Тысяча и одна ночь: как устроен гарем в центре Москвы

В первый раз это произошло в январе. На улице было темно и влажно (Аркадия не любит слово «влажно», но было именно так). Вечером девушка приехала к подруге, они собрались и поехали в центр на встречу с мужчиной. Первым, на что обратила внимание Аркадия, подойдя к месту назначения, была внешняя лестница здания, которая тянулась через три этажа к балкону. В здании было четыре или пять этажей, со стороны дороги, как и во всех старых домиках в центре Москвы, располагались двери ресторанов и цветочных магазинов.

Девушки зашли во двор и остановились у высокой деревянной двери со звонком и видеокамерой. Зайдя в парадную, они увидели сидящего на стуле рядом с небольшой лестницей охранника в чёрном костюме.

— Вы к кому?
— Мы к господину N.

Охранник позвонил по телефону, и через несколько секунд сказал:

— Проходите.

Подруга, которая не в первый раз была в этом доме, повела Аркадию на следующий этаж. Девушки оказались в коридоре, на стенах которого были изображены, как показалось Аркадии, отвратительные узоры и развешаны неинтересные картины с пейзажами. Окна были плотно завешаны шторами. Подруги остановились у прохода к рабочему офису, где сидели секретарши хозяина дома. В скором времени к ним вышел молодой человек и предложил пройти за ним на следующий этаж. Дальше они втроём попали в красно-коричневый коридор, где даже на ковролине были изображены красно-коричневые квадраты, с кучей номеров. Аркадии даже понравилось это неуместное обилие красного. На стенах висели гигантские репродукции серии картин Альфонса Мухи «Времена года». Сопровождавший их молодой человек остановился у одного из номеров и открыл дверь.

— Заходите.

Девушки оказались в комнате кофейных оттенков, на желтоватых обоях были нарисованы вычурные узоры. В комнате стояло кресло, столик, ванная и большая двуспальная кровать с болотно-зелёными подушками и белым постельным бельём. Окна с наружной стороны были закрыты тонкими красными строительными листами, через которые свет падал в тёмную комнату, и она была полностью залита красным.

Девушки отказались от предложенных напитков, а молодой человек ушёл, блеснул озорной улыбкой, в его прощальном взгляде читалось «Я знаю, что здесь будет происходить». Гостьи разделись и стали ждать хозяина.

Аркадии недавно исполнилось восемнадцать. У неё лукавые зелёные глаза, стройная модельная фигура, высокий рост, русые волосы чуть ниже плеч и густые брови. Она увлекается искусством, литературой и модой. Обожает Стругацких, в особенности «Трудно быть богом», «Улитку на склоне» и «Хищные вещи века». Любит поэзию Серебряного века и фильмы Тарантино, Уэса Андерсона и Вуди Аллена. Ей нравится гулять по Москве и любоваться архитектурой, смотреть на иконы — правда, интересуется она ими только как произведениями искусства. Она считает девушек в хиджабах очень привлекательными, и вообще ей нравятся платочки. Аркадия живёт вместе с мамой, отчимом и сестрой. У неё обычная и даже обеспеченная семья, много друзей, она очень общительна и без смущения умеет говорить на любые темы.

В один день она была воодушевлена общением с городским сумасшедшим рядом с церковью, а в другой раз влюбилась в выразительные глаза безногого попрошайки в метро. Больше всего Аркадия боится смерти и старости. Она бы хотела в будущем быть собой, только лучше — поумнеть и стать менее категоричной.

Сейчас Аркадия ходит на лекции по медиакоммуникациям, проводит большую часть времени, гуляя по Москве и рассматривая архитектуру. Она не учится и не работает, однако недавно девушку взяли в модельное агентство, чему она неимоверно рада.

Год назад она была студенткой искусствоведческого вуза и придумывала тему для финального арт-проекта. Однажды она пришла к подруге, сидевшей в слезах из-за проблем в личной жизни.

— Аркадия, я совершила ужасную и непоправимую ошибку: я переспала с мужчиной за деньги.

Подумав, Аркадия сказала подруге, что это нормально. Подруга призналась, что сделала это дважды.

