Сегодня пятница, а этот день на сайте вашего любимого самиздата посвящён разделу Познание. Эту ту самую историю о познании во время перемещения в пространстве нам прислал наш читатель Кирилл, не сообщивший, увы, откуда он, что нас, кстати, очень расстраивает. Дорогие читатели, нам очень важно знать, откуда вы и что творится в ваших родных городах, ведь только так мы все вместе сможем создать подробную карту Постапокалипсиса. Кирилл отправляется в свой собственный маленький евротур и узнаёт по пути много нового. Кирилл, большое вам спасибо!
Есть много историй про безумные поездки сквозь пелену Постапокалипсиса в поездах, когда попутчиками могут быть яркие и совершенно безумные личности, скрашивающие долгий путь по нашим дорогам. Однако редко когда запоминаются рейсовые перемещения на такой колеснице ада, как автобус, особенно если это не рейс по территории СНГ, а вынужденная мера экономии на поездке в Европу. И сегодня я расскажу вам как раз такую историю.
Лето 2013 года пролетело для меня в незаметной студенческой поездке от универа в Крым, осень внесла свою долю тлена, а в начале зимы от маминой подруги пришло приглашение погостить в Германии на новогодних каникулах. Времени думать было мало, и коллегиально было принято решение, что ехать однозначно нужно, но на чём-то придётся сэкономить. И бремя экономии выпало на долю билетов. Изучив все предложения, мы поняли, что в такие краткие сроки самолётом будет либо дорого, либо сверхдорого, а поездом — ультрадорого. Тут-то нам и пришла в головы идея попробовать найти рейсовый автобус. После череды безуспешных попыток подходящий автобус чудесным образом всё-таки нашёлся. Так как мне светила предпоследняя перед дипломом сессия, мой выезд было решено перенести на неделю, а маму отправить 21 декабря.
И вот, в канун католического рождества, в ночь на 21 декабря, мы с одногруппником, которому выпало в роли штурмана скрашивать поездку до Москвы и обратно, затарились энергетиками и помогли маме загрузить вещи в машину. Тянулась спокойная ночь, шум радио помогал энергичному штурману искать нужные развязки на дороге. В четыре утра мы были на месте, отправление было назначено на семь, но автобус уже стоял, готовый к посадке. Мы перегрузили мамины вещи из багажника машины в багажное отделение автобуса и со спокойной совестью уехали обратно в свой городок.
Прошла ровно неделя, все экзамены и зачёты были успешно сданы, предпоследний день перед поездкой пролетел в коньячном постсессионном угаре с одногруппниками, вещи к тому времени уже были собраны, осталось только выехать. Заранее была придумана схема поездки — из города N до Москвы ночью не добраться, поэтому было решено поехать на последней маршрутке, переночевать в кафе неподалёку от места отправления и затем спокойно выспаться перед границами уже в автобусе под шум колёс. Похмельное утро внесло свою лепту — родилась мысль, что неплохо на всякий случай позвонить в контору, которой принадлежал автобус, и узнать номер телефона водителя и номер автобуса. Добравшись до заранее намеченной кафешки и заказав «цезарь» и кофе, я плавно вступил в туман трэша и угара следующих двух дней моего маленького евротура.
В три часа ночи, решив, что за час я вполне себе неспешно дойду до места отправления, я выдвинулся из кафе по холодной и ледяной Ленинградке. С собой у меня было шесть бутылок коньяка, две бутылки водки, почти три блока сигарет, и три банки варенья. Всё это вмещала бездонная челночная сумка фирмы Adidas, застрявшая в русском безвременье. Еще одна бутылка коньяка и шесть пачек сигарет разместились по удобным карманам пальто.
