Четыре месяца назад ваш любимый самиздат «Батенька, да вы трансформер» публиковал эссе нашего израильского связного Алины Фукс о том невероятном и загадочном ощущении, когда живёшь в паре километров от войны, но кажется, будто война на другой планете. Ракеты взрываются над пляжем с шашлыками, и дети, и пенсионеры помнят, где их бомбоубежище, а израильтяне боятся, как бы из-за воздушной тревоги не пришлось выбегать из душа раньше времени. Но беззаботные дни закончились, и выяснилось, что война совсем близко: по Израилю третью неделю катится волна терактов, уличных убийств евреев и разговоры о новой интифаде. Теперь люди пытаются обучаться самообороне, здесь поселился страх, недоверие к окружающим и понимание, что от войны, любимого развлечения людей, никуда нельзя деться. Алина Фукс рапортует о происходящем в Иерусалиме — мир в огне.
Я приехала в Израиль в спокойное время. Настолько спокойное, насколько оно здесь в принципе может быть. Военная операция «Нерушимая скала», которая началась меньше чем через год после моего приезда в страну, казалась очень далёкой, и перенесла я её спокойно. Бесконечные теракты появлялись в моей жизни только в рассказах тех, кто помнит первую и вторую интифады. Так, например, несколько месяцев назад одна израильтянка, приехавшая из Украины лет двадцать назад, внезапно решила между делом поделиться тем, как страшно было в начале 2000-х. «Я работала в магазине на Яффо (центральная улица Иерусалима). Помню, как внезапно террорист начал стрелять по людям на улице. Вот все хвалят нашу полицию, а мы несколько минут лежали на земле, закрыв голову руками, пока спецназ его не ликвидировал. Лежали, а он стрелял по кому хотел. Я тогда смотрю: слева от меня лужа крови, а справа — мочи: женщины некоторые от испуга писались».
Меня в этом рассказе поразили две вещи: то, как простодушно и спокойно она мне это рассказывала, и то, что всё это было на улице Яффо, по которой сейчас каждый день ходят тысячи местных жителей и туристов, ездят симпатичные трамваи и где работают кафе. Эта история меня так впечатлила, что потом всю ночь мне снились кошмары о том, как террорист забегает в автобус, начинает стрелять по людям, а я героически всех спасаю, невероятным образом выламывая заднюю дверь. На следующий день я ходила и думала, как бы на самом деле себя вела, если бы оказалась в такой ситуации.
Две недели назад в Израиле началась волна терактов. Первые серьёзные обострения проявились в сентябре, во время еврейского Нового года Рош Ха-Шана, когда израильская полиция вступала в столкновения с палестинцами, бросавшими в них камни. Вечером первого октября рядом с поселением Итамар в Самарии боевики расстреляли автомобиль семьи Хенкин — муж и жена погибли на глазах у своих четверых детей в возрасте от четырёх месяцев до девяти лет. Сразу же после этого в Самарии начались столкновения между поселенцами и палестинцами. Евреи, живущие на этих территориях, забрасывали машины с палестинскими номерами камнями. На следующий день в арабской деревне был обнаружен сожжённый автомобиль с надписью «Месть за Хенкин». Палестинцы отвечали метанием камней в израильские машины и коктейлей с зажигательной смесью — в полицейских. Ответственность на себя взяла группировка, входящая в боевое подразделение ФАТХа, глава которой — председатель Палестинской национальной администрации Махмуд Аббас. К атакам камнями прибавились ракеты, выпущенные из Сектора Газы в сторону Израиля. Параллельно ЦАХАЛ проводил операции по поиску террористов на арабских территориях. Десять дней назад боевое крыло ФАТХа призвало своих активистов к «войне против оккупантов любыми средствами в любых точках соприкосновения», приведя в положительный пример уже произошедшие в Иерусалиме теракты. В этот же день Махмуд Аббас попросил ООН защитить палестинский народ от израильских агрессоров. Ночью израильские ВВС нанесли удар по объекту ХАМАСа в Газе. Дальше точную хронологию установить тяжело: количество нападений и терактов увеличивается, а израильские новости запестрели заголовками «Очередной теракт в Иерусалиме», «Теракт в Раанане», «Вновь атака камнями на трассе №…», «Пойманы еврейские подростки, собиравшиеся отомстить палестинцам», «Десятки жителей Сектора Газы прорвали границу», «Эль-Кудс угрожает вернуть в транспорт террористов-смертников», «В результате беспорядков в Вифлееме погиб двенадцатилетний палестинец» и так далее. С середины сентября от нападений погибли восемь евреев и, согласно сообщениям «Аль-Джазиры», двадцать девять палестинцев, есть сведения о нескольких тысячах пострадавших в столкновениях с полицией. Правительство расширяет права полицейских: теперь им можно оцеплять целые кварталы, арестовывать имущество террористов и выгонять связанных с нападениями арабов из Иерусалима. Конца этому нет.
