Кемеровский торговый центр «Зимняя вишня» загорелся 25 марта. Заведено уголовное дело, по которому арестованы семеро подозреваемых — сотрудники ТЦ и одна чиновница. По данным МЧС и СК, в пожаре погибло 64 человека, в основном дети, однако в первые дни после трагедии многие жители не верили этим данным. 27 марта в Кемерове состоялся митинг, во время которого инициативные группы ездили по моргам и хладокомбинатам и искали тела погибших, которые власти спрятали от Путина. Среди фактических организаторов митинга были родители пострадавших, позже им пришлось извиняться за распространение ложной информации. Пока идёт поиск виноватых в распространении фейков, специальный корреспондент самиздата Пётр Маняхин побывал в Кемерове после трагедии и рассказывает, где и как искали несуществующих спрятанных жертв и почему при каждом крупном ЧП люди предпочитают альтернативные источники информации официальным.
I
Молодой человек с выпученными глазами хватает горсть ещё не промёрзшей глинистой земли с могилы стотрёхлетней Татьяны Савельевой и тычет ей в лицо смотрителю кемеровского Центрального кладбища № 5.
— Скажи мне, скажи, почему земля не промёрзшая?! — кричит мужчина. — У неё даже дата та же — 25 число.
— Бабушку сегодня похоронили, — оправдывается смотритель Андрей Жуков. — Вы зачем могилу чужую трогаете, топчетесь по ней?
— 103 года? Что-то много для Кузбасса! — кричит другая женщина и тоже начинает хватать горстями землю с могилы.
Люди ходят по свежим могилам и фактически раскапывают их руками, пытаясь доказать, что перед их приездом здесь «закопали двести трупов детей».
— Ты мне скажи, почему вот тут похоронены, а тут пустые? Почему земля свежая? — повышая голос, спрашивают смотрителя Жукова.
— Я тебе, то есть вам, — поправляется работник кладбища, — могу дать телефоны родственников этих людей. Но вы потом не забудьте извиниться перед ними. Хоть могилы-то не трогайте!
— А почему тут покрывало валяется? Его же тоже закопать надо! Наспех, да, всё делали? — кричит женщина.
— У каждой семьи свои традиции. Уберём скоро, — говорит Жуков.
— А здесь что? — показывает самый активный мужчина на неглубокую заготовку под могилу.
— Это контур, чтобы завтра было легче копать, — отвечает смотритель.
— Ах, всё-таки готовитесь, да? А зачем вот там земля расчищена?
— Эта земля не под «Вишню». Если бы даже не было пожара, мы бы расчистили следующую аллею, потому что эта кончается. Нам звонят разные компании, говорят, кто и когда приедет. Первых погорельцев хороним завтра. А эти могилы для других. Вы понимаете, что люди каждый день умирают?
— А лопаты с ломами почему побросали? А?
— Вы чего сейчас добиваетесь? — срывается Жуков. — Вы же видите, что тут нет никаких двухсот могил. Лучше бы пришли завтра пораньше и помогли выкопать.
Крики продолжаются, люди обступают Жукова со всех сторон, становясь на могилы. Корреспондент Deutsche Welle с идеально уложенными волосами и подстриженной бородой разговаривает по телефону с редактором и пытается найти людей, которые говорят по-английски.
— Бесполезно, — резюмирует он.
Спустя полчаса люди начинают возвращаться к автобусу, на котором приехали с митинга на площади Советов. Смотритель Жуков следит за тем, чтобы с кладбища вышли все, прикрывает решётчатые ворота и выдыхает.
Два автобуса отъезжают от кладбища и минуты через две останавливаются. Во второй забегает тот самый активный мужчина и кричит, что сторож сказал ему, что к ним целый день везут трупы с «Зимней вишни». Толпа вываливается из автобуса, и люди наперегонки бегут к домику сторожа. Он хватается за ручку двери, но не успевает спрятаться.
— Сколько привезли? Сколько?! — кричат люди.
— Я не знаю, ну везут покойников и везут, — испуганно отвечает мужчина. — С «Вишни» или нет, я не в курсе.
Немного успокоившись, люди садятся в автобусы и начинают оживлённо обсуждать, куда ещё власти могли спрятать трупы от Путина.
На кладбище поехала инициативная группа митингующих с площади Советов. На седьмом часу митинга администрация города, чтобы опровергнуть очередной слух о двух сотнях свежевыкопанных могил, загрузила желающих в автобусы, чтобы те вернулись, рассказали, что видели, и хоть немного остановили панику.
II
Когда в социальных сетях появились призывы выйти на митинг 27 марта на площадь Советов, где находятся здания администрации области, мэрии и совета депутатов, власти пообещали не разгонять его, несмотря на незаконность, но нашли другой способ помешать собраться людям, считавшим, что от них что-то скрывают.
С самого утра площадь перекрыта. За железными заграждениями через каждые два метра стоят полицейские. Жители города, собравшиеся на митинг по призыву в социальных сетях, толпятся на перекрёстке рядом с городской администрацией. Несмотря на то, что собравшихся уже гораздо больше тысячи и они не могли уместиться на тротуаре и вышли на пешеходный переход, проезжую часть не перекрывают. Спустя несколько минут, когда к собравшимся выходит мэр Кемерова Илья Середюк, сотрудники ГИБДД всё же частично перекрывают движение около площади. Главу города сжимают в плотное кольцо, он что-то пытается сказать собравшимся, но его не слышно даже вблизи.
