Жителя Москвы Павла Самойлова приговорили к ста часам обязательных работ за угрозу убийством — якобы он угрожал аэрозольным пистолетом своему соседу Николаю Тихонову. Их конфликт начался со спора по поводу уборки собачьих фекалий во дворе. Обвинение строится на показаниях потерпевшего и его жены — свидетели и видеозапись происшествия указывают на то, что Самойлов, как минимум, самооборонялся. Сторона защиты подала уже вторую апелляцию и считает, что во время рассмотрения несуществующего преступления сотрудниками правоохранительных органов и судьями были совершены несколько настоящих. Специальный корреспондент «Батеньки» Пётр Маняхин разбирался, как дело, начавшееся с собачьей какашки, превратилось в идеальный образец российского правосудия, который надо изучать на юрфаках.
Тридцатитрёхлетний Павел Самойлов и его адвокат Дмитрий Захватов сидят в здании Измайловского районного суда и разговаривают про общих знакомых. Спустя почти два года судебного процесса, два приговора и одну апелляцию и несмотря на разницу в стиле одежды — деловой костюм адвоката и широкие штаны подсудимого, они основательно подружились.
Судья Андрюхин, рассматривающий апелляцию на второй приговор, быстро и невнятно проговаривает все формальности и предлагает начать процесс без потерпевшего, который, как рассказал «Батеньке» адвокат Дмитрий Захватов, на суде давно не появлялся. Защита — против, обвинение — за, и судья поддерживает последних:
— Так, прежде чем начать. Вы получали какое-то процессуальное решение от прокуратуры по поводу вашего заявления о преступлении дознавателя? — спрашивает он адвоката Захватова.
— Нет, никакого процессуального решения принято не было. Мы получали только какие-то отписки, — говорит защитник Захватов.
— Тогда надо истребовать какой-то ответ, — говорит судья Андрюхин.
Дело, по которому Павла Самойлова уже дважды приговорили к ста часам обязательных работ, началось с собачьих фекалий на капоте.
Уроженец закрытого города Новоуральска и мастер по металлу Павел Самойлов познакомился с коренным москвичом и бывшим военным Николаем Тихоновым два с половиной года назад. Их отношения сразу не заладились. «Впервые я увидел его, когда мой друг Алексей [Рогов] приехал чинить машину. Тихонов подошёл, спросил, не отогнать ли машину, спросил, откуда мы, — рассказывает Павел Самойлов. — Я сказал, что, если можно, отгоните. Он отогнал, но потом подошёл и начал спрашивать, почему машина стоит в нашем дворе, уберите, устроил истерику на этой почве, говорил, что мы понаехали. Второй раз машина Алексея сломалась прямо во дворе. Тихонов пообещал эвакуировать машину».
Но основной причиной конфликта между соседями стала разница во взглядах на то, как нужно вести себя современному собаководу. Два с половиной года назад Самойлов завёл трёх немецких овчарок. После выгула он убирал за ними и настойчиво рекомендовал делать это всем остальным соседям. «Когда начало таять всё, у меня волосы на голове зашевелились от того, сколько грязи и, извините, какашек во дворе. Я стал всё это убирать», — говорит подсудимый.
К просьбам Самойлова не прислушались два человека: мужчина из дома напротив и владелец таксы Николай Тихонов — как выяснилось на суде, старший по дому и бывший замдиректора ЧОПа. «Гражданин из дома напротив перестал гулять во дворе. А Тихонов продолжил гадить под окнами, — рассказывает Павел Самойлов. — Меня в какой-то момент это утомило, я подошёл. Они ответили, что я понаехал, я никто и звать меня никак, и вообще они мне жизнь испортят».
Другие просьбы владельца овчарок тоже не произвели никакого эффекта, и 8 февраля 2017 года Павел решился на радикальные меры. «Я взял пакетик и сложил всё это добро на капот этому гражданину, потому что бороться с ним словами невозможно совершенно», — говорит он.
Спустя два дня, это увидели Николай Тихонов с женой Маргаритой. По словам подсудимого, мужчина выскочил из авто и направился в сторону Самойлова с громкими криками и угрозами. Павел, «поняв, что этот гражданин будет себя вести, как обычно», достал из внутреннего кармана аэрозольное устройство «Премьер-4» (безлицензионный пистолет, стреляющий струей из экстракта жгучего перца, по эффекту сравним с газовым баллончиком) и переложил его во внешний карман. Как рассказывает Самойлов, увидев это, Тихонов сказал «Чё, сразу за ствол хватаешься?» — и несколько раз крикнул «Стреляй!» Сам подсудимый вместе с тремя немецкими овчарками в этот момент двинулся в противоположную от Тихонова сторону, но Николай его догнал и схватил за ворот куртки.
