Начало 1980-х ― это время последней массовой ядерной паранойи, которая грозила перерасти в настоящий конец света. В текстовом сериале «Ядерная угроза» — совместном цикле самиздата и телеграм-канала «Сьерамадре» — мы уже рассказали о том, как зарождался страх атомной войны, как это было отображено в кино и как формировалась гражданская оборона. В этом эпизоде Егор Сенников расскажет, как и почему 1983 год стал пиком ядерной угрозы.
«Диктор всхлипывал, когда объявлял,
Что Земля и вправду погибает.
Его лицо было мокрым от слез,
Поэтому я понял, что он не врёт»
Дэвид Боуи, «Пять лет»
В 1972 году в советском Генеральном штабе прошло финальное учение по сценарию неожиданной ядерной атаки со стороны США. В последней и самой важной репетиции участие принимало высшее руководство страны. Кроме генералов за столом в Генштабе сидели генсек КПСС Леонид Брежнев, премьер-министр СССР Алексей Косыгин, министр обороны Андрей Гречко и несколько членов правительства.
Сначала военные аналитики показали им результаты компьютерного моделирования последствий нападения США на Советский Союз. Сухие цифры гласили: после атаки советская армия сократится до одной тысячной своей численности, 80 миллионов советских граждан умрут в первые же минуты, 85 % промышленности будут уничтожены, а большая часть территории страны будет загрязнена смертельной дозой радиации. Прогноз был настолько неутешительным, что, как вспоминал советский военный эксперт Андриан Данилевич, Брежнев и Косыгин не смогли скрыть своего испуга.
«Во время учений было запланировано три запуска ракет без ядерного заряда, — рассказывал Данилевич. ― Перед Брежневым располагалась кнопка, которую он должен был нажать в определённый момент. Рядом с Брежневым стоял маршал Гречко, а я рядом с ними. Когда пришло время нажать на кнопку, Брежнев побледнел, его руки дрожали, и он несколько раз попросил Гречко подтвердить, что после пуска не будет никаких последствий. Он спрашивал: „Андрей Антонович, вы уверены, что это просто учения?“»
Американский истеблишмент и американское общество десятилетиями были убеждены, что Советский Союз готовится к наступательной войне с США. На самом же деле СССР руководили люди, которых начинало потряхивать от самой идеи ядерной войны. Но об этом мир узнал лишь в начале 1990-х, когда американский исследователь Джон Хайнс провел серию интервью со всеми доступными к тому моменту советскими генералами ― его интересовала советская стратегия на случай ядерной войны.
Вероятнее всего, страх перед ядерной войной у человечества окончательно сформировался в дни Карибского кризиса, когда конец света казался близким как никогда. После кризиса стало очевидно, что в ядерной войне не уцелеет никто. Человечество по обе стороны железного занавеса, конечно, занялось гражданской обороной, выстроило целую сеть бункеров, бомбоубежищ и подземных заводов, но жизнь, которую будут в них вести люди после конца света, нельзя в полном смысле назвать жизнью. Это будет «послежизнь», буквально андеграунд: выживание под толщей земли, на поверхности которой вместо городов будет выжженная пустыня. Поняв это, руководители двух сверхдержав выработали парадоксальную, но действенную защиту: концепцию взаимного уничтожения. США и СССР понимали, что, даже если они попробуют атаковать оппонента, победы они не достигнут из-за ответного удара, который нанесёт враг.
Так сохранялся худой мир, и к концу 1970-х годов человечество жило со страхом ядерной войны уже почти три десятилетия. Страх стал привычным и немного притупился. К тому же в те годы было чего испугаться и без ядерной бомбы. На Западе нефтяной кризис, стагфляция, бедность, протесты, подъём левого и правого терроризма. В СССР в 1970-е ― стагнация и застой, когда экономика и политика казались стабильными, но и руководство, и народ понимали, что перемены назрели, только никто не знал, когда же и как они начнутся.
