Любить заочно

«Ждули», «зэкули», «заочницы» и «любимки» — эти слова часто встречаются в лексиконе тех, кто ждёт своих родственников и возлюбленных из мест лишения свободы. Люди, которые не сталкивались ни с чем подобным лично, часто потешаются над тем, как женщины в ожидании своих партнёров начинают перенимать тюремный жаргон и жить по распорядку колонии. Особенно часто смеются над «заочницами» — девушками, которые знакомятся с заключёнными в интернете или по телефону и пытаются построить с ними отношения. Часто такие истории кончаются обманом и разочарованием. Самиздат разбирается, почему для многих женщин становятся привлекательными мужчины-заключённые и всегда ли стереотипы о «заочницах» оказываются верны.

Имена некоторых героев изменены по их просьбе.

Вот ещё несколько типичных постов от анонимных пользователей:

«Я зао, меня дважды развёл женатый. Я верила ему, он так пел. А сейчас его жена издевается нагло в интернете. Всякие там статусы и ссылки… Как ему отомстить?»

«Бывшая зао. Познакомились по телефону. Закрутилось, завертелось. Чего только не было — и хорошего, и плохого. Жила им, дышала им, помогала чем могла. Всё прекрасно было до тех пор, пока мне доброжелатели не рассказали правду! Нашёл другую, да не одну. Мы расстались. И мир рухнул. Переживала расставание очень тяжело. А потом нашла в этом свои плюсы. Я благодарна ему за то, что так произошло! Могу сказать спасибо за урок».

«Когда с моим арестантом мы начали отношения (я зао, не виделись), он стал обращаться ко мне с просьбами: то кинь на телефон рублей 400, то за мелочи — общак, карты, насущное. Я, заподозрив неладное, отказала ему в помощи. На что он ответил, что я недостойна звания Жены! Не достойна быть его любимой. Я в слёзы. Так обидно. Почему арестанты выбирают в жёны лишь такую, кто обеспечит его??? Неужели, если я не помогаю, значит, не умею любить? Любит та, кто денег не жалеет, — такова правда мужчин из зоны? Ответьте, пожалуйста».

Точной статистики нет, но, судя по обсуждениям, большинство историй о «заочных» отношениях заканчиваются печально. И всё-таки девушки по всей стране продолжают знакомиться с заключёнными во «ВКонтакте» или в приложении «Друг вокруг», ездить к ним на свидания или даже заключать браки в колониях. Самиздат пытается разобраться, зачем они это делают и могут ли такие истории всё-таки быть счастливыми.

Анне 17 лет. Однажды у неё были отношения с мужчиной на восемь лет старше. Ей было 15, а ему — 23. Он сильно выпивал и бил Анну, но сначала она была влюблена в него по уши. Потом, когда любовь прошла, она просто боялась уйти: вдруг, кроме него, она никому окажется не нужна? «У меня есть лишние килограммы, — говорит Анна. — Из-за этого я комплексовала и думала, что больше никому не понравлюсь». Несколько раз она всё-таки порывалась закончить этот роман, но её парень напивался и пытался повеситься. Тогда она возвращалась. Так продолжалось полтора года.

Когда эти отношения всё-таки развалились, Анна решила, что теперь долго не будет ни с кем встречаться. Ей казалось, что любой мужчина может поступить с ней так же. Она устроилась работать продавщицей, чтобы помогать бабушке и дедушке. С тех пор как мама умерла, у Анны остались только они.

«Однажды мы с подругой, с которой вместе снимали квартиру, пришли домой после работы, — вспоминает Анна. — Сидели, отдыхали, и она рассказала мне про своего друга, который сейчас в колонии. Оказалось, что это парень с соседней улицы. Я подумала, что наверняка могла его видеть или даже где-то пересекаться, мне было интересно узнать, кто это такой. И тут у подруги зазвонил телефон. Она сказала, что это тот самый друг из колонии. Спросила, не хочу ли я с ним поболтать. Вот я и подошла к телефону».

Следующие несколько дней Анна постоянно общалась с Сергеем. Он звонил ей, пока она была на работе: покупателей было немного, и разговоры спасали от скуки. Уже через пару дней она поняла, что привыкла к новому знакомому и начала к нему привязываться. «Я и сама не заметила, в какой момент наши отношения переросли в романтические, — признаётся Анна. — Он стал говорить мне: „Туда не ходи, с этим не общайся“, постоянно меня ревновал. Мне это понравилось: было приятно, что он обо мне заботится».

