Суперспособность не блевать

Первый приступ эметофобии Ева пережила, когда ей было семь лет. Сейчас девушке семнадцать, но она до сих пор помнит те ощущения: «Я отравилась, и у меня очень сильно болел живот. Когда почувствовала неладное, стала плакать, а потом началась паника. Я пыталась себя успокоить, просила помощи у родителей, но они сделали только хуже: дали попить воды, отчего меня сразу вырвало. Потом я просто легла на пол и ждала конца». Ева говорит, что уже не может представить себя без своего страха: «Мне кажется, я всегда боялась рвоты».

С детства никто из близких не хотел понимать Еву. «Раньше надо мной подшучивали из-за моего страха, нарочно пугали. Как-то раз, когда мне было лет восемь или девять, мы с двоюродными сёстрами сидели во дворе и что-то кушали. Они тогда начали делать вид, что им плохо, выплёвывали еду. Никто не понимал моего страха, пока сам не становился свидетелем моих панических атак», — рассказала девушка. Сейчас, по словам Евы, она больше не встречает насмешек. Однако ей всё равно кажется, что близкие лишь делают вид, что понимают её, — чтобы не расстраивать.

Ева говорит, что фобия сильно повлияла на её жизнь: «Я не могу нормально сидеть с маленькими детьми, находиться рядом с пьяными людьми, боюсь беременности из-за токсикоза. Я не могу помочь людям, которым плохо, не могу кататься на аттракционах, боюсь сидеть в транспорте с людьми, которых укачивает. Если кому-то становится при мне плохо, то я начинаю плакать, закрывать уши и отворачиваться, что-то напевать. Хотя сейчас стало лучше: я всё же пытаюсь перебороть страх и проявляю снисхождение к людям, которых рвало при мне».

Несмотря на все минусы, девушка сумела найти в фобии положительные моменты. Ева стала с большей осторожностью относиться к еде. Она тщательно выбирает продукты и обязательно принюхивается: не испортились ли они. Ева также исключила из своей жизни алкоголь. «Из-за того, что стала следить за питанием, за лекарствами, снизилось количество отравлений. Уже восемь с половиной лет меня не рвало».

За помощью к психологу девушка не обращалась. Ей кажется, что фобия никогда не сможет исчезнуть полностью: «Фобия не проходит, но есть маленький прогресс: я стала легче относиться к своему страху. Я поняла, что никакой угрозы тошнота мне не несёт. Также я перестала осуждать людей, которых рвёт, стараюсь их больше не избегать».

История Анны несколько отличается от других. Девушка почти победила свой страх, по крайней мере, научилась относиться к нему спокойно: «Я уже привыкла с этим жить. Всё оказалось не так печально, как я думала раньше». Анна считает, что эметофобия не такая уж редкая болезнь: «Многие боятся тошноты, просто мало кто знает, что это именно фобия и что она так называется».

Приступы паники начались у Анны после рождения сына. Мальчику был примерно год, когда он стал часто болеть ларингитом. По ночам кашель был особенно сильными, ребёнок буквально задыхался. Анна в то время переживала сильный стресс: «Представляете, как страшно просыпаться среди ночи от того, что твой ребёнок задыхается? Тогда у меня и начались панические атаки: дрожь по всему телу, бросало в жар, накатывала дикая тошнота от сумасшедшей тахикардии. Это всё длилось минут пять, но то были самые страшные минуты».

После появления панических атак Анна стала бояться выходить из дому: казалось, приступ ужасной тошноты может настигнуть где-то в людном месте. Девушка пыталась говорить о своей проблеме с мамой, но та её не поняла: «Она была удивлена тем, что я боюсь такой глупости. Друзьям я могла рассказать про фобию только в шуточной форме. Я считала, что меня никто не понимает, а ведь я серьёзно больна! Хотелось, чтобы меня пожалели».

Помог Анне найти выход из ситуации её любимый человек. «Он старался всё понять, мы смотрели видеолекции разных психотерапевтов на тему моей фобии. Потом я всё же обратилась к специалисту. Врач объяснил, что мой страх рвоты сродни страху неизвестности. Меня рвало один раз в жизни, примерно в семь лет, а сейчас мне тридцать. Психотерапевт говорит, что мне страшно, так как я не помню до конца, каково это, когда тебя рвёт».

Сейчас Анна почти «подружилась» со своим страхом: «Есть небольшая тревога в общественных местах либо когда неважно себя чувствую. Но в целом живу, как и все нормальные люди, просто стараюсь избегать состояния тошноты. Как только появляется дискомфорт — сразу выпиваю лекарство».

Тошнота — это главный страх Лены. Как только Лена чувствует дискомфорт в животе, её накрывает паника: «Это могут быть любые неприятные ощущения. Если бы, не дай бог, по-настоящему затошнило, то я бы свихнулась». Чтобы успокоить приступы страха, Лена пьёт снотворное, глубоко дышит и засыпает.

Первый приступ фобии, по словам девушки, случился с ней в ночь с первого на второе декабря 2015 года. Пережитый ужас заставил Лену точно запомнить дату: «Это самые сильные воспоминания в моей жизни. Не понимаю, как люди могут относиться к тошноте спокойно — это же просто кошмар! Я не могла найти себе места, меня бросало то в жар, то в холод. Я тогда напилась снотворного и отключилась. Ничего больше не помогало».