1970-е годы были временем «разрядки» ― снижения накала противостояния между СССР и США, эпохой постоянных мирных переговоров и конференций в защиту мира. Для Брежнева, который боялся «кнопки», разрядка была главным личным проектом — и поэтому он неустанно, невзирая на проблемы со здоровьем, договаривался о сокращении вооружений с США. Он же катался на подаренном Никсоном «Линкольне» в Кэмп-Дэвиде, организовал историческую встречу с президентом Фордом в закрытом городе Владивостоке, и он же вместе с Картером в Вене подписал соглашение ОСВ-II. Лидер СССР был одним из главных борцов за мир ― тем ироничнее, что в истории он запомнился в первую очередь вводом войск в Чехословакию и Афганистан.
Тем временем под шум речей о стремлении к миру учёные обеих стран изобретали всё более изощрённое и смертоносное оружие. Ракеты становились всё совершеннее, подводные просторы бороздили советские и американские субмарины, способные произвести залп почти из любой точки, а в Европе, по обе стороны Берлинской стены, стояли новейшие ракетные установки. К началу 1980-х ядерные арсеналы мировых держав достигли пика: у СССР было около 30 тысяч боеголовок, у США ― почти 25 тысяч. Политики и учёные, впрочем, продолжали утверждать, что всё это дорогостоящее вооружение никогда не будет применено.
Однако и политикам, и учёным в 1970-е приходилось считаться с тем, что конец света может наступить за считанные минуты. Рональд Рейган так описывал положение дел: «Решение о запуске ядерного оружия мог принять только я. Но всё должно было происходить так быстро, что я часто думал: а что вообще можно спланировать во время такого кризиса? Русские иногда держали подводные лодки с ядерными ракетами прямо у нашего восточного побережья; ракеты могли превратить Белый дом в груду радиоактивного мусора в течение шести или восьми минут. Шесть минут, чтобы решить, как реагировать на вспышку на радаре, и понять, стоит ли спровоцировать Армагеддон! Как кто-то может действовать рационально в столь сжатый отрезок времени?»
На католическое Рождество 1979 года советские войска вошли в Афганистан. Это событие означало конец эпохи разрядки и рождение новой реальности, в которой руководители государств превратились в пытающихся напугать друг друга безумцев, запертых в комнате с ядерной кнопкой, на которую так страшно нажимать.
ОСВ ― серия переговоров между СССР и США по вопросу контроля и сокращения стратегических вооружений. Первый договор был подписан в 1972 году, второй ― в 1979-м.
Послевоенный миропорядок пребывал в относительном спокойствии только в те периоды, когда двум противоборствующим блокам ― советскому и западному ― удавалось достигнуть компромисса. Каждое одностороннее действие вызывало беспокойство у оппонента и заставляло предпринимать агрессивные шаги. Рейган, любитель зримых метафор, сравнивал постоянную угрозу взаимного уничтожения с дуэлью ковбоев в салуне на Диком Западе.
Рональд Рейган стал президентом США в период, когда страна испытывала глубокий кризис идентичности. После окончания Вьетнамской войны, вокруг которой сложился консенсус как о позорной и проигранной, в США начался самый жёсткий экономический кризис со времён Великой депрессии. Страну захлестнула преступность, целые районы крупных городов становились непригодными для жизни, а Нью-Йорк, богатейший город мира, был близок к тому, чтобы объявить себя банкротом. К этому добавлялась и неоднозначная международная политика: речь не только о сближении с СССР, которое многими в Вашингтоне воспринималось как проявление слабости, но и, например, о неспособности вытащить американских заложников из посольства страны в Тегеране.
После исламской революции 1979 года в американском посольстве в Тегеране в заложники было взято 66 человек ― дипломаты и сотрудники посольства. Администрации президента Картера не удалось договориться об освобождении захваченных американцев, заложники покинули Иран только в 1981 году, уже при Рональде Рейгане.
Американская нация мечтала о возвращении простых и понятных времён, когда страна была сильна и уверена в себе. Политический образ Рейган был полон отсылок к этим мечтам. Внешнюю политику президент хотел строить так, чтобы со словом Америки не просто считались ― оно должно было стать законом. Поэтому он выбрал крайне жёсткий подход к Советскому Союзу: максимальный прессинг по всем болевым точкам, продавливание, раскачивание, угрозы и шантаж ― всё для того, чтобы СССР оказался в слабой переговорной позиции и пошёл на уступки.