— Громче говори! — кричат на Середюка, добавляя нецензурные выражения.
— Правду говори!
— Нам врут!
— Пройдёмте в музыкальный театр, там всё подготовлено! — кричит мэр.
— Зачем нам туда идти? Чтобы нас расстреляли и потом так же выкинули? — спрашивает женщина.
— Не пойдём, нас не пустят. Идём на площадь!
— На пло-щадь! На пло-щадь! — подхватывает толпа.
Середюк опять пытается что-то сказать. Люди кричат, что он должен уйти в отставку, что он принимал здание «Зимней вишни» (на самом деле это не так: здание принимали при позапрошлом главе города Владимире Михайлове). Мэр снова предлагает пройти в музыкальный театр.
— Рупор возьми у сотрудника! — кричит ему мужчина. — С нами говори, а не с телекамерами.
— Ру-пор! Ру-пор! — скандирует толпа.
Двое полицейских пробираются сквозь кольцо, окружившее Середюка, и предлагают ему рупор. Он не берёт — правоохранители терпеливо ждут. Мэр поднимает очки, трёт пальцами глаза, берёт рупор и просит всех задать свои вопросы.
— Давайте его сейчас выведем на площадь, раз он не хочет! — кричит женщина.
Кольцо действительно начинает двигаться к заграждению. Рядом с мэром появляются вице-губернаторы Владимир Чернов, исполнявший обязанности главы региона, пока Аман Тулеев был на больничном, и Сергей Цивилёв, назначенный на должность 5 марта.
— Где Тулеев?! — кричат из толпы.
Полицейские придерживают висящие на поясе дубинки, один из них открывает кобуру. Чиновники подходят к ним и просят открыть ограждение, полицейские подчиняются.
Митингующие прорываются на площадь и сразу устремляются к администрации Кемеровской области, где, по их мнению, находится губернатор Тулеев. Полицейские обгоняют толпу и выстраиваются у входа в администрацию, сцепив друг с другом руки. Им на помощь въезжают две машины Росгвардии с мигалками. Омоновцы в полном обмундировании выстраиваются у входа в администрацию в четыре ряда, оттесняя митинг на ступени. Из-за здания администрации выходят ещё около ста полицейских и оцепляют площадь.
— Правду! — кричит толпа.
На площади уже три-четыре тысячи человек. Вице-губернатор Цивилёв пытается разговаривать с митингующими, говорит про то, что дело расследуют лучшие специалисты Следственного комитета.
— Я заместитель губернатора Цивилёв! — начинает он в рупор, взятый у сотрудника полиции.
— А где сам губернатор? Везите его сюда на коляске! — кричит мужчина с плакатом «Амана и Вову на СИЗО».
— Почему Тулеев не приехал на пожар?
Примерно в это же время Тулеев, опираясь на руку полпреда в Сибирском федеральном округе Сергея Меняйло, находится на совещании с Владимиром Путиным, главой МЧС Владимиром Пучковым, министром здравоохранения Вероникой Скворцовой и руководителем СК Александром Бастрыкиным. Президент говорит, что от количества погибших детей ему хочется рыдать, спрашивает, где мэр Илья Середюк (на митинге), а Тулеев, когда его ждут на площади, просит у Путина прощения.
Вера в то, что губернатор может решить все проблемы, если не углубляться в особенности политического режима Кузбасса, заложена даже в самом облике города. На площади, где проходит митинг, стоят скамейки, и каждая из них установлена «в дар горожанам» от кого-то из тулеевской администрации. По всему городу развешаны плакаты с разными пожеланиями губернатора. «Приятного чаепития!» — желает Тулеев посетителям автовокзала. «Здоровья вам, дорогие земляки. А. Г. Тулеев» — написано на машинах скорой помощи, подтянувшихся к митингу.
За чиновниками администрации, почти вплотную к ОМОНу, выстраиваются молодые люди с плакатами: «Кто на самом деле виноват?», «Сколько на самом деле жертв?» Один из них предупреждает:
— Аккуратнее рядом с ментами. А то подкинут что-нибудь.
— Вынесите колонки, ничего не слышно! — кричат из толпы.
— Колонки в администрации, — отвечает чиновник.
— Так пойдёмте туда!
— Вам что, жертв мало? Не рекомендую, — показывает Цивилёв на омоновцев, стоящих на входе в здание.
Чиновники и митингующие друг друга не слышат физически. В конце концов к вице-губернатору поднимается мужчина в синей куртке со своим микрофоном и колонкой. Он начинает фактически вести митинг. Включает с телефона аудиосообщения в What’s App, где говорится о том, что подруга жены брата сказала, что все морги забиты, что погибших несколько сотен. Сергей Цивилёв говорит, что сейчас в морге не 64, а 56 погибших. Митингующие ещё больше злятся на вице-губернатора:
— О каких 64 жертвах вы говорите? У меня родственники в морге на Волгоградской, там всё в трупах!
