В последний раз я был в Стамбуле ровно пять лет назад, когда город нарекли культурной столицей Европы. Тогда Стамбул был крутым, весёлым и уверенным в завтрашнем дне, он был «тем самым» местом в Европе. Поехать в Стамбул было так же нормально и безопасно, как поехать в Барселону.

Как быстро всё поменялось.

В самом начале, в 2011 году, ветер Арабской весны нёс невероятные ожидания демократии на Ближнем Востоке. Но демократический воздушный шарик лопнул, на смену диктаторам к власти пришли террористы, и всё полетело к чертям. Всё вокруг пылало, и пламя быстро перекинулось и на Турцию. Кто мог тогда представить, что Сирия превратится в страну, из которой в Турцию бегут миллионы беженцев? Кто мог подумать что монструозное Исламское государство разверзнется на турецких границах, а его бородатые паладины сотнями хлынут через аэропорт Ататюрк? Переезд в Стамбул стал сродни переезду в Тель-Авив или Каир, переезду в места, где в любой момент может случиться что угодно, где бессмысленное насилие уже давно стало привычным, каждодневным делом.

После почти десятилетнего пребывания в Европе Стамбул стал быстро возвращаться на Ближний Восток.

Я приехал в Стамбул в начале октября и сразу же заметил перемены. Ещё по дороге из аэропорта мне бросились в глаза десятки палаточных лагерей, разбитые в парках пригородов Стамбула. Сирийские беженцы. Говорят, сейчас их больше 300 000 только в самом городе. В этом году вся Европа вместе взятая приняла немногим больше. Мой таксист, приятный почти во всех отношениях пожилой человек с зависимостью от сигарет и обсуждения футбола, презрительно махнул рукой на сбившиеся в кучу палатки и сказал: «Убирайтесь!».

На второй день в городе я увиделся с моим другом журналистом у него на работе. Мы встретились в суперсовременном здании, которое больше походило на космический корабль, чем на офис. На следующий день я узнал, что почти сразу после моего визита в здании прошёл полицейский рейд, а главный редактор газеты был арестован. Он ретвитнул пост, который якобы оскорблял президента Реджепа Эрдогана, что по УК Турции считается преступлением. Только за последний год по это статье были арестованы более ста человек.

Недавно дело было заведено на мужчину, который твитнул картинку, сравнивающую президента Эрдогана с Голумом из «Властелина колец». Это странное дело было приостановлено, так как Его честь не был знаком с трилогией Дж. Р. Р. Толкина. Для рассмотрения дела была привлечена экспертная коллегия, которая должна была определить, является ли персонаж Голум плохим или хорошим, то есть присутствует ли в сравнении оскорбление.

За мою первую неделю в Стамбуле произошло ещё одно событие: 10 октября Турция подверглась самой крупной террористической атаке в современной истории страны.

Во время мирного марша в Анкаре взорвались два смертника, погибли более ста человек. Собравшиеся на марше протестовали против насилия между силовыми структурами и мятежными курдами на юго-востоке страны. Жертвами стали по большей части молодые люди, левые активисты, многие из которых были членами Курдской Народно-Демократической партии (HDP), они как раз затянули песню, когда взорвались бомбы.

Новости об атаке парализовали страну. Террористы ударили в самом центре столицы, убив самых невинных жертв. Ответ правительства был как минимум странным. На пять дней были запрещены любые новостные репортажи о теракте. Сразу же после этого упали социальные сети.

Судя по официальным правительственным заявлениям, вина за взрыв возлагалась на курдских сепаратистов (PKK). Короче говоря, правительство заявило, что группа курдских националистов атаковала марш, который собрала и организовала курдская политическая партия, чтобы выразить протест против насилия над курдами. Мягко говоря, сомнительная версия.

В информационном вакууме, который возник сразу после атаки, быстро росли альтернативные теории произошедших событий. Самая популярная версия, которую предложили лидеры оппозиции, гласила, что теракты спланировала правящая партия, чтобы создать атмосферу страха, в которой можно будет ещё сильнее закрутить гайки.