В этих обстоятельствах у политики разрядки не было никаких шансов на выживание. Она начала разваливаться даже до Афганистана: еще в декабре 1979 года на саммите НАТО было решено разместить в Западной Европе почти 600 ракет средней дальности. Это был ответ на развёртывание в западных районах СССР новых систем вооружения с ракетами средней дальности СС-20 — они не подпадали под договор ОСВ, и в США восприняли этот шаг как хитрую советскую уловку, чтобы обмануть американцев. После начала войны в Афганистане Советский Союз был подвергнут критике, а западные страны заявили о бойкоте Олимпиады-80 в Москве.
Но это была лишь разминка. Санкции всегда легче начать, чем остановить, а жизнь постоянно подкидывала для них новые поводы. Уже в начале президентского срока Рейган принял решение о поддержке афганских моджахедов, или, как их называли в американской прессе, «борцов за свободу» (freedom fighters); в 1983 году он даже провёл встречу с их представителями в Белом доме.
В декабре 1981 года в Польше из-за противостояния властей с независимым профсоюзом «Солидарность» было введено военное положение. А уже через две недели Рейган обвинил в случившемся СССР и объявил о невиданных с 1950-х годов санкциях. Были запрещены рейсы «Аэрофлота» в США, приостановлены лицензии на экспорт американских высоких технологий в СССР, а также технологий, применяемых для добычи нефти и газа, заморожено продление советско-американских торговых договоров.
Казалось, что ситуация выходит из-под контроля.
Президент США Рональд Рейган пытался решить проблему, связанную с безопасностью страны. Ему очень не нравилось, что единственной защитой США от ядерной атаки со стороны СССР была концепция взаимного уничтожения. Своим советникам он говорил, что ему хотелось бы предложить народу США не месть, а настоящую безопасность ― то есть сделать так, чтобы по стране в принципе было нельзя нанести ядерный удар. Зацикленность на создании защиты была результатом размышлений Рейгана о национальной обороне и долгих бесед с одним знакомым генералом-ракетчиком, которому Рейган и поручил подумать о каком-нибудь выходе из положения.
В ответ на подобные предложения советники только разводили руками: это означало отход от доктрины, которая лежала в основе системы национальной и международной безопасности уже почти тридцать лет. Такие перемены могли привести к самым неожиданным последствиям ― вплоть до начала Советским Союзом превентивной войны против США. Советники и помощники отговаривали Рейгана от резкой смены курса и требовали согласовать свои предложения с Конгрессом.
Президент не стал никого слушать: он сам подготовил речь, а следом в эфире 23 марта 1983 года обратился к народу с рассказом о том, как СССР угрожает интересам и безопасности США и какие невероятные перспективы откроются перед нацией после запуска Стратегической оборонной инициативы (СОИ, или SDI). СОИ должна была стать системой спутников, оснащённых зеркалами, лазерами, микроволновыми устройствами и ускорителями частиц. Находясь на земной орбите, эта система должна была заметить любой запуск ракеты в направлении США и перехватить её в полёте. Дополнялось выступление небольшими роликами и диаграммами, на которых изображались полёты спутников и схема работы лазера.
За две недели до этого обращения Рейган публично назвал СССР «империей зла», и журналисты быстро окрестили СОИ «программой „Звёздных войн“» ― все эти лазеры и спутники как будто перекочевали из франшизы Джорджа Лукаса. Многие, впрочем, восприняли речь Рейгана как чистую фантазию, не поверив, что подобную систему в принципе можно построить.
Скептики были правы. СОИ не могла быть создана в США или где-нибудь ещё в 1980-е годы. Технологии, необходимые для такой системы, не существовали и могли быть разработаны лишь в течение десятилетий. Единственное, из чего состояла СОИ в 1983 году, — это картинки, схемы и ролики, подготовленные для Рейгана в небольшом оборонном исследовательском центре. Попытки воплотить их в жизнь оказывались неудачными: тесты лазеров провалились в 1986 году, концепт излучателя частиц получился принципиально нерабочим, а военные эксперты поняли, что даже если СОИ можно было бы запустить, то её можно было бы обойти.