В тот момент Аркадия наткнулась на французский фильм «Молода и прекрасна» («Jeune & jolie»). «Мне очень понравился фильм, в том плане, что обычно, когда снимают кино про проституцию, героиня в конце приходит к выводу: „О боже, как я была не права. Вся моя жизнь испорчена из-за того, что я пососала за денюжку“. Но фабула этого фильма заключалась в том, что окружение просто не поняло, что делала девушка. Она была исследователем, наблюдателем феномена, причём изнутри».

Аркадия подумала: почему бы и ей не попробовать. Единственное, что её останавливало — сомнения в безопасности и конфиденциальности. Но подумав ещё пару дней, она решила, что для своего финального арт-проекта будет исследовать секс за деньги изнутри, как героиня фильма. Девушка вернулась к подруге и сказала: «Веди меня». Подруга отправила фотографии семнадцатилетней Аркадии господину N, и он ею заинтересовался.

Господин N — один из столичных миллионеров. Он уже не молод, ему пятьдесят два года, у него есть жена и дети. Он увлекается фотографией, любит путешествовать, имеет очень прибыльный бизнес, колоссальное количество денег и недвижимости в России и за рубежом. Он, по словам Аркадии, невероятно интересный и умный мужчина, на котором практически не сказался возраст. Девушка признаётся: «Из всех моих половых партнёров в личном плане он наиболее приемлемый. Я не видела такого тела ни у одного молодого мальчика, с которым имела контакт».

Он постоянно находится в своём офисе, в том самом здании в центре Москвы. На соседнем этаже есть мини-отель для его гарема. Он очень любит невинных юных красавиц. Девственниц в его апартаментах именуют «ноликом».

Судя по наблюдениям Аркадии, бизнесмен предпочитает высоких, худых, молоденьких девушек модельной внешности, преимущественно светловолосых и большеглазых. Несовершеннолетних он не пугается. Главное, чтобы девушка была «ноликом», а сколько ей лет — неважно. Также сильно, как девственниц, олигарх любит, когда он один, а девушек много. Несмотря на обилие девушек, крупный предприниматель очень заботится о конфиденциальности: в апартаментах фотографировать нельзя. При Аркадии не было таких девушек, которые бы отказывались оказывать ему услуги сексуального характера и уходили, да и историй она таких не слышала. Однако были такие, которых видел вживую господин N и уходил. «Он ищет ангела — девочку с нимбом, но с которой хорошо спать», — говорит Аркадия.

Его гарем устроен так: сначала N по фотографиям оценивает девушку, потом она к нему приходит, и если производит хорошее впечатление, он предлагает ей видеться на постоянной основе. Эта девушка рано или поздно зовёт с собой подругу, ещё одну и ещё. Со временем девочки приводят и своих подруг — таким образом выстраивается пирамида. Кто был первой, Аркадия не знает.

— Деньгами за первый поход ты делишься с той, кто тебя привёл. С каждой последующей девочки, которую приводит девочка, которую ты привела, тебе капает процент. Какой, зависит от твоих аппетитов и совести. Бухгалтерии никакой не ведётся, — рассказывает Аркадия.

Часто бывает так, что в отеле одновременно в разных комнатах N ждут несколько девушек, или в одной комнате он забавляется с двумя, тремя и более. Аркадия признаётся, что из-за его пристрастия ей приходится чаще спать с девушками, а не мужчинами.

В мини-отеле работает молодой человек — «мальчик на побегушках» — который встречает и провожает девочек до комнат. Также в его обязанности входит приносить в номер девушкам еду из ближайших ресторанов и ходить за цветами. На этаже с апартаментами Аркадия никогда не видела посторонних, никого, кроме этого мальчика, самого мужчины и его секс-работниц.

Бизнесмен делает подарки своим наложницам. Подруге Аркадии он на день рождения подарил золотые часы, другой девочке — MacBook, ей самой и её другой подруге хотел подарить iPhone, камеру и платье. Но Аркадия не привыкла к подаркам, ей проще думать, что она сама зарабатывает деньги, поэтому отказалась.

Мужчина очень следит за гигиеной, половой акт всегда происходит в презервативе. Но никаких гинекологических проверок он не проводит, на «нолик» в том числе.

Господин N очень заботится о девочках, с которыми поддерживает половую связь. Аркадия ожидала, что мужчина, который платит за секс, будет к этому относиться, как это пропагандируется в обществе — жестоко.