Интересно, что почти все турки, с которыми мне довелось говорить, придерживались этой теории. Все, от студентов и профессоров до людей на улице, казалось, считали, что их правительство способно на организацию теракта в самом центре столицы против мирных протестующих.

Стало ясно, что вся нормальность повседневной жизни в Стамбуле просто скрывала огромное социальное напряжение, которое в любой момент могло стать взрывом.

Я говорил с Айханом Кайя, профессором, который преподаёт международные отношения в Университете Билги, о социальном и культурном разрыве, который столь очевиден в современной Турции. «Турецкое общество исторически разделено на тех, кто ассоциирует себя с модернизацией, секуляризацией, европеизацией, и тех, кто ассоциирует себя с религией, консерватизмом и традициями. До недавних пор у власти находилась первая группа, вторая же была в оппозиции. Теперь, с приходом к власти ПСР (AKP), уравнение поменялось».

Профессор говорит, что больше всего от прихода к власти Партии Справедливости и Развития (AKP) выиграл класс новой буржуазии в индустриальных городах Анатолии. Эти так называемые «мусульманские кальвинисты», которые характеризуются религиозностью, консерватизмом и приверженностью рыночному капитализму, с большим удовольствием вытесняют из власти европеизированные элиты. Их капиталистическую мусульманскую мечту приводят в жизнь AKP и её основатель Реджеп Эрдоган, но для светских турок эта мечта — сущий кошмар.

Невозможно не заметить сильную поляризованность политического общества Турции. Протесты происходят часто, и в них принимает участие большое количество людей. Политические граффити повсюду. Основные газеты публикуют кричащие заголовки и статьи, где объективностью жертвуют в угоду зрелищности. Они полны кровавых подробностей, теорий заговора и клеветы.

Гнев, что бродит под поверхностью спокойствия, я впервые увидел, когда мы собрались на квартире у моего друга. Там я впервые встретил представителей мятежной турецкой молодёжи, которые участвовали в протестах в парке Гези в 2013 году. Между рюмками раки и несмотря на них я слышал чистую ненависть, которую эти татуированные левые показывали ко всё более исламизированному и консервативному режиму. Они говорили, что всё, чего они хотели, — получать удовольствие от жизни, но казалось, что исламизация захватывает всё новые сферы политической и экономической жизни, начиная от СМИ заканчивая законами. Эта молодёжь имела ясные и проработанные политические идеи, но, казалось, им больше нравится слушать немецких ди-джеев, чем турецких имамов. Более того, они были готовы драться за свои права. Молодой парень, с которым я общался, показал мне шрамы на руках, которые он получил во время боёв с полицейским спецназом. Он был уверен, что следующий антиправительственный протест не за горами.

Среди всех ужасных вещей, что сейчас происходят в Стамбуле, самая страшная тенденция — это всё укрепляющаяся связь между городом и демонической организацией, которая называет себя Исламское Государство (ИГИЛ). Многие районы Стамбула известны как вербовочные базы для бойцов и смертников, готовых вступить в ИГИЛ. Говорят, вербовщики свободно разгуливают по многим консервативным районам города в поисках самой радикальной молодёжи.

Недавние бои, показывающие уровень поддержки ИГИЛ в Стамбуле, происходили на факультете науки и литературы в Университете Стамбула. Свирепые драки между левыми и исламистской молодёжью, во время которых в ход идут палки и ножи, происходят часто, последняя была в прошлую пятницу, тогда арестовали сорок семь человек.

Профессор Университета Билги Айхан Кайя говорит, что в турецком обществе существует определённое меньшинство, поддерживающее ИГИЛ, активных сторонников ещё меньше. «ИГИЛ становится всё более привлекательным для тех турок, что всегда были против алевитов, курдов и светского общества. Они набирают силу в юго-восточных и восточных районах Турции, прямо рядом с растущими силами радикальных исламистов в Сирии и Ираке».