В январе умер дедушка. Анна чувствовала себя очень одиноко. По её словам, Сергей оказался единственным, кто по-настоящему поддержал её. Он всегда звонил в хорошем настроении, и ей тоже становилось веселее.

«Бабушка сначала не одобряла нашего знакомства, — рассказывает Анна. — Мой дедушка тоже когда-то сидел, и ей не хотелось, чтобы я повторяла её опыт. Но потом она услышала, как я общаюсь с Сергеем. А он постоянно спрашивал у меня, как там бабуля, как её здоровье. И тогда бабушка смягчилась. Теперь наоборот говорит: „Вот выйдет Сергей, увидит, что ты ленишься и работать не хочешь, отругает тебя“».

Не только у бабушки Анны были подобные отношения. Её мама тоже однажды познакомилась с мужчиной, который отбывал наказание. Это было в эпоху смс-чатов на телеканалах. Мама Анны дождалась возлюбленного, и они вместе прожили четыре года. «Я уверена, что они и сейчас были бы вместе, если бы мама не умерла», — вздыхает Анна.

Она никогда не виделась с Сергеем вживую — только по видеосвязи. Приехать к нему на свидание нельзя, потому что ей нет восемнадцати и она ему не родственница. Что будет, когда Сергей выйдет на свободу, Анна не знает. Не представляет себе даже, как пройдёт их первая встреча: «Он освободится, я сразу приду и… Не знаю, что дальше, боюсь даже думать».

О том, что большинство подобных отношений оборачиваются разочарованием, Анна прекрасно знает. Но она надеется, что её случай — исключительный. По её мнению, есть несколько на то оснований. Во-первых, Сергей сам попросил Анну зайти в гости к его маме, познакомиться и помочь с посылкой. Вместе они упаковали 20 килограммов сладостей и кое-что из одежды. «Говорят, что в колонии к такому очень серьёзно относятся, — говорит Анна. — С мамой кого попало не знакомят». Во-вторых, Сергей никогда не просит денег, а если и просит, то скоро возвращает на банковскую карту. К тому же он не убийца и не насильник — сидит за кражу. «Иначе бы я, конечно, побоялась общаться», — поясняет Анна.

И всё-таки она понимает: ничего нельзя знать наверняка. «Каждая из нас считает: мой случай — особенный, — рассуждает Анна. — И каждая может ошибиться». Когда-то она даже думала, что лучше прекратить общение с Сергеем, чтобы потом не было больно. Но как только всерьёз об задумывалась, начинала заранее по нему скучать. В итоге она решила просто ждать и надеяться.

Психиатр и психотерапевт, кандидат медицинских наук Виталина Бурова объясняет, что есть несколько причин, по которым люди вступают в «заочные» отношения. Самая очевидная из них — низкая самооценка. «Бывает, что девушка ищет себе партнёра с криминальным прошлым или с какими-то явными проблемами, — объясняет Бурова. — Ей кажется, что она „недостойна“ того, чтобы встречаться с „нормальным“ человеком». Тогда она руководствуется логикой: «Я найду того, кого буду спасать, а он за это полюбит меня такой, какая я есть». Конечно, такое происходит не только с девушками, но и с мужчинами. И, как правило, сам человек, который ищет себе партнёра «с проблемами», даже не осознаёт этого.

Вторая возможная причина — инфантильность. «Если человек не готов к серьёзным, реальным отношениям, он влюбляется в того, кто недоступен, — говорит Бурова. — Например, подростки часто вздыхают по известным актёрам и музыкантам. Это позволяет не вступать в реальную коммуникацию с предметом обожания, зато даёт возможность фантазировать, строить в голове кучу проекций». То же самое может происходить с отношениями, которые развиваются «заочно». Человек не видит мимики своего партнёра, жестов, не живёт с ним в одном пространстве. Он может строить проекции, «додумывать» себе партнёра.

«Обе модели поведения говорят о незрелости, неготовности к здоровым отношениям», — объясняет специалист. Именно поэтому в «заочных» отношениях часто появляется жёсткий контроль, который воспринимается как забота. «Допустим, барышня не готова к зрелым отношениям, — говорит Бурова. — Тогда она наверняка будет вступать в созависимые отношения, где партнёры постоянно взаимодействуют по треугольнику Карпмана и каждый становится то преследователем, то спасателем, то жертвой. В таких отношениях она выполняет роль как бы неполноценного существа, которому нужно, чтобы его контролировали. По сути, это аналог родительско-детских отношений, в которых старший решает за младшего, что ему нужно».

