Почти треть россиян верят в паранормальные явления, следует из последнего тематического опроса Всероссийского центра изучения общественного мнения. Духов, призраков и полтергейстов чаще всего видят в квартирах. Но встречают и в общественных местах, например в музеях, где много старинных и культовых предметов, которые, по логике очевидцев, должны притягивать паранормальное. Маргарита Белодедова — выпускница курсов самиздата, и в цикле о музейных призраках она рассказывает три истории из Сибири. В этой главе — о том, как советский учёный украл капище манси, от которого омский музей спасали экстрасенсы-телезвёзды и шаман.
Омск
Экстрасенс и шаман против капища манси
«У вас находится это капище, это древние духи, которые голодные, которые хотят есть. И они действительно хотят крови, хотят жертвоприношений», — сказали экстрасенсы.
Они облили витрину кровью и оставили под ней сладости — конфеты и печенье. Только после этого сотрудница Омского государственного историко-краеведческого музея Татьяна (имя изменено) стала всерьёз задумываться о том, что же тревожит охранников по ночам.
Команда экстрасенсов во главе с участником «Битвы экстрасенсов» Анатолием Леденёвым приехала в музей в 2017 году. «Он приехал, конечно, по очень трагической какой-то ситуации. По-моему, родители потерянных детей его вызывали к нам в Омск», — рассказывает Татьяна.
Принять в музее команду экстрасенсов Татьяну попросил руководитель местного телеканала — журналистам нужно было осветить их приезд в Омск, но без упоминания причины. А в музее, по его словам, всегда «что-то найдётся».
Экстрасенсы приехали в музей с телевизионщиками. Им провели небольшую экскурсию, они спокойно осматривали экспонаты. Гости зашли в зал с мансийским капищем. Сотрудники музея пересказывали друг другу легенду о том, что деревянные идолы капища забирают детей, если к святыням прикоснётся женщина. Поэтому сотрудницы женского пола старались их не трогать. Охранники музея рассказывали, что по ночам датчики фиксируют движение в зале с капищем.
Экстрасенсы сразу почувствовали неладное и попытались помочь музею избавиться от зловещей энергетики экспоната. Анатолий Леденёв обозначил её природу в сюжете для 12-го канала — эта цитата моментально разлетелась по всем местным изданиям: «Это души, можете даже не сомневаться».
Вместе с Леденёвым в Омск приехала его команда: этническая колдунья в седьмом поколении Ярославна и ясновидящий и хиромант Антон Арбатский. В музее они работали вместе: колдунья нарисовала специальный защитный знак — «шлем ужаса», который должен был сдерживать духов какое-то время, сам Леденёв обнаружил холодную «воронку», а ясновидящий — скопление очень сильной энергии параллельного мира. После продолжительной работы они заявили, что порталы закрыты и теперь вся нежелательная активность должна затихнуть.
В телевизионном сюжете появились далеко не все подробности этого посещения. Фактически вся активная «работа» с духами капища осталась за кадром. В сюжете не было и намёка на то «мракобесие», о котором вспоминает Татьяна.
«То есть этот Леденёв начинает задыхаться, начинает там „помогите-спасите“, упал на стулья, мы его водой, корвалолом откачиваем. Двое других — там женщина была, она ножом руку порезала — давай кровью на эту витрину брызгать, третий в бубен стучать, свечи жечь. Ну, в общем, знаете, это мой последний день работы — я думаю: ну всё, завтра меня уволят, потому что это всё камера снимает, у меня тут свечи горят... Охранник с огнетушителем прибежал, кричит: „Сейчас я вас тут всех залью, и мракобесие своё тут прекратите“», — вспоминает бывшая сотрудница музея Татьяна. Её слова подтверждает другой сотрудник музея, попросивший не упоминать его имя.
Никто из сотрудников не воспринял всерьёз работу экстрасенсов, говорит Татьяна: «Шоу прошло — и слава богу. Посмеялись — и ладно. Но охрана через недели две сказала: а вы знаете, датчики движения не работают и камера не фиксирует ничего. Полгода была абсолютная тишина».