Мне бы очень хотелось сказать, что только в СМИ всё выглядит страшно, а на самом деле всё тихо и спокойно, но, к сожалению, это не так. На днях я заметила, что улицы опустели. Не помню, когда в центре Иерусалима было так безлюдно днём. Музыка в кафе играет тише, а в некоторых местах и вовсе выключена. Сирены скорой помощи и полиции в Иерусалиме звучат так часто, что я уже перестала обращать на них внимание. Многие водители автобусов сменили вечно играющие восточные песнопения на новостные каналы. В табачном магазине продавец возмущается: «Дебильный израильский минздрав! Они пишут: «Курение вредит вашему здоровью». Теракты вредят моему здоровью, идиоты!». Часто все желают друг другу не «хорошего дня», как принято, а «спокойного дня». На этой неделе у моего лучшего друга должна быть присяга около Стены Плача. Старый город и в мирное время — не самое спокойное место, а сейчас — тем более. Их командиры спорят о том, отменить это мероприятие вообще или всё-таки проводить, дабы держать марку одной из самых сильных армий.
Люди обзаводятся газовыми баллончиками, один мой знакомый вообще купил строительный лом. В израильском интернете перестали шутить про поход в магазин в бронежилете и ножик в женской косметичке, вместо этого люди стали публиковать советы по самообороне. Моя лента Facebook сейчас состоит из роликов типа «10 лучших приёмов крав-маги», «Что делать, если террорист подошёл к вам сзади?», «Как правильно применять электрошокер?». Особо остроумные советует девушкам не оставаться девственницами, потому что тогда после смерти они достанутся террористам. Отдельные индивидуумы советуют ходить по улицам без плеера, использовать зеркала и витрины для того, чтобы видеть, что происходит за спиной, научиться правильно дышать, чтобы громко кричать, и ещё ряд каких-то безумных предложений.
В социальных сетях я теперь натыкаюсь на призывы к бойкоту арабских рабочих, их магазинов и услуг. Сосед, который подрабатывает официантом, рассказал, что компания мальчиков-подростков сделала у них в кафе большой заказ, а потом отказалась от него, узнав, что шеф-повар араб. Зайдя на почту, я услышала спонтанно развернувшуюся дискуссию о том, какие в Тель-Авиве все лицемеры: «Сначала они кричат, что иерусалимцы и поселенцы — расисты, а после первого же теракта просят усилить охрану в школах, потому что среди сотрудников есть арабы. И это мы расисты?».
В большинство русскоязычных израильских групп мне страшно заходить: разговоры сводятся к «убивать их всех на месте! Дайте мне оружие!», «все арабы — не люди, а звери!», «давайте класть по куску свинины на каждого мёртвого террориста-мусульманина, тогда он точно не попадёт в рай». Периодически там же публикуют странную непроверенную информацию о том, что террористы сменили ножи на шприцы с ядом, и другой подобный бред.
***
Пару месяцев назад я говорила, что не знаю, как бы я реагировала в действительности на тот кошмар, который мне приснился.