Игорь Востриков предлагает поехать и проверить информацию о морге на улице Волгоградской. Цивилёв дёргает его за рукав:
— Вы что, на трагедии попиариться хотите?
— У меня горе, вся семья погибла, — кричит Игорь и начинает перечислять их поимённо.
В одном из кинозалов «Зимней вишни» сгорели сестра Вострикова Алёна Сабадаш, жена Елена и трое детей — семи, пяти и двух лет. Жена звонила ему, прощалась и говорила, что они умирают. В ближайшие два дня Игорь станет лицом кемеровского митинга. Невыспавшийся, с лопнувшими сосудами в глазах, запутавшийся в том, где правда, где ложь, и желающий лишь одного — чтобы ему, наконец, выдали сгоревших родственников. Позже его одновременно обвинят в разжигании паники и пособничестве администрации и практически заставят публично признать, что он стал марионеткой оппозиции.
Митингующие и мэр Кемерова Илья Середюк договариваются отправить инициативную группу в морг и убедиться, сколько там трупов. Администрация соглашается предоставить автобусы. На них, как и на всём общественном транспорте, написано: «Здоровья и счастья вам, дорогие земляки. А. Г. Тулеев».
По поводу формирования группы тоже возникают противоречия. Пускают не всех, аргументируя нехваткой места в автобусе. Кто-то считает, что в морг едут только подсадные от администрации.
— Я уже не очень помню, кто тогда поехал. Там был один мой приятель, а остальные — не знаю, — рассказывает Востриков «Батеньке» спустя два дня после митинга.
Люди на площади Советов скандируют: «Пу-ти-на!». Собравшиеся знают, что президент уже приехал в город и возложил цветы на мемориале рядом с «Зимней вишней». На записи президентского визита видно, что Владимир Путин идёт к мемориалу, вокруг которого вторые сутки постоянно стоят люди, в окружении мужчин в чёрных пальто и костюмах. Стоит возле мемориала он совершенно один.
— Ну да, освободили улицу, — говорит корреспонденту «Батеньки» полицейский, стоящий в оцеплении вокруг «Зимней вишни». — Ну он же фигура большая, а как иначе?
— Нашим детям не нужны его цветы! Им нужен был порядок! — говорит женщина на митинге.
— Выходи, тебе нечего бояться, мы за тебя голосовали! — кричит мужчина.
Путин к митингующим так и не вышел — встретился в морге с инициативной группой, приехавшей сюда с площади. «Толпа людей, несколько тысяч человек, которые скандируют. Вы знаете, что Путин очень конкретный, прагматичный президент. То есть если ему задают вопрос, он на него отвечает и пытается разобраться в сути, с тем чтобы дать какое-то обещание. И не даёт пустых обещаний, он очень далёк от популизма», — сказал пресс-секретарь Путина Дмитрий Песков 29 марта в ходе ток-шоу «В точку» в Высшей школе экономики.
Когда члены инициативной группы вернулись и рассказали, что видели все 64 тела, многие им не поверили: возмутила абсолютная уверенность в сказанном и то, что на входе их не обыскивали, хотя в здании был президент.
— Только что этот [Цивилёв] говорит про 56 тел, а вы про 64 говорите, — кричат из толпы.
— Даже на опознании показывают только наших, других мы не видим, — говорит потерявший дочь, сына и мать Сергей Агарков, стоя на митинге вместе с женой Натальей.
Они держат портреты близких в руках. Процедуру опознания они уже прошли, и с этими портретами то, что они видели, имеет мало общего. «Жену опросили в седьмой школе, где штаб, потом позвонили и сказали приезжать на опознание. У детишек ни головы, ничего не осталось. Мать моя сгорела, дочь, отличница моя, сгорела. Только сынишка, тоже отличник, остался целый — отравился газом», — говорит Сергей.
Наконец из администрации выносят звукоусиливающую аппаратуру. К микрофону по очереди выходят родственники погибших и рассказывают о том, как умирали их близкие. Одним из первых слово берёт Сергей.
— Нам говорят по телевизору, что мы живём в самой богатой стране. Но пламя, в котором горели наши дети, приехали тушить необученные пожарные и МЧСники на технике восьмидесятых годов, без вертолётов, без нужного количества масок, без оборудования. Где же наше богатство? Дети на верхних этажах кричали, что им не хватает воздуха, они просили их спасти. Но вы даже не расстелили нужное количество тентов под окнами! — Со сцены он повторяет, что мать и дочь сгорели полностью, а сын остался, но у него внутри «всё чёрное».
— Какие силы? Зачем мне силы? Всё, жизнь кончена, — говорит Сергей, спустившись со сцены.
Сергея успокаивает только одно: они с женой уже могут готовиться к похоронам. Их близких нет среди тех 37, которых, как МЧС сообщило родственникам 28 марта, повезут в Москву на экспертизу. Тела выдадут примерно через три недели. Сергей же похоронил мать и двоих детей уже в этот день.
Во время митинга родственники погибших в спортзале седьмой школы, где их собрали, когда «Зимняя вишня» ещё горела, требуют объяснений от пожарных и спасателей, которые стоят под баскетбольным кольцом в полном обмундировании.
— Где были эти ваши каски и маски, которые на вас сейчас, когда они были нужны? — кричит женщина с портретом погибшей. — Почему вы не спасли наших детей?
