Сегодня быть казаком — значит быть в авангарде, быть в тренде, быть самым главным человеком в России. Если ты казак, тебе можно бить женщин плётками по лицу, тебе можно носить модные усы, тёплую шапку из соболя, можно ездить на коне по центру города и делать замечания утопающим в безнравственности согражданам. Пётр Маняхин, самый молодой сотрудник самиздата, отправился смотреть, как под Новосибирском воспитывают казацкую молодёжь, которая совсем скоро встанет на защиту Родины от тьмы и ужасов зимы.
— Казак должен заслужить право носить бороду, — поддерживает боевого товарища другой казак с левым глазом, похожим на кошачий.
— Как заслужить, например?
— Подвиг совершить! Родину защитить! Всё, брысь отсюда!
Первый слёт казачьей молодёжи Сибирского казачьего войска в казачьем кадетском корпусе города Бердска собрал более ста участников из Новосибирской, Кемеровской, Тюменской, Омской, Томской, Алтайской областей, Ямало-Ненецкого автономного округа и Республики Алтай. Молодые казаки соревнуются в строевой и огневой подготовке, стрельбе из лука и прохождении полосы препятствий. Небольшой городок под Новосибирском неслучайно был выбран местом проведения слёта: Бердский острог, из которого вырос город, был основан в XVIII веке сибирскими казаками. Кроме того, мэр Бердска Евгений Шестернин поддерживает проведение слёта и считает, что молодёжь в городе «нацелена на духовно-нравственное воспитание и знание своих истоков».
Во дворе казачьего кадетского корпуса стоит небольшая белая часовня в честь Георгия Победоносца. Около неё несколько ребят в форме защитного цвета и папахах с белым крестом репетируют маршировку.
— Сильнее ногу тяни! — кричит на короткостриженого казака лет пятнадцати его ровесник-командир с белой зализанной налево чёлкой.
— Да я же упаду!
— Будешь так ходить — тебя старшина уронит.
На крыльце стоит молодой ведущий в клетчатом хипстерском пиджаке и считает до пяти в каждый из четырёх микрофонов, примотанных к стойкам изолентой. Вокруг взрослого усатого казака отряд молодых бойцов внимательно слушает командира:
— Кто тут в носу ковырялся?! — спрашивает руководитель своих подопечных. — Руки оторву! Чем шашку держать будете?
Стены казачьего кадетского корпуса увешаны растяжками типа «Казак без веры — не казак» и «Век служи и век трудись — такова казачья жизнь!». С двух сторон от входа в лицей стоят пушка времён Второй мировой и миномёт, которые казакам совершенно ни к чему, ведь они, по крайней мере пока состоят в казачьем войске, никогда не будут из них стрелять.
— Мы же не военная организация в традиционном понимании, — говорит атаман в высокой папахе, который выглядит значительно моложе своих подчинённых. — Наша задача — возродить принципы духовно-нравственного воспитания молодых патриотов России, которыми руководствовались наши отцы и деды.
Чуть поодаль от крыльца крепко сложенный казак в форменной фуражке и белой рубахе разговаривает по телефону:
— Батюшка, здравствуй! Благослови! — он снимает фуражку, смотрит на крест часовни и крестится. — Ты скоро приедешь уже?
Вместо ответа к воротам казачьего кадетского корпуса подъезжает чёрная «Тойота», из неё выходят двое священнослужителей в чёрных рясах. Одновременно из микроавтобуса высыпает толпа молодых казачков. Командир строит их по двое и ведёт к лицею, лёгким диджейским движением раскручивая металлическую калитку, но путь им преграждает лужа. Войсковой старшина наступает в неё, грязь хрюкает под ногами и липнет к начищенным сапогам.
— На месте стой! — говорит командир. — Негоже казаку мундир марать. Обходим лужу.
В холле кадетского корпуса висят портреты Александра Невского и Петра I. На входе — импровизированное КПП: стол, за которым сидит молодой казак с красной повязкой на рукаве, старый телефон с круговым набором и выдернутым кабелем. Врач скорой помощи, блондинка с маленькими золотыми серёжками в ушах, обнимает одного из участников слёта перед выходом на плац.
