Наш читатель Виталий Козленков оказался в самой гуще событий во время неудавшегося военного переворота в Турции и написал нам текст о том, что он видел и слышал, и как выбирался из Стамбула. Неизвестность, связь с консульством потеряна, самолёты «Аэрофлота» не летают, на улицах танки, в небе истребители, а люди со всего мира предлагают помощь. Этот город снова в огне.
Когда началась заварушка в Стамбуле, одним из главных вопросов ко мне был «А зачем ты поехал в Стамбул? Ты что не знал, что там такое может быть?». Я расскажу. На работе я смог взять всего два дня отпуска, приплюсовав к ним два выходных. Понял, что времени будет немного. Хотел найти спокойное место, на море и где нескучно будет одному. Вариантов было много, но в Стамбул можно было улететь даже накануне отпуска вечером, а ещё я всегда там хотел побывать. Билеты я купил за неделю. Так что выбор этот был, скорее, случайным, чем намеренным и запланированным.
Первые два дня я был настоящим туристом, радовался местной еде, посещал музеи и мечети, успел прокатиться на корабле на остров, где искупался, позагорал и счастливо понаблюдал за морем в лесной глуши. Там я, к слову, заметил большое количество кораблей и военные вертолёты. Несмотря на то, что всё это было в двух часах перемещения на пароме от турецкой столицы, было ли это подготовкой к перевороту, который произошёл «случайно», или же подтверждением популярной версии, что Эрдоган затеял это всё сам, заранее спланировав, — неизвестно. По крайней мере, никто, кроме меня, на эти корабли и вертолёты нигде, даже в СМИ, внимания не обратил.
Вернувшись в съёмную квартиру, всего в нескольких сотнях метров от Таксима, я получил первое сообщение от друга, что-то вроде «Гы-гы, а не причастен ли Виталик к перевороту». Я ничего не понял, залез на Ленту.ру, не увидел там ничего, ввёл в поиске по новостям Гугла «Стамбул» и прочитал, что военные, оказывается, перекрыли мост через Босфор. Тогда я подумал: «Ого, что-то интересное!», нашёл на кабельном «Альджазиру», где уже был онлайн, и начал смотреть кадры с улиц. Минут через десять мне стало страшно.
Параллельно, переписываясь с другом, глядя то в телевизор, то в телефон, где читал новости, я собирал в голове картину. Стало понятно: то, что происходит, — это серьёзно. Солдаты на улицах Анкары и Стамбула, танки, а впереди — неизвестность. Помню, больше всего встревожили новости, в которых «новая власть» заявляла, будто страна в их руках, а действующий президент — что надо выходить на улицы и защищать его.
Вот здесь начался самый экшн. Мне стали писать друзья: «Виталик, ты в порядке?». Я зачем-то написал смс маме в двенадцать часов ночи, зная, что она спит и не в курсе происходящего: «Мама, здесь танки и военный переворот, но я в порядке». Я налил целый чайник на случай, если отрубят воду, подготовил всё, что было из еды, — две упаковки печенья, оставленные хозяйкой, собрал вещи в одну сумку на случай эвакуации, начал грызть ногти и ходить туда-сюда по моей маленькой комнате, не оставляя телефон с его новостными лентами. Над городом стали летать военные вертолёты.
Мне было очень неуютно в маленькой квартире с двумя окнами, выходящими на колодец со стеной напротив. Мне ничего не было видно, я только знал, что где-то в несколько сотнях метров стоят военные с автоматами, а рядом с ними собираются отчаянные сторонники действующей власти, и что это добром не кончится. Вдобавок у меня на нервной почве случилось расстройство желудка. Я бегал в свой «садик» с видом на стену, прислушивался украдкой к вертолётам, затем к истребителям, которые оглушали так, что дребезжали окна, потом в туалет, потом ложился на кровать, откуда лучше всего ловился интернет.
А потом я начал слышать взрывы и стрельбу. Вертолёты и истребители летали каждую минуту, «Альджазира» показывала сотни людей на площади Таксим, танки на Босфорском мосту. Отключился Фейсбук, но я всё равно почему-то мог видеть сообщения, которые приходили в мессенджере, хоть и не мог отвечать на них. Стали писать уже малознакомые люди, а я даже не мог никому ответить. Новости поступали отовсюду: один приятель из информационного агентства всю ночь передавал мне онлайн о том, что и где происходит. Отключилось вещание по телевизору, наступила тишина, прерываемая выстрелами, звуками военной техники и молитвами из мечетей, которые звучали из динамиков в разных частях города.
