Палатка, гугл-переводчик и дешёвая лапша. Читатель самиздата рассказывает, как вместе с девушкой поехал в путешествие автостопом и случайно застрял в самом сердце коронавирусной эпидемии без денег, жилья, документов и возможности выбраться.
«Выберите максимально ровную поверхность, очистите её от острых камней и веток, по возможности используйте естественную защиту от ветра, такую как большие каменные валуны или густой кустарник», — кажется, всё сходится. Разве что мне не нужны ни валуны, ни кустарники. Я сидел на ступеньках, устанавливал палатку посреди лестничной площадки чёрного хода закрытого на карантин бизнес-центра. Кажется, охрана внизу, на проходной, уже что-то подозревала. Мы жили здесь уже несколько ночей и подумывали о том, чтобы сменить убежище. Жизнь в Китае бывает сложной, особенно если у тебя совершенно нет денег, твои документы просрочены, тебе нечего есть и совсем некуда податься.
Но это всё мелкие бытовые проблемы по сравнению с главной: мы уже неделю не можем отсюда выбраться. В Гонконг нас не пустили, граница с Вьетнамом закрыта, и выезд запрещён. На наших глазах огромная страна закрылась на карантин, а мы не успели осознать, что находимся в самом центре эпидемии.
Меня зовут Дмитрий, мне 28 лет, и Китай — 25-я страна, в которой я оказался за последние пару лет. На родине, в Беларуси, меня ничего не держало: я вырос в детском доме и, как только мне исполнилось восемнадцать, сразу же уехал на заработки в Россию. Потом было ещё много путешествий, я проезжал сотни километров автостопом, пересекал границы, нелегально пробираясь на поезда, и быстро понял, что в Европе можно зарабатывать хорошие деньги. Я постоянно останавливался в разных местах на месяц или два, чтобы подзаработать и снова двинуться в путь. Я собирал чернику для скупщиков в Финляндии, строил торговый центр в Латвии и учил прохожих показывать фокусы в Польше. Месячной подработки в Европе хватало примерно на полгода жизни в странах подешевле, например в азиатских.Так случилось и в этот раз.
25 апреля 2019 года мы с моей девушкой Олей сложили заработанные на очередной стройке деньги, разделили их из расчёта по 5 евро на человека в день и поняли, что нас ждут девять месяцев приключений. Наш маршрут проходил через Алтай, Монголию, Лаос и Таиланд и продолжался в Камбодже и во Вьетнаме. Мы путешествовали почти год и успели побывать в Китае проездом, но в январе решили вернуться, чтобы посмотреть на празднование местного Нового года. Однако всё пошло не по плану.
Восьмого января мы с Олей заехали в Китай из Вьетнама. При досмотре пограничники конфисковали наш единственный нож, пришлось зайти в ближайший магазин и купить новый. Какой смысл отбирать режущие предметы?
Следующие несколько дней мы путешествовали по городам и провинциям, встречались со знакомыми, штурмовали супермаркеты со скидками и прекрасно проводили время, гуляя по крышам небоскрёбов Гуанчжоу. Потом друзья разлетелись по разным странам — кто на Бали, кто во Вьетнам, а кто на север Китая. Мы остались в городе Фошань ждать национального праздника. За пару дней до Нового года нас вдруг внезапно атаковали знакомые, друзья и Олины родственники: «Вы как?», «Живы?», «Как самочувствие?», «Не заболели?», «Слышали, в Китае какой-то вирус». Я в ответ посмеивался: беглый поиск в гугле сообщил, что страна уже переживала подобные инфекции 15 лет назад, а значит, есть методика и практика борьбы и переживать не стоит. Какой нахрен вирус, когда мне нужно придумать, где достать дешёвой лапши и где мы будем спать ближайшей ночью.
Мы занимались своими привычными делами: ловили машины и проходили многие километры пешком, но жизнь вокруг начала резко меняться. Всего за пару дней улицы опустели, наружную рекламу заменили ролики и плакаты о том, как правильно мыть руки, а с прилавков магазинов вдруг один за другим начали исчезать все дешёвые товары. Сначала — бюджетная и вкусная лапша с овощами, потом пропали дешёвые сигареты: китайцы закупались товарами и запирались в своих домах, а празднование Нового года как-то не получилось. Осознав, что мы тратим время (и довольно большие деньги) зря, мы с Олей решили сразу после праздников двинуть в Гонконг.
