Когда Москву накрыло сероводородом и, судя по отсутствию комментариев, все официальные лица уже скончались в судорогах, самое время принять традиционное успокоительное: вспомнить, что здесь так заведено, а значит, можно не беспокоиться. Я вот по поводу того, что мы все умрём, совершенно не волнуюсь с 2009 года, когда случилась авария на Саяно-Шушенской ГЭС.
В то время я был средней руки чиновным начальником в одном сибирском регионе и входил в оперативный штаб по предотвращению всего сразу. Руководителям пресс-служб муниципалитетов так полагалось — чтобы помогать МЧС оповещать, если вдруг случилось так, что оповещать всё же придётся.
И вот как-то рано утром этот «штаб» экстренно собрали. Такие, мол, дела. Рвануло. Оценить, разрушится ли СШГЭС полностью, никто пока не может. Ну и, значит, непонятно, затопит ли и нас заодно. А сколько останется времени на эвакуацию, если допустить самый плохой вариант? — спрашивает мэр.
Мчсовец пожимает плечами.
— Нет, — говорит, — таких расчётов. Ну, может, минут сорок.
Нет расчётов — нет и планов эвакуации. Автобусы, чтобы всех централизованно вывезти, собрать за сорок минут не успеем. Если объявить сейчас, что надо бежать в горы, добраться до них (при том самом плохом раскладе), скорее всего, успеют только жители ближайших к сопкам малонаселённых кварталов. Но побегут, конечно, все. А у нас — опасное производство. И представитель того производства хмурит брови и качает головой: нечего, мол, паниковать раньше времени. И остальные друг у друга спрашивают, одновременно себя подбадривая: утонуть-то поди не утонем? И наша ГЭС, кто-то говорит, — объект серьёзный, должна выдержать. И вообще.
К тому же мчсовец предупреждает:
— Без команды штаба (который где-то в Хакасии) объявлять эвакуацию не имеем права.
А связи со штабом нет, поскольку там совершенно не до нас и вообще ни до кого. И в общем, ясно, что, когда случится, мы ничего уже не успеем. А если не случится, так и заседать нечего, можно по домам идти.
![](/media/images/tsi-5.width-1280.pngquality-80.jpegquality-80.jpg)
Никто, однако, никуда не идёт. Вместо этого ведётся обсуждение, какие сведения больше похожи на правду. Мчсовцы, которые лучше остальных представляют ценность сказанного их официальными коллегами, звонят в Хакасию знакомым офицерам, спрашивают: «Как там на самом деле?!» И слушают длинные матерные монологи о том, как люди бегут, не разбирая дорог, в горы, причём не только из ближайших к плотине городов, но и из хакасской столицы — Абакана. Несмотря на выкрики властей, что эвакуация не объявлена, а значит, и бояться — пока нет на то санкции — не надо.
Я поддался общему настроению и позвонил приятелю из аппарата хакасского правительства.
— Слушай, — сказал он, — давай с другого телефона, ладно?
И в этот другой неофициальный телефон он повторил то, что до этого слышалось в мчсовских перешёптываниях: люди массово не выходят на работу, забирают семьи и едут с ними в горы — под любыми предлогами или вовсе без них. Правительство в растерянности, но ради сохранения лица бодрится, что-то говорит в телевизор, а тем временем пытается связаться уже с самым главным «штабом» — кремлёвским.
— У нас тут сказано «не сгущать краски», — поделился знакомый, — поэтому все отчёты — фуфло, и никто не знает, рванёт — не рванёт. Так что я сказал семье собраться, но пока не выезжать…
И мы вслед за знакомым не сгущали и ждали, чем всё это кончится. Опять же «из центра» (уже не помню, из какого, после долгого затишья они вдруг материализовались и принялись генерировать белый шум) прислали телефонограмму: мол, за распространение панических настроений — вплоть до уголовной.
Только под вечер разные «штабы» потихоньку начали распадаться на отдельных граждан и расходиться по домам.
Граждане эти шли по улицам и говорили друг другу: получается, пронесло.
Ну да, и такое бывает. Не волнуйтесь, друзья, мы непременно утонем в следующий раз.