Проклятая церковь, в которой жили отшельники; огромное песчаное кладбище, с которого возвращаются мертвецы; полчища крабов и аквапарк среди снегов. Анна Полякова побывала на Кольском полуострове и специально для самиздата «Батенька, да вы трансформер» составила путеводитель по самому краю Земли.

Любой житель Кольского полуострова скажет вам, что смотреть тут абсолютно не на что. У этих людей Север давно уже не только в крови, но и в печёнках. Они выросли, окружённые тундрой, подводными лодками и запретными зонами, и чудеса русского Севера для них — самый что ни на есть скучный быт. Но для того, кто всю жизнь прожил в другой части материка, этот мир полон загадок и удивительных открытий.

Считается, что самостоятельно добраться куда-либо за полярный круг очень тяжело или даже совсем невозможно. Отчасти это действительно так, но Кольский полуостров — исключение. Лично я в свои двадцать три года доехала сюда на машине в одиночку по трассе М-18 «Кола», которая идёт от Санкт-Петербурга до Мурманска. Эта трасса пересекает всю Карелию с юга на север. Те, кто никогда не были на «том севере, что за Питером», считают, что в этих местах царит полная разруха, но на самом деле всё совершенно наоборот: дорога ровная и качественная, только вот автозаправки встречаются намного реже — каждые двести километров вместо двадцати. Но к этому можно привыкнуть. Маленькие городки, через которые лежит путь, — чистые и ухоженные. Конечно, люди в них, как и везде, живут очень по-разному: кто-то бедно, кто-то богато. Но на улицах нет мусора, а даже самые старые дома отремонтированы и покрашены. Это совсем не похоже на регионы, близкие к Москве, где каждая улица — как колея покосившихся землянок с тарелками «Триколора» на крышах.

Дело в том, что тут, на Севере, во времена СССР жили в основном инакомыслящие, которых партия отсылала подальше от столицы.

Когда въезжаешь на Кольский полуостров, ты сразу это чувствуешь. Не нужны ни стелы, ни указатели. Горизонт становится уже, небо — ниже. Сутки протекают совсем иначе. А облака в небе похожи на мираж. Тебе кажется: вот впереди залив, вот горы, а вот и город. Но на деле оказывается, что всё это время ты видел просто облака. Как целый огромный мир в небе. 

В фильме Павла Лунгина «Остров» рассказана история отшельника, который живёт в церкви на острове в Белом море.

Зима. Белое море во льду. Вдалеке видна церковь, но совершенно непонятно, как к ней пробраться. Рядом с берегом двенадцатилетний мальчик Ваня рубит дрова в сарае. Он знает, зачем в этот небогатый городок приезжают люди с далёкого юга, и предлагает помощь. Конечно, не бесплатно: 250 рублей — и он покажет, как пробраться к церкви, а ещё проведёт экскурсию. В этом незнакомом месте мне не хочется выглядеть наивным человеком, который готов без раздумий выложить целых 250 рублей, и я торгуюсь. Останавливаемся на 200.

Ваня знает, как безопасно перейти Белое море по льду: 
«Главное — всегда носи с собой отвёртку.

— Так отшельник и сжёг. Вообще их тут жило двое. Первый прожил год один и уплыл на Соловки. Он был более-менее спокойный, но мы всё равно его не любили. А потом второй пришёл. Он и сжёг. Духов боялся. За духов он нас считал. Мы дразнили его иногда, так он однажды сжёг мост, который вёл на остров. Чтобы не достали его. Он потом тоже хотел уплыть на Соловки, все они уплывают. Но не доплыл, утонул в море.

Внутри церковь немного напоминает одиночную камеру. Все стены исписаны: «Прости», «Бог», «Мне страшно», «Помни» и так далее. Ваня любит летом вместе с друзьями ночевать под церковью в палатках. Но внутрь они не заходят — боятся, что там духи. Все знают, что в этой церкви свечи гаснут, даже когда двери закрыты и ветер не проникает внутрь. Считается, что это место проклято — здесь совсем рядом, буквально в паре сотен метров, находится каменная тюрьма, в которой погибло очень много людей. Я спрашиваю Ваню, сможем ли мы дойти до этой тюрьмы, но он отвечает, что лёд слишком тонкий.

В этих местах во времена СССР было много лагерей ГУЛАГа. А ещё в 1905 году представители питерской интеллигенции часто переезжали сюда сами — понимали, что наступают трудные времена, и хотели перебраться в безопасное место, но при этом оставаться поближе к дому.

Карелия и Кольский полуостров были самыми подходящими для этого местами — кто додумается искать беглых интеллигентов там, куда обычно отправляют в ссылку?

