Эту ту самую историю нам рассказала Дарья Ганиева, корреспондент отдела культуры «России 24». Дарья рассказывает, как её отправили в Палестину снимать концерт, снежный Апокалипсис и армия Израиля отрезали Дарью от мира, было холодно, спасения не было, она жила у незнакомого араба дома, камера не работала, боль-боль-боль. У вас ведь тоже есть дикая история? Давайте же скорее, расскажите её нам, мы собираем человеческие дикие те самые истории.
Нас с другом, оператором Пашей, седьмого января отправили в Вифлеем. Я человек верующий и, конечно, обрадовалась. В Рождество — в город Рождества!
Командировка обещала быть халявной. Снимаем молодых российских музыкантов, которые первыми отважились приехать в «террористическое государство». Мастер-класс для арабских детишек, крошечный концертик, через день домой. Репортаж заверстали на «после праздников», так что я решила даже не брать компьютер: чего там перегонять, по приезду залью видос. А Паша перед выездом из редакции переобулся в летние кеды… Кто бы мог подумать, что в момент посадки нашего самолёта в аэропорт Бен-Гурион ударит молния, Иудейские горы завалит снегом, а израильские военные отрежут все пути!
— Теперь, как говорят у нас в Вифлееме, на всё воля Аллаха, — такими словами нас встретила в аэропорту женщина по имени Лариса.
Вифлеем сейчас — часть арабского государства Палестина. Или, как произносят у нас на канале, чтоб никого не обидеть, «Западного берега реки Иордан». Дорог туда от Тель-Авива много. Большинство — по серпантину через перевалы. А в горах — ливни с грозами и снежный апокалипсис. В общем, стихийное бедствие для страны, где ни у кого нет зимней резины. Поэтому Моссад на всякий случай перекрыл все дороги. Хотя первые два часа мы ещё на что-то надеялись.
— Может, спросим у них, когда откроют? Или как объехать? — робко спросила я у Ларисы.
— Да как мы спросим, они ж по-русски не понимают! А если им по-арабски начну, они знаете как на меня посмотрят! Или… может, вы знаете английский? Только ни в коем случае не говорите, что вам надо в Палестину! — крикнула Лариса мне вдогонку.
Я подошла к офицеру, мол, русо туристо, как-де проехать в Иерусалим, у нас сегодня Кристмас.
— На Иерусалим? Конечно, конечно таки можно проехать! Вам направо, свернёте налево у знака «Кирьят-Гат»… эээ… знаете, как это пишется на иврите?
В общем, попробовали мы ещё пару объездных путей — везде, как выразился один из местных водителей, the same shit! Поперёк трассы — машины с мигалками, хмурые люди в форме говорят, мол, хотите — стойте на дороге, хотите — разворачивайтесь и ищите гостиницу в Тель-Авиве. Когда откроют? А кто его знает — может, через час, может, утром, может через три дня. Стемнело, полил дождь, небо осветил удар молнии. Наш водитель нервно тыкала в навигатор.
— Скажите, Лариса, а почему мы едем через Иерусалим? Нам же в Палестину. Почему бы не пересечь границу с Палестиной в другом месте и по её территории не добраться до Вифлеема? Или там тоже перекрыли дороги?
— Там не перекрыто… Можно через Хеврон проехать. Просто навигатор — израильский, он в палестинские города маршруты не прокладывает…
Нет, правда! Только подъезжаешь к границе с автономией, сразу кричит: «Разворачивайтесь, разворачивайтесь». Типа, дальше дороги нет! И на экране — бескрайняя жёлтая пустота… Не видела бы, сама не поверила. В общем, штурманом пришлось быть мне. Мы поехали по картам, которые я закачала в смартфон ещё в России. В которых Палестина и Израиль — два разных государства, а Крым наш. Кстати, чертовски полезное приложение!
