Продолжаем публиковать хтонический цикл под названием «Записки автослесаря» одного из самых заметных авторов самиздата Алексея Понедельченко. Из него вы узнаете историю Пашки Дранишникова, который вынужден был постичь мир профессиональной мотивации, собеседований и клиентоориентированности, а в итоге чуть не закончил всё насилием, но всё-таки совершил ошеломительный рывок к свободе.
Автослесарь Пашка Дранишников вышел из дому и направился на работу в автосервис.
В наушниках играла песня «Year» группы Djinn City. Восходящее солнце ярко светило на фоне голубого неба. Навстречу шли улыбающиеся люди. Чья-то красивая пушистая кошка смотрела из окна первого этажа. Какая-то старшеклассница выгуливала большого самоеда.
Когда Пашка пришёл на работу, его вызвал управляющий автосервисом. Паша постучался, вошёл в кабинет, сел на стул и первым начал беседу:
— Внимательно!
— Это хорошо, что внимательно. Я тут посмотрел твою выработку… И ты знаешь, мне кажется, что ты работаешь неэффективно. Вернее, не очень эффективно. Тебе так не кажется?
Пашка пожал плечами:
— Да нет. Как обычно, вроде.
— Вот. Как обычно. Неправильный подход к работе. Эффективность нужно повышать. Сколько у тебя было нормочасов в прошлом месяце?
— Сто двенадцать, кажется.
— Вот. Смотри. На дворе 27-е число. Четыре дня осталось до конца этого месяца. А у тебя те же показатели — 90 часов. Этого мало. Я не заинтересован в таких работниках. Твои коллеги делают больше на треть.
Пашка опять пожал плечами:
— Зато у меня возвратов нет. Все довольные уезжают и приезжают снова, и у всех всё хорошо.
— А ты почему обыкновенные стандарты работы выдаёшь как какое-то достижение? Качество работы — это стандарт. Так и должно быть.
— Но у других не так. Лёха в том месяце клиентский мотор запорол. Это хорошо?
— А ты стрелки на других не переводи. О тебе речь. Ладно. Делаем так: ставлю тебе план — 130 нормачей в этом месяце. То есть оставшиеся четыре дня — по 10 нормочасов в день. Твои коллеги такой объём вполне себе выполняют. Загрузку тебе приёмщики обеспечат, я поговорю. Если этот план не будет выполнен — твоя ставка будет снижена на 50 рублей. И в следующем месяце — ещё на пятьдесят, если не увижу положительной динамики. Посчитай, сколько ты потеряешь?
Паша перемножил 100 на 50, а потом 100 на 100
— Пять тысяч…
— Минимум пять тысяч. Тебе оно надо? И мне не надо. Ты пойми, я хочу, чтобы ты больше зарабатывал. Чем больше ты зарабатываешь — тем больше зарабатываю я.
Пашка вышел из кабинета и пошёл в курилку. До открытия станции оставалось ещё минут десять, и у слесарей было время покурить перед началом очередного рабочего дня.
— Пацыки, дайте сигаретку, — обратился Пашка к коллегам.
— Ох, ёптыть, ты же бросаешь?
— Да бросишь тут.
— Чё такое? Пизды получил?
— Да не то чтобы получил. Херово работаю. Надо лучше.
— А… Да мы тут все херово работаем, так-то. Я третий год здесь уже сраку рву. Хоть кто-то похвалил? Ни слова, ни полслова. Так что забей. На́ тебе сигаретку.
— Он сказал, что по зарплате ударит.
— Да пугает. Мне тоже так говорил. Я сказал, что уволюсь тогда — и пусть сам тут въёбывает.
К воротам слесарного цеха подъехала первая машина.
— Пошли работать!
Пашка работал, а в голове у него шли математические процессы. Получать на пять тысяч меньше ему не хотелось. Когда живёшь в съёмной квартире, денег почти всегда не хватает. Пашка при этом ещё и копил на поездку в отпуск, который они с женой планировали в начале января.