12 января в Китае зафиксировали 41 случай заражения новым, еще не исследованным, вирусом. В этот же день наступила первая смерть
Китайскую границу мы прошли довольно быстро: заполнили бумажки, получили выездные штампы и встали в очередь на погранпереход в Гонконг. Тут случилось необъяснимое: меня спокойно пропустили, а вот Олю увели в офис, чтобы задать несколько вопросов. Мы оба заезжали в Гонконг впервые, у нас обоих была одинаковая сумма денег, но её завернули, а мне разрешили идти дальше.
Конечно же, я никуда не пошёл. Пограничники посоветовали завтра попробовать снова: личный состав сменится, а решения офицеры принимают индивидуально. Мне до сих пор трудно понять ход мыслей сотрудников пограничной службы. Мы вместе, оба белорусы. Тут или двоих пропускай, или обоих заворачивай. Тем не менее мы вернулись в Китай, сняли последние деньги и стали планировать повторный штурм границы.
На обратном пути мы столкнулись с огромным встречным потоком китайцев. Выяснилось, что в Гонконге ещё не было зафиксировано ни одного больного, а число инфицированных в самом Китае росло каждый день — и местное население решило временно эмигрировать.
На входе всем посетителям выдавали анкеты:
Имя
Фамилия
№ документа
Вы посещали Ухань в последние 14 дней?
Чувствуете проявление болезни?
Температура, кашель, озноб, диарея, головная боль (нужное — подчеркните)
Не знаю, каков был замысел составителей анкеты, но на выходе служащий сверял номер паспорт с указанным в анкете — и на этом проверки заканчивались. Естественно, каждый, кто пытался попасть в Гонконг, писал, что нигде не был и здоров как бык.
Когда мы попытались пройти границу и попасть в Гонконг второй раз, не пустили уже нас обоих. Подозреваю, что пограничников расстроили наши с Олей общие на двоих 215 долларов, а наличие кредиток не показалось убедительным. Выходя с таможни, мы увидели троих китайцев в белых костюмах, масках и с баллонами дезинфицирующего вещества за плечами — ну всё, приехали.
У нас оставался запасной план — уехать во Вьетнам на 15-дневный безвизовый срок. Вот только незадача: в Китай мы прибыли как раз после путешествия по Вьетнаму, а значит, попасть на территорию страны раньше мы не можем — с момента последнего безвизового заезда должно пройти 30 дней. Позже тоже нельзя: официально в Китае можно находится те же 30 суток, за каждый лишний день в стране придётся платить штраф при выезде. Таким образом, мы сможем попасть во Вьетнам только в последний день нашего пребывания в Китае, до которого по документам нам осталось ещё десять суток.
До границы с Вьетнамом мы добирались неспеша, автостопом и без особых приключений. Утром в день X мы проснулись в палатке посреди Service Area — это такой оазис для человека на трассе. Тут было практически всё, что нужно людям в дороге: заправка на выезде, на которой легко поймать машину, магазин с адекватными ценами, несколько кафе, бесплатный общественный туалет, да и места для палатки тоже достаточно. Есть небольшая спортивная площадка — брусья и перекладина для меня подходят лучше всего: день будет бодрее, если утром размяться на этих железяках. Ну и последнее — горячая вода: доступ к кипятку безлимитный и круглосуточный.
Раньше путешествовать по Китаю было достаточно комфортно, и на любом Service Area можно было зависнуть надолго, тем более тут есть бесплатный и беспарольный вайфай. Но вирус лишил нас всех этих благ. В этот раз работала только заправка; кафе и магазин были закрыты, а палатку удалось поставить с большим трудом. Обычно мы легко договаривались о том, чтобы разложиться под навесом от дождя, на эту уходило пять минут и пара фраз в переводчике. Теперь же китайцы, увидев палатку, пришли в ужас. Мы 40 минут пытались уговорить местный персонал: те долго упирались и твердили, что в этом месте есть «скрытые опасности».
Я не сдавался и повторял, что такие «опасности» сейчас на территории всего Китая и нет никакой разницы, где мы находимся. Наконец нам разрешили остаться строго на одну ночь, а больше и не было нужно.
