Эту полную реальной и чёткой энергетики ту самую историю нам рассказал наш читатель Сергей Назаров. Сергей был молод, поехал на Байкал автостопом, был в тельняшке и искал приключений, а потом его подобрал Настоящий Русский Бандит: бабло рекой, все вокруг бегают ошалевшие, водка, мясо, ботинки за 500 долларов, жизнь бьёт ключом. Спасибо вам, Сергей, берегите себя и пишите ещё! Дорогой читатель! Не забывай, что мы собираем ваши самые безумные и идиотские истории и выходки, потому что иначе никак. Скорее напишите нам письмо. Спасибо!
2002 год, мне девятнадцать, я юн, волосат и безрассуден. В силу этих причин я отправился автостопом из Челябинска на Байкал. Поехал, конечно, в одиночку.
Всё было прекрасно, я дней десять погулял по берегам Байкала и отправился обратно — тоже автостопом.
Где-то недалеко от Кемерова рядом со мной внезапно остановился автомобиль из разряда тех, что обычно пролетают мимо на бреющем полёте. По-моему, это был BMW X5 или что-то похожее, я не силён в автомобилях. За рулем сидёл типичный герой анекдотов про новых русских — бритый наголо, здоровый и явно подвыпивший мужик лет тридцати пяти.
— Давай, нах, залазь, нах! Рюкзак свой назад кидай, нах!
Мой внутренний указатель тревожности резко сместился в красную зону, но любопытство пересилило (ни разу не ездил в такой машине!), и я погрузился в салон.
— Меня Виталя зовут, нах, а тебя?
— Серёга.
— Ништяк, нах. Пиво будешь?
Тут я обратил внимание, что Виталя левой рукой держит не только руль, но и открытую бутылку пива, из которой периодически прихлёбывает.
— Эмм, а почему вы за рулём пиво пьете? — задал я наивный вопрос.
— А мне можно, нах! Я депутат, нах! Ха-ха-ха, шучу. Мне пох, все равно прав полгода назад лишили. Бери вон пиво, вот семечки хавай.
Я взял из предложенного пакета бутылку пива, открыл её и начал пить, закусывая семечками и пытаясь сообразить, какую линию поведения выбрать для эффективного и безопасного общения с Виталей. Впрочем, последний был уже изрядно пьян, поэтому от меня требовалось в основном кивать, поддакивать и иногда отвечать на вопросы.
— Чё, куда едешь? А чё так, денег нету, что ли? Давай я тебе денег дам, у меня есть. На самолёте долетишь.
— Да нет, спасибо, так интереснее.
— И чё интересного?
— Ну вот с людьми разными познакомиться можно.
— С людьми. Да они шакалы все, волки… О, слушай, ништяк!
Голос певца Новикова выводил что-то про «осколок солнца в брошке».
— О, слышь чё: «осколок солнца в брошке»! Тут иногда не знаешь, как человека на х… послать без ошибок, а он вон чё.
Я киваю и пью пиво с семечками.
— А куда шкурки кидать?
— А вон, нах, прям на пол. Я потом на мойку приезжаю, говорю им, нах, типа, вымойте всё как надо. Всё ништяк.
Тем временем стрелка спидометра перевалила отметку в сто пятьдесят, и Виталя начал рассказ о себе.
— Я, короче, строительством занимаюсь. Ну, точнее, раньше занимался, потом под следствие попал. Ну чё, откупился за двести штук баксов, щас, короче, инвестор. Ну а чё, деньги есть, нормально. А ты чем занимаешься?
— Учусь. В университете.
— Понятно. А чё у тебя за рюкзак, сколько стоит?
— Да не знаю, самый простой рюкзак, стоит около тысячи рублей, наверное.
— Ясно. У меня друг есть, тоже с рюкзаком любит ходить. Лучший друг мой, люблю его очень. Как друга. Не, серьёзно, я вот себе ботинки покупаю за пятьсот баксов, а ему — за семьсот, понял? Или пиджак там. Ну, люблю его, короче.
