Согласно опросам Всероссийского центра изучения общественного мнения (ВЦИОМ), многие россияне продолжают настойчиво верить в сверхъестественное: колдунов, призраков, НЛО и приметы. В 2016 году, например, 36 % опрошенных отвечали, что верят в способность других людей наводить порчу, при этом 24 % утверждали, что лично сталкивались со случаями колдовства. Ещё 16 % в 2015 году соглашались, что общение с душами умерших возможно. Евгений Сафронов уже почти двадцать лет ездит по деревням и сёлам Ульяновской области в поисках свидетельств контактов местных жителей с неизведанным: ожившими мертвецами, оборотнями и прочей нечистью. По словам Сафронова, его задача не в том, чтобы подвергнуть услышанное сомнению, а, напротив, записать рассказ так, как есть, фиксируя причуды русского магического сознания. По просьбе самиздата журналист Артём Горбунов расспросил Сафронова о его работе, жизненном выборе и узнал, почему от мёртвых родственников лучше держаться подальше и откуда в русской глубинке объявился дух Фредди Крюгера.

Село Старая Савадерка в Ульяновской области почти заброшенное. Оно состоит всего из нескольких домов, разбросанных вокруг одного перекрёстка. Камыши и болота окружают редкие избы. Летним вечером 1999 года на завалинке одного из домов сидели совсем молодой парень, на вид студент-первокурсник, и взрослая женщина. Скоро должен был начаться сильный дождь: поднявшийся ветер стремительно нагонял тучи, стало резко темнеть. Однако собеседники не думали укрываться в доме — настолько рассказ сельчанки увлёк и поразил молодого человека:
— И вот ночью ко мне из-под кровати ползёт сын. Я ему говорю тихо: «На крыльцо, на крыльцо уходи». Муж всё равно услышал, проснулся — и как давай матом громко-громко ругаться. Сын обратно стал отползать и шептать мне жалобно: «Мам, мам, сколько раз я тебе говорил? В следующий раз ты окно открывай — я через него зайду».

Сын этой женщины давно умер и после своей смерти неоднократно приходил к матери. Отец знал, что грустить по покойникам нельзя, как и привечать их, поэтому и стал прогонять погибшего сына. Для городского жителя эта история дикая и пугающая, а в сёлах прекрасно знают, что покойные родственники часто навещают тех, кто по ним скучает, и пускать их в дом ни в коем случае нельзя.

«Когда я слушал рассказ той женщины, по коже бежали мурашки, а внутри меня впервые что-то щёлкнуло. Я первый раз услышал вживую подобную историю от человека, который такое пережил», — вспоминает сегодня свои ощущения теперь уже повзрослевший студент-первокурсник. Зовут его Евгений Сафронов, и со времени своей первой фольклорной экспедиции подобные пугающие истории он уже успел услышать от тысячи человек.

— Интерес к теме загадочного у меня был с детства, и он выражался в различной форме, в частности в художественной. Например, я пишу рассказы и повести. А на первом курсе филологического факультета я приобщился к фольклористике, — рассказывает про свою необычную работу кандидат филологических наук. Сафронов изучает несказочную прозу сёл Ульяновской области, или, проще говоря, он почти два десятка лет записывает истории про домовых, оборотней, целителей и НЛО, и их правдивость его не интересует. Важны сами истории, или «тексты», как их называет сам фольклорист.

«Городскому человеку, который никогда не слышал истории про русалок и домовых от первого лица, они кажутся действительно чем-то странным. Но для мира традиционной сельской культуры их можно сопоставить с рассказом про дойку или колхоз. Это часть одновременно и необычного мира, и повседневного», — поясняет Сафронов.

Фольклористу интересно, чем с ним делятся люди. Объективная реальность их историй его совершенно не волнует: «Тут даже вопрос о вере не стоит — рассказчик сам видел русалку на реке или оборотня на перекрёстке, это рассказ от первого лица. В крайнем случае, ему кто-то что-то такое говорил, или он от кого-то слышал, что вот в селе у них колдун есть, но такие истории тоже передают с установкой на достоверность».

С пугающим и сверхъестественным миром, который оживает в рассказах людей, Сафронов сталкивается почти каждый день:
— Фольклорная экспедиция у меня продолжается всегда. Я записываю в маршрутках, в магазинах в очереди, на встречах с друзьями и домашних посиделках. Когда я писал диссертацию о иномирных снах (сны, в которых человек видит умерших или загробный мир), то самую сложную часть написал благодаря работе. Я тогда работал в пресс-службе одного завода. Коллектив преимущественно женский, и там можно было вести непрерывные наблюдения.