6 февраля в китайском городе Ухань начались массовые проверки жителей. По всей стране число диагностированных заражений составило 28 018. От вируса уже умерло 563 человека
Вирус к этому моменту гулял уже вовсю, поэтому в общественных местах проводили дезинфекцию: один из работников надевал на спину объёмный бак с раствором и брал в руки шланг с распылителем. Он ходил по территории и поливал этим раствором всё вокруг — тротуары, асфальт, меня, наши вещи.
Не знаю, чем думал этот борец с вирусом, но я вырвал у него из рук шланг и облил дезинфектора в ответ. Шланг вернулся к нему уже сломанным у основания бака. Пока недотёпа ходил за новым, мы допили утренний чай и отправились ловить машину. До границы с Вьетнамом оставалось 170 километров.
Мы голосовали почти полтора часа. Обычно такая задача в Китае занимает минут двадцать, но во время вируса каждый водитель обязательно хотел знать, есть ли у нас температура, были ли мы в Ухане и имеем ли с собой запас масок. В конце концов мы влезли в машину к добрым людям. Кроме нас в ней ехали две женщины и водитель. Одна из женщин непрерывно повторяла «Vietnam close» — пожалуй, это единственное, что она могла сказать на английском. Мы немного напряглись, но решили доехать и убедиться сами.
На 120-м километре водитель высадил нас на посту полиции и, как любят делать китайцы, уехал по своим делам. У нас проверили температуру, записали паспортные данные и спросили, куда мы едем. Я показал на карте последний приграничный китайский город и добавил, что дальше мы собираемся перейти границу с Вьетнамом. Машин вокруг совсем не стало, мы стояли посреди пустынной трассы, окружённые людьми в халатах и форме. Полицейский на все вопросы вежливо предлагал немного подождать, а мы ждать не хотели. Поймать машину из-за такого эскорта теперь было сложно: редкие водители даже не притормаживали, увидев медицинские халаты. Через полчаса мы решили плюнуть и идти пешком. Судя по карте, ближайший к нам город был всего в четырёх с половиной киломатрах, а оттуда, по идее, до границы должны были ходить какие-нибудь автобусы. С такими мыслями мы пошли пешком, но за нами на расстоянии в 50 метров со скоростью пешехода двинулась патрульная машина. Через несколько километров нас встретили другие полицейские. Я кратко объяснил им, что мы пытаемся ехать из Китая во Вьетнам и сейчас нам нужен автовокзал с автобусом, который следует в пограничный город.
Один из полицейских решительно возразил, что никаких автобусов нет и не будет, и пришлось рассказывать ему, что территорию Китая нам нужно покинуть сегодня, любыми способами. За каждый лишний день — штраф 500 юаней (70 долларов). А у нас, конечно, нет таких денег, и вообще мы уже несколько дней хотим покинуть территорию Китая без штрафов и проблем. Полиция не придумала ничего лучше, чем дать мне номер телефона посольства Республики Беларусь в Пекине. Я позвонил первый, второй, третий, пятый, восьмой раз — и всё без ответа, через громкую связь, чтобы полицейский понимал и видел, что звонки остаются без внимания.
Тут произошло то, чего я никак не ожидал: полицейский что-то сказал по-китайски, и в окне приложения гугл-переводчика появилось: «Хорошо, я отвезу вас на границу с Вьетнамом». Значит, граница всё-таки открыта? Зачем тогда было врать? Через 20 километров полиция остановилась посреди дороги — справа поле, слева лес, а в окне переводчика новый текст: «Дальше не наша территория, тут у нас нет полномочий, идите пешком, граница — прямо».
Я всё понял. Не сумев решить проблему, мент просто решил переложить её с больной головы на здоровую. Мы не на его территории, а значит, это не его трудности. До основной трассы, которая соединялась с нашей, второстепенной, оставалось семь километров. Это больше, чем мы планировали пройти изначально, но тем не менее граница с Вьетнамом стала ближе на 20 километров. Оставались последние тридцать — не так уж много для автостопщиков.
Через два километра мы наткнулись на очередной пост полиции. Увидев нас, они аж привстали со своих мест от удивления, приложив руки ко лбу козырьком, будто увидели мираж.
