Когда Москву накрыло сероводородом и, судя по отсутствию комментариев, все официальные лица уже скончались в судорогах, самое время принять традиционное успокоительное: вспомнить, что здесь так заведено, а значит, можно не беспокоиться. Я вот по поводу того, что мы все умрём, совершенно не волнуюсь с 2009 года, когда случилась авария на Саяно-Шушенской ГЭС.
В то время я был средней руки чиновным начальником в одном сибирском регионе и входил в оперативный штаб по предотвращению всего сразу. Руководителям пресс-служб муниципалитетов так полагалось — чтобы помогать МЧС оповещать, если вдруг случилось так, что оповещать всё же придётся.
И вот как-то рано утром этот «штаб» экстренно собрали. Такие, мол, дела. Рвануло. Оценить, разрушится ли СШГЭС полностью, никто пока не может. Ну и, значит, непонятно, затопит ли и нас заодно. А сколько останется времени на эвакуацию, если допустить самый плохой вариант? — спрашивает мэр.
Мчсовец пожимает плечами.
— Нет, — говорит, — таких расчётов. Ну, может, минут сорок.
Нет расчётов — нет и планов эвакуации. Автобусы, чтобы всех централизованно вывезти, собрать за сорок минут не успеем. Если объявить сейчас, что надо бежать в горы, добраться до них (при том самом плохом раскладе), скорее всего, успеют только жители ближайших к сопкам малонаселённых кварталов. Но побегут, конечно, все. А у нас — опасное производство. И представитель того производства хмурит брови и качает головой: нечего, мол, паниковать раньше времени. И остальные друг у друга спрашивают, одновременно себя подбадривая: утонуть-то поди не утонем? И наша ГЭС, кто-то говорит, — объект серьёзный, должна выдержать. И вообще.
К тому же мчсовец предупреждает:
— Без команды штаба (который где-то в Хакасии) объявлять эвакуацию не имеем права.
А связи со штабом нет, поскольку там совершенно не до нас и вообще ни до кого. И в общем, ясно, что, когда случится, мы ничего уже не успеем. А если не случится, так и заседать нечего, можно по домам идти.
Никто, однако, никуда не идёт. Вместо этого ведётся обсуждение, какие сведения больше похожи на правду. Мчсовцы, которые лучше остальных представляют ценность сказанного их официальными коллегами, звонят в Хакасию знакомым офицерам, спрашивают: «Как там на самом деле?!» И слушают длинные матерные монологи о том, как люди бегут, не разбирая дорог, в горы, причём не только из ближайших к плотине городов, но и из хакасской столицы — Абакана. Несмотря на выкрики властей, что эвакуация не объявлена, а значит, и бояться — пока нет на то санкции — не надо.
Я поддался общему настроению и позвонил приятелю из аппарата хакасского правительства.
— Слушай, — сказал он, — давай с другого телефона, ладно?
И в этот другой неофициальный телефон он повторил то, что до этого слышалось в мчсовских перешёптываниях: люди массово не выходят на работу, забирают семьи и едут с ними в горы — под любыми предлогами или вовсе без них. Правительство в растерянности, но ради сохранения лица бодрится, что-то говорит в телевизор, а тем временем пытается связаться уже с самым главным «штабом» — кремлёвским.
— У нас тут сказано «не сгущать краски», — поделился знакомый, — поэтому все отчёты — фуфло, и никто не знает, рванёт — не рванёт. Так что я сказал семье собраться, но пока не выезжать…
И мы вслед за знакомым не сгущали и ждали, чем всё это кончится. Опять же «из центра» (уже не помню, из какого, после долгого затишья они вдруг материализовались и принялись генерировать белый шум) прислали телефонограмму: мол, за распространение панических настроений — вплоть до уголовной.
Только под вечер разные «штабы» потихоньку начали распадаться на отдельных граждан и расходиться по домам.
Граждане эти шли по улицам и говорили друг другу: получается, пронесло.
Ну да, и такое бывает. Не волнуйтесь, друзья, мы непременно утонем в следующий раз.