Когда Сафронов пересказывает услышанные им в сёлах истории, то он точно передаёт особенности диалектной речи своих многочисленных собеседников. Пересказывать истории и говорить о своих информантах ему гораздо проще, чем говорить о себе. Ещё проще и привычнее Сафронову слушать. «Я прихожу к человеку и просто беседую с ним, так получается. Это происходит уже долгое время, и сотни вопросов, которые я задаю, у меня уже в голове. Нельзя беседу с человеком превращать в допрос и интересоваться только конкретными вещами. Пусть он опишет, как переезжал, как учился, как работал. Пусть ты потратишь два часа, но когда наконец-то выслушаешь человека, он сам выйдет на темы, тебе интересные. Беседовать с кем-то одним можно по шесть-семь часов. Только про похоронные обряды каждый деревенский житель может часа по два разговаривать. А там вскрываются различные обряды, суеверия. И на этой волне уже можно переходить к теме сверхъестественного».

«Шёл я ночью по деревне. Смотрю — на меня из-за забора свинья выглядывает. Непросто выглядывает, а смотрит так нехорошо. Я ей как палкой дал по уху. На следующий день захожу к тёще, а у ней голова перебинтована — ухо, говорит, болит. А про неё ведь многие в селе говорят, что она ведьма. Стало быть, это она по ночам в свинью оборачивалась».

Истории про оборотней в Ульяновской области можно услышать часто. В них ульяновские оборотни превращаются в лошадей, свиней, коров и собак. Обычно способность к превращению в животных приписывают людям, про которых в сёлах говорят, что они обладают экстрасенсорными способностями — лечат или, наоборот, наводят порчу. Бывают случаи, когда за оборотня в сёлах принимают предмет. Например, катится по единственной сельской улице стиральная машинка или колесо. Необычно. Значит, это оборотень.

— Почти всегда чем дальше от героя истории её рассказчик, тем яростнее его считают оборотнем, — рассуждает Сафронов. — Например, в одном селе будет много историй, что в соседнем-то уж точно есть оборотень, и укажут, что это за человек. И вот в двух соседних крупных сёлах все говорили про одного человека, что он «оборачивается». Причём про ныне живущего. Мы не удержались и пошли к нему. На удивление, обнаружилось, что он  полный «минус», то есть не отказался от общения, но никаких историй или даже распространённых ритуалов не знал. Пошли к его соседу, который оказался его лучшим другом с детства. Закурили, поговорили о том о сём. И спрашиваем напрямую: ходят слухи, что ваш сосед оборотень. А он: «Колька-то? Да я сам видел, как он через двенадцать ножей перепрыгивал и в коня превращался». Это такой единственный случай на моей памяти.

Словосочетание «неопознанный летающий объект» или «НЛО» в сёлах использует редко. Чаще всего светящийся в небе объект называют по его форме. В Ульяновскую область залетают «шары», «чурбачки», «цилиндры», «иголки», «клинья», «огняные шары», «вытянутые шары» и «овалы с бугорочками». Иногда очевидцы рассказывают про «шевелящихся живчиков» внутри этих объектов.

«Она села на землю там <тарелка>. Через малое время выходит там, как муравейник — около её забегали, — описывает женщина в Майнском районе, как из «тарелки» выбежали маленькие человечки. — Нам видать хорошо: она вся светится! Её освещает светом всё, и они, как муравейником, тут забегали около неё. Правда, они недолго были. Потом гляжу: опять все исчезли, и тарелка опять стала подыматься-подыматься — и дальше полетела». Кстати, эта женщина видела летающие объекты неоднократно. Дело в том, что врач рекомендовал её мужу лечебные прогулки по селу. И во время этих прогулок с супругом женщина и стала часто наблюдать «летающие тарелочки».

В одном из сёл Сурского района светящийся объект в небе видели несколько раз. Однажды «огромная-огромная тарелка бело-серебряного цвета» остановила работающий трактор. Ещё долго его потом никак не могли завести. В историях о встрече с НЛО часто встречается эпизод, когда перестаёт работать техника. В этом же селе инопланетяне даже останавливались на дозаправку.

«Соседи наши, пожилая супружеская пара, возвращалась домой, с поминок вроде как. И вот издалека увидели они над своим домом зарево. Решили, что дом горит, стали звать на помощь соседей. Мы когда прибежали к дому, увидели, что зеленоватый объект, такого же цвета, как фонарь на нашей улице, завис над колодцем и черпал из него воду прожектором, будто заправляется».

«Я ехал из Тагая в Ульяновск. И тут перед моей машиной на дорогу приземляется „тарелка“. Я минут пятнадцать-двадцать просто сидел в автомобиле и не знал, что мне делать. Я испытал страх, которого никогда в жизни не испытывал. Когда „тарелка“ улетела, я до дома, не помня себя, доехал и смотрю — ширинка-то у меня мокрая».