А вот в Кремле «Звездные войны» вызвали удивление и шок; там приняли слова Рейгана на веру, несмотря на то, что некоторые советские эксперты прямо называли СОИ блефом. В Москве поняли, что, если США построят такую оборону, Советский Союз будет беззащитен перед американской агрессией и не сможет нанести ответный удар. Происходящее казалось руководителям СССР самым серьёзным вызовом безопасности страны со времён Карибского кризиса. Спустя четыре дня в газете «Правда» появилась статья под скучным заголовком «Ответы Ю. В. Андропова на вопросы корреспондента „Правды“». Андропов говорил, что Рейган хочет разоружить Советский Союз и добиться военного превосходства над ним, но все эти попытки обречены на провал.
В конце заявления Андропов намекал, что стоит вернуться к политике компромиссов. Через месяц он даже показал основу для начала мирных переговоров: могущественный генсек ответил на письмо обычной американской школьницы Саманты Смит, которая ещё в ноябре 1982 года написала главе СССР письмо с вопросом: правда ли, что Советский Союз хочет напасть на США? Генсек пригласил девочку в СССР, где она прокатилась «от Кремля до самых до окраин» (в качестве окраин выступили Ленинград и лагерь «Артек»), чтобы увидеть, что в советской стране никто не желает войны.
В США намёк поняли, но отказываться от политики прессинга не стали, ведь она давала результаты уже не первый год.
В Кремле ощущали себя как в осаждённой крепости; аналитики и советники были уверены, что Рейган может решиться на предупредительный удар по Советскому Союзу, надеясь, что в СССР не отдадут приказ об ответном ударе.
Скорее всего, это было преувеличением, и действия Рейгана были лишь «раскачкой», при помощи которой он хотел ударить по всем слабым местам Советского Союза. Но руководители СССР отнеслись к ухудшению международных отношений очень серьёзно. В мае 1981 года на секретном заседании Политбюро руководитель КГБ Юрий Андропов дал старт операции РЯН (ракетно-ядерное нападение). Сразу стоит оговориться, что к любой информации об этой операции стоит относиться с известной долей скепсиса, ведь основным и чуть ли не единственным источником, рассказавшим о ней, был советский разведчик-перебежчик Олег Гордиевский.
Операция сводилась к перманентному наблюдению за западными странами с целью заметить подготовку к нанесению ядерного удара. Советские разведчики должны были следить за людьми, задействованными в принятии решения о ядерном ударе. Аналитики работали с сообщениями о военных учениях, изучали активность гражданской обороны, следили за политическими выступлениями и переменами в экономике. Любое подозрительное происшествие попадало в подборку, которую обрабатывала специальная компьютерная программа.
В дополнение советская армия начала регулярные проверки боеготовности. В сентябре 1981 года в СССР прошли учения «Запад-81» ― одни из крупнейших в истории советских Вооруженных Сил; год спустя прошли не менее масштабные военно-морские учения «Щит-82», в которых участвовали флоты СССР и стран Варшавского договора, а также группировка космических разведывательных и навигационных спутников. По сценарию учений, которые длились два с половиной месяца, войска отрабатывали действия в случае термоядерной войны.
За советской военной и разведывательной активностью с тревогой наблюдали в Вашингтоне ― считается, что именно учения «Щит-82» были одним из факторов, повлиявших на решение Рейгана о провозглашении СОИ. Но этим ответные действия не исчерпывались. В США с 1981 года армия постоянно проводила против Советского Союза PSYOPS ― психологические операции. В основном это были провокации и угрозы: например, американские бомбардировщики регулярно приближались к советским границам с разных сторон и проверяли реакцию ПВО. Использовался любой повод: в ходе крупнейших учений американского флота FleetEx '83 в Тихом океане самолёты изображали заход на атаку в районе Курильских островов, а корабли осуществляли скрытное перемещение вдоль советских границ.
В это неспокойное время и скончался Леонид Брежнев, руководивший СССР 18 лет. О произошедшем народу и миру сообщили только на следующий день, 11 ноября 1982 года, но почти все уже догадались, что произошло: 10 ноября отмечался День милиции, в честь которого всегда давали телевизионный концерт, — он был отменён без объяснения причин. Похоронную комиссию возглавил Юрий Андропов, и это означало, что он и становится преемником. У руля страны встал загадочный многолетний руководитель КГБ, о котором почти ничего не знали западные разведки, дипломаты и население СССР.