Я приготовился к бесконечным вопросам и долгому объяснению.
— Вас отвезти в консульство вашей страны? — почти сразу спросил сообразительный полицейский.
— Да. Было бы здорово, — ответил я, не особенно радуясь, потому что ближайшее консульство было в 800 километрах. Теперь мы знали характер работы полиции Китая. Скорее всего, они просто перекинут нас на территорию к другим полицейским, где снова будут бесконечные вопросы, проверки температуры и долгие объяснения.
— У вас есть деньги на поезд? — уточнил полицейский
Я ответил — нет. Ехать предстояло в миграционный офис, в ближайший крупный город Наньнин, в котором мы были пару суток назад.
Полицейский оказался очень понимающим, за пару часов сам нашёл нам попутную машину до нужного города и даже угостил соевым молоком, сушёным мясом и сладкими булочками. Я жевал и думал о том, как избежать штрафа. Мы решили, что теперь нам необходимо как можно скорее уведомить миграционную службу Китая: дескать, посмотрите — мы законопослушно пытались покинуть территорию КНР в срок, но границы закрыли, и мы всё ещё торчим в стране не по собственной воле.
В машине, которая везла нас в Наньнин, оказались возвращавшиеся с дежурства полицейские. Они были одеты в гражданское и разгонялись до 180 километров в час, как обычные китайцы. Меньше чем через полтора часа мы уже были в городе, где нас снова передали из рук в руки. Я в пятый раз повторял одно и то же, пытаясь объяснить нашу ситуацию.
В Наньнине нас снова перебросили по эстафете — теперь уже новым полицейским. Эти оказались самыми несообразительными: объяснение заняло у меня долгих пять часов.
Больше всего китайцев смущали два штампа в паспорте, которые появились после того, как нас не пустили в Гонконг. То есть из Китая нас выпустили и поставили выездные отметки, а через 20 минут отвели обратно к китайским пограничникам — и они аннулировали наш выезд. Это очень путало полицейских.
Спустя пять часов объяснений и колдовства с гугл-транслейтом они предложили свой вариант решения проблемы. Оказалось, что миграционная служба начинала свою работу только 10 февраля; нам сказали ждать четыре дня и никуда не выезжать. Путешествие можно будет продолжить после десятого числа, когда миграционка продлит нам срок пребывания. Заботливые менты также посоветовали найти круглосуточный «Макдональдс» и жить в нём последующие несколько дней. Мы нашли ближайший подъезд и разбили там палатку, чтобы не мёрзнуть под дождём на улице.
Наутро мы вновь вернулись в полицию и попросили хотя бы позволить принять душ в отделении. Отношение к нам резко изменилось: сперва полицейские тупили и не могли понять, что от них требуется, а потом начали кричать на нас, будто это мы разносим в их стране заразу. Спустя пару часов напряжённого общения в комнате появился очень важный дядя. С его слов получалось, что в Наньнине нам делать нечего и мы должны как можно скорее ехать в Гуанчжоу — продлевать срок в том отделении, иначе — тюрьма на месяц и депортация за счёт Китая.
Желания проверять его слова у нас не было совсем, и мы отправились в Гуанчжоу, в гости к консулу. Я искренне верил, что этот защитник и друг соотечественников сможет нам помочь.
Мы приехали в пятницу и три ночи ждали, пока начнётся рабочая неделя. В понедельник выяснилось, что эвакуировать нас Республика Беларусь, конечно же, не сможет — нет денег.
На тот момент все границы с Китаем уже были закрыты. Но оставался переход в Россию, через который пропускали белорусов и россиян. Всех потом оставляли на две недели карантина. Мы были полностью готовы к таким мерам, но не могли покинуть страну до тех пор, пока не узаконим наше нахождение в Китае. А у миграционной службы по-прежнему выходные. Она работала только для тех, у кого есть билеты на самолёт, и никакой информации о том, когда она начнёт работать для остальных, не было.
Ситуация сложилась глупая: мы не могли выехать по земле без новых документов, денег на самолёт не было, при этом подходил к концу уже четвёртый лишний день в чужой стране, и по наши души капали очередные 70 долларов штрафа. Я выяснил, что, когда сумма штрафа превысит 1500 долларов, ожидается суд, после которого каждый из нас должен выплатить эту сумму, а если нет — тогда месяц тюрьмы и депортация с запретом на въезд.