В 3:30, проходя мимо некоего старинного особнячка, окружённого высоким забором с камерами, я узрел весьма запоминающуюся картину: побитые временем «Жигули» с мужчинами южной национальности, интересовавшимися прайсом у чернокожих жриц любви. Передохнув с минуту и немного поразмышляв над увиденным, я перевесил лёгкий рюкзак с моим нехитрым скарбом с одного плеча на другое, переложил челночный баул в другую руку и пошёл дальше. Когда я дошёл до точки назначения, на часах было ровно 4:00. Я смутно рассчитывал, что мне повезёт так же, как ровно неделю назад ровно на этом же месте повезло моей маме, но, увы, никого не было. Только несильная вьюга, холод и тишина.
Вдалеке я заметил бригаду рабочих, переговаривавшихся на своём каком-то среднеазиатском языке. Рабочие проводили текущий ямочный ремонт, закидывая лопатой свежие порции горячего асфальта в эти самые ямы. Минут через пятнадцать в мою сторону по параболической траектории направился паренёк, слегка помятого и перегарного вида. Делать было нечего, всё равно я стоял один в пустоте, так что я всё-таки принял его не очень внятное предложение завести разговор. Вскоре я узнал, что паренёк родом из райцентра области N, то есть как бы даже мой земляк, что я ему не враг и вообще мир, дружба жвачка. В течение следующего часа я также узнал краткую историю жизни этого простого работяги-охранника, которому иногда задерживают зарплату, который не прочь крепко посидеть с коллегами, и который даже не понаслышке знает о резидентках Ленинградки.
В 5:00 автобуса всё ещё не было, паренёк отчалил на рабочее место, а я снова остался один. Однако ненадолго. Ровно через пять минут, прямо ко мне подъехал абсолютно новый Мерседес в AMG комплектации. В нём сидели двое, как потом выяснилось, дагестанцев. За рулём — молодой парень, на пассажирском — мужчина лет эдак крепко за сорок с небольшой залысиной и задумчивым взглядом. Окно открылось с вопросом «Здесь автобус на Германия отправляется?». После моего утвердительного ответа окно столь же быстро закрылось. Прошло ещё пять минут, окно вновь открылось и оттуда донеслось совершенно неожиданное и даже немного безумное для меня в это ледяное утро предложение: «Ты що мьорзеш? Давай к нам!».
И… я сел, загрузив свои вещи в багажник. Казалось бы, ну, пробуду я с ними минут тридцать, ну, в самом крайнем случае — сорок. Но нет, я пробыл с ними всё это утро. Я узнал о тонкостях и стоимости получения Шенгена в Дагестане, о том, что в Германию ехал именно тот задумчивый мужчина, который впоследствии стал моим попутчиком. И прочее, и прочее, и прочее. Что характерно, с ними я почему-то чувствовал себя в полной безопасности. В какой-то момент мы решили позвонить водителю, тот ответил нам: «Да, вот со стоянки выезжаем, гололёд, но скоро будем!».
К 6:00 стали подтягиваться другие пассажиры, большая часть которых направлялась во Францию. Вечером должна была быть пересадка в Минске, где всех рассортировывают согласно направлениям, поэтому в ожидании автобуса до Минска собиралась этакая интернациональная команда пассажиров. Мы снова позвонили водителю, ответ был: «Вот, почти выехали, скоро точно будем!». Подъехал целый караван такси. Из них стали выгружаться пассажиры — родственники таксистов. Почти все они были грузинами, ехали с нами в Минский аэропорт.
К семи утра обстановка стала накаляться, «французы» перемещались от одного здания к другому, негодуя; грузины кому-то звонили, ругались, паниковали, ведь самолёт — не автобус, ждать не будет. Я решил всё-таки покинуть тёплый и удобный автомобиль, а чтобы хоть немного разрядить атмосферу, сказал: «Всё в порядке, скоро он приедет!».
Утешать друг друга мы все продолжили в течение ещё часов трёх, периодически названивая водителю с моего телефона. Как выяснилось, я был единственным, кто заранее поинтересовался его номером.
Таксисты уже хотели ехать колонной на помощь, однако утренние пробки вносили свои коррективы. В какой-то момент выяснилось, что водитель этим ранним декабрьским утром ищет в подмосковном городе Z трактор или КаМАЗ, который смог бы вытянуть автобус с автоматической трансмиссией из ледяного плена.
