, а метрополия потеряла связь с реальностью, которая выглядит именно так — моря, озёра, сопки, горы и равнины, суровые и непреклонные, они будут жить вечно, а мы — нет.
Териберка делится на две части — старую и новую. Если в новой действительно можно предаваться депрессии и пьянству, то в старой этим заниматься решительно негде. Это настоящий диснейленд Апокалипсиса. Чтобы увидеть, как будет выглядеть мир после своего логического конца, можно не ждать начала ядерной войны или чего-то подобного, а просто приехать сюда.
Далее следует самый краткий путеводитель по достопримечательностям Териберки:
В Териберке есть много удивительных мест и практически арт-объектов под открытым небом. Но самое главное — это храм наук. Сложно сказать, когда именно огромная трёхэтажная школа окончательно опустела, но, судя по всему, это произошло ещё в прошлом веке. О чём свидетельствуют учебники, разбросанные по облупленным кабинетам. Собрание сочинений Толстого, Горького, книги по математике и химии — их все словно специально сбросили в огромную кучу, чтобы сжечь одним большим костром, но не нашлось спичек. В этой массе отсыревших книг особый интерес представляет учебное пособие для 10 — 11 классов «Мир в ХХ веке», которое объясняет экономические, культурные и социально-политические трансформации мира на рубеже веков. Во введении авторы пишут следующее: «Асинхронность экономических, политических и культурных процессов в различных странах мира определяют связь модернизации и традиции, различные темпы и формы преобразований. Особенный динамизм этот процесс набрал во второй половине ХХ века. Сохранение колониальной системы вплоть до ХХ века задержало вступление на этот путь стран Азии и Африки (Индия, Индонезия, Нигерия и другие). <…> К концу ХХ века модернизация становится определяющим фактором единения мира с перспективой формирования единой общемировой цивилизации». И добавить тут нечего.
Земля Севера по цвету напоминает заплесневелый сыр — зелёное, белое и серое смешиваются в однородную массу и покрывают целые холмы. На одном из самых высоких стоит ветрогенератор. Высокий белый стержень и три лопасти, лениво оборачивающиеся от слабого ветра. Вокруг мелкие озёра, километры заплесневелого сыра и лишь косвенные следы цивилизации — ржавые железяки и прутья раскиданы поблизости, словно давным-давно здесь потерпела крушение летающая тарелка. Ветрогенератор продолжает флегматично вращаться — он питает сотовую вышку. Она даёт сигнал на многие километры вокруг. Вот только есть одна небольшая проблема — здесь нет практически никого и ничего. Изредка проезжают грибники и рыбаки, зимой, когда дороги заваливает лавинами, это единственный способ связаться с большой землёй, но в остальное время тут тишина, спокойствие и абсолютная пустота, о какой только можно мечтать. А лопасти всё продолжают вертеться, ещё и ещё. Этот ветрогенератор — настоящий памятник человечеству, символический смысл в нём преобладает над практическим. Лопасти будут крутиться и крутиться до появления ядерного гриба на горизонте, они продолжат генерировать энергию и после того, как осядет пыль и цивилизованный мир наконец обретёт связь с реальностью, которую так хорошо помнит Север.