Ещё одна причина — культурный код. Образ разбойника веками романтизировали. И Робин Гуд, и король Артур по сути разбойники. Особенно эта романтизация свойственна для России, где в советское время в местах лишения свободы постоянно оказывались интеллигентные, честные и смелые люди. «Если в социуме есть какой-то культурный код или стереотип, это не значит, что каждый человек обязательно будет его нести, — говорит Бурова. — Но, вероятно, человек станет его носителем, если в его конкретной семье этот стереотип поддерживается. То есть семейная история и убеждения родственников в целом могут сказываться на том, романтизирует ли человек заключённых».

Аркадий предупреждает: если он будет рассказывать про всех своих «заочниц», получится настоящая Санта-Барбара. За восемь лет он успел познакомиться с целой толпой девушек и в них разочароваться. «Говорят, что это мы, заключённые, их обманываем, — смеётся Аркадий. — Бывает и так. Я видел ребят, которые переписываются сразу с несколькими девушками и разводят их на деньги или зовут на свидания по очереди. Но только они сами тоже не всегда с нами честны».

Аркадий рассказывает: шесть лет назад он познакомился с очень привлекательной женщиной по имени Юля. «Она мне фотку отправила, всё нормально, общались два месяца, — говорит он. — А потом через общих знакомых узнал, что ей 38 лет и у неё двое детей. А мне-то на тот момент было двадцать. У неё дочь всего на четыре года младше меня. Я сразу понял, что отношений у нас не выйдет, предложил остаться друзьями. А через некоторое время пишет мне её сестра Лена — тоже хочет общаться. Но у нас и с ней не сложилось».

Зато во «ВКонтакте» Аркадий познакомился с Юлиной дочерью — Ксюшей, той самой, которая на четыре года его младше. «Я ей попробовал мозги вправить, чтобы она домой возвращалась раньше, а она меня просто послала, — говорит Аркадий. —  Меня это зацепило, и я начал с ней общаться. И она прямо запала мне в душу». Их отношения продлились три года. Когда Ксюша стала совершеннолетней, она приезжала к Аркадию на свидания. Он отправлял ей деньги — по 50, по 100 тысяч на разные расходы. Они говорили о том, чтобы оформить брак в колонии.

Аркадий считает, что их с Ксюшей отношения испортила её мать — Юля. «Приревновала. Пока я был в изоляторе, она свела Ксюшу с её бывшим одноклассником, — утверждает Аркадий. — Так-то я ей постоянно звонил, контролировал, чтобы с кем не надо не гуляла. А тут был в изоляторе и недоглядел».

Были и другие попытки завести отношения. Например, совсем недавно Аркадий познакомился с симпатичной девушкой. По телефону она сказала ему, что идёт на озеро с подругой и парнем подруги. А потом выяснилось, что с ними отправился ещё один — незнакомый молодой человек. «Она говорила, что вернётся в пять вечера, —  злится Аркадий. — Я ей звоню, а она трубку не берёт. А в шесть выложила фотку с этого озера. Ну подумайте сами, что они могут там делать так долго? Ясно что».

Аркадий уверяет: он всегда заводил «заочные» отношения только с серьёзными намерениями. Ему двадцать шесть, из своих восьми лет наказания он отсидел шесть с половиной. По его словам, его осудили за разбой и нападение на сотрудника правоохранительных органов, «потому что бить их надо». Аркадий уверен: если он не найдёт себе девушку до того, как выйдет на свободу, он снова окажется в колонии.

«Я не из тех, кто может промолчать и мимо пройти, — говорит он. — Вот ходят геи всякие, чёрт знает что делают. Не терплю я этого. Вот если меня будет кто-то ждать дома, если будет куда возвращаться, то, наверное, смогу сдержаться. А если не будет ни семьи, ни даже девушки, наверняка на свободе долго не задержусь: врежу кому-нибудь».

В местах лишения свободы есть чёткий распорядок дня и понятная структура. Как объясняет Виталина Бурова, для людей с высоким уровнем тревоги выход на волю, где всё неопределённо и не регламентировано, может стать серьёзным испытанием. Поэтому вполне возможно, что кое-кто из заключённых ищет «заочниц» вовсе не для того, чтобы вытягивать из них деньги. «Семья — это тоже структура, — объясняет специалист. — Человек беспокоится, что, когда он выйдет на волю, ему не за что будет зацепиться, он не будет знать, что делать, и никакой распорядок больше не будет определять его жизнь. Поэтому он может пытаться заранее позаботиться о семье, чтобы найти себе новую структуру, которая определяла бы его жизнь».

