Этим летом Исландия заняла первое место в рейтинге лучших стран для создания семьи. При этом нравы здесь свободные. Многие исландки поддерживают феминизм; декретный отпуск для мужчин и присутствие отца на родах — скорее норма. Здесь легко найти БДСМ-сообщество по вкусу, легально вступать в однополые браки, а секс на одну ночь не считается чем-то зазорным. Полиаморным семьям тоже удобно жить в этой стране. Тем не менее свобода нравов царит в основном в столице, а консервативные сообщества отдалённых деревень могут отреагировать агрессивно на появление в их среде людей, живущих открытым браком. В этом смысле исландская деревня мало чем отличается от российской. Рассказываем, как члены трёх исландских полиаморных семей планируют свой день так, чтобы там нашлось время для всех любовников и любовниц, сообща ведут бизнес — и нередко сталкиваются с обвинениями со стороны односельчан в распущенности, на них напускают полицию и органы опеки.

Тёплый солнечный день, на небе — ни облачка. Гости собираются у дома свёкра и свекрови Нильса. Ему тридцать девять лет, он высок, широкоплеч, улыбчив, щеголяет стильным костюмом и густой ярко-рыжей викингской бородой. Нильс только что окончил магистерскую программу по фармакологии, в честь чего и объявил торжество.

Пока мужчина общается у входной двери со своими родителями, его дети — рыжеволосый семилетний сын и пятилетняя дочь в розовом платье принцессы, наевшись сладостей и получив заряд глюкозы, носятся по дому. Жена Нильса, Ауста, выносит из кухни еду — начос с мясными и вегетарианскими закусками, овощи, десерты и газировку — и расставляет всё это на столе на заднем дворе. Ауста — ровесница своего мужа, невысокая, миловидная и любит менять цвет волос. Сейчас она блондинка. Год назад Ауста тоже окончила магистратуру по проджект-менеджменту и рада, что этот трудозатратный период завершился. 

К дому подъезжает джип, дочь Нильса и Аусты радостно бежит ему навстречу. Из машины выходит Каури — любовник Аусты, голубоглазый мужчина с гладко выбритой головой, приятным лицом и доброй улыбкой. Из багажника он достаёт кеги с пивом со своей собственной пивоварни. Нильс помогает дотащить их до заднего двора и установить рядом со столами. 

Почти всё готово, гости понемногу наполняют бумажные тарелки едой, а стаканы — пивом. На нескольких машинах подъезжает большая группа коллег Нильса из фармацевтической компании, с цветами и подарочными пакетами они заходят в дом, который тут же наполняется гулом голосов. В гостиной начинают резать большой торт с глазурной надписью «Поздравляем, Нильс!»

Вечеринка в самом разгаре, коллеги обсуждают работу, семья — планы на лето. Дочь Нильса, показав одной из подруг родителей свой кукольный домик, бежит к Каури, сидящему на патио в солнечных очках и болтающему с её бабушкой и дедушкой. Девочка забирается к мужчине на колени и обнимает его. Тот, не отвлекаясь от разговора, улыбается и прижимает её к себе.

Нильс, улучив момент и оглядываясь, покидает весёлую компанию и ведёт в ванную женщину, которой его дочь только что показывала кукольный дом. Дверь за ними закрывается. Через несколько минут они выходят, румяные и слегка запыхавшиеся, пытаясь сдержать на лицах улыбки.

В юности Нильс занимался балетом и даже выступал в разных городах мира, а в 21 год влюбился в свою коллегу-танцовщицу. Между ними завязался роман, который, впрочем, не выдержал испытания гастролями, во время которых молодые люди по нескольку недель, а то и месяцев проводили порознь. Нильса при этом окружало множество привлекательных девушек, и в какой-то момент он переспал с одной из них, пока его пассия выступала в другой стране. Он считал, что на его чувства к партнёрше это никак не повлияет. «Я думал, что, если и пересплю с другим человеком, я всё так же сильно буду любить мою девушку, — говорит Нильс. — Но, когда я ей об этом рассказал, ей стало очень больно, она расстроилась, ведь я ей изменил. В конце концов мы пережили этот момент, но наши отношения уже никогда не были прежними. Ведь вернуть потерянное доверие очень трудно».

