Журналист «Открытой России» и основатель проекта «Последние тридцать» Сергей Простаков продолжает свой цикл об истории религии — «Зигзаги». Задача цикла — на разных примерах понять, когда религия и вера ведут к регрессу, а когда они — необходимый источник прогресса. Сегодня у нас гибель Римской империи, римская элита ищет ответы в эзотерике, митраизм захватывает империю, как общаются современные митраисты.
Южная Германия, конец IV века. В скальном гроте ведётся богослужение. Солнечные вестники в длинных одеяниях и в коронах, держа факелы, распевают древние молитвы. Стены вокруг украшены изображениями звёзд и планет. У людей XXI века мерцание огней на рисунках создало бы ощущение открытого космоса, но участвующие в мистерии этого не знают, хотя долгая молитва богу Солнца Митре уже заставляет их «потерять невесомость» и «оторваться от земли».
В центре грота — большой барельеф, на котором изображён Митра, поражающий жертвенного быка. Отец — главный в местной общине — во фригийском колпаке освящает хлеб и вино, которые сегодня будут вкушать Вороны, Скрытые, Воины и другие члены местной митраистской общины. До трапезы остаётся совсем немного…
В этот момент у грота слышатся громкие шаги. Дверь распахивается, и митреум заливает свет. Он ослепляет собравшихся внутри. «Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа», — произносит кто-то из ворвавшихся. Через несколько мгновений они исчезают, а на полу остаётся лежать истекающий кровью Солнечный вестник. В этом гроте больше никогда не будут молиться богу Солнца.
Большую часть этого времени на известном европейцам в те века пространстве господствовал Pax Romana — римский мир. Средиземноморье было внутренним озером огромного государства. По дорогам, построенным рабами и легионерами, можно было добраться до Рима из современных Шотландии и Ирландии, Израиля и Марокко, Египта и Румынии. Под пурпурно-красным римским знаменем одинаково находилось место римлянам и иудеям, грекам и германцам, галлам и арамеям, коптам и армянам.
Всё это культурное разнообразие как-то уживалось под властью римских императоров. Латинская культура была скреплена правом и традициями. Религия в них занимала далеко не лидирующее место, хотя свои жертвы Юпитеру и Марсу по соответствующим праздникам римляне приносили регулярно. Но римлянин — это, прежде всего, юридический термин, которым именовались лишь граждане империи, а их было не больше десяти миллионов из пятидесяти миллионов жителей этой империи, и сосредоточены они были на Апеннинском полуострове. Остальные жили по своим древним обычаям, в которые Рим предпочитал не вмешиваться, довольствуясь уплаченными налогами и правилом divide et impera — разделяй и властвуй.
Сейчас, когда мы ретроспективно смотрим на гибель Pax Romana и античной культуры, кажется, что иначе произойти и не могло, что всё шло к этому последовательно и неминуемо. А вот для современников гибель империи растянулась на незаметные в своём течение века. В начале I века нашей эры христиане — лишь мелкая секта внутри иудаизма, религии далёких восточных окраин империи. Когда Рим погибал, христианская церковь оказалась единственной силой, способной противостоять наступающим варварам.
Церковь утверждала себя в борьбе. Сначала ей нужно было выделиться из иудаизма, что она с успехом сделала во времена апостолов Петра и Павла. К концу I века её последователи уже были во всех уголках империи. В это же время начинаются и первые гонения. Почему они происходили? Дело не только в кровожадности императоров и любителей созерцать убийства, которых в Риме было много. Дело и не в самой доктрине христианства, бросавшего вызов, как тогда казалось, римским властям. Последовательные в своей вере христиане были просто неприемлемы в Pax Romana, мировоззрение которого c современной постмодернистской лёгкостью утверждало относительность всех понятий и неприятие любого фанатизма.