Но страх тошноты — не единственная её проблема. Девушка уживается с целым рядом фобий, среди которых боязнь числа 13, боязнь темноты, картинок, музыки и видео из прошлого, голубого цвета, яблок, ромашек и мяты. При этом никто из близких Лену не понимает, и она старается ничем себя не выдать, когда накатывает паника. «Когда пугаюсь, мне помогает мама, хотя и не может меня понять. Своему молодому человеку и бабушке я стараюсь не показывать своих фобий».

Лена рассказала, что ходила на приём к психиатру и психологу, но никакой эффективной помощи не получила. «Мне говорили, что надо научиться думать о хорошем, найти хобби. Предлагали всякую фигню вроде „нарисуй страх и порви“ и прочее. А ещё была психиатр, которая сказала мне, что всему виной презервативы. Мол, когда я занимаюсь сексом в презервативе, то ко мне не попадают мужские гормоны — от этого все нервы. Врач в психиатрической клинике пробовала меня успокоить разговорами вроде „Представьте, что вы на берегу реки“, а потом дала мне дневник чувств. Это всё, конечно, бесполезно», — заключила девушка.

Сейчас Лена думает, что избавиться от фобии у неё не получится. «Уже и не думаю, что смогу быть спокойным человеком и просто радоваться жизни. Всё время появляются какие-то новые паранойи и ритуалы, которые мешают жить. Например, я мою посуду лишь в строго определённом порядке: тарелки, потом чашки, потом большие ложки, вилки, маленькие ложки и всё остальное. Не дай бог эту последовательность нарушить — накручу себя ещё больше».

Василий уживается со своим страхом уже четырнадцать лет, и за все эти годы его ни разу не стошнило. Вот как он вспоминает первое знакомство с эметофобией: «Однажды вечером, где-то лет в пятнадцать, мы с друзьями выпили пива, потом «Трофи», потом ещё пива, потом был какой-то коктейльчик, а сверху я заполировал это дело «Ягуаром». То был первый и единственный раз, когда я выпил больше глотка этого напитка. Потом пошёл в компьютерный клуб и оплатил ночь игры в Dungeon Siege — была такая очень неплохая эрпэгешка. В какой-то момент я почувствовал себя плохо, вышел на улицу — и меня начало тошнить».

По словам Василия, тошнило его «много, долго и мерзко», а весь мир заслонило собой ужасное крутящее ощущение в животе. «Чуть позже, немного придя в себя, я отправился домой. По дороге время от времени приходилось повторять процесс избавления организма от отравы. Собственно, это был последний раз в моей жизни, когда я блевал».

Воспоминания о том случае оказались настолько сильными, что теперь Василий просто не может заставить себя вырвать — даже если это необходимо. «Не скажу, что на меня накатывает какая-то паника или страх, когда я думаю об этом процессе. Просто на уровне рефлексов у меня блокируются любые рвотные позывы. С одной стороны, казалось бы, это такая суперспособность — не блевать. Но на практике, конечно, всё иначе. Неработающий механизм избавления от ядовитых веществ сложно назвать суперсилой, особенно если систематически перебарщивать с алкоголем, иметь хронический гастрит и время от времени питаться беляшами из киоска».

К психологу со своей проблемой Василий не обращался, рассказывать о ней друзьям или родным тоже не считает нужным. «В 99,9 % времени это никак мне не мешает. Во всяком случае, каким-то заметным образом», — говорит Василий.

Специалисты обычно связывают возникновение эметофобии с тем, что человека уже однажды тошнило на людях, в каком-то публичном месте. Таким образом, эметофобия является следствием пережитого позора. Вот что говорит о причинах появления эметофобии врач-психиатр Михаил Баклушев: «Чаще всего мне приходится иметь дело с такими случаями, когда тошнота возникает в каких-то социально значимых ситуациях. Соответственно, она могла возникнуть один раз, а потом появляется страх, что всё это будет повторяться: где-то на людях обязательно затошнит или вырвет».

Страх тошноты психиатр связывает со страхом как-то неподобающе выглядеть на публике: «Существует целая группа подобных страхов: это и страх того, что вырвет, и страх того, что захочется в туалет. Но это не страх перед самой рвотой — страх перед тем, что всё это случится в неположенном месте». Кстати, именно из-за этого многие эметофобы не принимают пищу вне дома».

Однако эметофобия не всегда возникает таким образом. Она может появиться ещё в детстве, а потом «тянуться» за человеком много лет. Но, опять же, только в том случае, если ребёнок в ситуации плохого самочувствия столкнулся с непониманием, осуждением или насмешками.

Лечится боязнь тошноты, говорит Михаил Баклушев, как и все другие фобии: «Во-первых, это психотерапия. Во-вторых, назначение антидепрессанта или нейролептика. Кстати, иногда нейролептик может иметь воздействие на желудочно-кишечный тракт и уменьшать симптомы неврогенной тошноты. В таких ситуациях, как с эметофобией, препарат активно используется».

Близким людей, которые столкнулись с такой фобией, врач советует только одно: относиться к расстройству спокойно. «Нужно понимать, что есть такая проблема и существует она достаточно независимо от волевых усилий». Поддержка и понимание близких — вот то, чего ждёт любой человек, который столкнулся с фобией.