В пути разговорились с Ларисой. В Палестине живёт три года, супруг — советник посольства, тоже русский. Сначала было страшно, везде ходили с охраной, потом привыкли. Сейчас даже нравится. Руководят центром, где можно бесплатно учить русский язык, финансируется нашим МИДом. Много друзей-арабов, которые закончили российские вузы или женились на русских. В Палестине есть даже общество русских жён.
В какой-то момент дорога резко испортилась. Исчезли отбойники и светоотражатели, появились заплатки и ямы. Мы проехали красный щит с надписью, что израильтянам дальше нельзя, проехали мимо суровых людей с автоматами, Лариса показала какую-то ксиву, и так мы оказались в Палестине. Ну всё, думаем, прорвались, до Вифлеема каких-то тридцать километров. И тут дорога стала подниматься. Резко похолодало. Пошёл снег — сначала мелкий, быстро таял на лобовом стекле, а потом как повалит! Не могла представить себе такого на Ближнем Востоке: ветер, туман такой, что в двух метрах ничего не видно, и сугробы по колено, намело минут за десять! Машину занесло. С трудом доползли до ближайшей бензоколонки, где под хлипким навесом ютились три парня в арафатках.
И вот мы сидим в машине с летними шинами, на какой-то богом забытой заправке, в стране со спорным статусом и субтропическим климатом, а снаружи бушует метель. «Сюр какой-то!» — прошептал Паша. А у меня в голове только одна идея:
— Давай снимем стендап!
— Стендап?! Здесь?!
— Ну а чё ещё делать…
И мы сняли стендап, панораму сугробов, общий план заправки и крупный — листьев пальм, запорошенных снегом. И трёх парней в арафатках, играющих в снежки. Пока Лариса, чуть не плача в трубку, просила кого-то придумать способ нас спасти, я в журналистской горячке звонила на канал и предлагала «нахрипеть» про аномальную погоду в Палестине. Не заинтересовались.
Через час на заправку приехал джип. Что-то вроде местного МЧС, только целиком из добровольцев. Машину Ларисы пришлось бросить там же, на заправке: «Растащат на запчасти, ну что ж… на всё воля Аллаха». С трудом преодолев заносы, джип довёз нас до местечка Хальхуль.
— А до Вифлеема никак? Мы заплатим!
— Нет, нет, мы не самоубийцы — ехать по обрыву!
В Хальхуле жил знакомый Ларисы, араб, женатый на русской («общество русских жён», помните). Он пригласил нас к себе в дом переждать бурю. В тот момент мы были рады любой крыше над головой. Мухаммед — врач, учился в Воронеже. Там же познакомился со своей женой Анной.
— Он ехал в автобусе и слушал Валерия Меладзе. Ну знаете, тогда мы все слушали Меладзе, — рассказывала Анна, подавая на стол арабскую питу, японские суши и русские пельмени. — Всё домашнее! Вот, пельмени попробуйте, это наши любимые.
— Когда жил в России, не понимал, почему у вас столько каштанов растёт, а вы их не готовите, — размышлял Мухаммед, угощая жареными каштанами. — Наверное, другой сорт…
Трое детей Анны и Мухаммеда — билингвы, говорят по-русски и по-арабски. В Палестину семья переехала из Иордании.
— Не жалеете? Ведь с палестинским паспортом мало куда уедешь…
— Ну да, ещё у нас обыски были дважды, — рассказывал Мухаммед на хорошем русском. — Армия Израиля оцепляет всю деревню, и в каждом доме всё переворачивает вверх дном. Но мне здесь больше нравится, чем в Иордании. Здесь люди как-то добрее, готовы помочь. Вот, например, вас из сугробов вывезли — они ж даже за это денег не взяли. И врачи здесь хорошо зарабатывают.
Впрочем, в тот день Мухаммед на работу не попал.
— Ну всё. Вы тут застряли на три дня минимум. А то, может, и на неделю, — сказал наш хозяин, глядя в окно. И было непонятно, шутит он или как.
В этот момент ударила молния и в доме вырубило электричество. Сын Мухаммеда принёс фонарик. Кое-как достали и включили генератор.
