Старику Рональду Макдональду в последние дни приходится несладко. Всем приходится несладко, но Рональду особенно: Роспотребнадзор закрыл четыре «Макдоналдса» в Москве, и это, разумеется, только начало. И пока все исходят истерикой — восторженной или печальной — я просто тихонько сниму шляпу. В моей жизни бигмак — это нечто большее, чем безжизненный кусок коровьего трупа, зажатый между подслащенными белыми булками. Однажды бигмак спас мне жизнь, и я у него в долгу.
I.
Это случилось летом 2011 года. Я работал в макдаке на восточном побережье США. Я стоял у гриля, собирал бигмаки, скручивал буррито и оттирал птичье дерьмо от ворот ресторана. Иногда я начинал работать с пяти утра и, чтобы не опоздать, засыпал в омерзительной красной рубахе и чёрных штанах, в галстуке и кепке. Стоит ли говорить, что я ненавидел всё это? Я до сих пор прекрасно помню, как правильно собрать бигмак и сколько жарить в масле картошку фри.
Когда я узнал, что на Нью-Джерси надвигается разрушительный ураган Айрин, мне наконец-то стало хорошо и легко. Я уже пару месяцев думал о том, что между работой в макдаке и смертью я бы не раздумывая выбрал второе. Но за день до прихода спасительницы-Айрин хозяева макдака посадили нас, сотрудников, в жёлтые школьные автобусы и отправили подальше от берега. Погода портилась на глазах, поднимался ветер, сильно пахло солью, американцы в панике разъезжались. Наши школьные автобусы неторопливо ползли по направлению к Вайнленду в самом центре Нью-Джерси.
Нас везли в убежище.
II.
Один из хозяев макдака по имени Кит постоянно сравнивал Нью-Джерси с Россией. За рулём он всегда задавался одним и тем же вопросом: вот почему он исправно платит налоги, а дороги в Нью-Джерси такое говно, словно он в России? Я ему говорил, что он недооценивает русские дороги. Но отчасти Кит был прав.
Первое, что я увидел в Вайнленде — дорожников. Только что пробрасывал дождь, завтра должен прийти адский ураган и снести всё к чертям, а эти ребята спокойно ремонтировали ямки в дороге. Скверно и некачественно, бессмысленно и беспощадно.
Как только мы выгрузились из автобуса, ко мне подошли два карикатурных драгдилера-афроамериканца и, разумеется, предложили купить дури. Я робко отказался, и они очень расстроились.
— У нас отличная дурь, чувак, — с обидой сказал один из парней. Было очевидно: он болеет за своё дело всем сердцем.
И вот я сижу в двухкомнатной квартире. В ближайшие два дня Айрин должна была разнести тут всё по кирпичикам. И драгдилеров, и дурь, и некачественно отремонтированные дороги.
III.
У нас было несколько бутылок воды, полтора десятка спальных мешков и какое-то совершенно неприличное количество коробок с бигмаками. Ну а чем ещё владельцы макдака могли накормить работников макдака в эвакуации?
Спальные мешки расползлись по квартире, бигмаки тоже. Люди ели, как в последний раз. Это и должен был быть последний раз. Я подумал, что не хочу встретить стихию закутанным в спальник с полным брюхом плоти и крови старины Рональда.
В соседней квартире жил Рауль. Я просто встретил его на крыльце, и он позвал в гости. Рауль приезжал в Россию и играл на гитаре в переходах, пытался изучать язык, но ничего не получилось. Спустя пару десятков лет он и слова связать не мог. Ну, и он был укурен, конечно. Рауль не боялся урагана, он вообще ничего не боялся. Он дунул, а потом ещё дунул, предложил мне, потом своей девушке. А дальше мы стали играть на PlayStation, петь под гитару и смотреть «Криминальное чтиво». За окном уже нешуточно дуло, Айрин была в двух шагах. А мы смотрели «Криминальное чтиво», и никакой долбаный ураган не посмел бы нарушить эту идиллию.
Поздно ночью я пробрался к себе в спальник и крепко уснул.
IV.
Все знают этот запах. Так пахнет оттаявшая весной мёртвая собака. Сладковатый, едкий, сводящий с ума запах разложения. Я подумал, что кто-то уже стал жертвой Айрин, и открыл глаза. Все спали. За окном шумело, ломались ветки — ну, все же видели ураган в кино. Вот так и было. И смрад.
Я обошёл комнаты. Люди начали продирать глаза. Запах с каждой секундой становился всё мучительнее. И вот мы уже почти полным составом эвакуированных кухонных эльфов ходим по пустой квартире и ищем источник вони. В итоге мы нашли его, последнего из могикан — это был не съеденный со вчера бигмак, затерянный в складках чьего-то спального мешка. Он пах болью, он пах смертью, он пах ненавистью и страданиями. Он — маленький сэндвич — заполнил собой всё пространство нашего убежища. Вчера мы объелись точно такими же до состояния моментальной отключки.
В этот день, за пару часов до апогея стихии, которая оказалась весьма вялой, нам привезли ещё столько же бигмаков. И в этот вечер мы тоже ели, как в последний раз. Но уроки прошлого были учтены.
Мы почти три дня прожили на бигмаках, они почти спасли нам жизнь. Если бы не эти маленькие и очень пахучие сэндвичи, возможно, мы бы начали есть друг друга. А если бигмак спасает русского человека, значит, он за русский мир. А это дорогого стоит.
Не надо запрещать бигмак. Свободу Рональду Макдональду!