Они расстались после двух с половиной лет отношений, и Нильс решил для себя, что новые ему не нужны: он не хочет ни к кому привязываться и останется до конца жизни холостяком. Молодой человек прошёл череду сексуальных связей без обязательств. Такое поведение в Исландии не считается из ряда вон выходящим: возможности завести «друзей с привилегиями» современные исландцы не упускают. К примеру, Рейкьявик известен своей бурной ночной жизнью, все бары города находятся на одной улице, так что подвыпившие горожане ходят по ней из одного бара в другой. Подцепить при этом кого-то на одну ночь здесь считается социально приемлемым и не осуждается — как в отношении парней, так и девушек. 

Нильс бисексуален, и у него появилось несколько партнёров и партнёрш — пара постоянных и иногда кто-то случайный. С ними, помимо секса, он ходил тусоваться, но всегда старался держать дистанцию и не проводить с одним человеком намного больше времени, чем с другим.

В такой период, одиннадцать лет назад, Нильс и познакомился с Аустой. Оба исландцы, но девушка тогда изучала литературу в Шотландии и была в отношениях с другом Нильса. Все трое играли в одной гильдии в World of Warcraft и проводили время вместе, когда Ауста приезжала домой.

Ауста тоже бисексуальна и на тот момент не страдала дефицитом мужского и женского внимания, но, как и Нильс, склонялась к идее, что отношения «на двоих» не для неё. У девушки постоянно возникали чувства к кому-то ещё, и не хотелось гасить их, обрывая общение с приятным человеком. Но постоянной связи это вредило.

«Мои партнёры были безумно ревнивы. И не только к другим людям, но и к моим хобби, интересам и времени. Я даже не могла вести дневник, так как считалось, что я таким образом от них что-то скрываю, — говорит девушка. — Такой уровень собственничества мне кажется ужасно токсичным. Больше всего меня смущало в моногамных отношениях, что мои партнёры видели меня своей единственной, а когда ты для кого-то единственная, ты должна быть для него всем, а он должен быть для тебя в приоритете над всем остальным в твоей жизни. А я так не умею».

Когда обучение в Шотландии подошло к концу, её последние моногамные отношения изжили себя. Вернувшись в Исландию, она вскоре оказалась на новогодней вечеринке, где и встретила Нильса, с которым уже какое-то время виртуально флиртовала. Под конец праздника молодые люди вместе с общим знакомым поехали к Нильсу домой и закончили вечер сексом втроём. На следующее утро Ауста никуда не уехала.

«Мы с моей женой сразу почувствовали сильную привязанность друг к другу. Она смотрела на отношения так же, как и я: хотела быть вместе, но не эксклюзивно, — говорит Нильс. — Я помню, у меня тогда случился взрыв мозга: то есть мы будем в здоровых отношениях, будем честны, будем любить друг друга, будем всё обсуждать — и при этом можем встречаться с другими людьми. Так, оказывается, можно? На тот момент я даже не слышал слово „полиамор“».

Хотя точной статистики нет, в полиаморных отношениях здесь, как и в США и остальной Европе, участвует, по-видимому, небольшой процент населения, хотя Исландия в смысле толерантности к различным формам отношений — весьма либеральная страна. Ещё в 2010 году она, девятой по счёту, разрешила однополые браки. Премьер-министр Джоанна Сигурдардоттир первой в мире среди женщин, возглавивших правительство, объявила о своей нетрадиционной сексуальной ориентации. В facebook существует группа исландских полиаморов, правда, там всего 450 человек — не так много даже по меркам маленького островного государства. 