Так происходит не только с теми, кто покидает места лишения свободы. Например, по опыту Буровой, многие люди, которые провели долгое время в психиатрических стационарах, очень быстро туда возвращаются. Оказавшись в социуме, они просто не знают, куда себя деть, и никто не говорит им, что делать. Раньше для таких людей существовала система реабилитации, но теперь она разрушена, а новой не появилось. Поэтому справиться с тревогой оказывается очень сложно.

«Моя история — незаконченная, без финального абзаца, — говорит Алина. — Мой любимый ещё не рядом, и ему не один год отбывать наказание». Но у неё нет никаких сомнений: когда Антон выйдет на свободу, у них всё сложится. «Я однолюб по жизни, как и он, — считает Алина, — и этим всё сказано».

Алина работает шеф-поваром, она любит смотреть исторические мелодрамы и наводить уют дома. Как-то раз она ради эксперимента зарегистрировалась в чате знакомств «Теле2». Нужно было заполнить анкету и написать, кого именно она хотела бы найти. А потом ждать смс-сообщений от мужчин, которым приглянулась её анкета.

«В этом чате было много разных людей, и далеко не все адекватные, — говорит Алина. — Я хотела вообще удалиться оттуда: иногда писали какие-то озабоченные люди. Но потом познакомилась с Антоном. В его анкете было написано, что он ищет порядочную и скромную девушку, мечтает о семье. И я решила ему ответить».

Алина — стеснительный человек, но, как она говорит, проблем с ухажёрами у неё никогда не было. Она привыкла к знакам внимания. Но обычно при ближайшем знакомстве оказывалось, что очередной кавалер ей не подходит, или просто не привлекает, или его интересуют легкомысленные, короткие отношения. А Алина ждала чего-то «настоящего».

«Почему-то у меня застучало сердце, когда я читала анкету Антона, — говорит она. — Как будто кто-то дал мне знак, что с этим человеком получится что-то серьёзное, именно то, чего я ждала и искала».

Выяснилось, что Антон осуждён по трём статьям: убийство, разбой и умышленное повреждение имущества. Преступление он совершил не один, а в составе группы, и срок оказался большим — 12 лет. Причём пока прошло меньше половины.

«Он рассказал мне, как всё произошло, — говорит Алина. — Но сказал, что именно в смерти человека он не виноват. Он участвовал в нападении, но жертву не бил. Я, естественно, не оправдываю его, да и он сам считает, что мог бы поступить по-другому. Но ведь время обратно не вернуть».

Первые слова, которые Антон сказал Алине по телефону, были: «Ну наконец-то я услышал тебя». Сначала разговаривать с посторонним человеком было неловко, но скоро ей стало казаться, что они знакомы уже очень давно. Говорили долго и обо всём подряд. Антон рассказал, что работает в колонии бригадиром на красочном производстве. Оказалось, что у них много общего: любимый цвет, любимое блюдо. Они разговаривали четыре часа. После этого Алина всю ночь не могла уснуть — думала о своём новом знакомом.

Через полгода она приехала на длительное свидание. Сдала паспорт и ценные вещи в сейф, подписала документы о том, что не привезла с собой ничего запрещённого. Потом её позвали в комнату. Она страшно волновалась: раньше они никогда не виделись вживую, а теперь им предстоит провести вместе целых три дня. «В комнату зашёл Антон. Я увидела, что он тоже волнуется, даже ещё сильнее, — говорит Алина. — Пока я ехала к нему и ждала начала свидания, со мной была сестра, она меня поддерживала. А вот его не поддерживал никто».

Алина и Антон обнялись. Она постаралась успокоиться — решила, что кто-то из них двоих должен взять ситуацию в свои руки. Чтобы разрядить обстановку, начала говорить о том, как долго ждала этой встречи. Потом оглядела комнату и предложила поскорее прибраться, навести уют и поставить чайник.

«Пока мы занимались делами, стали шутить, смеяться, — вспоминает Алина. — Он всё время брал меня за руку, обнимал и целовал. Когда мы прибрались в комнате, он посмотрел мне в глаза и сказал: „Спасибо за всё“. И тут я разревелась. Я плакала очень долго и громко — так выходили накопившиеся волнение и страх. Мельком я увидела его глаза — в них тоже были слёзы, но он пытался этого не показывать».

