Вот уж кем-кем, а робкой стесняшкой меня назвать точно нельзя. Жизнь в коммуналке с алкашом дядей Васей закалила и плоть, и душу, и прочие сопутствующие органы. Поэтому, когда мне минуло шестнадцать лет и я поступила на первый курс альма-матер, родители безбоязненно отправили меня в студенческую общагу.

Общежитие представляло собой коридор на двадцать комнат с кухней и туалетом в конце. Но речь не о самой общаге (хотя историй о ней предостаточно), а о мужчине, который постучался к нам холодной осенней ночью.
О том, что под окнами кубовой ходит извращенец, мне поведали соседки-старшекурсницы на второй день совместного проживания. Признаться честно, все эти рассказы я приняла за страшилки для первокурсниц. Мало ли чем пугают неокрепшие умы? Вот только зря я не поверила!

Здание нашего общежития было ещё довоенным, и кубовая, в которой мы обычно стирали, находилась на первом этаже. Как это бывает в подобных домах, окна в общаге были низкие, а слуховые окна чердаков высокие. И чёрт меня дёрнул идти стирать посреди ночи! Представьте себе: тихая ноябрьская ночь, за окном кружат снежинки, а я в гордом одиночестве полощу пододеяльник. Только вот не полощется что-то. Ужасно отвлекает стук в окно, монотонный такой: «Тук-тук-тук-тук». Думаю, может, воробей какой или голубь в окно от холода стучится. Отрываю я свой взор от таза, а там! Стоит синий, скукоженный, в носках и пуховике на голое тело и стучит. Натурально стучит таким же синим, простите за выражение, членом, совершая обратно-поступательные движения тазом. Стоит гад, стучит и улыбается. И стучит так настойчиво, аж стёкла дребезжат. А я стою с мокрым пододеяльником в руках, смотрю на него и думаю: «Как же тебе, гад, не холодно? И почему у тебя фуй до сих пор не отмёрз?».

И стояли мы, и смотрели друг на друга, размышляли о чём-то своём, пока охранники его не спугнули. А я осталась с одним единственным вопросом: «Как же он к решётке-то не примёрз?».

И уж не знаю, к счастью или к сожалению, но это была не последняя моя встреча с подобным субъектом. Через три года пришёл ко мне на работу странный человек. Трудилась я тогда на ниве продаж, торгуя китайскими кроссовками, обувью и прочими зонтами. «Торговый центр» (не центр, а одно название) располагался в спальном районе, народ туда заходил редко, и я больше читала и готовилась к сессии, нежели что-либо продавала.

И вот однажды под конец рабочего дня пришёл он — мой третий за весь день покупатель. Пришёл, попросил померить кроссовки и, не торгуясь, купил. Меня от радости чуть не порвало. Без сдачи у мужчины, конечно же, не нашлось, а я в тот день на сдачу ещё не наторговала. Пришлось лезть в свой собственный кошелёк за разменом. И вот, возвращаюсь я к прилавку, а он стоит. Стоит со спущенными штанами, аккуратно так писюн свой положив на блюдечко для денег. И улыбается, скотина. Улыбается и ласково так мне говорит: «Девушка, может потрогаете, а?». «Вот же ж упырёныш!» — подумала я в тот момент. Никакой тревожной кнопки у меня под прилавком, конечно же, не было. Пришлось прогонять упыря с помощью канцелярского ножа, что-то вереща про обрезание. Мужчина очень быстро ретировался, видимо, боясь позора.

Бог, как мы знаем, любит троицу. Вот только третий мой случай встречи с «прекрасным» был каким-то совсем уж скучным и банальным. Просто вышел мужик в парке из-за кустов, распахнул плащ и в задумчивости ушёл. Может, похвастаться хотел, может, просто скучно ему стало. Такие вот, батенька, дела.