Лейтенант прикрывает дверь зала, чтобы сидящие рядом журналисты, которых теперь туда не пускают по настоянию психологов МЧС, ничего не слышали.
III
В школе № 7, штабе операции, в магазинах, кафе — те, кого нет на митинге, смотрят трансляцию и переслушивают бесконечные аудиосообщения о грудах тел в моргах. На митинге Игорь Востриков говорит, что поступила информация о трупах на хладокомбинате. Сколько погибло — 400 или 700, — не могут определиться даже те, кто не верит в официальные данные и полагается лишь на распространяемые в соцсетях фейки. Практически сразу же группа на автобусах от администрации выезжает на хладокомбинат. Спустя два часа митингующие узнают из соцсетей, что на кладбище выкопали двести свежих могил и отправят группу туда.
Некоторые горожане пытаются проводить самостоятельное, независимое от митинга расследование. Девушки Карина и Саша ищут тайный заброшенный морг на территории роддома № 5, куда, по рассказам «матери подруги подруги, которая там работает», увезли сотни тел из морга на Волгоградской перед приездом Путина.
— Вы вот думаете, вы правды добьётесь? — спрашивает их таксист. — У меня друг только что по моргам ездил — и ничего. Надо же как-то фильтровать информацию, — наставляет он и начинает слушать аудиосообщения в What’s App со слухами.
Карина думает, как ей пробраться в роддом: делать ли искусственный живот или идти так. Думает, может ли её провести та мать подруги подруги, которая и сообщила им о нескольких сотнях тел.
— Давай сначала так зайдём, — предлагает Саша.
Девушки покупают бахилы и идут к палатам. Карина заходит в одну из них и спрашивает у женщины, не видела ли она трупы. Тот же вопрос задаёт она и медсестре, и техничке.
— Они сразу говорят, мол, нет-нет, ничего не знаем. Как будто напуганы чем-то, — с подозрением резюмирует Карина.
Спустя минут пятнадцать девушки решают пойти к маленькому моргу роддома, где, по их мнению, спрятали трупы от Путина. С одной стороны закрыто, крыльцо занесено снегом. С другой — кабинеты. Женщина в белом халате, сидящая за микроскопом, удивлённо оглядывается на визитёров.
— Нет, не было никаких трупов. К нам уже из следственного комитета приходили. Из прокуратуры — опросили, журналы забрали.
Девушки не сдаются и решают проверить морг на Волгоградской, где Владимир Путин встречался с митингующими. Рядом — психиатрическая лечебница, пациенты которой идут с прогулки. Карина спрашивает про трупы и у них. Сам морг оцеплен со всех сторон полицией.
— Зачем вам сюда? Приезжали уже, всё проверили. Каждый, что ли, будет вот так ходить, — отказывается пропускать полицейский.
Пройти можно только ко входу, где родственники опознают трупы погибших. Около двери с вывеской «Приём трупов (круглосуточно)» стоит психолог МЧС с красными и мокрыми глазами и успокаивает женщину.
— А куда нам теперь? — спрашивает та и снова срывается на рёв.
— На Бауманскую, в «Спецбюро», похороны организовывать.
Рядом с моргом Саша встречает свою учительницу начальных классов Елену Владимировну из лицея № 89. В её классе сгорело две семьи.
— Девочки, не может тут быть 64 трупа, их гораздо больше. Их, наверное, куда-то в тайный морг увезли, — говорит учительница и плачет.
Девушки решают снова вернуться в роддом, чтобы поискать трупы в овощехранилище роддома, которое привлекло их внимание. Пожилой дворник говорит им, что тут никаких трупов нет, но где-то их точно больше семисот.
Карина и Саша, отчаявшись, возвращаются на митинг. Там побывавшие на хладокомбинате рассказывают, что осмотрели всё оборудование и не нашли никаких трупов, а только продукты.
— Да они узнали, что вы едете, и всё спрятали, — машет рукой женщина, к ней присоединяются другие участники митинга, который продолжается уже седьмой час.
Активисты тем временем собирают альтернативные списки погибших. Расим Яролиев просит всех присылать любые сведения о пропавших без вести на созданный электронный адрес. Активисты ходят между митингующими и записывают фамилии, имена и контактные данные тех, кто пошёл в «Зимнюю вишню» и не вернулся.
— Я предлагаю не ругаться сейчас, я предлагаю конструктив, — говорит Яролиев в микрофон.
К нему подходят люди и записывают номер телефона. «Ты если продался администрации, ты так и скажи», «А у тебя кто-то погиб?», — кричат из толпы.
Яролиеву помогает местный активист Максим Учватов, который, по некоторым данным, и написал пост в соцсетях с призывом выйти на митинг. Член Общероссийского народного фронта, куда вступил «по приглашению», «кемеровский Навальный», по определению «Новой газеты», и агент ФСБ, по словам некоторых местных журналистов и оппозиционеров. В начале митинга Учватов в микрофон говорит, что Тулеев точно уйдёт в отставку.
— Ну понятно, что тут много оппозиционеров. Вот Учватов тот же, навальнисты наши, — говорит мужчина, вышедший на площадь из здания облсовета.
Автобус с инициативной группой отъезжает на кладбище искать двести могил.