Начав встречаться, Нильс с Аустой увидели на сайте знакомств объявление девушки, которая хотела отношений с парой. Встретились, выпили в баре — и снова закончили вечер сексом втроём. После этого девушка стала приходить к ним несколько раз в неделю. Такие отношения длились полтора года. Тем временем Ауста начала встречаться с новым мужчиной, который был в курсе ситуации и вскоре завёл роман с другой партнёршей Нильса.

«Если честно, мне было очень сложно принять всю эту ситуацию, это как-то сильно размыло границы наших отношений, — рассказывает Нильс. — Он, получается, встречается с одной моей партнёршей, а теперь и со второй. Я что, теперь тоже с ним встречаюсь? Мне было очень неуютно находиться в этой ситуации, она мне ужасно не нравилась. Во мне тогда всплыло столько неуверенности в себе. Часть меня, конечно, гордилась тем, что я встречался с двумя женщинами, но теперь какой-то другой мужчина делает то же самое, и это как будто уменьшало мои достижения. Знаю, это звучит глупо, но речь идёт об очень сильных эмоциях, с которыми приходилось бороться».

Тем не менее семья для исландцев — это важно. Спустя полтора года отношений Нильс с Аустой решили пожениться. Нильс не вставал на одно колено и не покупал кольца. Они просто заговорили об этом, лёжа в постели. Он сказал: «Может, нам пожениться?» — она ответила: «Давай».

Одной из главных причин брака стали крайне религиозные родители Нильса. Они много лет по работе жили за границей, и когда молодые люди приезжали к ним в гости, их селили в разные комнаты, ведь секс до свадьбы неприемлем. Нильс с Аустой решили, что официальное закрепление союза просто облегчит им жизнь.

«Мне кажется, он убедил меня, перевернув с ног на голову почти все свадебные клятвы насчёт верности и „быть друг другу одними-единственными“, — говорит Ауста. — Ну, кроме тех, которые про любить и „поддерживать друг друга до конца жизни“. Это были отношения, на которые я могла согласиться, ведь традиционные моногамные — не для меня. Мы хотели жить вместе, хотели расти вместе, но не эксклюзивно вместе».

Тема детей всплывала часто, и через пару лет супруги решились. Они хотели, чтобы дети родились в начале года, так как прочитали где-то статистику, что такие дети имеют больше шансов на успех в жизни. Первая беременность была тяжёлой: Ауста чувствовала себя плохо — как физически, так и морально. Стремясь поддержать её, Нильс отказался от алкоголя и из солидарности перестал есть суши, так как беременным нельзя сырую рыбу. Он проводил с женой больше времени и почти перестал общаться с другими партнёрами. Незадолго до беременности Ауста рассталась со своим бойфрендом, так что тогда они были только вдвоём.

Роды оказались очень сложными не только для Аусты, но и для Нильса, который на них присутствовал. Около года Ауста страдала послеродовой депрессией: была всегда уставшей и легкоранимой. Нильс старался поддерживать её как мог, хотя временами это давалось ему нелегко. По его словам, этот год истощил их отношения, но не сломал. Через пару лет они завели второго ребёнка, девочку. Она тоже родилась в начале года.

За годы брака у каждого из супругов выработался собственный стиль «учёта отношений». Ауста умеет профессионально планировать сразу множество задач, так что предпочитает иметь постоянную связь с несколькими партнёрами, встраивая их в своё расписание. Тайм-менеджмент, по её мнению, — самое сложное в полиаморных отношениях.

«Не ревность, не неуверенность в себе, хотя и это тоже проблема, а именно тайм-менеджмент, — объясняет женщина. — Ты не можешь быть в двух местах одновременно, и каждые отношения требуют своего пространства. Даже если есть возможность проводить время с двумя партнёрами одновременно, что, на мой взгляд, достаточно редкая ситуация, то всё равно с каждым из них нужно успеть побыть наедине».

Нильсу же больше нравится «свободный полёт», то есть встречаться разово для секса, не вовлекаясь в жизнь партнёров. Когда-то он пытался считать, сколько их было. «Я достаточно рано начал вести список, и к двадцати годам в нём числилось около ста человек… Мне казалось, что чем больше цифра, тем я успешнее как мужчина в каком-то смысле», — объясняет Нильс. Он давно сбился со счёта, но говорит, что количество людей, с которыми он имел сексуальную связь, приближается к трёмстам. 