Андропов не был заскорузлым консерватором ― он знал, что стране нужны реформы. Глава КГБ был покровителем некоторых наиболее эффективных молодых региональных партийцев, самый известный из которых ― Михаил Горбачёв. Проблема была в другом: Андропов как управленец формировался в 1940-е годы, со всей присущей им жестокостью. Кроме того, на него сильно повлиял опыт Будапештского восстания 1956 года: он был там тогда послом и из окна наблюдал, как взбешённые венгры вешают коммунистов на фонарях на проспекте Андраши. Так что его желание обновить систему и повысить эффективность работы в стране обернулось тем, что сама система не смогла породить ничего лучше посадок диссидентов, антикоррупционных дел против вороватых местных начальников, а также патрулей, проверяющих рестораны в рабочие часы, разыскивая тех, кто отлынивает от работы.
«Международная напряжённость», «СОИ» и «звёздные войны» ― это постоянные темы советской прессы 1983 года. На страницах газет и журналов они соседствуют с другими яркими приметами андроповского времени: укреплением трудовой дисциплины («милиция будет очищена от незрелых в моральном и политическом отношении», «Правда», 10 августа 1983 года), войной в Афганистане («представители советской и афганской общественности заявили о стремлении и впредь крепить нерушимую дружбу», «Правда», 29 ноября 1983 года), кампанией по «бережному отношению к хлебу» и рассказами о Продовольственной программе СССР.
По телевидению регулярно показывали репортажи о советских манифестациях против ядерной угрозы. На улицы Москвы организованно выходили люди с плакатами «Нет ядерной войне!», а на митингах актриса Татьяна Доронина ругала президента Рейгана за разжигание войны, после чего отобранные рабочие клеймили позором «ядерных маньяков из Вашингтона». Сами же «ядерные маньяки» постоянно критиковали СССР за Афганистан и поддержку повстанцев, забывая, что США занимались по всему миру примерно тем же.
Именно осенью 1983 года нагнетённая «напряжённость» едва не переросла в настоящий конфликт.
Всё началось с того, что 1 сентября 1983 года над Советским Союзом был сбит гражданский самолёт. Boeing 747 авиакомпании Korean Airlines мирно летел из Нью-Йорка в Сеул через Аляску — и в какой-то момент стал отклоняться от курса. Это отклонение затем породит море конспирологических теорий. Самолёт вошёл в воздушное пространство СССР над Камчаткой, где полёты иностранных самолётов были запрещены из-за большого количества новых секретных военных объектов. Боингу не повезло из-за того, что в какой-то момент его курс сблизился с курсом американского самолёта-разведчика RC-135, и в дальнейшем в советских ПВО были уверены, что ведут именно разведчик, а не пассажирский самолёт. Ситуация казалась для них обычной: в ходе постоянных американских психологических операций бойцы советских ПВО привыкли к провокациям с участием авиации.
Пока самолёт летел, всё сильнее отклоняясь от курса, руководители советских ПВО обсуждали возможные действия. Решение принял генерал армии Иван Третьяк, командующий Дальневосточным военным округом. Он приказал устранить цель. В воздух поднялись истребители Су-27 и сбили боинг над Сахалином. Погибли все 246 пассажиров и 23 члена экипажа.
Нечто подобное едва не произошло ещё пятью годами ранее. Тогда самолёт всё тех же Korean Airlines, следовавший из Парижа в Сеул, по ошибке отклонился от маршрута и был перехвачен советскими истребителями в Карелии. Но самолёту удалось совершить экстренную посадку. В 1983 году корейскому самолёту не повезло.
Сначала в СССР всё отрицали, в первом заявлении ТАСС говорилось, что самолёт «исчез с радаров». Но когда Рейган заявил, что «русский военный самолёт хладнокровно сбил корейский авиалайнер, следовавший рейсом 007», молчать дальше было нельзя. Андропов, чьё здоровье стремительно ухудшалось в течение лета, отдыхал в Кисловодске, но был вынужден вернуться в Москву. Довольно быстро ему стало понятно, что произошедшее было и ошибкой советских пилотов, которые не знали, как выглядят гражданские самолёты иностранного производства, и очевидной ошибкой навигации самолёта ― не случайно вскоре после трагедии Рейган объявил, что военная система навигации GPS теперь будет доступна и для гражданских.