По словам Самойлова, потерпевший повторял «Стреляй!», на что он ответил, что так и сделает, если тот не уберёт руки. Тихонов послушался, но после непродолжительного диалога снова схватил оппонента за ворот куртки, оттолкнул, затем потянул на себя и замахнулся правой рукой. В этот момент «Премьер-4» оказался около скулы потерпевшего. После этого острая фаза конфликта прекратилась, соседи пообещали написать друг на друга заявления и разошлись. После этого Тихонов крикнул Самойлову: «Я тебя посажу всерьёз и надолго!» — утверждает подсудимый.
Самойлов уверяет, что падал и вытащил руку с пистолетом, чтобы сохранить равновесие. Тихонов же рассказывал в суде, что подсудимый со словами «Я тебя убью, застрелю!» приставил аэрозольный пистолет к его виску, после чего тот схватил его за куртку и замахнулся, попытавшись выбить «Премьер» из рук
Как следует из протокола допроса Тихонова (цитата по апелляционной жалобе адвоката на приговор суда), он отрицал, что конфликт с соседом возник из-за собачьих фекалий на капоте. По словам потерпевшего, Тихонов также отказался отвечать на вопрос адвоката Дмитрия Захватова о том, есть ли у него собака, заявив, что это не имеет отношения к делу.
По словам потерпевшего, Самойлов напал на него ни с того ни с сего — после замечания о том, что овчарки не должны гулять во дворе без поводков и намордников, и конфликта у них до этого не было. Согласно показаниям свидетелей, Павел Самойлов рассказывал им о разногласиях с Тихоновым по поводу уборки собачьих фекалий. «Когда его спрашивают, а был ли у вас конфликт, в чём он заключался, складывал ли вам подсудимый собачьи фекалии на капот, ответ — нет», — говорит адвокат Дмитрий Захватов.
Супруги Тихоновы же утверждали на суде, что собаки Самойлова не давали спокойно жить всем соседям, кидались на людей. «Подошла жена [Тихонова]: якобы мои собаки их ребёнка покусали. Я не знаю, есть ли у них дети. Очень надеюсь, что нет, — говорит Павел Самойлов. — После этого они подписи начали собирать по поводу того, что мои собаки агрессивные. Ходили в детский сад, который расположен за забором, но заведующая им отказала под предлогом того, что собаки гуляют за территорией. Я тоже ходил подписи собирал, и мне рассказали про злую и агрессивную таксу Тихоновых». Из материалов дела (есть в распоряжении «Батеньки») следует, что все допрошенные судом свидетели, кроме жены Тихонова Маргариты, говорили, что собаки Самойлова вполне дружелюбны и ни разу никого не кусали, хотя и гуляют без намордников.
Николай Тихонов отказался общаться с «Батенькой», заявив, что не хочет рассказывать свою версию, находится не в Москве и посоветовал «позвонить судье или куда-то там». С его супругой связаться не удалось.
Между тем на видеозаписи с уличной камеры, запечатлевшей конфликт (есть в распоряжении «Батеньки»), видно, что Самойлов стоит практически неподвижно, даже когда Тихонов в первый раз хватает его за куртку, и сохраняет такое положение до тех пор, пока Тихонов на него не замахивается. Три немецкие овчарки Самойлова бегают вокруг и виляют хвостами.
Как только Павел Самойлов с овчарками зашёл в квартиру, он сразу позвонил в полицию и рассказал, что продемонстрировал аэрозольное устройство «Премьер-4» для самообороны. Павел утверждает, что знает закон об оружии, потому что в студенчестве работал охранником (по паспорту изделия «Премьер-4» — не оружие, а устройство самообороны и под действие закона не попадает). «Премьер» Самойлов купил не из-за конфликта с соседом. «Я когда к товарищу в гараж ходил, там агрессивные собаки на входе. Я не стал дожидаться, когда мне щенков порвут, и приобрел эту штуку. Дважды мне приходилось применять, пока собаки не усвоили, что ко мне подходить нельзя», — рассказывает он.
Когда приехала вызванная подсудимым полиция, Тихоновых на месте уже не было. Они застали лишь соседа Петрова, который и в участке, и в суде поддерживал версию защиты. Как рассказывает Самойлов, на следующий день после допроса в суде машину семьи Петровых измазали фекалиями.