Родителям, которые жили за границей и навещали его только в отпуске или на Рождество, Нильс не решался рассказать о своём образе жизни. Но и держать столь важную тему в секрете он считал неправильным, так что в конце концов поговорил с матерью и отцом, когда они вернулись в Исландию. Рассказ их не обрадовал, но Нильсу они ответили, что любят его, несмотря ни на что, хотя и беспокоятся, что он попадёт в ад.

Ауста не настолько близка с родителями, чтобы обсуждать детали личной жизни, так что ей остаётся лишь догадываться, знают ли они, как всё обстоит.

В свои 38 лет Каури успел побыть преподавателем университета, поработать со спецэффектами для кино и учредить три компании, последний его проект — собственная пивоварня в Рейкьявике. Он постоянно придумывает что-то новое и этим похож на Аусту, с которой они познакомились в Тиндере четыре года назад. Каури тогда проходил через бракоразводный процесс, имел двоих детей и хотел просто развлечься. С женой у него были напряжённые отношения из-за разницы в сексуальных предпочтениях.

«Мы оба искали чего-то, чего нам не хватало, особенно мне, так как я бэдээсэмщик, а она нет. И из-за этого дисбаланса получалось, что я могу удовлетворить свои нужды только на стороне, — рассказывает Каури. — В наших интимных отношениях мне всегда приходилось стараться не причинить ей физическую боль, но боль — это то, что меня заводит. Вообще я очень спокойный и приятный в общении человек, но время от времени мне нужно „выпустить пар“ в постели. И всегда приходилось сдерживать себя, чтобы не зайти слишком далеко. А это правда сложно».

На почве БДСМ Каури и сошёлся с Аустой. Она тоже состоит в сообществе, но с Нильсом подобное не практикует. От того, что она уже замужем, Каури было только спокойнее. Вскоре, однако, оба поняли, что их связывает нечто большее, чем сексуальные предпочтения.

После начала отношений с Аустой Каури почувствовал, что из его брака как будто ушло напряжение. В конце концов, они с женой любили и уважали друг друга, так что решили начать всё с чистого листа и прекратили бракоразводный процесс. Самым сложным в новых, полигамных, отношениях было начать разговаривать друг с другом.

«Когда ты двенадцать лет в браке, кажется, что уже примерно всё знаешь про своего партнёра, что он чувствует и думает. У вас случаются хорошие и плохие дни, и вы разговариваете от силы раз в месяц. И переход от такого до разговоров по нескольку раз на дню про свои чувства и эмоции был очень трудным. Вам нужно заново друг перед другом открыться», — говорит Каури.

Все разговоры, в конечном счёте, — это поиски компромисса между своими интересами и интересами партнёра. Полигамия сделала из замкнутого и молчаливого Каури человека открытого и общительного. Он любит говорить о своих чувствах и считает, что его отношения стали гораздо более здоровыми и насыщенными. 

Как и в случае с Нильсом и Аустой, брак Каури держится во многом ради родителей его жены. Они занимают достаточно высокое положение на её родине, где девяносто процентов населения — мусульмане. Развод в таком достопочтенном семействе социально неприемлем, как и полиаморный образ жизни. Так что родители жены Каури, как и родители Аусты, не знают полной картины личной жизни своей дочери.

Через несколько месяцев отношений с Аустой Каури познакомился с Нильсом, но перед этим ужасно нервничал, ведь нужно было покорить не только её, но и его тоже. Все трое встретились в ресторане, за столиком недалеко от входа.