— Вы муж и жена? — неожиданно спросил Мухаммед.
— Нет, коллеги. И друзья.
— Это я к тому спрашиваю, чтобы знать, как вам постелить.
До этого момента я ещё не осознавала, насколько мы застряли. Пока Анна стелила мне на одной кровати с Ларисой, а Паше в другой комнате — кстати, с тремя пустыми диванами (восток — дело тонкое: не супругам в одной комнате ночевать не пристало), мы уже немножко начали паниковать. А улетим ли мы вообще послезавтра? Ну его, репортаж про музыкантов, раз всё равно не попали, при первой возможности надо ехать в аэропорт. Или даже пешком идти. И чтоб не совсем без новостей возвращаться, давай хоть эту семью снимем… Ну там, в стиле «скажите на камеру, как вы пережили снегопад?»
В Палестине дома не отапливаются. Генератора хватило только на два электрических обогревателя. Один поставили в комнату хозяев с детьми, другой дали нам с Ларисой, и то пришлось спать в двух свитерах и под тремя одеялами. А на Пашу не хватило. Проснулся он совершенно простуженный:
— Однажды я ночевал зимой у друга на даче, и там было минус восемь. Так вот, сегодня было намного, намного холоднее!
— Ну это… давай, что ли, поснимаем…
Мы вышли во двор. Перед глазами белое молоко. Снег и туман. И в видоискателе тоже всё белое…
— Даш, кажется, у нас проблема…
В камере, видимо, скопился конденсат и вывел из строя дисплей и цифровой видоискатель. Но мы решили, что она чуть-чуть подсохнет и заработает. Тем более что наконец-то проехал грейдер и почистил дорогу. Лариса попросила довезти нас до заправки, где мы нашли брошенную вчера машину. На запчасти не растаскали. И со скоростью двадцать километров в час и включённой аварийкой мы кое-как — по картам, опять же, в моём телефоне — доехали до Вифлеема, где снег сменился дождём; успели на концерт, назначили музыкантам интервью… Но камера не заработала.
— Скажите, а у вас тут поблизости нет магазина, где продаются мониторы? — робко спросил Паша.
— Эээ… чего? Да у нас из-за погоды даже продуктовые лавки закрыты!
— Ну я на всякий случай поинтересовался.
Не зная, что и предпринять, мы понесли камеру в храм Рождества Христова. Может, на неё снизойдёт благодать? Ведь как говорят в Вифлееме, на всё воля… Кстати, из-за всей этой погодной аномалии в этом суперпопулярном, всегда полном туристов и паломников, намоленном месте мы оказались чуть ли не единственными! Пройтись под сводами шестого века в тишине, прикоснуться к святыне без подталкивающей сзади толпы — это действительно было сильное впечатление.
Впрочем, техника не исцелилась. Экран продолжал отображать белое поле. Зато Паше пришла в голову идея снимать «вслепую».
— Говно, конечно, выйдет. Одни общие планы… Но почему бы не попробовать?
Так и отсняли. Паша целился на объект, в ручном режиме устанавливал диафрагму — «Даш, сколько до него метров? Полтора или меньше? Давай поставим один» — и нажимал на «запись». Что получилось и получилось ли хоть что-то, мы посмотреть тоже не могли: я не взяла компьютер. Наконец, нашли в лобби отеля старенький комп, подключили камеру… и не смогли проиграть файлы ни одним видеоплеером. Скачать другой тоже не получалось — интернета в лобби не было. Зато был на этаже, где мы жили. Я пошла наверх и скачала «всеядный» видеоплеер на свой «Андроид». В итоге мы через тот комп скопировали наше видео на телефон и наконец увидели… совершенно нормальные кадры без расфокуса, кривой композиции и неправильного баланса белого!
В общем, репортаж вышел. И никто на работе не поверил в нашу историю. Потому что сразу по прилёту в Москву камера… заработала.