Вообще, Виталя почти всю дорогу говорил про деньги. Про то, как у него их много и как он легко их тратит. Потом он, видимо, решил, что я ему не верю и сказал открыть пакет, который лежал между сиденьями. Это был обычный полиэтиленовый пакет, мятый такой. Я открыл его, внутри лежала груда денег — мелкие купюры, крупные — деньги просто были навалены кучей.
Когда Виталя вышел где-то возле придорожного кафе купить пива, к нему подбежали мальчики, продающие газеты и журналы сомнительного содержания. Он выматерился сквозь зубы, не глядя взял у них несколько газет и так же, не глядя, сунул им охапку смятых купюр. Юные коммерсанты несколько секунд ошалело смотрели на свалившееся богатство, а потом быстро сбежали.
Посты ДПС Виталя проезжал на скорости сто пятьдесят, и гаишники только обречённо махали жезлами вслед. Но на одном посту его всё же остановили — он к этому времени достиг той благодушной стадии опьянения, когда любишь весь мир вокруг и людей в нём и после которой часто неминуемо наступает стадия агрессии. Пока гаишник шёл к машине, Виталя основательно поковырялся в пакете с деньгами, достал оттуда несколько крупных купюр, открыл окно и сунул деньги в руку инспектору, который только-только начал что-то вроде «старший-инспектор-дпс-иванов-ваши-документы». Пока Иванов растерянно смотрел на деньги, мы продолжили движение.
В Кемерово въехали вечером. Виталя тут же предложил «пожрать где-нибудь», я не отказался. Он подъехал к стоянке такси, чуть ли не свистом подозвал к себе одного из водителей, сунул ему 500 рублей и со значением спросил:
— Братан, где тут у вас самый дорогой и крутой ресторан?
— Ну, это вам в «Баржу» надо, я покажу.
Мы поехали за таксистом, который привёз нас к «самому дорогому и крутому ресторану», а сам остался ждать Виталю, который обещал ему заплатить «ещё пятихатку», если таксист проводит его к выезду из города после ужина. Ужинали мы каким-то мясом, салатами и графином водки «Финляндия». Когда графин опустел, Виталя вдруг резко засобирался в дорогу.
— Счёт я оплатил, нах. Ты сиди, короче, хавай, я сказал, что ты мой племянник. Только рюкзак из машины забери.
Виталя как-то скомканно попрощался со мной и уехал. А я остался — пьяный, волосатый, в тельняшке и с рюкзаком (кстати, выглядел я вот так). Несмотря на мой новый статус «племянника Витали», персонал «Баржи» смотрел на меня странно и подозрительно — очень уж неуместно я выглядел в этом пафосном интерьере. Я быстро доел и пошёл на автобусную остановку: у меня была цель — добраться до вокзала и сесть на электричку до небольшого шахтёрского города со странным названием Анжеро-Судженск. Там у меня жила бабушка, которую я хотел навестить.
Когда наутро я проводил ретроспективный анализ этого вечера, я сделал вывод, что именно по пути на вокзал меня окончательно накрыло: я что-то громко втирал кондуктору и водителю про автостоп, пытался проповедовать хиппарские ценности пассажирам, в общем, вёл себя соответственно своему состоянию. Потом я познакомился с тремя какими-то торчками, и ночь мы провели вместе на траве, укрывшись моей брезентовой палаткой. Когда я проснулся, вокруг ходили люди — никто на нас даже внимания не обращал.
По пути к любимой бабушке я продолжил ретроспективный анализ, который позволил мне восстановить события прошедшего вечера. И я понял: жизнь — это одинокое странствие, то в засранной семечками BMW, то под брезентовой палаткой. И неизвестно, где встретит нас смерть… Когда вспомнишь об этом, всё в мире кажется пустым и ничтожным, и тогда наступает прозрение.