Консул рассказал нам, что Китай, понимая проблему, вроде как закрывает глаза на лишние дни во время эпидемии. Но делает он эти послабления при своевременном обращении в миграционную службу. А она... Правильно: толком не работает. Круг замкнулся, и мы внутри, в самом его центре.
Мы попросили консула написать официальное письмо о том, что обращались за помощью, как полагается, с печатью и подписью, и получили бумагу где было сказано, что миграционная служба не работает. Это могло в будущем послужить доказательством того, что мы пытались что-то сделать. На прощание консул честно признался, что его бумага не даёт никаких гарантий. Лучше, чем ничего, подумали мы, пока не желая сдаваться, но нам оставалось только ждать.
Следующие шесть ночей мы прожили в подъезде бизнес-центра. Его закрыли на время эпидемии, но на цокольном этаже работал «Макдональдс». Охрана на входе проверяла температуру, мы делали вид, что идём в мак, а сами запрыгивали в лифт и поднимались на второй этаж. Оттуда — на пожарную лестницу, которой не пользуется никто, кроме не работающих в карантин уборщиков. Дальше мы поднимались на четвёртый этаж и ставили палатку на большой площадке между лестничными проходами. Лестницы, как и сама площадка, содержались в чистоте, и мы старались максимально сохранить этот порядок. Туалет внизу, вайфай прямо в палатке, так что всё с относительным комфортом и максимальной экономией.
Вскоре мы поняли, что долго так продолжаться не может. Мы каждый вечер заходили в здание и подставляли свой лоб для проверки температуры, а выходили на улицу только утром. Вход один, выход тоже. Затеряться в толпе не получится: мы белые мистер и миссис, к тому же практически единственные посетители. Мы уже примелькались, и охранник при встрече выдавал «здравствуйте». Рано или поздно охрана должна была заметить наше место, и тогда мы уже не смогли бы избежать проблем. Решили съехать.
Большая часть отелей и мини-гостиниц в Китае закрылись из-за коронавируса. На букинге всё ещё можно было найти подходящие объявления и даже оплатить их, вот только потом нам писали грустные хозяева, заведения которых были закрыты по распоряжению властей. И это в лучшем случае: иногда о том, что место всё же не работает, можно было узнать только у порога, если никто не открывал двери. Был и другой вариант: вручную писать на почту каждому хостелу, но ждать ответов у нас не было времени, и мы решили нарушить предписание консула не выбираться из города и поехали к знакомому хозяину гостиницы в Фошань.
Фошань и Гуанчжоу — как Москва и Зеленоград: от одного до другого можно добраться на метро. Здесь, в небольшом хостеле недалеко от центра, мы ещё пару недель назад праздновали китайский Новый год и подружились с хозяином. Когда мы выезжали в Гонконг, он сказал нам, чтобы мы знали, к кому ехать, если у нас будут проблемы. Так мы и поступили.
Нашу историю он слушал открыв рот, но окончательно обалдел, когда мы объяснили ему свою идею бюджетного проживания: у нас была палатка и 126 юаней, которые мы могли потратить на четыре ночи.
Ночевать на улице теперь было сложно: полиция очень внимательно относилась ко всему необычному и всех белых туристов отправляла в отели с тремя звёздами, которые нам были не по карману. Мы предложили поставить палатку в холле хостела: так койко-место в номере останется свободным, а душ всё равно общий. Хозяин наше предложение понял, но принять не смог: каждый день в хостел приходила медицинская проверка и вместе с отрядом полиции изучала, всё ли в порядке с вирусом и безопасностью.
Хозяин взял деньги и поселил нас в отдельный номер с туалетом и душем. На букинге такой за сутки продаётся за 82 юаня. Мы заплатили 126 за четверо суток.
Пока мы ждали, когда начнут работать нерасторопные китайцы, я успел написать несколько постов в группе про свои путешествия и поговорить с белорусскими журналистами. После публикации мне в личку посыпались вопросы и предложения. У нас было время, я старался ответить в личку каждому: ситуация под контролем, ждём начала работы миграционной службы, продлим время пребывания в Китае и уедем на поезде в Россию. Близкие друзья и знакомые просили номер карты для перевода денег — оказалось, что многие готовы помочь мне в тяжёлой ситуации. Люди присылали на еду и жильё, суммы были не очень большие, но любая помощь в Китае, за месяц подорожавшем почти вдвое, была очень кстати.