В 10:00 автобус наконец-то прибыл. Последовала суматошная загрузка пассажиров, грузины, аки цыгане, оккупировали заднюю часть автобуса, позакидывав туда какие-то коробки. «Французы» стали грозиться подать в суд на компанию за задержку. Я занял два сидения в начале салона, мой неразговорчивый попутчик — два сидения прямо передо мной. Большую часть дороги до Минска я провёл в неприятной постстрессовой полудрёме. Мой попутчик ни разу не поел, лишь долго и задумчиво курил на каждой стоянке.
В 19:00 мы были в Минске. Срочно перегрузились в другой автобус, свободных мест в котором практически не было, внутри оказалась сборная солянка со всех краёв России и не только. Рядом со мной сидела дама из Потсдама, которая полдороги жаловалась на жизнь: везде мрак, поляки на границе гады. На стоянке после Минска ко мне и задумчивому курильщику присоединился ещё один пассажир этой колесницы Постапокалипсиса. Это был мужчина из Новосибирска, который несколько дней ехал в плацкарте до Москвы, теперь ему светили ещё дня два пути до Италии. Пока мы стояли на остановке, наш новый попутчик делился историями из молодости — как он, работая водителем на ЕрАЗ-762 с пробитым глушителем, пережил имитацию газенвагена в салоне на стокилометровом тракте.
На горизонте замаячила Белорусско-Польская граница. Как выяснилось, что в России подарки и «новогодний стол», то в Европе контрабанда и серьёзный штраф. Коньяк в пальто и сумке не только грел мне душу, но и щекотал нервы. А если? А вдруг? Было немного стрёмно. Белорусская граница похожа на формальность, мы с моими попутчиками прошли самыми первыми, после чего ждали остальных пассажиров. Снова сели в автобус, но не выдохнули, впереди были поляки. И ладно бы только мои коньяк и сигареты. Ещё от Бреста слева от нас ехала девушка с милым мопсом, однако мопс, в отличие от девушки, не имел документов. Водители знали, чем это грозит, и попросили спрятать его в какую-нибудь сумку. Проехали пограничный мост и попали в дикую пробку — перед Новым годом вся окрестная Беларусь поехала закупаться в Польшу. Простояли мы на границе два часа, на нервах мне казалось, что коньяк скоро прожжёт дыру в пальто, мопс скулил от духоты. Подъехали к пограничникам, те стали собирать паспорта. Пока пан пограничник штамповал наши документы, мопс снова начал скулить. В этот момент напрягся весь автобус, водители начали отвлекать пограничника.
И вот, наконец-то, граница пройдена, Тересполь. Весь автобус побежал в «склеп» (магазин то есть) за пивом, снимать стресс. В Варшаве наш попутчик продолжил свой тернистый путь в Италию, а я погрузился в забвение до следующего дня.
Утро началось с боли во всём теле и отпечатка кресельной обивки на лице. По подвешенному к потолку автобуса телевизору шли «Интерны». Потом была стоянка, автобус перед Германией поехал на мойку, пассажиры были отправлены гулять. Мой попутчик всё так же молчаливо курил. Я обменял немного евро на злотые и купил топлива польских дальнобойщиков — полуторалитровую бутыль местного энергетика. Не сомкнув глаз до Берлина, я вышел на Центральном автовокзале, попрощался с дагестанским Молчаливым Бобом, купил проездной, проехал несколько станций на метро, пересел на городской автобус. Ещё полчаса в автобусе с притёршимся сбоку уставшим после работы бюргером. Наконец объявили мою остановку, я буквально катапультировался, уже через пять минут я был на пороге.
Я успел только сказать: «Здравствуйте! Я наконец-то приехал!» и снять обувь, перед тем как провалился в беспробудный восемнадцатичасовой сон.
А Новый год прошёл отлично, кстати.