По словам Самойлова, в полиции ему не давали написать заявление на соседа. «Я раз десять просил ручку и бумагу, и сотрудник полиции, который брал у меня пояснения и был на первом суде, подтвердил это. Только когда я написал объяснительную, мне дали написать заявление», — говорит подсудимый. Своё наивное поведение в участке Павел объясняет тем, что до этого был в полиции единственный раз — в 2001 году, когда «у барышни украли паспорт».
На следующий день Самойлову позвонил полицейский и попросил прийти. В отделении Павел узнал, что подозревается в уголовном преступлении — угрозе убийством. «От подачи заявления до возбуждения дела двенадцати часов не прошло — так не бывает, — говорит он. — Там была приглашённая полицией адвокат Боронтова. Она вместе с дознавателем [Юлией] Дружининой сначала говорила, что дело пустяковое. Когда они поняли, что я не хочу ничего на себя брать, начали на меня орать, угрожать. Адвокат орала ничуть не меньше и повторяла: «Чё ты ерепенишься?»
Павел написал ходатайство об изъятии видеозаписей с камер наружного наблюдения по адресу Щёлковский проезд, дом 3. Дознаватель Дружинина ответила, что не видит оснований для его удовлетворения, потому что записи «не охватывают место совершения преступления».
Павел понял, что нужно искать другого адвоката. После ходатайства защитника Дмитрия Захватова записи всё-таки приобщили к делу, однако увидели на них что-то не то. «На данном видео видно, как мужчина гуляет на детской площадке с тремя собаками, две из которых находятся без поводков и намордников, — говорится в протоколе осмотра (есть в распоряжении «Батеньки»). — Далее к нему подходит другой мужчина, и оба мужчины начинают жестикулировать. Далее один из мужчин хватает другого за одежду, другой в ответ делает то же самое. В этот же момент к данным мужчинам подходит женщина и стоит рядом с ними, а мужчина с собаками уходит в другую сторону».
Согласно протоколу осмотра, произведённого дознавателем Юлией Дружининой, она в присутствии двух понятых просматривала запись с камеры по адресу Сиреневый бульвар, дом 11, а не Щёлковский проезд, дом 3, которые просил приобщить защитник. Судя по Google Maps, от камеры, записи с которой просматривала дознаватель, место преступления отделяет школа, огороженная забором, у записей с Щёлковского проезда таких проблем нет. Согласно протоколу, один из понятых, Олег Игоревич Степанец, зарегистрирован в Воронеже по адресу улица Свердлова, дом 32, квартира 1. Судя по справке из государственного реестра недвижимости (есть в распоряжении «Батеньки»), такого дома не существует.
Адвокат Дмитрий Захватов написал заявление в прокуратуру на дознавателя Дружинину, где обвиняет её в фальсификации доказательств. Там он выражает явное несогласие с описанием происходящего и утверждает, что, по его данным, второй понятой зарегистрирован в нежилом помещении. «Дознаватель придала видимость производству следственного действия в форме осмотра содержания видеозаписи, тогда как в действительности никакого осмотра не производилось, то есть совершила преступление», — пишет Захватов в жалобе в московскую прокуратуру.
Юлия Дружинина больше не работает в полиции и поначалу даже не может припомнить дела Самойлова, однако потом говорит, что приговор уже вынесен. «Всё было в рамках закона, во-первых, и с соблюдением всех процессуальных норм, — утверждает дознаватель Дружинина. — Я всегда так работала и работаю. Согласно действующему законодательству». По её мнению, Самойлов и его адвокат клевещут на неё, и это «останется на их совести». «У нас же свобода слова, вы ж знаете, — говорит бывший дознаватель. — Можно и на него подать в суд». Другие комментарии Дружинина по телефону давать отказывается, а во встрече смысла не видит.
Павел Самойлов и его адвокат также полагают, что бывшего дознавателя укрывает следователь Измайловского межрайонного следственного отдела Николай Рыбочкин и вся одноименная прокуратура, которые рассматривали ходатайство адвоката и не увидели в них состава преступления. После нескольких жалоб в городскую прокуратуру на бездействие нижестоящих чинов окружной прокурор вернул жалобу в районную прокуратуру, где она и заглохла. В большей части ответов на жалобы и ходатайства есть формулировка «нет оснований для применения мер прокурорского надзора», но нет процессуального решения, которое и запросил судья Андрюхин на последнем заседании по делу Самойлова. Следователь Измайловского межрайонного следственного отдела Николай Рыбочкин, которого защита обвиняет в укрывательстве преступления, выслушав, о чём идет речь, заявил «Батеньке», что не обсуждает дела по телефону, и бросил трубку.
