Made in China — три слова, которые можно увидеть на доброй половине вещей, нас окружающих: от нефтепроводных труб до капроновых трусов. Менее чем за полвека Китай превратился из закрытого для внешних связей тоталитарного государства с центрально-плановой экономикой в крупнейшего мирового экспортёра (правда, не менее тоталитарного, но сейчас не об этом). Реформы стартовали в 1978 году. Политика реформ и открытости (改革开放 — gaige kaifang) должна была привести к созданию структуры, не имевшей себе равных в мировой истории — социалистической рыночной экономики — и открыть Китай для внешних инвестиций.

Надо сказать, что Китай на тот момент находился на грани катастрофы, столкнувшись с результатами следования реформационным паттернам СССР — так называемой «политики большого скачка». Скачок заключался в том, что с 1958 по 1960 год предполагалось резко модернизировать экономику, сделав её индустриальной. С 1953 года и по сей день китайская экономика планируется, как было в СССР, пятилетками, и согласно плану на вторую пятилетку (1958-1962) предполагалось разогнать промышленность на 45 %, а сельское хозяйство — на 20 %. Откуда планировалось брать на это ресурсы в стране, недавно пережившей войну? Первым источником была коллективизация, вторым, как ни парадоксально, должен был быть энтузиазм.

Крестьян объединили в коммуны, обязав, помимо работы в полях, самим изготовлять весь инвентарь и участвовать в промышленном производстве на близлежащих заводах. На деревенских заводах не получалось делать нормальную сталь, к тому же крестьяне совершенно не умели её обрабатывать; в итоге полученная сталь ни на что не годилась. Достижения сельского хозяйства тоже подкачали: погода в те годы вечно была плохая, а нагрузка на людей всё росла и росла. В результате, вопреки восторженным сфабрикованным отчётам об успехах, в 1961-1962 годах Китай поразил голод. В Китайской коммунистической партии (КПК) развернулись споры о правильности выбранного пути — это был знаменитый период Культурной революции, и Мао Цзэдун отстаивал свой авторитет в буквальном смысле до конца. В 1976 году он умер, и власть перешла к представителям крыла прагматиков, которым руководил Дэн Сяопин. Это крыло было не столь леворадикальным, а что самое благоприятное для страны в глубочайшем кризисе, экономические решения были локальными адекватными решениями проблем, а не строились на цитатах великих теоретиков марксизма. В Китае началась своеобразная «оттепель».

Мао Цзэдун утешал народ тем, что лучше быть бедным при социализме, чем богатым при капитализме. Дэн Сяопин считал, что бедность — это ещё не социализм, и в ней нет ничего достойного.

С помощью серии реформ Дэн Сяопин сумел, сохранив видимость социалистического строя, создать условия для возникновения малого, среднего и даже крупного бизнеса. Поощрялось сотрудничество с иностранными фирмами и прямые инвестиции, в Китае появился иностранный капитал и технологии. С тех пор личная выгода для китайцев — это святое, успех бизнеса воспринимается как вклад в процветание всего государства. В 1999 году частный бизнес был признан важнейшим столпом экономики. До недавнего времени предпринимателей не принимали в компартию, но в 2002 году председатель КПК представил теорию Тройного представительства, которая уравняла в правах и значимости для страны буржуазию и «трудовое население».

Китайский социализм не предполагает равенства. Разница в доходах между различными провинциями, помноженная на разницу в доходах между самыми богатыми и самыми бедными, ну очень велика. Большинство внутренних рабочих-мигрантов получают мало. После ряда забастовок в 2010 году руководства провинций вынуждены были обязать руководителей производств и фабрик поднять заработную плату. К 2016 году самой высокой зарплатой в Шанхае, финансовой столице Китая, стали 2 190 юаней в месяц (на тот момент — около 327 долларов). В среднем же рабочим стали платить 1 600 юаней (239 долларов), а в самых бедных регионах — около 1 000 юаней.