«Видела вот лично я тарелку. Над моим колодцем висела, видимо, воду брали, а два пацана — Димка с Генкой шли и кричали в её стороны: „Эй, инопланетяне, возьмите нас с собой!“ А я им кричу: „Дураки, дураки, вы чё орёте?“»

Случаются, конечно, и полёты на борту «тарелки»: «И унёс меня туда в дирижабль этот, и мы полетели. Полетели — сколько мы летели, не знаю. Прилетели на какую-то поляну, на поляне на этой вроде какие-то люди. И вот что-то они хотели проверять, не то здоровье проверять…»

При этом, когда люди рассказывают про полёты в тарелке, они делают поправки, что точно не помнят — было ли это во сне или наяву. Одного мужчину, например, с его слов, похитили инопланетяне и объясняли ему, что есть две разновидности пришельцев. Злые вредят, а хорошие, наоборот, помогают людям и даже их исцеляют. Мужчина попросил их помочь вылечить желудок. Исцелить сельчанина с первой попытки инопланетянам не удалось, и тогда они пообещали вернуться, чтобы помочь. Но так и не вернулись до сих пор.

Четверть россиян верит в существование летающих тарелок. В 2000 году 29 % опрошенных ВЦИОМ заявили, что верят, будто на землю прилетают инопланетяне. В 2013 году Фонд общественного мнения выяснил, что 38 % россиян верят в пришельцев, причём меньше скептиков оказалось в крупных городах. На Западе адептов веры в инопланетный разум гораздо больше. Согласно исследованиям компании YouGov, в инопланетян верят 54 % жителей США, 56 % опрошенных немцев и 52 % опрошенных британцев.

Есть в собрании Сафронова история, чья достоверность практически не вызывает сомнений, даже если вы не верите в паранормальное. В одном из сёл произошло нечто, что до сих пор помнят все его жители. История напоминает скорее американский триллер про жизнь маленького городка в духе книг Стивена Кинга, чем реальную жизнь российской глубинки. Она для фольклора не характерна, но в ней сошлись многие его элементы. «Я лично разговаривал с несколькими её участниками не так давно, но все они до сих пор с напряжением в голосе вспоминают то, что произошло», — нагоняет на меня Сафронов мурашек, подливая чай.

«Лет пятнадцать назад во время святок сельская молодежь пошла на перекрёсток, что неподалёку от кладбища. Там подростки лет двенадцати-четырнадцати решили вызвать дух Фредди Крюгера. Такое вот влияние современной культуры, это дело в общем-то банальное.

Уже темнело. Во время ритуала вызова одна из девчонок неожиданно начала говорить грубым мужским голосом, словно одержимая. Сперва остальные ребята решили, что она шутит. Но потом у девочки закатились глаза, и она направилась к кладбищу. Её буквально пёрло туда, будто кто-то тянул. Тут уже, конечно, все ребята испугались и побежали за помощью к взрослым, потому что сами удержать её не могли. Понадобилось четверо взрослых мужиков, чтобы как-то одержимую девочку остановить.

История, конечно, потрясла всё село. Ту девушку потом повезли лечиться в город. Она уже давно вернулась в село и даже завела семью. После произошедшего в том селе запретили все подобные ритуалы вызовов и гадания. Этот запрет существует до сих пор. Это такая история в лавкрафтовском духе, которая объединяет всё село».

К сотням рассказов про оборотней и домовых Сафронов уже привык, но ему не надоедает. 

— Я каждый раз сопереживаю, ведь человек говорит о личном. Я записываю истории не просто о домовых и русалках, а часто про умерших близких. Это обязательно связано с эмоциями, а собеседник всегда чувствует, когда собиратель сопереживает. Раскрытие человека идёт, только когда ты по-настоящему приобщаешься к его боли и страданиям. Нужно любить своего собеседника, иначе не найти настоящих рассказов.

Рассказы находят Сафронова сами. Месяц назад ему позвонил мужчина: «Вас интересуют фотографии, связанные с инопланетянами?» — «Конечно». На следующий день на работу к Евгению пришёл мужчина лет пятидесяти, утверждающий, что на протяжении всей жизни сталкивался с необычным. Например, видел над Ульяновском почти сорок летающих тарелок.

— Он принёс целый архив фотографий, по сути, пылинок. С другой стороны понятно, что они с сыном видели что-то необычное. Он авиационный техник, который может отличить летящий самолёт от нечто иного. Тем не менее он утверждает, что видел и заснял около сорока объектов над Новым городом (микрорайон в левобережной части Ульяновска, где находится авиазавод. — Прим. ред.). Но на фото ничего не разберёшь. Однако меня же интересует, как он выстраивает текст.