— Он к девушкам относится очень уважительно, для него это не просто машина для секса, — говорит Аркадия. — Он любит с нами пообщаться. Мы обсуждаем жизнь, дела, учёбу. В основном он говорит о нас. Я так понимаю, он нас этим обаять пробует. Сам рассказывает про путешествия в основном. Никогда никакой жестокости с его стороны не было.

К тому моменту как Аркадия зашла впервые в тот самый дом в центре Москвы, она уже не была «ноликом». Правда, её никогда и не интересовал секс без химии между партнёрами. Она лишилась девственности в пятнадцать лет с мальчиком, которого очень сильно любила, он был немного старше её.

— Сейчас, правда, он мне отвратителен, но тогда мой воспалённый детский разум думал: «О боже, это же принц с дредами, охуенно!» — говорит Аркадия.

После первой любви у неё было ещё несколько половых партнёров примерно её возраста.

Сидя в комнате с подругой в ожидании N, Аркадия думала: «Зачем я здесь? Искусство искусством, исследование исследованием, но что я тут забыла?» Она была не уверена, стоит ли изучать проституцию изнутри, и очень переживала, ведь это контакт с абсолютно незнакомым человеком, который старше её отца. Когда бизнесмен пришёл, он спросил её, как и спрашивает всех пришедших впервые, точно ли ей это нужно. И ей не оставалось ничего, кроме как ответить: «Да».

Аркадия считает, что девственность как таковая — что-то вроде мифа, потому что у половины девочек ни крови, ни боли не бывает, судя по рассказам её подруг о первом разе. Всё, что от неё требовалось в тот момент — дать ему почувствовать, что она девственница, а для этого не обязательно ею быть. Она создала образ девственницы: сделала невинные глазки и изобразила трясущиеся руки.

— Я так стесняюсь! Ой, не смотрите! Ой, а можно свет выключить? Ай-ай-ай, подождите. Я, кажется, передумала, дайте подумать. Нет, не передумала.

Аркадии удалось сыграть «нолик», мужчина поверил.

— Заберите свой подарочек, — сказал в конце бизнесмен и оставил на тумбочке конверт с деньгами.
— Когда я вышла, то ничего не почувствовала, — рассказывает Аркадия. — Обычно я всегда что-то чувствую, но тут это было «ничего». Не отсутствие чувства, а именно чувство ничего, никак и ничто. Я ожидала личностной метаморфозы, но нет, ничего не изменилось.

Она вышла на улицу, было темно и влажно. Она долго шла, пыталась понять, почему ничего не чувствует, но потом сочла, что это норма. На улице было очень мокро, и эта влага очень угнетала неофита секс-индустрии.

Как кажется Аркадии, она очень нравилась N долгое время — конечно, только как партнёрша для секса за деньги. С её стороны не было никакой привязанности.

— У меня много сообщений из серии «ты самая лучшая», «ты у меня золотце», «приходи сегодня». Ничего особо содержательного, — рассказывает Аркадия.

Зимой 2016 года они виделись достаточно часто, после пыл пропал. Сейчас девушка оказывает сексуальные услуги N раз в две недели и получает за это от пятнадцати до тридцати тысяч рублей.

— Кайфовое времяпровождение: меня накормят, обласкают, скажут, что я умница и красавица, — говорит девушка.

Свой арт-проект она давно закончила. Это девять фотографий, под ними одна полка, на которой лежит iPod с аудиозаписями и книжка с их перепиской. На другой полке — прозрачные контейнеры: в одном — гель для душа, шампунь, мыло из апартаментов. В другом — белые тапочки оттуда же, а в третьем — конверт, в котором мужчина оставлял деньги. Аркадия тайком записывала разговоры девочек с мужчиной, стащила банные принадлежности и тапочки. Самым сложным стали украдкой сделанные фотографии: она очень переживала из-за цензуры со стороны вуза.

— Там фотографии, как девка лежит на кровати, ждёт, пока её выебут и оставят деньги, а тут я такая: сфоткать, сфоткать, сфоткать. Лицо-то куда её деть? — рассказывает Аркадия.

Сначала Аркадия хотела показать, что в проститутки идут не моральные уроды, а просто девочки, потому что они уже успели перешагнуть через существующие моральные нормы и испытывают себя и свои возможности. Потом же она поняла, что не хочет выказывать никакого отношения, что её проект будет просто наблюдением.