За Карелией начинается Кольский полуостров. Большинство населённых пунктов здесь — ЗАТО (закрытое административно-территориальное образование). Попасть в них, как это водится в России, абсолютно невозможно, но в то же время есть несколько способов. Если вы захотите посетить ЗАТО легальным способом, то придётся пройти все круги бюрократического ада и получать пропуск на год через ФСБ. Если соблюдение закона для вас не принципиально, то тут вам поможет матушка-коррупция. На некоторых КПП охранники берут с туристов взятки за пропуск в ЗАТО на день. Цена за въезд — 1 500 рублей, за выезд — 500 рублей. По слухам, ещё можно найти таксиста, у которого есть пропуск, и проехать в багажнике.

Правда вот, никаких особых тайн на территориях этих ЗАТО не найти. Тут только продуктовые магазины, многоэтажки и занятые своими повседневными заботами жители. Многие из этих объектов остаются секретными скорее по инерции, чем из-за какой-либо необходимости.

В центральной России, если малознакомый человек позовёт вас к себе в гости, то вы задумаетесь — уж не маньяк ли он?

Здесь, на Севере, всё совершенно по-другому.

Пару лет назад в Мурманске всё-таки построили набережную и даже торжественно открыли её. Но потом пришлось закрыть, потому что однажды ночью пирс просто ушёл под воду. Хотя местные жители уверяют, что набережная у них и раньше была, просто крошечная. 

Главные жители Кольского полуострова — крабы. Их завезли сюда ещё в 60-х годах прошлого века в порядке эксперимента.

Если выехать из Мурманска и отправиться дальше, начинает казаться, что ты — первопроходец, который совершает экспедицию на край света. Дорога пуста, только на опасных участках стоят предупреждающие знаки — чучела из подручных материалов, похожие на потрёпанную броню из игры Fallout. Вообще-то «край света» — не такая уж и метафора, если ехать вперёд, можно действительно достичь края материковой суши. Но на самом деле и тут тоже есть жизнь — например, в известном благодаря «Левиафану» посёлке под названием Териберка. Кстати, чтобы не обидеть жителей Териберки, ударение в названии села нужно ставить на первую букву «и». Тут то и дело встречаешь любителей заниматься виндсёрфингом на снежных пустошах. А ещё я познакомилась там с фотографом из Великого Новгорода, который дожил до тридцати лет и ни разу не видел моря. А когда решил наконец посмотреть, как оно выглядит, почему-то выбрал Баренцево.

Летом здесь наступает полярный день, темно не бывает почти никогда. В это время года жители Кольского полуострова мало спят, поэтому в одиннадцать вечера по дороге в Вайда-Губу на Рыбачьем вполне можно встретить жениха и невесту, мирно гуляющих по абсолютной пустоте на краю света. А в два часа ночи на заправке у Оленегорска — трёх разодетых в цветастый шёлк девушек, которые громко кричат, требуют у кассира кофе и, кажется, не вполне трезвы.

В восточной части полуострова нет почти ничего. Только тундра. Пустота и несколько рыбацких посёлков у побережья.

К востоку от Умбы есть село Кузамень — оно находится рядом с огромной антропогенной пустошью, настоящей северной песчаной пустыней. В этой пустоши находятся захоронения начиная с 1800 года. Там и по сей день хоронят местных рыбаков. Периодически ветер раздувает песок, и обитатели песчаного кладбища выходят в мир живых. Не как белые ходоки из «Игры престолов», конечно, но неприятности местным жителям они всё равно доставляют. Кому-то ведь приходится закапывать их обратно.

Вообще-то эта северная пустыня-кладбище по-своему красива. Её ещё называют «фиолетовый берег»: внутри чуть ли не каждого камня здесь, если его разбить, можно найти аметист.

После маленького рыбацкого поселения под названием Таня нет уже ничего, что было бы хоть как-то похоже на привычный нам мир. Тут другие законы, другие нравы, и даже слова приобретают совсем другое значение. Самый незначительный пример — слово «рыба». В посёлках нет такого понятия в общепринятом значении. Рыба — это сёмга. Треска — это треска, тунец — это тунец, а рыба — это сёмга. И, кстати, вряд ли вы где-то когда-то попробуете сёмгу (рыбу?) вкуснее, чем здесь. Её добывают на востоке реки Паной. Рыбная ловля стоит здесь порядка 20 000 долларов в неделю (с вертолётным трансфером). Когда-то в этих местах рыбачил сам Джимми Картер.

Вообще-то Кольский полуостров — это мир крайностей. 

Если здесь идёт снег, то это всегда буран, а если дождь, то шторм. Люди живут по несколько месяцев то в вечном свете полярного дня, то в вечной ночи, прерываемой одними лишь всполохами северного сияния и розовыми рассветами, мгновенно переходящими в закаты.

Полуостров как будто бы состоит из хаоса и абсурда, и граница этого хаоса отмечена всего лишь незаметной стелой с надписью «Полярный круг». За ней уже начинаются тундра и вечное, бескрайнее ничего.