Весь день он калькулировал все работы: поменял масло — 0,4 нормочаса, заменил шаровую — ещё 0,6. Потом ещё раз масло, потом свечи, потом два ремня. Потом он почти час возился с фарой, которую требовалось снять для замены лампочки, — ещё 0,2. Несправедливость. Пашка не заметил, как наступил вечер. За рабочий день набралось 8,3 нормочаса. Маловато. Надо бы десять.
Он шёл домой и продолжал считать:
«Осталось три дня, надо ещё 32 нормочаса. А лучше 33. Это по 11 нормочасов в день. А сегодня сделал восемь. Мало. Один раз, помню, сделал 16 часов. Может, завтра повезёт?»
Пашка пришёл домой. Его жена что-то рассказывала ему за ужином, но он не сильно вникал. Похлебав супу и не допив чай, Пашка принял душ, лёг на диван и выключился.
Утренний будильник в телефоне противно орал каким-то стандартным рингтоном. За стенкой громко плакал чей-то маленький ребёнок. В утренних новостях по интернету кто-то умер.
По дороге на работу Пашка на секунду остановился у сигаретного киоска. В наушниках играла песня «Ангел» группы «Серебряная свадьба». Очень хотелось курить.
«Вот чего бы поштучно не продавать, а? Зачем мне целая пачка, я же бросаю?»
Подошёл к ларьку:
— А поштучно есть сигареты?
— Нет.
— А вы курите?
— Что? — женщина в киоске не сразу поняла, к чему вопрос.
— Я не хочу покупать пачку. А штучку бы купил. Продайте мне одну сигарету?
— Нельзя так делать. Запрещено. Бери пачку.
— Я бросаю.
— Ну так чего тогда надо? Бросай дальше.
Пашка достал деньги.
— Ладно, давайте пачку.
На работе он сразу включился в процесс и выхватил замену ремня ГРМ. Согласно заказ-наряду, за работу по замене должны были закрыть целых шесть часов. Пашка планировал закончить машину к обеду, но процесс как-то сразу пошёл не в его пользу. Сперва не откручивался болт коленчатого вала. Потом сорвался болт крепления опоры двигателя. Пашка начал высверливать его, чтобы нарезать резьбу и вкрутить новый. Мимо проходил кто-то из коллег:
— Пашок тут по-тяжёлой что-то сверлит уже. Что там?
— Да болт отъебался.
— Да и вкрути на два — и всё.
— Должно быть на три.
— Да похую, кто их считать будет? У меня хонда была — там подушка на одном болте держалась, и всё заебись было.
— Лёха, ты курить шёл?
— Ага. Пойдёшь?
Пашка хотел ответить: «Иди куда шёл, а?», но вместо этого сказал:
— Ладно, пойдём.
Парни курили у ворот, когда мимо них на улицу вышел управляющий.
— Павел. Дранишников.
— Я.
— У тебя всё нормально? Всё получается? Ты помнишь наш разговор?
— Да, конечно. Я стараюсь.
Управляющий ничего не ответил, сел в машину и уехал.
Пашка пошёл дальше высверливать сломавшийся болт и потерял за этим делом полчаса времени. Когда он добрался до ремня, выяснилось, что половина привезённых для этой машины запчастей не подходит. Один из роликов оказался шире, а натяжной не подходил вовсе.
Пашка позвал мастера-приёмщика:
— Макс, смотри, какая херня тут. Ролики не те.
— Как не те?
— Ну вот так.
Приёмщик Максим начал вертеть в руках запчасти и сравнивать. Он прикладывал одну запчасть к другой, сравнивал коды, смотрел на полуразобранный механизм газораспределения, а потом сказал:
— Хуйня какая-то. Должны быть эти. Может, там просто стояли не те?
— Слушай, ну тут же видно, что это вообще не то пальто.
— Ну как не то? По каталогу должно быть то, что я привёз.
— Макс, ну ты же сам видишь.
— Ладно, я сейчас выясню! — сказал приёмщик и ушёл.
Время шло к обеду. Хотелось есть.