Но Рейган собирался набрать в этой ситуации максимум политических очков. Виновником был объявлен Советский Союз, Рейган заявил, что советские ПВО намеренно сбили пассажирский самолёт. Советский посол в США Добрынин вспоминал, как Андропов, читая заявления Рейгана, порицал советских военных, считая, что они совершили глупость, последствия которой придётся долго расхлёбывать.
И он был прав: международная обстановка разогрелась. Примерно через месяц едва не произошло непоправимое. Двадцать шестого сентября советский офицер Станислав Петров находился на боевом дежурстве в командном пункте в Серпухове-15. Там располагался штаб спутниковой системы дальнего обнаружения «Око», которая постоянно наблюдала за местами размещения американских ракет. «Око» начала работать недавно ― военные торопились ввести её в строй — и она была принята с большим количеством недоработок.
В подземном бункере, где сидел Петров, включилась звуковая и световая сигнализации, которые уведомляли о том, что в США произошёл запуск ракеты в направлении СССР. Петров должен был сообщить о произошедшем наверх и фактически дать старт ответному удару по США. Но подполковнику показалось, что что-то не сходится: запуски были произведены лишь из одной точки, и выпущено было всего несколько ракет. Петров обратился к донесениям солдат, наблюдавших за обстановкой в воздушном и космическом пространстве, ― те не заметили запусков. Петров решил, что произошло ложное срабатывание системы, и сообщил об этом начальству.
Ложные срабатывания автоматических систем происходили и раньше. В 1979 году в США система обнаружения сообщила о том, что СССР запустил две ракеты в направлении США. Через несколько секунд система заявила о запуске двухсот ракет, затем ― двух тысяч ракет. Руководство было в замешательстве, а Збигнев Бжезинский, советник президента Картера по национальной безопасности, не знал, как доложить об этом президенту. Но вскоре выяснилось, что в компьютеры была ошибочно загружена перфокарта со сценарием для учений ― никаких запусков не происходило.
Ситуация с Петровым отличалась только тем, что происходила в обстановке серьёзного международного обострения, переходившего уже в ядерную истерию. Но вот родина поступка не оценила: сначала Петрова обещали наградить, а потом едва не наказали, пришлось через год уходить в отставку подполковником. О подвиге Петрова мир узнал только спустя десять лет — тогда на отставника посыпались награды международных организаций, а в 2014 году про него и вовсе сняли фильм «Человек, который спас мир», где в роли отважного подполковника снялся Кевин Костнер.
Своего пика ядерная паранойя осени 1983 года достигла в ноябре, когда началась натовская военная игра Able Archer 83 («Опытный лучник»). Военные планировали отработать планы на случай ядерной войны и, кроме того, хотели проверить взаимодействие на различных стадиях боеготовности по DEFCON. В игре не принимали участия войска — по сути, это была отработка коммуникационного взаимодействия между штабами НАТО: по сценарию игры, ядерный конфликт начался из-за политического кризиса в Европе, который перерос в войну со странами Варшавского договора.
Но сложно было придумать более неподходящее время для начала тайных военных игр: за неделю до этого США вторглись на Гренаду, к концу месяца в Западной Европе планировалось размещение американских баллистических ракет «Першинг». Москве казалось, что всё происходящее — это часть чего-то большего, по всей видимости — подготовки ядерного удара по СССР. Аналитики, задействованные в операции РЯН, сообщали, что количество зашифрованных сообщений между США и Великобританией возросло в разы; опасения вызывало и то, что в игре принимали участие и президент Рейган, и премьер-министр Великобритании Маргарет Тэтчер. Каждый день военной игры в СССР воспринимался со всё возрастающим напряжением; особенную тревогу вызывала информация о повышении уровня боеготовности DEFCON вплоть до максимального. Девятого ноября, за два дня до окончания учений, советские резиденты за рубежом получили указание выявлять планы США по нанесению превентивного удара; советские войска были переведены в состояние повышенной боеготовности.
Выдохнули в Москве только после окончания учений. В США же вскоре после этого получили обескураживающую информацию: заместитель советского резидента в Лондоне Олег Гордиевский, снабжавший ЦРУ и MI6 бесценными сведениями об СССР, сообщил о панике, которую вызвала Able Archer 83 в Москве. Это удивило руководство США и прежде всего Рональда Рейгана, который так отреагировал на донесение Гордиевского: «Не могу понять, как они могли поверить в такое, — об этом надо хорошенько подумать».