IV
— В отставку! — в который раз начинают скандировать люди на площади.
— Почему паника? Почему сразу в отставку? Дети каждый день гибнут. СПИДом многие болеют, — говорит чиновница администрации.
Митингующие начинают свистеть, и она передаёт микрофон вице-губернатору Сергею Цивилёву. Спустя несколько минут, он, почерневший от смущения после того, как сказал потерявшему пятерых Вострикову, что тот хочет попиариться, встанет на колени и попросит прощения за трагедию под аплодисменты и крики «Позор!»
Отставки Тулеева требовали и на встрече с Владимиром Путиным в морге. «Под камеры этого не делается, для красного словца и на фоне трагедии. А второе — нужно точно определить, кто в чём виноват. И когда мы это сделаем, а мы это сделаем точно, будут приняты соответствующие решения», — сказал президент и согласился с делегатами митинга, что «всё в области исходит от Тулеева».
К отставке Тулеева призвали представители КПРФ, ЛДПР и «Справедливой России» в Госдуме.
С аналогичным заявлением выступил доктор Андрей Волна, отказавшись от «премии Кузбасса», выданной ему в 2000 году. Диплом он отправил в администрацию, а денежную часть перевёл одному из детских реабилитационных центров в Кемерове.
«Да, появится желание ускорить этот процесс. Несмотря на то, что обвинения в адрес Тулеева в неприезде в ТЦ выглядят надуманными (его проблемы с передвижением давно не секрет), в целом федеральная власть чувствительна к таким сигналам», — рассказывал президент фонда «Петербургская политика» Михаил Виноградов Тайге.инфо. Он напомнил, что пожар в клубе «Хромая лошадь» в конце 2009 года ускорил замену губернатора в Пермском крае, место Олега Чиркунова занял Виктор Басаргин.
Однако после визита Путина появились полярные мнения. «Президент прилетел в Кемерово. Никакого сигнала, свидетельствующего об отставке Тулеева, мы не увидели», — говорит «Батеньке» кемеровский социолог и политолог Игорь Бельчик. Источник РБК, близкий к администрации президента, сообщил, что «Тулеев остаётся на своём месте», так как Путин не сторонник показательных отставок.
Во время митинга в Совете депутатов Кемеровской области прошла внеочередная сессия. Как рассказал «Батеньке» депутат от ЛДПР Игорь Украинцев (один из двух не единороссов), региональные парламентарии приняли поправки в бюджет для выплаты пострадавшим компенсации в один миллион рублей, заслушали доклад представителя МЧС и приняли его предложение опубликовать официальные списки пропавших без вести и погибших (27 марта там было 63 человека). По сообщениям СМИ, первые выплаты уже начались — всего семьи погибших получат 5 000 000 рублей: три от собственника ТЦ и по одному от федеральных и региональных властей. Сессия прошла в закрытом режиме — в пресс-службе облсовета до последнего опровергали, что она состоится. Как сообщали источники «Батеньки» в аппарате облсовета, на сессию мог приехать губернатор Аман Тулеев, но его не было.
Наибольшее возмущение митингующих поведением губернатора вызвало не то, что он не вышел к ним (в его физической возможности сделать это сомневались почти все), а то, что он не приехал на место пожара, а также во время встречи с Путиным назвал собравшихся на площади «бузотёрами» и заявил, что вышло «двести оппозиционеров». Аналогичные, но более сдержанные в оценках заявления сделали вице-губернатор Владимир Чернов и замглавы Администрации президента по внутренней политике Сергей Кириенко. Позже Тулеев записал видеообращение, где сказал, что «травля идёт со всех сторон», а «определённые силы целенаправленно пытаются стравить людей». Также он рассказал о минировании пяти объектов в Кемерове ночью после митинга, которые связал с желанием разжечь панику.
Вечером 27 марта в штабе спасательной операции — школе № 7 — приехавшие с митинга представители администрации общаются с родственниками погибших. Спортзал охраняет уже полковник МВД.
— Евгений, ну чего ты в центре встал? Не маячь, — говорит он лейтенанту.
На крыльце курит спасатель из Москвы, только что вышедший из «Зимней вишни». У него растрёпанные волосы и измазанное гарью лицо.
— Почти всё разобрали. Есть ещё завалы, где могут быть тела, но их немного. Так что, скорее всего, по цифрам вам правду рассказывают, — говорит он мужчине, приехавшему с инспекции кладбища.
Спустя день в МЧС заявили, что все завалы разобраны, найдены тела 64 погибших.
— А правда, что сигналка не сработала? — спрашивает у спасателя мужчина.
— Правда. Нихрена не сработало. Ни дымоотведение, ни пожаротушение. Ничего.
Одновременно с этим в штабе следователи, представители СК, МЧС и инициативной группы на митинге сверяют альтернативный список пропавших с официальным. Один из руководителей группы Расим Яролиев выходит к тем, кто пришёл с митинга, на крыльцо:
— У нас в списке 85 человек набралось. Из них плюс к тем 64 тринадцать человек набралось. Надо всё проверять. Плюс проверим детские дома. Там детишки без родственников, без никого.
