«Цифровое в философии» — лекция теоретика новых медиа и цифровой культуры современности Александра Р. Гэллоуэя, прочитанная им в Философском клубе ЦСИ «ВИНЗАВОД». Гэллуэй пытается поверить гармонию алгеброй, а мы публикуем конспект его идей.
Что такое цифровое, а что такое аналоговое? Определить цифровое без привязки к компьютеру, то есть определить цифровое как сугубо философскую концепцию, — и есть цель сегодняшней лекции.
Исследования цифровых медиа сегодня получают всё более широкую огласку. Всё, что связано с областью цифрового, вызывает энтузиазм и лозунгирование вроде «всё связано» или «информация хочет быть свободной». Я думаю, что Золотой век философии и технической теории настаёт, наверное, именно сейчас, по крайней мере в англоговорящем мире. Ещё десять лет назад исследователи создали новую область исследований, которая называется critical code studies — это был дисциплинарный сдвиг. Следом возникло немало очень важных книг по медийным исследованиям, например по волоконной оптике, по кабелям, по облачным компьютерным технологиям, а некоторые теоретики недавно стали изучать и различные философские нюансы всего, что связано с цифровым миром.
Новая цифровая философия
Опирается это всё на философию Жильбера Симондона и, если говорить о более современных именах, Бернара Стиглера. Феминистская теория также долгое время была привязана к цифровой технологии. Недавний ксенофеминистский манифест вызвал общественный резонанс во многом благодаря ряду позиций, которые занимали авторы манифеста по спорным темам, таким как отчуждение и постгуманизм. Даже в мире критики искусства эстетика сетей и компьютерных технологий вышла на передний план. Примером здесь может служить широкое распространение памфлета художника Сэта Прайса под названием «Дисперсия». Или томá, написанные о сетях такими авторами, критиками, как Дэвид Джоселип и Клэр Бишоп.
Посреди этого замешательства и богатства всей этой деятельности новая философия часто кажется большим взрывом, разрывом существующих техник и методов. В Силиконовой долине сама концепция разрыва, или взрыва, используется в положительном смысле, так как слишком часто последовательное движение становится ретроградным, несмотря на то, что рекламируется оно как инновационное и упреждающее. Недавний тренд в современной философии — спекулятивный реализм, который стремится преодолеть идеи Иммануила Канта, в то время как в литературных кругах цифровые гуманитарные науки также стремятся разорвать, взорвать герменевтику. Критика — мишень обоих этих подрывов. Мы можем говорить о критическом методе Канта, чтобы определить границы человеческого, или применение герменевтического метода может стать способом обнаружить подспудные связи явлений (такая техника — скорее марксистская или фрейдистская, чем кантианская). Это и есть источники современного критического метода — от Канта и от Маркса.
Существуют разные способы размышлять о цифровом. Часто мыслители пытаются превратить цифровые машины во что-то совсем другое: в организм, в человека, в какой-то культурный артефакт, или явление, или в социальное отношение. Такие подходы приемлемы, но ещё в 2010 году мне стало ясно, что ключевой вопрос цифрового — концепция числа, цифры.
Цифра в философии
Какие же числа самые важные с философской точки зрения? У Мартина Хайдеггера была четверица, у Гваттари и Делёза — это тысяча, для Алена Бадью множественность играет большую роль, как и бесконечность. У Гегеля — триада и принцип негативного (отрицательного), для Ларюэля существуют только две числовые концепции — единое и дуальное (бинарное). Для многих основная числовая концепция — остается в понятии «ничто».
Совсем недавно я начал защищать очень особое, если не удивительное, определение цифрового: цифровое — это такое, которое делится на два. Очень простое определение: единица делится на два, это движение от единого к множественному. Множественное — это различие, разграничение, отделение. То есть определению цифрового очень важна концепция отличия, различия, разграничения. Значит, цифровое — это не фейсбук, не Google, не виртуальная реальность. Понятие «цифрового» не означает даже компьютер. Существуют, в конце концов, даже аналоговые компьютеры.
Цифра, digit — от слова «палец». У нас определённое количество пальцев на руках и ногах: любой тип репрезентации в числах сводится к отдельным единицам, которые отличны и разграничены, разделены. Натуральные числа — такие как 1, 2, 3, 4 — просто называть цифровыми, дигитальными, потому что они отдельны и различны. Но траектория птицы в полёте не укладывается в цифры, потому что она проста и непрерывна. Плёнку можно назвать цифровой технологией, потому что существует разрыв между кадрами. Но фотографические кадры сами по себе цифровыми не являются, потому что они записывают различную насыщенность и интенсивность цвета, которые изменчивы. Однако есть люди, которые предпочитают говорить о зерне — маленьких крапинках, которые выступают на фотографии, и об автономии этих зёрен.