Сейчас уже гораздо меньше просто потому, что я устала волноваться. Философия «фатализм и пара стаканов вина» не работает, когда речь идёт не только о тебе, но и о твоей семье, друзьях и знакомых. Каждый раз, читая новости, я обращаю внимание на адрес места происшествия и начинаю просчитывать, кто в это время мог быть там. Я ненавижу себя за эту панику и страх, потому что именно этого террористы и добиваются. Тем не менее, заходя в автобус, я внимательнее смотрю на каждого пассажира, и понимаю, что многие делают то же самое. На днях, сидя в кабинете у врача, я получила три сообщения с одинаковым содержанием: «С тобой всё ок?». Оказалось, террорист открыл стрельбу в автобусе, по маршруту которого все часто ездят. На часах было 10 утра, а в Иерусалиме уже произошёл третий за день теракт.
Я никогда не видела в каждом арабе террориста и считаю это неправильным, но непроизвольно начинаешь смотреть внимательнее. Недавно я вцепилась взглядом в казавшегося мне подозрительным мужчину, который сел на остановке, ближайшей к арабской деревне. Я следила за каждым движением его руки, и, когда он полез в карман, я уже была готова кричать, чтобы, как в том сне, всех спасти. А потом я увидела, что он достаёт обычный носовой платок. Мне стало ужасно стыдно и противно: из-за этих терактов обычный араб, едущий на работу, превратился для меня в потенциального террориста с ножом. Некоторые считают, что такая подозрительность вполне обоснована: один из террористов работал в израильской интернет-компании «Безек». То есть он был тем самым дядькой, который приходит к вам домой устанавливать роутер, настраивать кабельное телевидение и так далее. На днях он на служебной машине специально задавил людей на остановке. Один мой знакомый рассуждает так: «У меня на работе три араба. Они хорошие парни, мы с ними выходим на перекур, но недавно я подумал: «А что, если и они?». Хотя нет, вот один из них точно не может такого сделать, я уверен. Двое других — тоже. Ну, наверное».
Мне стало не так стыдно за свой страх, когда я поняла, что боюсь не только я. Боятся и мои израильские друзья. Только мне страшно, потому что не привыкла, а им — потому что помнят, как было раньше. Сейчас все любят сравнивать статистику пострадавших в автомобильных авариях с количеством жертв терактов. Мол, расслабьтесь, вы и так каждый день можете погибнуть по вине пьяного урода-водителя, а ещё рискуете поскользнуться на мокром полу, упасть, разбить голову и тому подобное. Некоторые русские в Израиле говорят, что их не напугаешь терактами, потому что они помнят, что было в России во время войны с Чечнёй, да и вообще в их районе могли убить из-за ста рублей. Меня эти аргументы мало успокаивают. Я не хочу относиться к стрельбе в автобусе и к террористам с холодным оружием на улице, как к чему-то, что теоретически всегда может со мной случиться. Я не хочу к этому привыкать и превращать в обыденность. В конце концов, одна из самых страшных вещей — это жить в обществе, в котором один боится другого.
Я сейчас очень радуюсь, когда вижу проезжающую машину с израильскими флагами, спонтанные танцы на улице, вечеринки с названиями типа «Protest drinking. Fighting terror with beer», радуюсь, когда водитель автобуса подбадривает меня словами: «Ничего, сегодня будет явно спокойнее, чем вчера. Откуда я знаю? Я же водитель автобуса! Водитель автобуса в Израиле всегда прав!». Я теперь прекрасно понимаю, что такое страх, и осознаю, что, испугавшись, человек не всегда способен спасти себя, не то что других. Поэтому меня ещё больше поражают те израильтяне, которые ликвидируют террористов с помощью селфи-палки, нунчаки и зонтика-трости.
Я специально избегаю фраз про политику. Мне до сих пор, спустя два года жизни в Израиле, кажется, что большинство только делают вид, что что-то понимают в происходящем на Ближнем Востоке, и притворяются, что у них есть решение конфликта. Меня удивляют левые с их вечной фразой о том, что обеим сторонам нужно поговорить, а радикально настроенные правые — и вовсе пугают. Пожалуй, всё, что я могу сейчас сделать, — это не волноваться, приготовить вкусный ужин на шаббат и выпить за то, что меня и моих друзей миновали эти 46 терактов в Иерусалиме.
Мир в огне, скажу я вам, и вряд ли мы что-то можем с этим сделать.