Кто-то из друзей в WhatsApp предложил начать вести трансляцию в Телеграме, и это был настоящий выход. Связь с миром стала ощущаться сильнее. В момент, когда на несколько минут заработал Фейсбук, я успел запостить ссылку на канал Телеграма, и видел, сколько людей наблюдают за мной. Журналистское образование сыграло на руку, я увлёкся написанием сообщений: «О, а вот звук истребителя, послушайте», «А вот снова где-то стреляют», «Вот и военные корабли приплыли и начали гудеть». Со мной всё время были на связи человек пять. Когда ты один в чужой стране, где идёт что-то ужасно похожее на войну, — это самое лучшее, что может быть. Мне позвонили из «Новой газеты», попросили рассказать, что происходит, и это тоже неплохо отвлекло.
В восемь утра меня разбудила мама, потом в девять снова разбудил звонок — на этот раз от «Аэрофлота», что мой рейс в Москву на завтра отменён. Я понял, что спать уже бесполезно, позвонил в консульство с вопросом, не планируется ли эвакуация, тот же самый мужчина, очевидно проведший всю ночь на телефоне, с радостью ответил мне, что «всё кончилось, переворот не состоялся, эвакуации не будет». Как мне улетать из-за отменённого рейса, он не знал и просил позвонить позднее. Так начался мой день, который я провёл в поисках вариантов, как уехать домой. Улететь очень хотелось именно в воскресенье, чтобы в понедельник, как и планировалось, оказаться на работе, раз уж войны не будет и переживать за себя больше не нужно.
Звонок в «Аэрофлот» с ожиданием в двадцать минут результатов не дал. Там мне сказали: «Ваш рейс отменён, пишите заявление на выплату компенсации, как улететь — мы не знаем, звоните позже». Сообщение Минтранса России о том, что наша страна «в целях безопасности граждан» отменяет все регулярные рейсы в Турцию, так и вообще расстроило. Я не понимал, как мне улететь, не понимал, что происходит на улице, моя стена во дворе мне ни о чём не говорила. Звуков стрельбы и истребителей уже не было слышно — и на том спасибо. Хозяйка квартиры — турчанка, которая, к слову, ночью также была со мной на связи и говорила мне: «Не волнуйся, это всего лишь игры политиков, всё скоро закончится, всё будет хорошо», — сказала, что на улицах может быть небезопасно.
Американская семья громыхала чемоданами в общем коридоре, очевидно, куда-то уезжая. Консульство при моём утреннем звонке не дало мне никаких рекомендаций, сидеть в квартире было уже невыносимо, а решить что-либо с вопросом вылета было невозможно, так как действительно никто ничего не знал и не понимал, и я всё же решился выйти. Сперва аккуратно на улицу возле дома, где светило яркое турецкое солнце и шёл человек. Затем и на главную туристическую улицу. Там не было привычных толп туристов и местных жителей, всего несколько десятков человек.
Но на контрасте с тем, что я видел и ощущал в своей квартире, это всё равно оказалось намного приятнее, поэтому я даже осмелел и решил спуститься в метро, чтобы доехать до магазина, поход в который запланировал ещё до прилёта. Метро оказалось бесплатным. Как мне позже объяснили, по указанию властей весь общественный транспорт был бесплатным все выходные, чтобы люди могли добраться туда, куда им было нужно. На одной из центральных станций в метро не было никого. Вот вообще никого. Люди появились лишь в самом вагоне. После магазина, чувствуя ответственность перед читателями своего канала в Телеграме, я отважно решился посетить Таксим и показать, что там и как. «Отважно» — это мне так казалось на тот момент. На самом деле город уже стал постепенно оживать. Хоть людей на площади было и не так много, как обычно, но всё же довольно людно. Вместе с толпой журналистов, сторонниками Эрдогана, которые, подозреваю, находились там с ночи, полицейскими машинами, военными и одним танком, возле которого все фотографировались, был и я. Город стал безопасным. Оставалось решить одно — как выбраться из него завтра.
