Студент третьего курса МГТУ имени Баумана, 19-летний программист Артём Исхаков, в ночь на 22 января убил свою бывшую девушку и подругу, студентку факультета дизайна ВШЭ Татьяну Страхову, дважды изнасиловал её и написал об этом в соцсетях. Затем Артём покончил с собой. Вокруг убийцы (и в меньшей степени — его жертвы) практически сразу образовался фан-клуб. Как и в случае с массовым убийством в школе «Колумбайн» 20 апреля 1999 года и самоубийством псковских школьников 14 ноября 2016 года, событие стало знаковым для миллениалов. Мы поговорили с фанатами, чтобы выяснить: как образуются подобные сообщества, есть ли в них иерархия и почему кому-то вообще интересно, какую музыку слушали и какие конфеты любили Артём Исхаков и его жертва?
«Ищу их лица в толпе, чувствую в каждой песне»
«Артём поступил отвратительно, а ещё отвратительней выложить это всё [свои откровения] на всеобщее обозрение… Но я презираю тех, кто пишет, что Артём просто убийца (или психопат конченый). Эти люди просто не представляют, какие чувства он испытывал. Он любил Таню до смерти. Это насколько нужно быть сильным человеком, чтобы терпеть её парней, её выходки, её присутствие рядом с собой и понимать, что ты ничего не можешь сделать, так как этот человек тебя просто не любит (или разлюбил)», — говорит 19-летняя Валерия из Первомайска. Она рисует портреты на заказ и ведёт паблик «ВКонтакте» Fogstowm.
«Всю эту боль, что испытали ребята, я будто сама чувствую каждый день, — объясняет она. — Я ищу их лица в толпе, я чувствую их в каждой песне в своём плейлисте… Очень жаль, что ребята хайпанули именно так. Артём мог бы стать крутым айтишником, зарабатывать миллионы, Таня могла бы прославиться как модель, завести семью, родить ребёнка… Я, наверное, психом просто каким-то стала и ничего не могу с собой поделать, постоянно думаю о них. Мне хочется просто залезть в их мысли, головы, души и ответить на вечный вопрос: почему?! Почему всё так получилось?»
Валерия — одна из участниц сообществ, посвящённых Татьяне Страховой и Артёму Исхакову. Всего «ВКонтакте» действуют три фанатские группы, в самой большой — больше двух тысяч человек. В отличие от групп, посвящённых массовому убийству в школе «Колумбайн», в фанатских сообществах «артёмо-» и «татьянофагов» нет, судя по всему, ни явных лидеров мнений, ни модерации: пользователи пишут что хотят. Да и как таковой субкультуры нет: если колумбайнеров можно чётко определить, скажем, как агрессивных и одиноких подростков, мечтающих отомстить школе и убить одноклассников, то поклонники Артёма и Татьяны — это пёстрое сообщество людей из разных социальных слоёв.
В основном они обсуждают то, что волнует Валерию: почему Артём убил Татьяну и могло ли всё сложиться иначе? А вот администрация держится особняком и, кажется, боится журналистов: создатель самого крупного фанатского сообщества вскоре после нашей попытки с ним связаться ограничил доступ к своей страничке.
«Хорошо, что в фанатских сообществах нет чёткой организации. Значит, они находятся на стадии первичного бульона. Когда фанатское сообщество приобретает структуру, оно превращается в секту», — утверждает социальный психолог Алексей Рощин.
Фанатов интересуют мельчайшие детали жизни Татьяны и Артёма: любая, даже смазанная фотография убийцы или его жертвы, — на вес золота. Им посвящают романтические фанарты (например, в стиле «500 дней лета»), фильмы и фанфики. Одна из юных поклонниц сообщает, что будет в Москве проездом и очень хочет посмотреть на дом, где убили Татьяну: «Как уговорить маму заехать туда?» — переживает она. Другие делятся волнующим опытом: удалось побывать на могиле Артёма. «Правда, ехать далековато», — небрежно замечают они.
«Образованные люди XIX века убивались над Вертером (персонаж романа Иоганна Гёте. — Прим. авт.), на рубеже XX века зачитывались Ницше, люди попроще входили в секты, а сейчас становятся готами и интересуются историями вроде убийства Татьяны Страховой, — рассуждает Рощин. — Это естественно: ещё Зигмунд Фрейд утверждал, что внутри человека действуют две основные силы — Эрос и Танатос, стремление к жизни и к смерти… Но с фанатами Артёма Исхакова есть один настораживающий момент. В чём смысл поклонения? В том, чтобы идентифицировать себя с объектом восхищения. Чем отличается поклонник Виктора Цоя от поклонника Исхакова? У них кумиры разные: Цой — жертва, а Исхаков — убийца».
«Преданный друзьями, брошенный любимой»
Большинство фанатов сочувствуют Артёму. Его считают ранимым юношей и гениальным поэтом, а Татьяну — неестественной и распущенной, неискренней в своих переживаниях. Под Таниными постами до сих пор пишут: «Шлюха — это не только та, что стоит на трассе, но и та, что выкладывает фотографии с фаллосами», «Бредни малолетки», «Обыкновенная наркоманка», «Стандарт шизоидно-аутичной психики», «Чего у неё не было? Она горя не знала! Что она пиз**страдала, вместо того чтобы учиться, развиваться, заняться фитнесом».