Осень подходила к концу. В конце ноября в Европу наконец приехали американские «Першинги». Казалось бы, после этого противостояние должно было стать ещё более ожесточённым. Но, как ни странно, именно в этот момент конфронтация внезапно начала идти на спад.
DEFCON — шкала боеготовности вооружённых сил Соединённых Штатов Америки. Она имеет пять уровней боеготовности:
DEFCON 5 — готовность мирного времени;
DEFCON 4 — примерно такая же, как и предыдущая, но с повышенной активностью разведслужб;
DEFCON 3 — повышенная боевая готовность (была введена, например, во время Карибского кризиса);
DEFCON 2 — предшествует максимальной боевой готовности;
DEFCON 1 — максимальная боеготовность, армия готовится к войне с применением ядерного оружия.]
Размышлять о причинах того, почему после осени 1983 года международная напряжённость пошла на спад, интересно. Версий так много, что каждый может выбрать себе любую, на свой вкус. Например, Рейган говорил, что вдруг понял: в Советском Союзе на самом деле опасаются нападения США. В своём дневнике он записал: «За три года я с удивлением узнал, что многие из представителей верхушки советской иерархии действительно панически боялись Америки и американцев... Я всегда считал, что из всех наших деяний любому понятно, что американцы — добропорядочный народ, который, начиная с самого рождения государства, всегда использовал его могущество для дела добра во всём мире».
Всерьёз верить в подобную наивность Рейгана довольно сложно: он прекрасно знал о деятельности ЦРУ по всему миру, о множестве военных баз, окружавших Советский Союз, о психологических операциях и свержении неугодных режимов. Такое «понимание» психологии советских лидеров кажется просто издёвкой. Ещё смешнее полагать, что позиция Рейгана изменилась из-за того, что в начале октября 1983 года он посмотрел телефильм «На следующий день», в котором показывались ужасы ядерной войны.
Более убедительной кажется версия, связывающая спад конфронтации с ухудшившимся здоровьем Андропова, скончавшегося уже зимой 1984 года. Его преемник Константин Черненко был ещё старше и болезненнее: кремлёвским врачам приходилось прилагать невероятные усилия для того, чтобы генсек мог просто дышать. Неудивительно, что он протянул немногим больше года. В СССР вовсю шла эпоха больших похорон, кремлёвские старцы умирали один за другим, и можно отчасти поверить, что они не смогли продолжать напряжённое геополитическое противостояние просто в силу слабого здоровья.
Ещё более реалистичным объяснением можно счесть то, которое связывает затухание конфликта с выборами президента США. В 1984 году экономический спад в американской экономике прекратился — этому немало способствовало падение цен на нефть. Для США дешёвые энергоносители были благом, а вот для СССР — злом. Теперь Рейгану не нужно было искусственно повышать градус конфронтации, выдумывать фантастические спутниковые системы и увеличивать и без того раздутые военные бюджеты.
В конце концов, можно даже поэтически допустить, что, как и во время Карибского кризиса, лидеры двух стран смогли связаться друг с другом и понять, что надо договариваться, потому что на кону стоит безопасность всего человечества. С той только разницей, что Карибский кризис был действительно случайным результатом постоянной игры на повышение ставок в начале 1960-х годов, а кризис начала 1980-х во многом был создан в ходе пиар-предприятий президента США.
Как бы то ни было, поэтично или обыденно, осенью 1983 года мир вновь заглянул в бездну и оказался очень близок к самоуничтожению. И хотя казалось, что все стопперы уничтожены, все ошибки сделаны, что нет ничего, что могло бы спасти от конца света за шесть минут, — человечество смогло отвернуться от бездны и постаралось найти компромисс.
В 1982 году Рейган выступал в британском парламенте и призвал выбросить коммунизм на свалку истории. Спустя два года там же выступал член Политбюро ЦК КПСС Михаил Горбачёв. Посмотрев на британских депутатов, он сказал: «Ядерный век неизбежно диктует новое политическое мышление».
До начала Перестройки — около полугода.
Следующий материал выйдет 26 июля в телеграм-канале «Сьерамадре».