Смертельная опасность появления у порога тысяч вооружённых религиозных фанатиков, которые жаждут разрушить мировой порядок, — достаточная причина для решительных действий. Однако правительство Эрдогана уже было обвинено в двойной игре с ИГИЛ. Террористов проклинают в публичных обращениях, но по статистике в современной Турции у оппозиционного журналиста или курдского националиста шансы попасть под арест намного выше, чем у того, кто поддерживает ИГИЛ.

Оружие, наёмники и контрабанда продолжают течь из Турции в халифат через дыры в сирийской границе, международное осуждение мало что изменило. Даже две крупные атаки смертников на турецкой земле, видимо, организованные ИГИЛ, за последние шесть месяцев не поменяли наплевательского отношения правительства к так называемому Исламскому государству. Оппозиционеры считают, что созданная ими нестабильность играет на руку AKP. Во времена кризиса для восстановления стабильности требуется сильная рука, и, согласно последним выборам, большинство турок считают, что AKP — это лучший гарант стабильности. Некоторые говорят, что Эрдоган надеется воспользоваться ситуацией и провести конституционные изменения, которые дадут президенту больше власти над парламентом. Однако в то время, когда тысячи турок присягнули на верность халифату, а ещё тысячи активно или пассивно его поддерживают, стабильность в стране Эрдогана подвергается всё большим рискам.

И ведь мы ещё не говорили о России.

Как будто бы угроз от ИГИЛ было недостаточно, Турция теперь взирает на ещё один сценарий Судного дня и видит, что может стать точкой зарождения нового Большого Конфликта. После того как турецкие ВВС 24 ноября сбили российский истребитель Су-24 в своём воздушом пространстве, начались серьёзные разговоры, сравнивающие мощь турецкого и российского вооружения и обсуждающие, правда ли НАТО придёт Турции на помощь и выльется ли это все в Третью мировую войну.

К счастью, подавляющее большинство турок находят эти события, мягко говоря, проблемными — и пока местные националисты и исламистские проповедники смакуют идею схватки с Россий, большинство выражают разочарование в безбашенной политике Эрдогана. В Стамбуле не многие верят, что российский самолёт на самом деле угрожал безопасности страны.

Лучше всего это ощущение было выражено в недавней колонке в «Hurriyet Daily News», английской версии главной Турецкой либеральной газеты. Колонка, озаглавленная «Покойся с миром, дорогой российский пилот», стала сердечным извинением, адрессованным семье убитого пилота Олега Пешкова. «Мы все, на нашей и соседней землях, проходим через экстраординарный период. Он похож на тёмное облако, зависшее и над всеми нами и засевшее в некоторых головах. Этому сложно дать внятное объяснение. Какая-то плохая судьба поразила нас. Дорогой подполковник Олег Пешков и его семья, вы — не наши враги. Я молюсь за вас и за вашу жену, детей и друзей».

И пока обычная жизнь продолжается на улицах Стамбула, никто не ощущает политическую распрю так сильно, как тысячи русских, называющих этот город домом. Оно и неудивительно — ведь Россия и Турция воевали друг с другом дюжину раз с XVII века, и, не считая Крымской войны, турки никогда особо не оказывались на стороне победителей.

Память об этих войнах привела к росту страха российского вторжения. И с каждым днём всё больше событий усиливают этот страх — будь это русский моряк, которого 6 декабря заметили размахивающим базукой в сторону Стамбула на борту российского судна посреди пролива Босфор, или стрельба российского сторожевого корабля «Сметливый», который 13 декабря в Эгейском море открыл предупредительный огонь по турецкому сейнеру. Атмосфера здесь раскаляется, и этот конфликт может привести к разрушительным последствиям.

Будет ли достаточно мечты Эрдогана об исламском капитализме для того, чтобы победить апокалиптическую идеологию ИГИЛ? Будет ли Турция втянута в бойню, которая прямо сейчас уничтожает колыбель цивилизации? Куда заведёт вторжение Турции в Ирак, которое только что началось? Или новая передовая на фронтах войны между силами Апокалипсиса и человечества проляжет по этим самым улицам вокруг меня?

Как всегда, будем оптимистами, друзья.