В комнате-кухне было пусто. Пашка включил чайник, поставил в микроволновку контейнер с макаронами и котлетой, а после откинулся на стуле. На стене бытовки двусторонним скотчем была приклеена пластиковая табличка. Надпись на ней гласила:
НАШИ ПРАВИЛА:
РАЗВИВАЙСЯ ИЛИ УХОДИ.
ВИНОВАТ ТОТ, КТО НЕ НАШЁЛ,
А НЕ ТОТ, КТО СПРЯТАЛ.
НЕ ПРИДУМЫВАЙ ОТГОВОРКИ,
А РЕШАЙ ПРОБЛЕМУ.
В бытовку вошли двое приёмщиков:
— ...ну так вот, заходит этот чувак на костылях, без ноги и говорит такой: «А сколько стоит сцепление поменять?» Я у него документы взял на машину, каталог открыл, ищу, а сам думаю про себя: «А ты чем на это сцепление давишь?» И спросить неудобно как-то…
— Ебануться можно! Так и что дальше? На руле педали?
— Да нихуя подобного.
— Макс, что с запчастями? — прервал беседу Паша.
— Чего ты доебался? Я же тебе сказал, что разберусь?
— Машина зависла. Я сейчас пожру, а дальше что? Мне шеф мозги ебёт, что выработки нет. А откуда ей взяться?
— Слушай, это ты мне мозги ебёшь. Ни с кем таких пней не возникает. Вон для тебя специально табличка тут висит: не придумывай отговорки, а решай проблему. Не нравится, как я решаю, — реши сам.
Пашка достал из микроволновки контейнер с макаронами, вышел на улицу и расположился на скамейке у ворот. Осеннее солнце освещало опавшие деревья. Где-то вдали дворник жёг сухую листву. Паша достал телефон, включил на нём песню «Осеннее солнце» группы «Алиса» и начал кушать.
Откуда-то подошла бездомная дворняга и стала смотреть на Пашу своими голодными глазами.
— Жрать хочешь? — спросил тот и бросил ей половину котлеты.
К воротам подъехала тойота начальника. Он вышел из машины, посмотрел на Пашку и сказал:
— Чтобы я эту собаку тут больше не видел. Устроили тут зоопарк.
— Да я её сам первый раз вижу. Сижу ем, она подошла, смотрит с немым укором. Я ей подбросил чутка…
— А хули ты тут сидишь вообще? В бытовке не жрётся? Штраф, нахуй. Пятьсот рублей. У нас есть отведённое место для приёма пищи. И собаку эту я тут чтобы больше не видел, ты меня понял?
— В смысле?
— В прямом. Ты, по-моему, ничего из нашего разговора не вынес, как я посмотрю. У тебя машина висит на подъёмнике. Ты с ней закончил?
— Запчасти не те привезли.
— И заебись! Можно сидеть собакам в сраку заглядывать и музычку слушать, да? Охуенно, нечего сказать.
Паша встал, вывалил макароны в мусорную урну и пошёл в цех.
Новых запчастей в тот день так и не привезли. Машина провисела на подъёмнике до вечера, после чего её велели собрать как было. Ближе к вечеру пришёл недовольный клиент и, узнав, что ничего не сделано, потребовал машину обратно.
Паша шёл домой. В голове вертелись мрачные мысли: «На штраф намотался, болт на опоре поменял, собаку покормил — и нихера не заработал. Чего приходил вообще?»
Дома Паша решил не ужинать. Приняв душ через силу, лёг в кровать и отвернулся к стене. Он уже дремал, когда его жена начала целовать его спину и трогать его за разные места. Сквозь дремоту Пашка ответил что-то невнятное, лёг на живот и выключился совсем.
Он проснулся от холода около пяти часов утра. За окном шёл дождь. На полу, расположившись на надувном матрасе, спала жена, накрывшись единственным одеялом.
Паша достал из комода большое полотенце и попробовал накрыться им. Получилось так себе, и сколько он ни ворочался — какая-то часть тела всё равно мёрзла. Когда сработал будильник, захотелось перестать жить.
«Надо вставать. Хуже, чем это утро, всё равно ничего быть не может».