— Не хочешь обратно в школу вернуться? — спрашивает женщина.
— Да нет, там учиться сложно, а я вот эту всю математику с физикой не люблю, — отвечает казак с торчащими ушами и удлинённой прямой чёлочкой.
В актовом зале, к которому ведёт длинный переход в другое крыло здания, увешанный информационными стендами о государственной символике России, дети в русских национальных костюмах репетируют концерт для участников слёта. Ребята постарше выносят длинные скамейки на улицу к небольшой синей палатке, где переодеваются девочки.
— Давайте быстрее, ребята! — говорит молодым артистам женщина в трудно опознаваемой форме.
Но здесь командирская интонация не властна над детьми, они продолжают заниматься своими делами. Мальчик лет десяти в лиловой рубахе с позолоченным воротником крутит колесо, прикасаясь белыми ладошками к пыльному полу, покрытому потрескавшейся коричневой краской.
Участники выходят на плац и строятся. К невысокому и, судя по виду, самому молодому кадету подходит матёрый казак с длинными седыми усами:
— Ты это, завязывай, с твоим ростом нельзя курить, — говорит мужчина, только что вернувшийся из импровизированной курилки за воротами и источающий сладковатый запах дешёвых сигарет.
— Здорово живёте, казаки? — приветствует участников слёта атаман.
— Слава богу!
— Шапки долой!
Из колонок звучит гимн России. Казаки стоят смирно и отдают честь на протяжении всех трёх куплетов и припевов. Двое сотрудников МЧС, стоящие около ворот лицея, тоже вытягиваются в струнку. Под финальный аккорд приветствовать участников выходит епископ Колыванский Павел. У него короткая борода и чуть тронутые сединой волосы до плеч, стянутые в тугой хвост.
— У казачества существуют многовековые традиции. Некоторые хорошо бы забыть, — говорит священник. — Но вы возрождаете самые лучшие, поднимаете духовно-нравственный уровень сибирского казачества.
— Ура! Давайте, пацаны! Мы русские! — кричит с крыльца полный казак азиатской внешности.
— Ты чего? Успокойся, ну, не подготовились ребята, — успокаивает его старший товарищ с морщинистым лицом.
— Не обязательно быть этническим казаком, главное — быть русским в душе, и тогда бог будет сопровождать тебя во всех делах, — говорит смуглый кадет с серебристой «мыльницей» в руках. Сегодня он фотокорреспондент казачьего кадетского корпуса.
Участники слёта расходятся по разным площадкам для сдачи нормативов по строевой подготовке, маршировать между часовней и крыльцом лицея остаются два отряда. Кадет из «Спаса» идёт за бутылкой воды в микроавтобус, на котором они приехали, его останавливает смуглый казак в мундире песочного цвета и широких шароварах с лампасами.
— Друже, дай попить!
Мальчик с приспущенными книзу уголками рта растерянно протягивает статному казаку бутылку. Мужчина, будто бы вернувшийся с фронта Первой мировой, жадно припадает губами к полторашке.
— А ты ему сначала скажи, как ты его называл, пока он маршировал! — вмешивается в разговор полный казак, способный закрыть своей спиной троих товарищей.
Мучимый жаждой, видимо, вспоминает неприличные эпитеты и заливается хохотом, из-за чего вода из его рта отправляется обратно в бутылку.
— Держи, спасибо! — утираясь рукавом и посмеиваясь, казак возвращает сосуд владельцу. Кадет ещё более растерянно смотрит на бутылку и обречённо идёт к товарищам из клуба «Спас», так и не попив воды.
К высокому блондину в папахе, члену одного из отрядов, оставшихся на плацу, подбегает командир и выхватывает из-за его пояса нагайку:
— Ты зачем, блядь, нагайку взял?
— Я думал…
— А не надо думать! Когда думаешь, проблемы начинаются!