«Мы с ней уже сделали заказ, когда появился Нильс. Мои нервы были на пределе, но я натянул вежливую улыбку и пытался скрыть нервозность, — вспоминает Каури. — Он подошёл к нам, сел и тоже заказал блюдо. Казалось, ничто в этой ситуации его не смущало, он был абсолютно спокоен и открыт. Во встрече кого-то, близкого твоему любимому человеку, всегда есть что-то волнительное... Это как, например, ты берёшь одного друга на встречу с другим и надеешься, что они понравятся друг другу».

Они поужинали и спокойно разошлись по домам. В то время как Каури переживал и запомнил всё до мельчайших подробностей, Нильс едва смог воспроизвести ту встречу в памяти. Новый знакомый разве что немного удивил его тем, что, как ему показалось, не совсем соответствовал любимому типажу Аусты. 

Вскоре у Каури и Нильса обнаружилось много общих интересов: и тот и другой любят компьютерные игры и фэнтези-настолки. Ауста начала организовывать регулярные встречи, так что два года назад Каури стал часто приходить к ним в гости. Теперь они практически семья, Нильс считает его хорошим другом, их дети тоже подружились и раз в неделю встречаются, чтобы вместе поиграть. Совместно с Аустой Каури управляет и собственной пивоварней. Он отвечает за дизайн и поставки, она — за маркетинг и стратегическое развитие.

Во время очередного сложного периода в семье Каури родители стали задавать вопросы, и в итоге он рассказал им о своём образе жизни. Первая реакция была: «Прекрати думать членом и возьми на себя ответственность за свою семью!» Со временем, правда, родители поостыли и теперь приглашают жену Каури, тоже полиаморку, на ланчи, чтобы побольше узнать, как у них всё устроено.

Быть в моногамных отношениях определённо легче: все условия игры уже прописаны и утверждены. Полиаморы сталкиваются с тем, что правила им нужно устанавливать самим, и обычно для каждой пары они индивидуальны.

Ауста и Нильс со временем договорились, что у каждого есть два дня в неделю вне дома. К примеру, дни Аусты — понедельник и пятница, их она обычно проводит с Каури. Когда супруги учились в магистратуре, свои свободные дни они использовали в том числе для учёбы. Остальные три дня в неделю они вместе занимаются домом, бытом и детьми.

В самом начале отношений у них действовало право вето, и требовалось предупреждать партнёра о сексе с третьим лицом заранее. Также короткий промежуток времени существовала договорённость, что Ауста может спать только с девушками. Однако вскоре Нильс понял, что правила должны быть зеркальными, и если он может заниматься сексом с представителями обоих полов, то жена должна иметь такое же право.

С детьми они знакомят только партнёров, с которыми находятся в долговременных отношениях. Их младшая дочь всё ещё прибегает в кровать к родителям по ночам, и если там вместо мамы лежит другая женщина, для неё это не так уж странно, ведь к ней же тоже приходят друзья с ночёвкой.

Со временем необходимость в большинстве ограничений отпала. Сейчас пара придерживается одного правила: предупреждать друг друга заранее, если они приводят кого-то домой.

«Если бы у нас не было этого правила, то каждый раз, открывая входную дверь, я бы думал: „А вдруг она там с кем-то?“ — объясняет Нильс. — Так что, если меня не предупредили, я могу быть уверен, что дома никого нет». 

Каури сначала долго приглядывается к партнёрам — своих и жены, прежде чем пустить их в дом и познакомить с детьми. Жена, впрочем, полиаморией не очень увлечена и первое время выбирала партнёров больше из любопытства. «В целом, моя жена предпочитает больше проводить время дома, так же как и Нильс. Они на самом деле очень похожи. Может, и они когда-нибудь сойдутся, было бы здорово», — смеётся Каури.

Нильс продолжает сидеть в Тиндере и в основном там находит себе новых партнёров. На фотографиях в профиле он с женой и детьми, в описании сказано, что он полиамор.

«Люди в Тиндере часто не читают, что написано в профиле, поэтому, когда я начинаю с кем-то переписываться, сначала всегда спрашиваю, читали ли они „шапку“. Чаще всего на этом разговор заканчивается. Если же он продолжается, меня начинают забрасывать достаточно личными вопросами о том, как это работает, а услышав ответ, выливают на мою жизнь ушат дерьма, говорят, насколько всё это неправильно и отвратительно», — сокрушается Нильс.