Паша молча развёл растворимый кофе в холодной воде, выпил его залпом и пошёл на работу.
На улице стояла осень в самом плохом её смысле. Мелкий дождь висел в воздухе. Сквозь серые опавшие деревья проглядывали серые панельные дома. Невидимые автовладельцы с помощью автосигнализации запускали двигатели машин на прогрев. Сделанные из автомобильных шин уродливые лебеди плыли через кучи животных экскрементов.
Паша воткнул наушники и набросил на голову капюшон. В плеере заиграла «Времени река» группы «Догма».
На парковке возле автосервиса уже скапливались клиентские машины.
У ворот ремонтной зоны стоял приёмщик и курил. Паша вытащил один наушник.
— Здорово, Пашок. Ходовку на фольксвагене будешь делать?
— Да насрать. Что дадите — то и буду делать.
— Во! Это я понимаю. А то вчера говорят, ты с ГРМом рогом в землю упёрся, шефу надерзил, собаке какой-то диагностику делал! Что за хуйня, Пашок?
Паша вставил наушник обратно в ухо и пошёл переодеваться.
Ходовую часть фольксвагена Паша разбирал и собирал на автопилоте. Всё получалось как-то само собой, хотя раньше он старался вникать в мелочи и с душой выполнял даже самые простые работы. Автопилот отключился, когда подошла очередь задних тормозных колодок. Для их замены требовался диагностический компьютер с соответствующей функцией. Такого компьютера на станции никогда не было. Паша позвал приёмщика.
— В принципе, всё готово, кроме задних колодок. Для них дилерский сканер нужен. Ну или какой-нибудь, который суппорта разожмёт.
— Слушай, там тётенька такая, собралась на дальняк ехать куда-то. Попросила всё нормально сделать.
— Ну вот я и говорю, чтоб нормально сделать, нужен сканер.
— А без сканера никак?
— Не знаю. По идее — никак.
— Не знаешь или никак? Слушай, у меня возле дома гаражная станция какая-то. Там одни чурки. Клиенты — чурки, механы — чурки. Там гараж и условия — пиздец просто. Грязища, мазутой даже потолок ухуячен. А тачки ездят всякие — ебанёшься: ауди, ренжи, мерсы-хуерсы. И не старые дроволёты, а нормальные, свежих годов. И вот ты хочешь сказать, что у них там есть вот эта хуйня, о которой ты мне рассказываешь?
К парням подошёл управляющий. Паша сделал шаг назад.
— Проблемы?
— Да, как всегда.
— Что опять? Работать не хочет?
— Да не. Сканер нужен дилерский. Суппорта задние разжать.
Управляющий подошёл к задней части поднятой машины.
— И в чём проблема? У нас работал один механик, он как-то менял без сканера.
— Ну вот и я говорю. Должен быть какой-то способ.
Паша не выдержал:
— И где он, этот ваш охуенный механик, который всё знал и всё умел?
Приёмщик и управляющий удивлённо таращились на Пашу. А тот продолжал:
— Где все эти охуенные механики, о которых вы тут постоянно пиздите? Да съебались в ужасе — и правильно сделали. Инструмента нихуя нету, вместо запчастей хуйню какую-то вечно привозите…
— Дранишников,ты эмоции сдерживай свои!
— Да пошел ты нахуй, вот что. Ебитесь тут сами, как хотите. Я пошёл переодеваться.
— Я тебя уволю! — крикнул управляющий вслед.
— Да похую мне.
До конца рабочего дня оставался ещё час. Паша переоделся и пошёл на улицу через клиентский вход. В коридоре ему встретилась женщина, которая вежливо спросила:
— Извините, вы не знаете, что там с фольксвагеном моим? Мне сказали, что заканчивают, но уже столько времени прошло...
Паша хотел что-то ответить по существу, но вместо этого лишь попросил женщину пройти в комнату ожидания и попить кофе.
— У меня ваш кофе уже вот тут! — женщина постучала себя ладонью по шее.
Паша вышел на улицу. С неба сыпался первый снег.