«Артёмофаги» объясняют свою привязанность к Исхакову по-разному. Кто-то пишет об эффекте вовлечённости — «как в кино»: ведь Татьяна никаких объяснительных записок не оставила и её глазами увидеть ночь убийства невозможно. Кто-то говорит, что Артём «простой и человечный», в отличие от своей «вечно загоняющейся и депрессивной» жертвы. Ну и наконец, некоторые следуют незамысловатой логике виктимблейминга: убили и дважды изнасиловали? Сама виновата. Нечего было размещать полуголые фотографии с вином и секс-игрушками в соцсетях. Есть и те, кто узнаёт в Артёме себя в периоды отчаяния и безответной любви. «Полюбили парня за муки», — поясняют они.
«Насчёт Татьяны: я не разделяю её образ жизни, но в ней есть что-то неординарное. Может быть, это жизненная энергия, яркая внешность, свобода, стиль и абсолютная независимость от чьего-либо мнения. Вина Тани была лишь в провокации, может быть, даже неосознанной, потому что она доверяла Артёму», — замечает поэт и хореограф Полина. Но добавляет, что сама была на месте Артёма. Она убеждена: безответная любовь — это настоящая болезнь. Если почитать анкеты Артёма в пабликах знакомств, «становится грустно», потому что «они так и светятся одиночеством и отчаянием, желанием о ком-то заботиться», добавляет Полина.
«Что бы ни делал влюбившийся мужчина, это романтизируется в литературе, потому что мужчина проявляет крайнюю степень привязанности, — говорит правозащитница Алёна Попова, соучредитель проекта взаимопомощи женщин. — Считается, что любовь мужчины к женщине — это её достижение. При этом её чувства не учитываются. Вот образ Пьеро, влюблённого в Мальвину, вызывал сочувствие. Мальвина сочувствия при этом никакого не вызывала, наоборот: как она может отталкивать такого несчастного, трогательного молодого человека? Хотя никто не спрашивал Мальвину, нравится ей такая привязанность Пьеро или нет».
В итоге Артём превратился в романтического героя. В его честь пишутся стихи и устраиваются флешмобы. Например, в день рождения Артёма , 22 мая, ему посвятили сотни постов в соцсетях с пожеланиями лёгкой жизни на небесах. Некоторые оставили пожелания на Дваче: «Твоя смерть не была напрасной: ты поплатился жизнью за жизнь, но подарил нам столько мыслей и чувств»; «Твоя смерть оставила горечь невосполнимой утраты. Жму твои прекраснейшие изящные пальчики и обнимаю худенькие плечи»; «Сияй в горных пределах, недостижимый» и «Брошенный друзьями, преданный любимой... ты нарушил многие устои и взорвал своим поступком мозг многим».
Один из нас
Московский режиссёр Артур снял короткометражный фильм, в котором главный герой — парень, безответно влюблённый в свою соседку по квартире. Его прототипом выступил Артём. Артур объясняет: «У меня была похожая ситуация с девушкой, поэтому я рассуждаю именно с этой позиции. Таня просто хотела веселиться, с друзьями отдыхать. Хотела быть попроще, в общем. Артём не такой. Как я понял, ему важна духовная связь, платоническая любовь. Для Тани важнее любовь плотская. Артём хотел от неё высших чувств. Ей это было не нужно. Но я её не осуждаю, для её возраста это нормально».
Для Артура гибель Татьяны Страховой стоит в одном ряду с массовым убийством в школе «Колумбайн» и самоубийством псковских школьников. «Эта история отражает эпоху массового психоза, в которой мы живём», — убеждён режиссёр.
«Эта мода на винишко-эстетику перешла за грань, — вторит ему тату-мастер и художник Илларион. — Люди романтизировали ситуацию, сделали из неё свою „сказку“ и сняли в мыслях фильм, который не вышел, „красивую историю“ для маленьких девочек. Раньше были Сид и Ненси, а теперь эти. Но все забыли, что то, что произошло с Таней и Артёмом, — это просто болезнь, наркотики и загнанный в угол разум».
Врач-психиатр Елисей Осин не видит ничего экстраординарного в популярности Артёма. Фанаты Исхакова — в основном, школьники и студенты, московская богема и творческая тусовка. Они едят и пьют в тех же барах и кафе, куда ходил Артём, как и он, посещали рейвы, вписки и тусовки. Для них Исхаков не просто убийца. Он — один из них, кто-то, кого они могли запросто встретить на улице или у общих друзей.
«Ну и кроме того, — говорит Осин, — история двух несчастных подростков, о которых мы, на самом деле, почти ничего не знаем, оставляет огромное пространство для проекций. То есть Татьяне и Артёму фанаты зачастую приписывают свои чувства и мотивировки. Поэтому каждый трактует случившееся по-своему. Для кого-то это история домашнего насилия, для кого-то — история предательства женщины, для кого-то — история тяжёлых отношений, кто-то видит в этом политический подтекст».