Хуже стало после второй ночи в хостеле. Хозяин сообщил, что медкомиссия и полиция собираются закрыть его бизнес на время эпидемии.
«Я вам обещал четыре ночи, а прошло только две, — сказал он за завтраком. — Если вы и дальше хотите жить в моём хостеле, вам запрещено выходить из номера. Закройтесь и не шумите, на любой стук в дверь не реагируйте. Если вам что-то нужно — сообщите мне по телефону, я схожу в магазин и куплю для вас продукты». Конечно, мы согласились: в номере было всё необходимое — туалет, душ, чайник и постель, а теперь ещё и доставка продуктов. Корона-сервис. Так следующие два дня мы провели в закрытом номере. А потом мне написал Олег.
До недавнего времени наш земляк из Беларуси, как и мы, путешествовал автостопом, объездил полмира, всю Европу, Южную и Центральную Америку, но в какой-то момент устал, захотел стабильности и остановился в США, где сейчас живёт и работает.
— Ребята, я готов вам купить билеты на самолёт из Китая в Москву, по 300 долларов каждый. Столько они стоят?
Ступор. Пауза. Молчание.
— Что? Я, видно, что-то неправильно понял — повтори, пожалуйста.
— Деньги достаются мне тяжёлым трудом, но в вашей ситуации я готов помочь.
В ответ Олег просил лишь проставиться пивом когда-нибудь, при встрече в Минске. Я не мог поверить тому, как нам повезло. Для меня это было что-то из книг про волшебников и добрых фей.
На тот момент было неизвестно, что скажет миграционная служба. Пообщавшись с консулом, мы выяснили, что продлевать документы придётся, несмотря ни на что, но теперь у нас хотя бы была возможность лететь самолётом, а значит, нас были обязаны принять.
В 8:50 следующего дня мы решительно переступили порог миграционной службы и подставили лбы для проверки температуры. Выходили обратно в 16:40 вечера с эмоциональным истощением.
Девять часов подряд мы давили на консула, консул давил на миграционную службу, последняя давила на нас — и так по кругу. Доходило до криков, закатывания глаз и просьб выйти вон. К слову, ни консул, ни его заместитель не нашли времени приехать и присутствовать при нашей борьбе: все девять часов мы общались по телефону через громкую связь.
В результате мы были всё же избавлены от штрафа, а наше допустимое время пребывания продлили ещё на неделю. Но паспорта с продлением штампа обещали отдать на руки только через пару дней. Тем не менее у нас были фотографии разворотов и первых страниц, и Олег купил мне и Оле билеты в Москву. Через пару дней мы вылетели из совершенно пустынного и безлюдного аэропорта и приземлились в России. Где нас ждали анализы, проверки, контроль документов, но главное — долгожданная свобода.
Сериалы, фильмы, книги, алкоголь — я бездельничаю уже пятую неделю. Со свободой не получилось: по возвращении меня на пару дней закрыли в больнице, а теперь я сижу дома, не имея возможности куда-либо уехать. Такого со мной никогда не случалось: я редко задерживался дома больше чем на пару недель, а сейчас немного сбит с толку. Работа в Латвии сорвалась: европейские и азиатские страны закрыли границы, я не могу поехать даже в Россию. И главное — не знаю, когда всё вернется на круги своя.
Несмотря на весь этот хаос, который всегда присутствует в путешествиях автостопом, по дороге у тебя всегда есть план. Ты знаешь ключевые точки, примерные даты въездов и выездов и день, когда вернёшься домой и снова отправишься в путь. Сидя дома и перематывая серии очередного скучного сериала, я боюсь, что изоляция и карантины разрушают это чувство. Через несколько дней я выхожу на новую работу. Мне пришлось устроиться в Беларуси, а я с восемнадцати лет ни разу не работал дома. Да, наверное, это тоже новый опыт, но иногда хочется, чтобы никакой Олег не написал и не помог мне тогда, люди не прислали денег, а наше приключение не закончилось бы так бесславно и за чужой счёт.