Позднее другой руководитель группы, Максим Учватов, рассказывает «Батеньке», что верификация списка займёт много времени, так как там попадаются фейки. «Сообщили, что девочка пропала, оставили телефон бабушки. Мы звоним — а там, условно говоря, дедушка. Ну, мужик взрослый. Говорит: не знаю такую, не видел. Естественно, мы всё проверим по прописке и другим данным. Администрация готова с нами сотрудничать», — говорит Учватов. Сейчас сведения о погибших инициативная группа собирает и на сайте «Зимней вишни».
В том же зале школы № 7 вечером 27 марта сидит Игорь Востриков с матерью и о чём-то беседует с сотрудниками МЧС. Около десяти вечера он встаёт и предлагает пойти в столовую поесть. Тут же на входе его вместе с другими родителями погибших детей ловят телевизионщики. Игорь щурится: холодный видеосвет режет красные глаза. Его спрашивают про альтернативный список и про то, зачем он раздувал цифры погибших и заявлял о сотнях трупов на митинге, кажется, забывая, что у него в семье погибло пять человек.
— Мы ни в коем случае не хотели, чтобы было больше жертв. Нам никто ничего не объяснял толком, — говорит он на камеру. — Сейчас мы договариваемся со следствием, чтобы нам показали видеозаписи с камер наблюдения. Моя жизнь оборвалась и закончилась. Я единственное что хотел — получить справедливость.
Журналисты держат его ещё минуты три, говорят спасибо и отпускают.
— Мы не хотели. Мы же ничего не знали, — повторяет Игорь, всхлипывает, но тут же давит слёзы. Так он сегодня делал и на митинге, и перед камерами.
Источник слухов пока до конца не ясен, однако истерия в СМИ напоминает панику, царившую на митинге, когда кемеровчане ездили по моргам и кладбищам в надежде добиться правды. Украинский пранкер Евгений Вольнов признался, что звонил в кемеровские морги, представляясь сотрудником МЧС, и сообщал о сотнях погибших. На него завели уголовное дело и объявили в международный розыск, но Украина отказалась выдавать его российским правоохранителям. Первое видео Вольнова со звонками в морги Кемерова, по данным сервиса YouTube DataViewer от Amnesty International, появилось в 02:39 по московскому времени 26 марта. Первые фейки с невероятным количеством погибших появились в кемеровских соцсетях вечером 25 марта, когда «Зимняя вишня» ещё горела.
Не имея своевременной официальной информации и возможности верифицировать разные сведения, фейки тиражировали кемеровские блогеры Nemagia и федеральные — Николай Соболев, Даниил Поперечный, Камикадзе Ди, а также паблик MDK. Последние извинились, Соболев удалил видео, а Поперечный заявил, что рад, что число погибших не увеличивается. Публично извинился врач скорой помощи, который, выступая на митинге, говорил о том, что его коллеги возили около трёхсот погибших. «Россия-24» также назвала источником слухов самиздат «Батенька, да вы трансформер», упомянув интервью спецкора Петра Маняхина «Дождю», где тот говорит: «Самая невероятная цифра [которая передаётся] из уст в уста, — это 700 человек. Мы не можем это никак подтвердить». Редакция «Батеньки» назвала обвинения в провокациях ложными и оставила за собой право обратиться в суд. Кто записывал аудиосообщения в What’s App и осуществлял новые вбросы во время митинга, не установлено. Распространялась также версия о причинах пожара. «По данным ФСБ», это был теракт с целью свержения Владимира Путина. В этом же сообщении указывалось, что погибших сотни.
Слухи о преувеличении числа жертв во время ЧП и катастроф появляются не впервые. В 2012 году во время наводнения в Крымске также распространялись слухи о шестистах выкопанных могилах и о более чем полутора тысячах свидетельств о смерти в местных ЗАГСа. В соцсетях появлялись сообщения о 2500 погибших. По данным местных властей, от наводнения погибли 172 человека. После теракта в московском метро в соцсетях распространялась информация о том, что взорвали на одну станцию больше. С распространением соцсетей и альтернативных медиа фейков во время ЧП становится только больше, а скорость репликации увеличивается.
Ещё одной важной причиной того, что слухи о количестве жертв пожара в ТЦ «Зимняя вишня» так быстро распространились и на двое суток фактически вытеснили официальную информацию из медиареальности кемеровской трагедии, стало системное недоверие к власти и её неверное поведение, считает кемеровский социолог и политолог Игорь Бельчик. Причём, по словам директора аналитического центра «Совет экспертов», это характерно и для Кемеровской области — региона с аномально высоким рейтингом действующей власти (более 85 % за Путина на прошедших выборах, более 95 % за Тулеева в 2015 году).
— Я бы не сказал, что Кузбасс какой-то особый регион. Такой же, как и все. В первые часы власти повели себя неправильно. Официальной информации не было вообще, а в интернете уже были давно сообщения. Слухи рождаются там, где нет информации, — говорит Бельчик.
По словам психолога Юрия Вагина, трагедия, подобная кемеровской, воспринимается как непосредственная угроза жизни, потому что на месте жертв люди невольно представляют своих близких.