На первом суде прокуратура просила для Павла Самойлова два года условно, однако ему присудили сто часов обязательных работ. Приговор после апелляции без проблем отменил Измайловский районный суд. Несмотря на это, у стороны защиты практически нет претензий к первому приговору судьи Агамова. «Человеку просто сказали, что нужно сделать, и он тихонько делал свою работу», — говорит адвокат Захватов.
А вот к мировому судье Лисицкой, во второй раз приговорившей Самойлова к обязательным работам, у подсудимого и его защитника много вопросов. «Она вынесла заведомо неправосудный приговор, укрывая преступление дознавателя, и сама совершила преступление», — утверждает адвокат.
В приговоре, вынесенном 20 февраля 2018 года мировым судьей Лисицкой, например, говорится, что суд не доверяет заключениям психолога и видеотехника, предоставленным адвокатом Захватовым. Так судебный психолог Чернышева заключает, что Тихонов в конфликте занимал активную позицию, а Самойлов — пассивную. Однако эксперт руководствовалась общими признаками агрессивного поведения, а судья полагает, что «поведение конкретного лица обусловлено особенностями каждого человека в отдельности», и «сделать вывод, кто из них был более спокойным или возбудимый, не зная индивидуально-психологических качеств, невозможно».
Видеотехник Соколов же заключил, что Тихонов оказывал физическое воздействие на Самойлова. Суд полагает, что, так как эксперт не ответил на вопрос, было ли обратное физическое воздействие, его заключение — не доказательство.
«На втором процессе прокуратура уже сразу требовала сто часов [обязательных работ], и мне их спокойно дали», — говорит Павел Самойлов. Также судья постановила уничтожить орудие совершения преступления «Премьер-4», но пистолет спасла вторая апелляция.
Рассмотрение жалобы на второй приговор началось прямо по Кафке: подсудимый не знал, что процесс уже идет. Согласно данным на сайте Мосгорсуда, дело начали рассматривать аж 11 апреля 2018 года — то есть уложились в сроки после подачи апелляционной жалобы. До первого действительно состоявшегося заседания 13 июля прошло целых четыре месяца — всё перенесли из-за неявки подсудимого. О первых трех ни Павла Самойлова, ни его адвоката не уведомляли, на ещё одно подсудимый, по его словам, опоздал на пять минут.
Адвокат Дмитрий Захватов считает, что судья Андрюхин должен взять отвод, потому что затягивание рассмотрения апелляции дает сторонам процесса основание полагать, что судья небеспристрастен. Вынесение мировой судьей Лисицкой настолько абсурдного приговора как минимум дает основание подозревать ее в нарушении норм судейской этики. По закону «О статусе судей», решение о дисциплинарном взыскании может быть вынесено не позднее чем через полгода после выявления признаков проступка судьи, но не ранее отмены приговора.
В пресс-службе Измайловского районного суда «Батеньке» заявили, что причина переноса заседаний на сайте указана корректно, а также предложили посетить процесс, «когда мы вам дадим аккредитацию». Там не смогли объяснить, зачем гражданину России, а тем более журналисту для посещения открытого судебного процесса нужна аккредитация. Однако проблем у корреспондента «Батеньки» с проходом в здание суда не возникло, в отличие от друга подсудимого, которому приставы заявили, что его мотоциклетный шлем — оружие.
Судья Андрюхин явно растерян и не понимает, как прокуратура могла не вынести никакого процессуального решения. Он закрывает заседание, длившееся четыре минуты сорок секунд, и по просьбе защиты назначает следующее на 11:00 26 июля.
Подсудимый Самойлов и его адвокат выходят из суда в приподнятом настроении. «Будем ждать потерпевшего, — говорит Захватов и, улыбаясь, добавляет: — Это всё смешно, потому что уголовное дело началось с какашки, расследовалось преступление, которого не существует, и в ходе расследования несуществующего преступления сотрудниками правоохранительной системы было совершено несколько настоящих».
Не унывает и его подзащитный Павел Самойлов: «Сейчас мне уже смешно, но были моменты, когда я опасался, что меня возьмут и закроют. И сейчас такое возможно, но меня это не пугает. Да и общественные работы не пугают. Я им и там цирк устрою. За чистотой во дворе я и так слежу совершенно добровольно, от двух до четырёх раз в сутки. Я не боюсь совершенно. Если они захотят пойти ва-банк и устроить что-то, я тоже не боюсь».