Улететь другой авиакомпанией возможности не было. Телефон консульства не отвечал. Я написал пост в Фейсбуке, что я застрял в Стамбуле и не знаю, как отсюда улететь. Он быстро набрал популярность, в одном из перепостов отметили Марию Захарову, ту самую, которая официальный представитель МИДа, она написала мне, спросив номер телефона. Уже через пять минут со мной созвонился её помощник, который признал, что связь с консульством перестала работать даже у них, а информации по вылетам действительно никакой нет.
«Аэрофлот» по-прежнему не располагал никакой информацией. Про Захарову, которая со мной связалась, прознали журналисты с радио «Комсомольская правда». Они стали звонить мне и зачем-то расспрашивать, позвонил ли я маме, когда всё это случилось ночью, и чем же таким мне помогла Мария, которая обратила на меня внимание. В мой пост и репосты успели прибежать тролли со словами: «Ну вот зачем ты потащился в Стамбул», «что за дурак» и «надо Родину любить, тогда она тебе поможет».
К слову, МИД, несмотря на то, что вначале ничем не мог помочь, продолжал следить за мной до самого моего прилёта в Москву, постоянно созваниваясь. Они же по своим каналам всё же смогли сделать так, чтобы мне напрямую позвонил вице-консул в Стамбуле, раз уж до них нельзя дозвониться, и рассказал, что спецсамолёт «Аэрофлота» планируется в ночь с воскресенья на понедельник, но он будет вывозить пассажиров пяти отменённых рейсов, и как попасть на него — решает только авиакомпания, которая никому не сообщала даже времени вылета, не говоря уже о том, как на этот самолёт попасть. После того как мне позвонила мама и сказала, что по российскому ТВ показали аэропорт Стамбула, который, кстати, уже успел открыться, и что российские туристы там спят на полу, стало понятно: единственное, что стоит сделать, — это расслабиться и ждать завтра.
В этот момент на фоне недосыпа, новостей от Минтранса, зачем-то отменившего все рейсы, когда уже всё закончилось, «Аэрофлота», который вообще ничего не говорил, настроение моё ухудшалось с каждой минутой. Всё это начинало надоедать, местная еда и виды уже не так манили, и свалить домой захотелось ещё сильнее.
А на улицах начался праздник. Отовсюду доносились голоса ликующих местных жителей, новости передавали картинку с тысячами людей на площадях. Казалось, что для них ничего плохого не случилось. Более того, всё это стало лишь поводом для большой радости, так вскружила им голову победа над неудавшимися мятежниками. Любовь населения к Эрдогану, выражавшаяся вначале в готовности с голыми руками в ночь конфликта лезть на танки, стала ещё более очевидной вечером. Город ликовал.
Так как, кажется, все компании, кроме «Аэрофлота», нормализовали за ночь свои полёты, я начал искать способы вылета в Москву через другие страны. Нашёл отличный вариант за 15 000 рублей через Кишинёв, чтобы уже в десять вечера быть в Москве. Уже в аэропорту, перед тем как я зашёл в самолет «AirMoldova», в пять вечера появилось сообщение от «Аэрофлота» в их официальной группе в Фейсбуке, что вылет спецрейса всё же состоится в три часа ночи. А в восемь вечера, когда я уже вылетал из Кишинёва, мне пришло сообщение, что «Аэрофлот» предлагает мне улететь — но только на следующий день, то есть спустя три дня после попытки переворота. Попасть на тот самолёт, ночью, очевидно, шансов было всё же немного, даже если бы я по совету консульства отправился штурмовать аэропорт.
Часовое ожидание на паспортном контроле в Москве, в родном Домодедово, уже даже не показалось мне чем-то ужасным. Пограничник, задав мне вопрос: «Откуда прилетели» и получив ответ, усмехнулся и добавил: «И что, снова полетите туда теперь?». Я ответил: «Полечу. И даже во Францию полечу». Ну, чем нас напугаешь, правда?
Отпуск оказался, конечно же, немного экстремальным. Впрочем, понять, какой он — Стамбул, и полюбить этот город я успел. А самое главное — за эти два дня неразберихи я получил такое количество поддержки с советами и сообщениями «Говори, что надо, всем помогу», которое очень тронуло. Писали друзья, деловые партнёры, даже незнакомые люди. Мне приходили предложения выбираться через Анталью (где меня пустят переночевать), через Грузию (где меня пустят переночевать). Все сочувствовали и подбадривали. Вот это — самое крутое, что произошло в те дни. А в Стамбул я всё же вернусь.