Мужчина, который больше часа указывал Сафронову на микроточки на фотографиях неба и называл их космическими кораблями, про свои встречи с непознанным почти ни с кем прежде не делился. Это ещё одна специфика работы Сафронова — люди рассказывают ему такие вещи, о которых никогда в жизни не упоминали коллегам, мужьями, жёнам, детям. «Мне, человеку, которого они видят первый и последний раз в жизни, они говорят обо всём, потому что мы беседуем не на тему необычного, а про них самих, про их трагедии».

Необычный интерес Сафронова трансформируется не только в научные работы и статьи. Долгое время Евгений работал журналистом в городской газете «Ульяновск сегодня». После того как газета превратилась в агитационный листок администрации Ульяновска, Сафронов ушёл работать в областную библиотеку. Помимо этого он занимается художественной прозой, тоже связанной с миром необычного и непознанного. Например, написал повесть «Ерошкин — предсказатель из Кувая». В середине прошлого века про жителя Сурского района Ивана Ерошкина ходила слава предсказателя. У местных жителей даже есть поговорка «Я чай не Ерошкин, чтобы знать», когда кому-то задают вопрос, на который тяжело найти ответ.

Окружающие, зная об интересах Сафронова, часто пытаются использовать его как справочник по знахарям Ульяновской области или надеются, что он будет истолковывать их сны. Высокопоставленный чиновник из областного правительства даже консультировался: зачем к нему во снах погибший отец приходит и о какой-то сделке говорит?

Профессиональная деформация проявляется не только в постоянном записывании текстов. «Меня часто лечат знахари — нужно же их записывать. И чтобы контачить с такими людьми, необходимо иметь какую-то защиту, держать дистанцию, потому что не знаешь, какое воздействие могут оказывать такие люди в большом количестве», — рассказывает фольклорист. 

Народные целители боятся иногда довериться фольклористу — думают, что если выдадут ему свои заговоры, то те потеряют свою силу. В случае со знахарями Евгения интересует их становление. По своему опыту общения с ними он сделал вывод, что человек становится знахарем, целителем или экстрасенсом через личную трагедию.

«Валентина Николаевна работала библиотекарем, была атеисткой и комсомолкой. Потом у неё погибли два сына. После этого она стала ходить по разным церквям, читать молитвы, как говорит она сама — „искать, что же такое на свете есть“. Набираясь опыта, женщина стала известным знахарем».

Безумцев Сафронов за время своих исследований встречал пару раз: «Если человек безумен, то это сразу чувствуется. Ну вот был в одном селе мужчина, который очень трепетно относился к местному кладбищу. Он, например, увешивал его надписями типа „Люди, пожалуйста, не грешите“ и так далее. У него и явления были свои, индивидуальные. Тексты у него были не фольклорные, а связанные больше с психологическими явлениями».

Согласно исследованием ВЦИОМ, гораздо меньше стали верить в оживших мертвецов и НЛО, отдавая предпочтение предсказателям. Если сравнить опросы ВЦИОМ 1990 и, например, 2015 годов, то цифры будут такие: 43 % против 55 %. В колдунов, соответственно, тоже стали верить больше: 37 % и 48 %. А вот в телекинезе, лечении биополями и гипнозе россияне стали разочаровываться. Связано ли это с тем, что Кашпировского и сеансы зарядки воды в телевизоре сменили поединками экстрасенсов, социологи не поясняют.

В прошлом году Левада-Центр проводил опрос в рамках международной программы социальных исследований (ISSP) по теме «Отношение к религии». Выяснилось, что в потустороннее чаще верят приверженцы религий, каждый седьмой опрошенный искал помощь в нетрадиционных медицинских практиках, а каждый десятый становился клиентом гадалок и астрологов.

За последние годы россияне стали чаще верить в загробную жизнь и что умершие родственники способны влиять на живых — 33 % в 2008 году против 42 % в 2017-м и 28 % против 38 % соответственно.

Если интерес к загадочному у Евгения был с детства, то в саму фольклористику он попал через круп лошади. На филологическом факультете местного пединститута, где он учился, работал клуб «Симбирянин», который проводил различные мероприятия, например празднования Масленицы. На празднике первокурсник Сафронов играл заднюю часть лошади. В этом же клубе молодые филологи готовились к фольклорной экспедиции, которая была для Евгения первой. Та самая, в ходе которой он встретил женщину, которую навещал покойный сын. 

— Изначально я поехал, не зная, какой темой буду заниматься, — вспоминает Сафронов, — И когда речь дошла до быличек, во мне проснулся интерес к миру, который для сельских жителей живой. И интерес к иному миру у меня до сих пор не угас.