По большей части, беднейшее население Китая — выходцы из сёл и деревень, больше семидесяти миллионов человек до сих пор умудряется выживать на триста долларов в год. Многие из них в поисках лучшей жизни вынуждены перебираться в более крупные города на заработки. Обилие предприятий различной величины сполна обеспечивает людей работой, однако рабочая миграция до сих пор не одобрена государством с точки зрения законодательства. Перед тем как КПК решила открыть экономику для внешних связей в 1978 году, было решено заранее предотвратить ситуацию «понаехали», введя систему по прикреплению человека к месту рождения. То есть, покидая родной город, ты гарантированно лишался пенсии, прописки, медицинского обслуживания и возможности получить образование. Многие работодатели пользуются этим более чем активно, в особенности это касается даже не кустарных мастерских по сборке айфонов, но крупных предприятий и официальных представительств зарубежных компаний.

Миф о том, что все китайские айфоны собраны на коленках за чашку риса, не находит документального подтверждения. Зато его находят леденящие душу случаи на предприятиях, работающих с настоящим Apple: взрывы, пожары и самоубийства из-за тяжёлых условий труда. Компании, принадлежащие конгломерату UNIQLO, также замечены за нарушениями условий безопасности труда: сотрудники работают на 150 часов в месяц больше, чем положено, находясь в помещениях с плохой вентиляцией и лужами токсичных отходов на полу. В целом на мелких и крупных фабриках и производствах страдает около миллиона человек в результате аварий и ещё порядка двадцати тысяч получают опасные заболевания. В 2012 году около семидесяти тысяч человек погибли на производстве, а случаи того, что люди просто объявляются пропавшими без вести — обычное дело. Производство в Китае не стихает и ночью: многие фабрики, предприятия и стройки работают круглые сутки. За сверхурочную работу полагается тройная оплата, но требовать её никто не станет: если работу не сделаешь ты, её сделает кто-то другой.

Ежедневно Китай производит огромное количество вещей. Заводы раскиданы вдоль дорог и железнодорожных путей, создавая единый индустриальный пейзаж с клубами дыма над громадными трубами. Здесь производится всё — от колпачков для тюбиков с зубной пастой до сложнейших технических устройств последнего поколения. Большая часть из них, конечно же, идёт на экспорт.

Китайцы знают, что нужно любой стране в любой точке земного шара: сувениры, которые продают на улицах по всему миру, практически все сделаны в Китае — магниты на холодильник, значки и макеты достопримечательностей.

Даже предметы баварского народного промысла, которые я недавно присматривала в аэропорту Мюнхена, были made in China. Кстати, самим китайцам вообще не нужно никуда ехать: в Китае уже построили копии практически всех самых известных мировых достопримечательностей.

Выезжая практически из любого крупного города, сразу попадаешь в промзону. Рядом друг с другом, по соседству, можно увидеть комбинат по производству плюшевых игрушек и игрушек для взрослых, фейерверков и целлюлозы, спирта и трусов. Всё это потом либо отправляется на экспорт (посмотрите на этикетку своих тапочек и скажите, где они сделаны), либо в маленькие частные магазины, либо продаётся через интернет. Кстати, отчасти популярность интернет-покупок связана именно с дешевизной товара, который вы покупаете прямо с завода. А отчасти ещё и с тем, что некоторые заводы производят такие безумные вещи, которые в магазине купишь разве что в шутку. Но если вдруг понадобится, например, точилка для овощей, или поплавок с Bluetooth-оповещением о том, что клюёт, или селфи-палка с функцией ложки, ну или пробка для вина с сейфовым замком — вы знаете, что делать.

Иногда заводы специализируются на подделывании других брендов. Это не считается чем-то зазорным или неправильным. Роль копирования в китайской культуре достаточно велика, воспроизведение уже созданного — один из столпов китайской цивилизации.

То, что искусно повторяет некий предмет, считается равным ему по ценности и даже превосходящим его.

Современный предмет, копирующий древний, или же точная копия чего-либо ценится соответственно оригиналу, не говоря уже о копиях всех брендов и копировании технологий. Как сказал в одном из своих интервью один из самых богатых и успешных предпринимателей Китая Джек Ма, современные китайские подделки ничуть не уступают оригиналу, а может быть, и лучше него. Fake it until you make it: копируя что-либо, понимаешь его сущность гораздо лучше, чем просто изучая.