Прерывистое и непрерывное
Как вы понимаете, мои исследования привели меня к французскому философу Алену Бадью. Он активно увлекался если не цифровым, то математикой и философией. Бадью нечасто говорит о компьютерах, но он достаточно много сказал о философской основе дигитальности цифрового. Бадью пишет в «Бытии и событии», что с самогó своего возникновения философия задавалась вопросом о пропасти, которая разделяет числовую дискретизацию, числовое разделение от геометрического континуума. От Платона до Гуссерля, проходя через мощное развитие логики у Гегеля, это неисчерпаемая тема: тема диалектики прерывистого и непрерывного возникает снова и снова. Эти две категории — прерывистое и непрерывное — числовая дискретизация и геометрический континуум. Если Бадью прав, то мы подходим к самой сути вопроса, к повторному открытию феномена, который был обнаружен в древности, затем переоткрыт Георгом Кантором (он родом из России, кстати), снова открыт Бадью, и сейчас мы опять повторим этот фокус. Прерывистое и непрерывное — самые важные базовые опоры философии. Цифровое и аналоговое — два модуса, и между ними нет ничего. Кантор обнаружил это в своей гипотезе континуума, скандализировавшей сообщество идеей о том, что бесконечность имеет разные размеры.
Существует два принципиально различных типа абстракции. Одни мы явственно видим в числах натуральных и числах вещественных. Натуральная абстракция — это абстракция дискретизации, разделения. А реальная абстракция находится в составе непрерывного. Если существует два принципиально различных типа абстракции, то существует и два типа философии: натуральная, цифровая и реальная, аналоговая.
Математика и поэзия
Что это за два разных типа, модуса? Это как поэзия и математика. Бадью интересовала поэзия и литература всю его долгую жизнь, в последние годы он всё больше и больше обращается к поэзии. Этот поворот был и проблемой Бадью, потому что Бадью — платонист, а мы с вами помним скептицизм Платона по поводу поэзии — он предпочитал математику.
Для Бадью поэзия — маркер, знак события, жизни, реального (того, что Жак Лакан называл невозможным). Напротив, математика — это пространство точной буквы, аргумента, доказательства, обучения. Это следует из исходного греческого значения слова μάθησις, mathesis «наука изучения» — формальной абстракции в самом жёстком своём проявлении. Бадью известен своей защитой математики как онтологии. Здесь он становится даже более уравновешен по вопросу математики против поэзии. Он предпочитает описывать философию как находящуюся между поэзией и математикой.
Нет стихотворения, которое каким-нибудь образом не описывало бы событие. Математика в то же самое время — попытка абстрагироваться от континуума реального в мир имени, правила. Поэзия, конечно же, не может быть без правила: в ней есть рифма, ритм, метафора. Точно так же и математика распространяется в область реального. Существовали с античных времен математика аналогового, математика реального континуума, так же как и математика истинного имени, и названия, и правила.
Геометрия — это математика реального. Геометрия работает напрямую с континуумом мира, с длительностью в отрезке или в кривой, с реальными величинами и пропорциями, с фигурами и формами. Геометрия создаёт образы и являет собой образное мышление. Арифметика начинается с чисел и находится под знаком буквы, символа. Арифметика создаёт текстовое — или символическое — мышление. Синоним для слова «арифметика» сегодня — это слово «цифровой».
Математика Платона «взорвала» древнюю гомеровскую поэзию, а сейчас, в XXI веке, возникает новый взрыв. Где общий, как кажется, генерик разрывает старую матему и приводит к новому типу псевдопоэзии неразличимого реального. Чем так интересен Бадью и что отличает его от более романтически настроенных философов реального — он приходит к своим выводам только в рамках чистой математики. Художник или поэт обнаруживает реальное в дикости природы — это экстаз поэтического мастерства, а Бадью обнаружил этот экстаз, это великолепие в чистых числах. Он начал с цифры, чтобы выйти к аналоговому.
Математика — это наука о бытии
Бадью говорит, что математика — это онтология (это очень известное его заявление). Означает ли и это, что мир в корне математичен? Конечно же, нет. Но если мы станем задаваться философскими вопросами, то естественным образом будем стремиться к языку математики. Вам нужно будет задаваться вопросом, что есть единица, что не есть единица и в чём различие между единицей и множеством.
Есть другая интерпретация, она делает попытку понять слово «математика» через его греческую этимологию. В нынешнем греческом языке «матесис» означает просто образование или обучение. «Матэмата» относится к уроку в школе, то есть это что-то, что вы выучили, узнали. «Матесис» не означает грамотность исключительно числовую, не означает геометрию или чистый счёт, а сам акт узнавания, обучения, познания в целом. Сократ говорит, что философия — это искренний поиск истины. Чтобы сделать акцент на математике, нам нужно только признать знание, обучение, образование.
Так что сказать, что философия говорит на языке математики, — это сказать, что философия происходит в ходе обучения, образования. И тогда известная формулировка Бадью теряет свою противоречивую коннотацию. Ведь если «матэсис» — это просто обучение, культивация абстракции (математической или любой другой), то философия — это язык для абстрактного.
Абстракция становится мостом между цифровым и аналоговым: переместиться от аналогового к цифровому означает вступить в абстракцию и войти в математику. Так мы получаем определение самой математики, которая определяется как различие между цифровым и аналоговым, как различие между реальными и натуральными числами. Иными словами, если Matesis — учащийся — постигнет различие между реальным и натуральным, то он обязательно поймет и математику как таковую. Ален Бадью — цифровой, арифметичный мыслитель. Я считаю так. Когда он создаст трактат ещё и о геометрии, то сможет уверенно заявить: «Негеометр да не войдёт», — как было написано на дверях Платоновской Академии.