Эта особенность сыграла злую шутку с Элис — одной из партнёрш Нильса.

Элис — американка. Ей 35 лет, у неё длинные волнистые рыжие локоны и яркая татуировка на предплечье. Когда она смеётся, у неё на щеках выступают ямочки. Она выросла без родителей и всё детство скиталась по приёмным семьям. Во взрослом возрасте девушка стала склоняться к полиаморным отношениям в поисках тепла и открытости, которых ей так не хватало.

Однажды Элис приехала в Исландию в гости к своей подруге по колледжу, встретила здесь будущего мужа, а через год переехала на остров. Элис сразу объявила мужу, что она предпочитает открытые отношения, но первые шесть лет брака никаких шагов в эту сторону не предпринимала. Супруги жили в Рейкьявике, где завели двоих детей, но потом, чтобы быть ближе к корням, решили переехать в деревню, в которой муж с двумя братьями провёл детство.

Это живописное местечко на берегу фьорда у подножия пятисотметровой горы. Во всей деревне десять улиц и едва насчитывается две с половиной сотни жителей, которые знают друг друга всю жизнь. Большинство из них — рыбаки. Из развлечений — бассейн и ресторан. Зимой дороги заметает снегом, и в деревню трудно попасть. Тут и поселилась Элис с семьей. «Это, наверное, вообще самая плохая идея, которая нам когда-либо приходила в голову, потому что в конечном счёте мы очень огребли», — с горькой усмешкой комментирует она.

Переехав в Исландию, женщина стала работать детским фотографом, постепенно набрала клиентов. С мужем они купили дом и принялись его ремонтировать, пристройку к дому переделали под квартиру для сдачи летом туристам. Там могли останавливаться её родители, приезжающие провести время с внуками. 

Тема полиамории долгое время висела в воздухе, и Элис в итоге договорилась с мужем о правилах: не спать с бывшими и не завязывать отношения с местными, в новые отношения вступать только с благословения друг друга. Однако правило про местных почти сразу пришлось исключить, так как вдали от больших городов выбор партнёров невелик.

Переезд сексуально раскрепощённой американки в маленькое замкнутое сообщество не мог остаться незамеченным. Вскоре местные, к своему неудовольствию, выяснили, что Элис, помимо прочего, автор нескольких откровенных эротических романов. Однажды знакомая напрямую спросила женщину, открытый ли у неё брак, и та не стала отрицать. Вскоре по деревне поползли сплетни про её распущенность.

Элис всё чаще ощущала на себе косые взгляды односельчан. Вскоре кто-то нашёл её аккаунт на Fetlife — социальной сети для фетешистов, где в основном выкладывают фото и видео интимного характера, — и распространил контент оттуда по всей деревне и району. Элис узнала об этом от мужа, которому позвонил брат из Рейкьявика и сказал, что увидел скриншоты её аккаунта. Многие клиенты перестали обращаться к Элис за фотосессиями, и вскоре её бизнес сошёл на нет.

На городских собраниях, где обсуждают насущные вопросы местной жизни, о ней пошли пересуды: «Мы не хотим видеть людей такого сорта в нашей деревне».

К этому моменту у Элис завязались отношения с мужчиной, жившим на соседней улице. Он часто приходил к ним в гости, зимой они с детьми строили снеговиков во дворе или смотрели фильм в гостиной на диване. Мужу Элис тяжёло дались её новые отношения, и часто, застав их дома за просмотром фильма, он общался с обоими холодно и недружелюбно.

Муж Элис тоже встречался на стороне, но такие свидания редко переходили в длительные отношения. Часто односельчане говорили ему, что Элис плохо на него влияет, ведь до встречи с ней он был нормальным. Тем, кто всё ещё с ней общался, советовали прекратить дружбу, а когда кто-то неподобающе или распутно себя вёл, ей ставили это в вину. Элис могла нормально взаимодействовать только с американской подругой, которая жила через дорогу от неё. Так Элис пыталась жить, не обращая внимания на сплетни и косые взгляды, пока в один день не пришло письмо из органов опеки.