Проект свой девушка так и не выставила, потому что ушла из университета. Сначала она перевелась на другой факультет, но его закрыли, поэтому ей пришлось учиться до конца года на факультете, который был ей не очень интересен. Она решила взять паузу, подождать, пока найдёт альтернативный вариант, чтобы не терять три года впустую. Проект Аркадия собирается всё-таки выставить в ближайшее время, когда найдёт помещение.

— Перед тем как начать проект, я наткнулась на статью о том, как феминистки где-то в Европе ратуют за полный запрет проституции, — говорит Аркадия. — Я подумала: что за бред? Они говорят, что проституцию нужно запретить, потому что это делает женщину товаром. Но на мой взгляд, это не так. У женщины всё ещё остаётся право выбора. Если ей скажут: «Девочка, анал», а она откажется, то никакого анала не будет. Я считаю, что это услуга, что это тоже самое, что быть официанткой, что продавать билеты в кино, — это сфера услуг. Это прагматика: ты можешь трахаться просто так, а можешь за это ещё что-то получать.

После завершения проекта Аркадия продолжила заниматься любовью за деньги. Завершить отношения с N девушка собирается, когда встретит молодого человека и влюбится, потому что не собирается никого обманывать.

Девушку всегда пугала перспектива пустой траты времени без удовольствия. Поэтому она решила, что хочет работать в сфере, которая ей максимально приятна или будет отнимать у неё минимальное количество времени. Раньше она пробовала работать официанткой, но быстро поняла, что это безнадёжно, потому что когда её поставили на позицию хостес, она буквально засыпала на месте. Это было неэффективно, и не то, за что ей обычно платят.

Сейчас Аркадия действует скорее как сутенёр: она привела в гарем олигарха пятерых подруг.

— У меня есть подружка, которая спала с ним за деньги, — рассказывает девушка. — Она рыдала в процессе. В первый раз она пошла туда при условии, что в половом акте будет участвовать и держать её за руку подружка, которая её привела. Непонятно, зачем она каждый раз туда возвращается. Притом девочка из очень обеспеченной семьи, ей ни в чём не отказывают. Часто кажется, что это садомазохизм: она приходит туда причинять себе моральную боль. Сейчас она, правда, уже не плачет — она разлюбила молодого человека, из-за которого плакала. Но это не мешало ей изменять. N принял её слезы за признак девственности.

Все наложницы олигарха — обычные девушки. Практически все материально обеспечены. Они относятся к своему хобби по-разному: одни каждый раз всё выкидывают из головы и забывают как страшный сон, другие нормально воспринимают свою работу. Аркадия по своему опыту считает, что девушки идут в проституцию из-за любопытства:

— Ты ничего не теряешь, ты только приобретаешь (деньги и физическое удовольствие) в любом случае. Если не говорить про моральные травмы. По моему опыту, на это не согласны только глубоко верующие.

Друг Аркадии, опровождавший её на интервью, возмущался тем, что рассказывать мне так много не нужно, так как рассказ тянет на несколько статей УК РФ, и добавил, что профессия проститутки превозносит женщину. У него есть целая книга об истории проституции:

— Это одна из самых первых профессий. Уважаемых.

Когда Аркадия ещё училась в вузе, и другие студентки узнали о её проекте, они постоянно подходили и спрашивали, правда ли это. В результате две девочки пошли по её стопам. Никто из подруг не осудил Аркадию за продажу собственного тела, большинство пошли вместе с ней.

— Может, я сумела убедить. Может, таков современный мир, — рассуждает Аркадия.

Одна из таких подруг присутствовала на интервью и добавляла детали. После интервью девушки мило обсуждали, какую вкусную еду им носит «мальчик на побегушках» в номера. Лишь одна девочка в университете негативно отзывалась о новом занятии Аркадии:

— Она постоянно спрашивала, почему я сама в таком случае не оплачиваю обучение.

Большинство наложниц рассказывали Аркадии, что очень боятся быть пойманными, но она не смущается рассказывать о своих экспериментах. Родители, конечно, об этом не знают. Девушке же только исполнилось восемнадцать, и она живёт с ними. Они не замечали появления у дочери денег, поэтому ей не приходилось оправдываться. Но у неё на крайний случай был заготовлен ответ, что за фотосъёмки заплатили.