— Психика людей, воспринимающих информацию об этом событии, понимает, что власть и администрация заинтересованы в преуменьшении тяжести случившегося и сокрытии неприятных для неё фактов. Поэтому понятным и нормальным является желание людей получить альтернативные версии развития событий, причём наибольший интерес и доверие будут вызывать все версии с худшим, чем официальный, вариантом развития событий. Если власть скрывает и преуменьшает, значит, правда с противоположной стороны. Значит, есть основания переживать и за себя и своих детей и как-то менять своё поведение.
Вагин рассказывает, что некоторые его клиенты выразили твёрдое намерение в ближайшее время не отпускать детей в торговые центры.
— Это говорит о том, что люди чувствуют опасность, не доверяют власти (степень недоверия можно косвенно оценить по степени преувеличения масштаба событий), и любая альтернативная информация, противоположная официальной, воспринимается положительно, как основа для принятия более адекватных решений относительно своей жизни.
Подобная ситуация складывалась в 2004 году во время трагедии в Беслане. По мнению местных жителей, власти занижали число погибших, оправдывая это борьбой с террористами. «„Власти скрывают“ — это ёмкая формулировка универсальной теории заговора, но за такими подозрениями стоит опыт „Курска“, „Норд-Оста“, Беслана и других катастроф, когда власти действительно недоговаривали, умалчивали, скрывали и попросту врали гражданам об истинном масштабе трагедий», — пишет газета «Ведомости» в редакционной колонке по поводу распространения слухов о трагедии в «Зимней вишне».
По словам социолога Бельчика, во время пожара в кемеровском ТЦ сначала появились сообщения о двух пострадавших, потом о четырёх, затем их количество начало постоянно расти.
— Было очень неумно, очень кондово сделано информационное обеспечение. И получили широкое распространение слухов, — продолжает аналитик. — Буквально в течение первого часа стало ясно, что ситуация тяжёлая, а кризисной информационной поддержки не было вплоть до тех пор, пока не подключилась Москва. Если у человека нет информации, он начинает додумывать и верить чему придётся. Это системная проблема: более страшен начальник, а не человек. Не надо бояться людей. Надо бояться себя, страшных событий. Люди нормальные, они поймут. Вот эта трагедия в очередной раз показала, что у нас нет культуры — ни политической, ни информационной.
Психолог Екатерина Судакова на своих страницах в соцсетях заявила, что будет бесплатно консультировать всех, на кого повлияла трагедия в Кемерове, вне зависимости от их личной причастности.
— После таких страшных событий мы теряем чувство базовой безопасности и устойчивости, становимся уязвимы к информации, которая снова и снова бьёт в эту точку. Те слухи, которые соответствуют нашему представлению о поведении власти при катастрофах, кажутся более достоверными и мгновенно распространяются, — говорит Судакова. — Плюс в толпе — а Facebook в эти дни был похож на виртуальную толпу — происходит формирование чувства «мы». «Мы» — это обычные люди, «они» — представители власти. Информация, которая исходит от нас, людей, которые что-то видели, кажется более правдивой, потому что они наши, информация, которая якобы исходит от «них», но тайно, тоже достоверная, потому что совпадает с нашим представлением о том, как «они» обычно себя ведут.
29 марта Игорь Востриков в разговоре с «Батенькой» сообщил, что ему звонят и называют одновременно провокатором и пособником администрации, а также — что родственникам погибших показали записи с камер. Позднее он выпустил видеообращение, в котором рассказывает, что двери в кинозал, где находилась его семья, не были закрыты изначально. Решение запереть их принял некий мужчина, который, увидев, что в коридоре густой дым, решил дожидаться спасателей. Востриков отмечает, что, насколько ему известно, мужчину спасли.
Позже он записал второе видеообращение, где говорит о том, что аккаунт его погибшей жены Елены взломали и удалили фотографии. Также фотографии пропали из переписки матери и погибшей сестры Вострикова в WhatsApp.
Вечером 29 марта в школе № 7 Игорь заявил журналистам, что три дня инициативная группа и родители погибших занимались не тем. «Майданщики» увели их в другую сторону, чтобы направить родителей погибших на администрацию и Путина, который «не президент, а царь», и призвал не выходить на митинги. На его странице «ВКонтакте» появились записи, где его снова обвиняют в том, что он продался власти, забывая, как и журналисты, задающие вопросы о митингах, что Востриков потерял при пожаре пятерых.
Игорь пока не может похоронить свою семью, так как не опознал их. Останки его родных увезут в Москву на экспертизу.
V
На следующий день после митинга площадь Советов перекрыта. Оцепление уплотнили: теперь рядом с каждым полицейским — по одному народному дружиннику. Позже спикер облсовета Алексей Синицын заявил, что это сделано, чтобы «траур не превращался в политическое действо».
Семидесятилетний Саркис Хумарян остался «один как перст». В «Зимней вишне» сгорели его сын Дмитрий Голанин и внук Михаил. Фамилию матери сын Саркиса взял, чтобы легче было поступить в институт. Хумарян считает, что Дмитрий умер как герой — спасал детей. По его мнению, его сын — тот самый мужчина, который помогал людям выбивать окна и выпрыгивать в них. Процедура опознания, по словам Саркиса, проходит так: родственникам показывают списки, составленные из описаний типа «неопознанный труп неопределяемого пола». Своего сына он узнал по часам. Таким же, как у него на руке.
— Кто-кто у вас погиб? — спрашивает тележурналистка.