Дома Пашу ждал гороховый суп и жена.
— Паша, что происходит?
— Да ничего не происходит. Завтра трудовую заберу — и всё. Я сегодня директора на хуй послал.
— Как послал?
— Очень просто. Сказал: «Иди на хуй!»
— Ох… И что теперь будет?
— Да ничего не будет. Говорю же, трудовую заберу завтра, и ебись они все.
Какое-то время оба молчали. Паша водил ложкой в тарелке супа.
— Может быть, тебе своё дело открыть? Снять гараж и делать там машины так же.
Паша молчал.
— Ну или может сферу деятельности сменить вообще? Работают же где-то люди, кроме СТО.
Паша отхлебнул остывший чай.
— Знаешь, вот я когда маленький был, любил в окно смотреть. Придёшь со школы, за уроки сядешь. Столик мой возле окна стоял, чтоб свет зря не жечь. А в окно проходную завода было видно. И вот каждый вечер из этой проходной выходили люди. Много людей, все шли на остановку. И когда бабушка смотрела в окно, говорила: «Вот, Павлик, рабочие идут. Выучишься — и тоже будешь рабочим! Рабочему всегда почёт!» Я так и жил. Читали мне «Чем пахнут ремёсла», «Кем быть?» и вот это всё. Рабочие туда, рабочие сюда. Меня же бабушка воспитывала. Да чего я тебе рассказываю, ты всё это знаешь. Какое, нафиг, своё дело? Я с машинами с шестнадцати лет. Я больше нихера не умею. Да и кто сейчас в гаражах чинится? Всем кофе с диванчиком подавай, сервис. Тёма вон в гараже какому-то чуваку сигналку поставил, а у того тачка ночью сгорела. Хуй знает почему, кто там уже разберётся. Хозяин к Тёме приехал сперва просто так, потом с друзьями. Пока Тёму дома жена от пиздюлей отпаивала, гараж сожгли. Вот тебе и «своё дело». Не могу я так. Я не такой. Мне, наверное, лучше в армию вернуться, по контракту. Мне прапора дадут. Хочешь быть женой прапора?
Паша замолчал. Жена встала со стула, подошла и обняла:
— Всё будет хорошо.
Перед сном Паша открыл сайт с вакансиями. Среди похожих друг на друга объявлений о работе ему попалась свежая вакансия автосервиса, в котором он три часа назад послал начальника на три буквы. «Оперативно!» — подумал Паша, обнял супругу и заснул.
Утром на улицах таял первый снег. Паша проснулся за пятнадцать минут до будильника, встал, умылся и с аппетитом позавтракал. Настроение было хорошее. Хотелось уволиться, выпить пива под пельмени и снова попробовать бросить курить.
Прогулочным шагом Паша пришёл на работу позже обычного.
У ворот его встретил приёмщик:
— Бля, ты где ходишь? Полная парковка шиномонтажа. Переодевайся и пулей в цех.
— Я за трудовой и нахуй отсюда.
— Ебанулся? А кто работать будет?
— Да мне насрать. Я тут почти год отработал, всем всё время что-то не нравилось, хотя за мной косяков меньше всех.
— Конечно, меньше всех: ты же нихера не делал.
— Ну да. Ни одного мотора не запорол — считай, что зря жил.
— Ладно, тихо. Сейчас выясню, что с тобой делать.
Приёмщик достал телефон и набрал начальника:
— Тут Дранишников за трудовой пришёл. Что говорит? Да что и вчера. Идите, говорит, все на хуй, я тут работать не хочу. Ага. Что сказать? Ладно, понял. Сегодня работает ещё, а потом всё. Окей.
Приёмщик убрал телефон в карман.
— Сегодня ещё работаешь последнюю смену, а там иди куда хочешь. Расчёт вместе с трудовой получишь в день зарплаты. А сейчас пиздуй переодеваться.
Паше внезапно захотелось лечь и заснуть. На душе потяжелело. Он вспомнил слова своей жены о том, что всё будет хорошо, и отчётливо понял: «Не будет».
— А если откажусь?