Индикаторами паранормальный активности в музее были охранники. Ещё до появления камер они жаловались на беспокойные ночи: в музее часто срабатывали датчики движения, но когда охранник шёл проверять, всё ли в порядке, он находил абсолютно пустой и тихий зал. Стоило же вернуться на своё место — вновь тревога.
После появления камер на записях иногда можно было наблюдать белёсые пятнышки, которые и привлекли внимание экстрасенсов и телеканала.
Сотрудники музея сами отмечали, что эти пятнышки похожи на «рой мошек». Можно было бы подумать, что там действительно завелись насекомые, если бы не тот факт, что залы регулярно обрабатывались и чистились. Ещё сотрудники думали, что пятна могут быть мерцанием пыли в свете фар или фонарей, пробивающемся снаружи. Но в зале с капищем нет окон.
Через некоторое время сотрудникам удалось связать количество посетителей за день с тем, насколько активной будет у охранников ночь: в те дни, когда музей принимал больше посетителей, ночное «движение» усиливалось.
Хоть сотрудники и не любили обсуждать странности в музее, в разговорах между собой они связывали паранормальные явления с грядущей выставкой о коренных народах Сибири и с её конкретным экспонатом. Из запасников музея достали святилище народа манси.
Татьяна вспоминает, что все странности, происходящие в музее, сотрудники обычно списывали именно на него: «Абсолютно безобидное на первый взгляд. Вот ты не можешь дать этому объяснение, но почему-то присутствует такой вот страх, именно какой-то первобытный».
Ясновидящий Антон Арбатский рассказывает, что их с коллегами позвали именно в зал с мансийским капищем, которое пугало людей, а не на экскурсию по музею. Рядом с капищем экстрасенсы нашли источник «потусторонней энергетики» и затем начали работу по её «обезвреживанию».
«Энергетика была неприятной, действительно она многих людей выдавливала. И даже зайдя в этот зал, я сам почувствовал эту энергию холода», — вспоминает Антон Арбатский.
По его словам, энергетика таких «переломных мест» опасна для людей без экстрасенсорных способностей: они будут ощущать её, но не смогут вовремя понять, что это такое, и уйдут. Человек рядом с таким местом «ощущает состояние тяжести, холода, как будто на плечи вот идёт что-то тяжёлое, чужое, инородное, давящее», утверждает Арбатский.
«Существует древняя такая легенда, что бог хотел создать людей, он их создал деревянными, они были вот такие большие, злобные, агрессивные, бог на них разозлился — и утопил их в Северном Ледовитом океане. Они вышли, как бы спаслись и стали жить в лесу, и северные народы им поклонялись, приносили жертвы, и жертвы были не только денежные», — объясняет Татьяна.
Этими деревянными людьми были «менквы» — существа из мансийского фольклора: лесные хозяева с длинными и острыми когтями, такие огромные, что самые высокие деревья леса едва доставали им до плеч. Передвигаясь по лесу, они поднимали оглушительный свист и вызывали чудовищные завывания ветра.
Менквы считались очень своенравными: они могли быть и добрыми покровителями человека, и кровожадными людоедами, не знающими пощады. Особенно опасны они для людей, нарушающих неписаные правила. Например, в лесу нельзя было свистеть или хвастаться.
Менквы использовали свою силу, чтобы защищать природу от чрезмерной эксплуатации человеком. Тех, кто относился к ней недостаточно уважительно и бережно, они жестоко наказывали.
Мифические существа выступали в роли охранников священных мест. Чтобы не быть случайно обнаруженными, они насылали на людей беспричинный и невыразимый страх.
Разным менквам делали разные подношения: доброжелательным хранителям святилищ подносили монеты и, возможно, еду. Кровожадным людоедам смазывали рты животным жиром или кровью, чтобы их умилостивить и испросить таким образом разрешение на пребывание в лесу. Считалось, что человека, который не «умаслил» менква, тот мог догнать и проглотить целиком.
Мансийские святилища вызывают зловещие и мистические ассоциации со времён гибели девятерых туристов группы Дятлова. Тогда одной из версий следствия было ритуальное убийство местными манси из-за того, что пришельцы осквернили святую гору Холатчахль.
Следователи арестовали нескольких представителей манси и всерьёз прорабатывали эту линию, пока не признали её несостоятельность. Арестованных манси отпустили и привлекли уже в качестве специалистов в поисковые отряды — позже именно один из них нашёл останки отделившихся от группы студентов.