— Сын Дмитрий Голанин и внук Михаил, — повторяет Саркис.
— А с нами был Саркис Хумарян, у него погибли сын Дмитрий и внук Михаил, — записывает стендап журналистка и спрашивает у оператора: — Или, как думаешь, этого не возьмут?
По пути из центра Кемерова до Центрального кладбища № 5 в Заводском районе почти десяток предприятий похоронных услуг. «Легенда» — в обычном двухэтажном доме, «Обелиск» — в бывшем зернохранилище.
— Я прошу вас, не берите вы интервью у родственников на похоронах, — говорит смотритель кладбища Андрей Жуков журналистам. — Вчера приехали, чёрт знает что устроили, — кивает он на корреспондентов Deutsche Welle и «Батеньки». — Митинг какой-то собрали с этими, которые могилы чужие раскапывали. Я понимаю, что у вас всё уже проплачено, но не надо.
Операторы решают сразу выстроиться около выкопанных могил — двух больших и одной маленькой между ними, чтобы не мешать похоронам. Но их практически догоняет первая траурная процессия. Замыкает её скорая помощь, некоторые идут пешком. Из пазика и двух газелей выгружают три закрытых белых гроба с позолоченными ручками и крестами. На том месте, где вчера возмущённые митингующие практически раскапывали могилы руками, хоронят 58-летнюю Марию Баранову, 27-летнюю Наталью Устинову и пятилетнюю Ульяну — бабушку, мать и дочь.
— Святы боже, святы крепки, святы бессмертный, помилуй нас, — Трисвятой песнью священник начинает отпевание.
Вокруг гробов стоят около ста человек. Священник омахивает их кадилом с благовониями.
— Скажите им: «Ты прости меня, и я тебя прощаю». Чтобы у них не осталось никаких долгов перед нами, — говорит он, заканчивая отпевание.
Родственники кидаются на гроб и гладят его по крышке. Пожилую женщину держит за руку психолог МЧС.
Отцу Александру звонили и заказывали ещё несколько отпеваний, но он не смог — передал коллегам.
— Мне тоже тяжело всё это видеть, но все мы понимаем, что людям нужен Бог, особенно сейчас, — говорит он. — Поэтому перераспределяемся как-то с другими священниками.
Священник сосредоточенно смотрит на процессию и через минуту садится в машину и уезжает. Гробы по очереди опускают в могилы. Собравшиеся практически не разговаривают между собой, только плачут и просят друг у друга сигареты. Люди подходят, кидают горсти земли. Не по одной, как обычно, а по нескольку. Сотрудники кладбища закапывают могилы буквально за пару минут — большую часть земли люди накидали руками.
Едва заканчиваются похороны Марии, Натальи и Ульяны, едет следующая процессия — так же, со скорой. Из автобуса вытаскивают белый и тёмно-коричневый гробы. Как рассказывает «Батеньке» одна из родственниц, это два варианта, которые муниципальное предприятие «Спецбюро» предлагало родственникам погибших в качестве оформления похорон. Кресты всем предлагали практически одинаковые.
Игоря и Арину Тесленко — отца и дочь — выходит отпевать другой священник. Снова Трисвятое, девяностый псалом и посыпание закрытых гробов пеплом из кадила и освящённой землей. Гробы на покрывалах спускают в могилы. Игоря и Арину хоронят вплотную к Марии, Наталье и Ульяне, поэтому часть предыдущей процессии перетекает с одних похорон на другие. Мужчине становится плохо, врач скорой приглашает его пройти в машину, но тот отказывается.
Женщина раздаёт всем присутствующим платочки. Журналистка одной из крупных газет проявляет беспокойство:
— Мы журналисты. Может, лучше родственникам отдать? Точно хватит?
— Да, на всех хватит.
Журналистка уходит за пазик плакать, но спустя минуту возвращается и говорит:
— Это не родственники платочки раздают.
— А кто?
— Местная оппозиция! А вы ищите, кто конкретно. Я сейчас в Москву передам, но им будет трудно найти.
— Вроде взрослый мужик, а гроб невесомый, — говорит один из сотрудников кладбища, опуская в могилу Игоря.
Не успевают закопать, как идёт следующая процессия — со Стасом и Викой Архипенко. У 32-летнего отца тёмно-коричневый гроб, у шестилетней дочери — белый.
Сегодня в Кемерове похоронили тринадцать человек. Семерых на центральном кладбище № 5 — чуть меньше чем за два часа.
***
Рядом со сгоревшим ТЦ «Зимняя вишня», откуда третий день мусоровозы вывозят обгорелые останки, а спасатели выносят детские куртки со словами: «Это всё, что осталось от детей» — есть строительная площадка с подготовленными железобетонными опорами. Когда «Вишня» ещё была кондитерской фабрикой, здесь стоял рынок. В 2015 году его снесли — сейчас в одном из оставшихся киосков две пожилые женщины торгуют цветами, которые несут к мемориалу жертвам трагедии (во всех цветочных в округе очередь). Во втором квартале 2018 года на месте рынка рядом с «Зимней вишней», судя по паспорту объекта, хотели построить «здание многофункционального использования», в составе которого — административное учреждение, гостиница и торгово-развлекательный комплекс.