Но это сейчас кажется, что в гибели Pax Romana слышалась тяжёлая, но последовательная поступь христианства. Современники так не считали. Чем хуже дела становились в экономике и политике, тем чаще просвещённые римляне искали ответы на животрепещущие вопросы и разрешение текущих проблем в мистике. Благо дело, азиатские ворота империи были открыты для бродячих вероучителей и эзотериков. Дальше всё зависело от их харизмы и удачи. Вплоть до конца IV века последователям христианства приходилось вести конкурентную борьбу за владение умами жителей империи. И самым могущественным противником христианской церкви стал митраизм.
Что же такое митраизм? В общих чертах, это совокупность персидских религиозных практик, активно перемешанных с эллинистической философией, греческими языческими мистериями и вавилонской астрологией. В центре митраизма — образ Митры. Он считался земным воплощением бога света и доброты. Для персидских религий большое значение имели дихотомии света и тьмы, добра и зла. Из их противоречий формируется мир, и тьма со злом должны в конце проиграть, уступив место свету. Именно с этой целью Митра и явился в мир. Он родился из скалы, подружился с Солнцем, спас людей от Великого потопа и вознёсся на небо на огненной колеснице.
В Римскую империю митраизм пришёл одновременно с христианством. Но, если последнее разносили по империи наиболее поражённые в правах и малоимущие жители, то Митра стал солдатским богом. В 67 году император Помпей вёл войну со средиземноморскими пиратами, которые уже несколько столетий были поклонниками культа Митры. Перед решающим сражением легионеры принесли жертву Митре и победили. Эта история облетела все военные лагеря в империи. И теперь всё больше легионеров из восточных походов возвращались митраистами.
Имперские законы их не осуждали. В отличие от христиан, они не отрицали земную власть. Да и власти не хотелось ссориться с армией — чем быстрее приближался конец Pax Romana, тем сильнее императоры зависели от солдатских настроений. Благосклонность или, по крайней мере, нейтралитет по отношению к митраизму демонстрировали многие императоры. Нерон, правивший в середине I века, известный, прежде всего, массовыми убийствами христиан, с удовольствием носил корону-митру с лучами, символизирующими Солнце, — важный митраистский символ-атрибут. Кстати, есть мнение, что королевская корона пришла именно из митраизма. Император Коммод спустя сто лет после Нерона уже принял митраизм — ему было важно завоевать лояльность солдат. Диоклетиан — римский император, при котором христиане в конце III века подверглись последним по-настоящему большим и последовательным гонениям, каких не случалось больше вплоть до сталинских времён, — ввёл неограниченное императорское правление и объявил Митру «защитником империи». Диоклетиану не давали покоя лавры и статус великих персидских деспотов — именно их он считал своей ролевой моделью.
К этому моменту митраизм был распространён по всей империи. Но митреумы — святилища митраистов — располагались главным образом на границах, там, где стояли армейские гарнизоны. Особенно большое их число найдено на юге современной Германии. Обычно они устраивались в гротах или неглубоко под землёй, потолки их делались в виде купола. Это были помещения приблизительно двадцать три на десять метров. В центре располагался алтарь, украшенный изображением сцены тавроктонии — Митра во фригийском колпаке, поражающий жертвенного быка. Стены были украшены изображениями небесных тел: Солнца, Луны, планет, звёзд, комет. Митреумы были моделями вселенных, в центре которых находится бог. В этом, кстати, важное отличие от христианства, в котором церковь внутри — это, прежде всего, рассказ о священной истории.
Сложность митраизма демонстрируется в семи степенях посвящения: Вороны, Скрытые, Воины, Львы, Персы, Солнечный вестник и Отец. Низшие служили высшим, благодаря которым во время проводимых в митреумах мистерий постигали глубину учения. Тут мы натыкаемся на очередную разницу между митраизмом и христианством — в отличие от церквей, в митреумы не допускались женщины.
Впрочем, в этом нет никаких элементов плагиата. Поздний Pax Romana представлял собой величайшую в истории фабрику по производству религий. В умирающей Римской империи с её вниманием к мистическому и потустороннему был большой простор для экспериментов в религиозном строительстве. Другое дело, что именно христианство оказалось самым успешным учением, несмотря на столетия гонений.