Капище манси попало в омский музей в 1939 году. Его привёз из экспедиции краевед и историк Андрей Палашенков. Невдалеке от посёлка Берёзово он наткнулся на капище и решил спасти его от уничтожения советскими властями. Экспедиция фактически украла действующее святилище у местных манси: они ходили туда, проводили там обряды и делали подношения своим божествам.
По легенде, которую рассказывают сотрудники музея, такая дерзость учёных вынудила манси организовать настоящую погоню за экспедицией. Палашенков с коллегами могли и не вернуться в Омск живыми.
Учёные собрали все элементы капища, включая подношения — в основном это были монеты, время выпуска которых позволило датировать идолов концом XIX века.
«Капище такой полноты редко когда встречается, в других музеях такого нет. Это уникальный экспонат, тут вот прям действующий, ну это храм фактически», — объясняет главный хранитель музейных предметов Ирина Федотова.
У научных сотрудников музея экспонат вызывал не только понятную гордость и научный интерес, но и необъяснимый, почти мистический страх: «То есть заходишь в небольшой зал, где есть и другие экспонаты, но вот именно к этой витрине, где стоит капище, внутренний страх тебе не позволяет подойти близко», — рассказывает Татьяна.
Где-то через полгода после того как экстрасенсы провели свой обряд, охранники Омского государственного историко-краеведческого музея опять стали жаловаться на ночное «движение».
«Ко мне подходит охрана и говорит: а вот ваши экстрасенсы оказались шарлатанами, снова началось, что-то летает», — вспоминает Татьяна.
В музее тогда активно шла подготовка к совместной с петербургской Кунсткамерой выставке: в Омск привезли маску эвенкийского шамана XVIII века. Открытие хотели сделать торжественным: на нём должны были присутствовать местные министры и губернатор — и решили пригласить настоящего шамана. Когда он впервые зашёл в зал, его сразу притянуло к витрине с мансийским капищем.
«Он заходит в этот зал, сразу подходит к этому мансийскому капищу и говорит: „Они хотят есть“», — вспоминает Татьяна.
Шаман попросил сотрудников музея оставить его наедине с капищем. Что происходило в зале в следующие два часа, никто не знает. Шаман ушёл, но позже вернулся с готовым решением музейной проблемы.
Исследовав капище, он заключил, что «они хотят своей земли», о чём и сообщил Татьяне. Она опешила: «Это как ты предлагаешь — мне их на север увезти?»
На север в итоге съездил сам шаман. Он привёз идолам землю из Ханты-Мансийска и посыпал её возле злополучной витрины. По воспоминанию Татьяны, земли было не более пары крупинок, но после этого снова наступило полугодовое затишье. Татьяна уверена, что шаман и сейчас иногда приходит навестить семерых мансийских братьев, но сам он говорить об этом отказывается.
После выставки мансийское капище осталось в постоянной экспозиции музея, но до сих пор пробуждает в сотрудниках некоторое беспокойство.
«Мы в быту тоже стараемся лишний раз идолов не тревожить, не прикасаться к ним. Я знаю сотрудников, которые, вот, может быть, идолов даже подкармливали. Ну это так, это неофициально, — смеётся главная хранительница музея Ирина Федотова. — То есть какой-то трепет такой есть. Представьте: один идол, а тут целое капище».
Ирина, в отличие от многих своих коллег, не верит в реальную связь капища с ночными движениями. Она уверена, что ничего мистического в музее не происходит: «Сибирь — это такой регион многоконфессиональный, и происходит взаимопроникновение, взаимодействие с культурами, культуры сталкиваются, знакомятся друг с другом. И всегда такой вот обострённый интерес к чужой культуре, и, может быть, этот интерес смешивается со страхом, с суевериями».
Сегодня сотрудники музея говорят о «духах», возможно, ещё более неохотно, чем раньше. Они заявляют, что паранормальная история — миф, маркетинговый ход, и никаких «полтергейстов» нет.
«У нас все артефакты проходят через реставрационные мастерские, и после обработки никакие духи в музей не попадают», — сказали самиздату по телефону музея.
