Четырнадцатого июня 1995 года сто девяносто пять террористов, возглавляемых Шамилем Басаевым, ворвались в город Будённовск Ставропольского края, совершили нападение на местное РОВД и несколько административных зданий, после чего, рассредоточившись по улицам города, вели стрельбу по жителям и захватывали заложников, собирая их в колонну. С 14 по 19 июня заложники удерживались в здании центральной районной больницы Будённовска, на территории которой также находился родильный дом. Семнадцатого июня группа «Альфа» предприняла попытку штурма больницы, в ходе которой погибли около тридцати человек из числа заложников. Девятнадцатого июня террористам была предоставлена возможность покинуть больницу и беспрепятственно вернуться на территории Чеченской Республики. Выпускающий редактор самиздата Саша Нелюба рассказывает о том, что произошло с её родственниками, оказавшимися в числе заложников. Мы продолжаем собирать свидетельства терроризма, если вы или ваши близкие стали жертвами или свидетелями теракта, напиши нам об этом.
В детстве я жила в городе Туле, это примерно в двухстах километрах от Москвы. Там располагалась воздушно-десантная дивизия, в которой служил мой отец, там же он познакомился с моей мамой. Сам он был из маленького города Будённовска в Ставропольском крае. Многие удивляются, когда на вопросы о моей внешности я отвечаю, что мой отец с Северного Кавказа, и спрашивают: «Какое же Ставрополье — Кавказ?». Самый настоящий, отвечаю я. От Будённовска до Грозного — столько же, сколько от Москвы до Тулы, всего двести километров. Ницца, Париж, Брюссель, «Норд-Ост», Будённовск — все это намного ближе, чем вам кажется.
— Будённовск захватили!
— Не придумывай, — сказала ему мама, — кому нужен твой Будённовск? Если бы я не вышла за тебя замуж, я бы никогда не узнала, что он вообще существует.
— Включай телевизор!
Мы включили. Показывали кадры из больницы. Одна женщина из заложников была очень похожа на мою бабушку, мать отца. Родителям стало понятно, что нужно ехать. За несколько дней до этого из Будённовска сообщили, что погиб мой дядя Серёжа, сын тёти Моники. Он служил в милиции, его убили, когда он был на посту. Потом ходили слухи, что он узнал о ввозе в Будённовск оружия, которое якобы уже ожидало Басаева и его бандитов в городе, когда они приехали на своих машинах и грузовиках. Они были одеты в милицейскую и военную форму, из-за чего жители не сразу смогли понять, что это террористы.
Сестра моего отца, тётя Наташа, работала в Будённовске учителем младших классов и в тот день дежурила в летнем лагере, который находился прямо в их школе. Она гуляла с детьми на улице, когда мимо проехала машина, из которой стреляли. Все бросились врассыпную, она не успела собрать детей и ещё несколько дней не знала, кто добрался до дома, а кто нет.
Мой дядя Витя, бабушкин брат, не успел забрать дочь Лену из детского сада, но они не пострадали. Воспитатели успели спрятаться с детьми в подвал, когда во двор въехали террористы на машине и открыли огонь.
На территории больницы находился роддом. Когда группа Альфа начала штурм, террористы поставили на окна беременных женщин и стреляли из автоматов между ног этих живых щитов.
Переговоры с Басаевым, требовавшим независимости Чечни, вёл премьер-министр Виктор Черномырдин. Несколько депутатов предложили себя в качестве заложников, чтобы обеспечить отход террористов из города. Бандитам были предоставлены автобусы, в которые они сели вместе с частью заложников, в том числе работниками администрации города и депутатами, и вернулись на территорию Чечни. Заложников отпустили на границе Ставропольского края.
Большая часть домов — частные одноэтажные «хаты», как их здесь называют.
Когда мои родители добрались до Будённовска, а для этого им пришлось ехать в Москву, оттуда лететь в Минеральные воды, а оттуда ехать на автобусе с пересадкой в Невинномысске, город был будто вымерший. Как вспоминает моя мама, «улицы были пустые, все ставни и ворота заперты, ни одна собака не лаяла, ни один петух не кричал, людей нигде не было».
По официальным данным, в ходе нападения на город, захвата заложников и штурма больницы, погибли около ста тридцати жителей. Но когда мои родители пришли на похороны, всё поле было занято свежими могилами с одной датой смерти, и их было намного больше ста тридцати. Практически в каждой семье в Будённовске кто-то погиб или пострадал. Моя тётя Моника, а точнее Моника Фридриховна Романова, в девичестве Бек, похоронив сына и зятя, собрала всю семью и уехала в Германию. Мои троюродные брат и сёстры не говорят по-русски и считают себя немцами. Тётя Моника никогда больше не возвращалась в Россию.
После теракта в Будённовске в России был принят специальный закон о борьбе с терроризмом, запрещающий удовлетворять требования террористов и вести с ними переговоры. Нападение на город и захват заложников в Будённовске стали одним из первым массовых террористических актов в России, за которым страна наблюдала в прямом эфире. Через одиннадцать лет, 10 июля 2006 года, Шамиль Басаев, лидер чеченского пандподполья, был ликвидирован в ходе спецоперации силовых структур. Друг моей мамы, работавший тогда в ФСБ, сообщил ей о смерти Басаева за несколько часов до того, как новость об этом появилась в СМИ. Десятое июля — мой маленький личный праздник.