Христиане в этой победе видят провидение, сторонние наблюдатели — случайность. Сейчас сложно сказать, сколько было христиан и митраистов, не говоря уже о последователях других культов, в поздней Римской империи. Скорее всего, количественные пропорции не играли главной роли, когда в 310 — 320 годах император Константин стал утверждать христианство в качестве государственной религии. Известно, что в молодости он был язычником. В начале 310-х годов, по слухам, исповедовал митраизм.
Но в 313 году, по легенде, накануне битвы с Лицинием, также претендовавшим на императорскую власть, во сне Константину явился Христос. Он повелел начертать на знамёнах его армии греческие буквы ХР, означавшие хризму — монограмму имени Христа. «Сим победиши!», — сказал Христос Константину. Легенда отражает, по всей видимости, тот факт, что в армии Константина было много христиан, и он им для поднятия боевого духа разрешил не скрывать своих религиозных убеждений и символов. А вот у его оппонента Лициния армия была почти сплошь из митраистов. Для современников эта битва стала первым большим столкновением митраистов и христиан. Последние одержали победу, что на первых произвело деморализующий эффект. Впервые воины Константина, сражавшиеся как христиане, победили религиозных соперников. Нужно понимать, что реальность божественной воли в мире в те времена была для людей таким же очевидным фактом, как сегодня электричество или интернет. Первое столкновение с христианами — и Митра проиграл.
В 380 году император Феодосий окончательно признал христианство государственной религией, а ещё в 376 году городской префект Рима, будучи христианином, повелел закрыть митреум, находившийся на Ватиканском холме. На его месте решили возвести базилику святого Петра. Ещё более печальная судьба ждала митреумы в других уголках империи. Чтобы святилище прекратило свою работу, было достаточно убить человека внутри него — так одним убийством выигрывались «битвы» за города и деревни. Многие священнослужители митраизма, не дожидаясь такой развязки, замуровывали входы в митреумы (благодаря этому многие из них сохранилось), надеясь на лучшие времена.
Шли годы, но лучшие времена не наступали. Наоборот, казалось, что тьма окончательно восторжествовала в мире. Рим раз за разом разграблялся варварами. Pax Romana давно стал достоянием истории: империя распалась на Западную и Восточную, внутри которых полыхали гражданские войны. Митреумы осыпались. И, видимо, вместе со смертью империи ушли из жизни и последние европейские митраисты.
А христианству уже в VII веке пришлось столкнуться с новым соперником — исламом.
Впрочем, к этому моменту митраистские образы уже заняли надёжное место в европейской культуре. Богоборческая Великая французская революция интерпретировала митраизм как врага всего консервативного и отсталого. Так фригийский колпак стал символом революции. А в конце XIX века Франция подарила США Статую Свободы, один в один срисованную с шестой ступени посвящения в митраизм — Солнечного вестника, который носил во время мистерий солнечную корону и освещал митреум факелом.
Персидский извод митраизма продолжал существовать ещё многие века, но под давлением ислама тоже постепенно ушёл из мира. Случилось это уже в наши дни, когда в 1979 году к власти в Иране пришли исламские фундаменталисты.
***
Тем не менее, древняя религия продолжает привлекать к себе новых последователей и в XXI веке. Так в социальной сети ВКонтакте есть группа «Митраизм. Возрождаем магическую традицию». Состоят в ней около семисот человек. Однако ни один из создателей группы не пожелал дать комментарий автору текста. Один из них, узнав, что тот работает в «Отрытой России», заявил: «В таком случае нам не о чем разговаривать. Если вас и ваших друзей-иудеев живо интересует Митраизм, разбирайтесь в текстах сами. Мы ничего не скрываем, но и разжёвывать вам ничего не собираемся. Скажу только одно: вы УЖЕ проиграли».