— Ну хуй тебе в сраку, а не расчёт с трудовой.
— Это незаконно.
— Ну значит выдаст тебе законную белую получку. Сколько там она — восемь или девять тысяч? Отработай ты один день, заебал! Там у тебя выходные потом по графику. За выходные кого-нибудь найдут. Слесарей в городе дохуища. За прошлую ночь полный ящик резюме накидали. Один вечером уже на собеседование придёт.
Паша медленно пошёл переодеваться. Он сел на стул возле своего крючка, на котором висел рабочий комбез. По-прежнему хотелось уснуть. Ноги отяжелели, руки не слушались, мозги не работали.
Как-то переодевшись, Паша начал включаться в работу. Он плохо понимал, что делает. В каком-то полусне снимал колеса и ставил их на станок. Сквозь белую пелену доставал из багажников зимнюю резину и убирал на её место летнюю. Каждое новое колесо казалось тяжелее предыдущего. Вокруг стоял шум и крик, но Паша ничего не слышал. Он только время от времени смотрел на часы в своём телефоне и ждал, когда этот день закончится. Обедать было некогда и нечего. А машины всё ехали и ехали. Ворота закрывались и открывались. В голове Паши играла неизвестная ему музыка и голоса повторяли какие-то бессмысленные фразы.
Ворота цеха открылись на полную. В них задним ходом начал заезжать эвакуатор с какой-то машиной на борту. У машины отсутствовало колесо и была разбита передняя часть.
Всё будет хорошо. Надо переодеваться и уходить. В цех быстрым шагом прошёл какой-то мужчина, который что-то громко кричал. Сначала на всех вместе, а потом на каждого:
— И кто мне будет теперь оплачивать ремонт? Я нихуя не понимаю! Как так можно было колесо не прикрутить? Это что за хуйня? Кто мою машину делал? Где этот рукожоп?
— Я не рукожоп! — крикнул Паша.
— Ты, да? Ну, что делать будем?
Паша посмотрел на перекошенное от злости клиентское лицо, сжал кулак и что есть мочи втащил в него. Он почувствовал, как ломается чужой носовой хрящ, почувствовал тёплое лицо и едва заметную щетину лица чужого человека. Как это, оказывается, просто — сломать кому-то нос.
— Что делать-то будем?
Паша быстро пришёл в себя. Показалось.
Хозяин битой машины без колеса стоял перед ним.
— Ты глухой или тормоз? Я спрашиваю, что делать будем?
Паша подумал одну секунду и сказал, возможно, самую глупую фразу:
— Я устал. Я ухожу.
— Охуенно! — ответил мужчина и повернулся лицом ко всем остальным.
Паша спокойно пошёл к выходу.
— Охуенно! Этот устал и уходит. Кто ещё тут устал? Мне, может, завтра заехать? Хули вы все молчите, хуеплёты? Кто у вас тут начальник?
Паша вышел на улицу. У выхода его встретил какой-то парень:
— Не подскажете, как мне найти… Ой, забыл имя… Я, в общем, на собеседование.
— Смотрел «Форрест Гамп»?
— Что?
— Беги, Форрест!
— Не понял.
— Убегай, долбоёб. Съёбывайся!
Парень продолжал растерянно смотреть на Пашку.
— Я ТЕБЕ ВЪЕБУ СЕЙЧАС! СОБЕСЕДОВАНИЯ НЕ БУДЕТ! БЕГОМ МАРШ, БЛЯДЬ!
Парень напугался и убежал.
В наушниках играла песня «Paha Vaanii» Marko Haavisto. По пути домой Паша решил купить пива и свернул в сторону ближайшего супермаркета.
У входа в магазин стояла собака и голодными глазами смотрела на проходивших мимо людей.
— О! Старая знакомая! — Паша сел на корточки и потрепал псину за ухом.
Женщина на кассе улыбнулась, когда Паша выложил на ленту бутылку пива и две консервы собачьего корма. Расплатившись и распихав покупки по карманам, Паша достал телефон и начал писать жене СМС:
«Может, заведём собаку?»