«Первый раз, когда нам пришло письмо из органов опеки, меня это жутко травмировало. Люди в комитете, правда, оказались очень любезными, с ними было три встречи: одна с нами обоими и по одной на каждого из нас с глазу на глаз, — объясняет Элис. — Чиновники говорили с учителями моих детей и с полицией на тему того, числятся ли за мной правонарушения. Собирали всю информацию, чтобы решить, будут ли они что-то предпринимать против нас или нет. В анонимном доносе говорилось, что мой дом полон наркотиков и что я показываю детям порнографию. Конечно, это не так. Я сказала женщине, которая вела наше дело, что люди не дают мне покоя и оскорбляют меня уже на протяжении длительного времени. В результате ситуация разрешилась в нашу пользу».

Однако достаточно скоро после первого доноса случился второй, а потом и третий. Во втором говорилось о существовании свидетельства того, что Элис занималась сексом втроём у себя в гостиной.

«Во-первых, этого не было, а во-вторых, почему кто-то подсматривает в мои окна и какое вообще может быть доказательство? К тому же я взрослый человек, и даже если бы у меня был такой секс, пусть и в одном доме со спящими детьми, — разве это противозаконно?» — негодует Элис.

Также соседи обвиняли женщину в том, что её машина полна наркотиков, и просили полицию провести там обыск. После этого супруги решили рассказать обо всём своим родителям.

«Мои родители отреагировали с пониманием, его — с меньшим. Но с другой стороны, один из их сыновей — гей, так что они не могут не принимать нас, если принимают его», — смеётся Элис.

Редкие вылазки в Рейкьявик казались глотком свежего воздуха, подальше от сплетен, драм и ненависти. В один из таких визитов она впервые и встретилась с Нильсом — до этого они месяц общалась в интернете и перекидывались интимными фото. Секс обоим понравился, и они стали встречаться. 

Соседа, с которым у Элис были отношения в течение пяти лет, односельчане вынудили уехать из деревни. «Они постоянно его донимали, говорили, что ему нужно поскорей убираться отсюда, что я уничтожу его жизнь. Снова и снова спрашивали его, не расстался ли он со мной, — возмущается Элис. — Они не оставляли его в покое все эти годы, показывали ему ту информацию с Fetlife и спрашивали, не он ли на тех видео». 

Однажды к соседу подошёл его дядя и посоветовал уехать подальше от Элис, «пока она не испортила тебе жизнь окончательно». Дядя не знал, что племянник к тому моменту уже был близок к суициду, а Элис, по её словам, поддерживала мужчину в трудные моменты. В конце концов тот уехал и попал в реабилитационный центр. 

«Это было ужасно грустно. Мы всё ещё друзья, но наши отношения уже никогда не будут прежними. Они забрали его у меня, и я им этого не прощу», — говорит Элис.

В трудные времена она и сама хотела уехать от всех этих людей. Но когда началась травля и всё пошло не по плану, они с мужем вовсю ремонтировали дом, обустраивая его для будущей жизни. Так что решение не уезжать было отчасти принципиальным. 

«Почему я должна бросать наш дом только потому, что люди меня донимают? Я лучше просто не буду с ними контактировать. Неважно, что они говорят, главное, чтобы не доставали нас с органами опеки. В самые трудные моменты я думала: что я вообще здесь делаю? Но я лучше буду страдать, и, возможно, это сделает кругозор других людей чуть шире», — говорит женщина. Она хочет быть для других примером того, что можно оставаться собой и чувствовать себя при этом комфортно. Она знакома и с другими полиаморными парами, которые живут в маленьких городках и боятся открыто заявить о своём образе жизни. «Я уже прошла через худшее, так что продолжу бороться», — резюмирует Элис.