Как бы там ни было с угнетением рабочего класса, предприниматели и бизнесмены в глазах народа — мерила успеха китайской экономики в целом. Большинство состоятельнейших людей Китая богатело вместе со всей страной, и их успехами измеряется, как пафосно бы это ни звучало, успех всего Китая. Они неизменно вызывают уважение и восхищение, без них невозможно гармоничное общество. До недавнего времени богатство ассоциировалось с хитростью, смекалкой и недюжинными талантами — то есть теми качествами, которые китайцы очень уважают и ценят в людях.

Ситуация стала немного меняться, когда успешные предприниматели обзавелись потомством. Для обозначения золотой молодёжи используется специальный термин — 富二代 (fuerdai). Это не просто дети очень состоятельных людей, fuerdai — это поколение богачей, которое умеет показать богатство, но не знает и не хочет знать, откуда оно берётся. Можно сказать, что отчасти они порождены принципом «одна семья — один ребёнок»: можно себе представить, каково быть одним-единственным ребёнком и единоличным продолжением целого рода в стране, для которой семейные связи и преемственность — это святое. Второй термин для обозначения избалованного ребёнка в китайском языке — 小黄帝 (xiao huangdi), дословно — «маленький император»: он только подумал о том, чего хочет, и уже это получил.

Они — дети магнатов и бонз, с детства получавшие всё, что хотели и всё, о чём их родители и мечтать не могли в их возрасте. Они, как Сиддхартха Гаутама во дворце, никогда не видели бедности, болезней и политических репрессий. Они не умеют зарабатывать деньги, но зато умеют жить на широкую ногу. Многие fuerdai — медийные звёзды Китая, по масштабу сравнимые с Пэрис Хилтон и Ким Кардашьян. Каждый месяц кто-то из них оказывается в центре медийного скандала, завязанного на безумных способах траты денег: кто-то устраивает публичное сжигание денег, кто-то — массовую сексуальную оргию с топ-моделями, кто-то покупает своей собаке семь IPhone7 и две пары Apple Watch.

Такие случаи, широко освещаясь в прессе, доставляют много проблем родителям маленьких императоров, и иногда последствия фатальны. Так, в 2012 году в Пекине произошла авария с участием автомобиля Ferrari, сына одного из приближённых Ху Цзиньтао, тогдашнего лидера Китая, и двух обнажённых девушек. Отец пострадавшего был арестован и обвинён в коррупции. Ненависть к золотой молодёжи растёт с каждым днём, и коммунистическая партия вынуждена признать их политической и экономической угрозой. Fuerdai не имеют никаких ограничений, но и ничего не хотят — проблема мотивации к труду снова возникает на горизонте экономического планирования.

Золотые дети и маленькие императоры — апогей того скачка в экономике, который Китай совершил за последние десятилетия; их же часто обвиняют на данный момент в проявлениях культурного и экономического спада. И тем не менее, их роль крайне важна: они задают планку таланта тратить деньги, тем самым придавая китайскому «социалистическому» обществу всё больше черт общества потребления, и вот уже технику Apple приобретает не только сын магната, который может позволить себе сделать это оптом, но и бедный студент, который ради этого продал почку.

Постепенно появляется класс людей, которые живут не по средствам и хотят выглядеть богаче, чем на самом деле. Для этого они пока что используют принятую во всём мире кодировку социального статуса: айфон, брендовая одежда, иностранная машина и так далее. Люди хотят не иметь минимум, а жить красиво. Они уже больше не желают терпеть безумное неравенство. Пример тому — штраф за рекламу, призывающую к покупке всяких атрибутов гедонистического существования. Такая реклама, по мнению китайских социологов, оскорбляет чувства тех, кто не может себе этого позволить.

Не так давно КПК утвердила план на тринадцатую пятилетку (2016-2020 годы). Его главная цель — создать в Китае средний класс, или точнее, «cреднезажиточный», который наконец сможет покупать всё то, что сейчас производится в стране на экспорт. Это означает, что Китай расстаётся со своей ролью фабрики мира. Средний класс — это не дешёвая рабочая сила, он состоит из образованных и профессиональных представителей, получающих хорошую зарплату. А это уже, в свою очередь, означает, что китайские тапки подорожают. Пожелаю Китаю удачи в выполнении нового пятилетнего плана и пойду куплю пару про запас.