Когда эмоции наконец утихли, Алина стала накрывать на стол. Она была счастлива. Иногда, когда знакомишься с человеком в интернете или по телефону, а потом встречаешься вживую, накатывает разочарование. Но на этот раз такого не было. Алина решила, что следующие семь лет будет так же приезжать сюда, переписываться, созваниваться.

На сегодняшний день они с Антоном вместе уже три года. У Алины давно есть мечта: построить дом за городом, где она будет жить вместе с мужем и дочкой. Теперь она считает, что её мечта точно осуществится — осталось только дождаться.

В 2015 году руководительница Центра молодёжных исследований НИУ ВШЭ в Петербурге Елена Омельченко провела большое исследование, посвящённое «заочницам». По его результатам она опубликовала научную статью «Заочные подруги сидельцев, или 24 часа на связи».

Проведя глубинные интервью и анализ соцсетей «заочниц» из разных городов, Омельченко условно разделила их на несколько групп.

«Дебютантки» — те, кто активно ищет себе партнёров среди заключённых. Не обязательно сразу для создания пары или семьи — скорее из любопытства или по примеру подруг.

«Верные подруги» — женщины, которые долго ждут «своих» мужчин, помогают им, а заодно и другим заключённым, с которыми поддерживают контакт.

«Верные невесты» — ориентированы на создание семьи, часто играют свадьбы прямо в колонии, чтобы получить право на длительные свидания.

«Профессиональные заочницы» — ищут партнёров среди заключённых в корыстных целях. Возможно, занимаются проституцией.

«Бывшие заочницы-эксперты» — занимаются активной деятельностью в НКО, помогают с юридической и финансовой защитой заключённых, становятся модераторами тематических форумов.

«Околотюремные тусовщицы» — женщины, которым нравится криминальная среда.

По наблюдениям Омельченко, большинство «заочниц» оказываются сами глубоко погружены в криминальную среду. «Это и их настоящая жизнь, и жизнь их семей, их окружение, их соседство, их новые социальные сети — интернет-форумы и сайты, их знакомые и друзья, с которыми они сблизились в околотюремном пространстве, ожидая свиданий на КПП, контактируя с охранниками, сотрудниками администраций колоний, врачами, полицией, адвокатами и, конечно, с самими сидельцами и с теми, кто освободился. Включаясь в эту систему, выбирая/подтверждая статус родственницы заключённого, они попадают в широкую семью, в новый тип повседневной он- и офлайн-жизни со своими нормами, правилами, кодексами чести, достоинства, правды, справедливости».

При этом ожидание само по себе становится жизненным алгоритмом «заочницы», оно определяет её график. Её жизнь становится сплошным ожиданием — звонков, писем или свиданий. Происходит, как выражается Омельченко, «тюремизация дома и доместикация тюрьмы». Квартира или комната «заочницы» становится похожа на тюремную камеру. Телефон — в 24-часовом переговорном режиме, на стене — фотографии сидельца. Часто в помещении играет музыка в стиле «тюремный шансон», а на полу — баулы и предметы, которые готовятся к отправке в место лишения свободы. То есть дома всё напоминает о тюрьме.

Приезжая на длительные свидания, женщины, наоборот, стараются привезти с собой как можно больше вещей, которые создавали бы иллюзию домашнего уюта: банные халаты, скатерти, посуду. Кто-то устраивает на кухне «вечеринки» с другими семьями и вместе с ними смотрят телевизор — как соседи.

Омельченко пишет, что ключевой коммуникационной практикой в «заочных» отношениях часто становится контроль. «Наличие женщины на свободе крайне важно для мужчины-сидельца, — говорится в исследовании. — Она — его канал связи со свободой, его глаза, его уши, его вкус. Вместе с развитием информационных технологий общение стало более доступным, а возможности контроля — тотальны».

В итоге мужчина начинает присутствовать в жизни женщины 24 часа в сутки. Самоидентификация женщины при этом меняется. Говоря об УДО или общении с адвокатом, она может использовать слово «мы» вместо «я» и «он».

В целом, по мнению Омельченко, подобные отношения чаще всего нужны, чтобы компенсировать тоску и женщин, и мужчин-заключённых по искреннему общению, преодолеть изоляцию и восполнить дефицит коммуникации. «При этом происходит романтизация тюрьмы как мужского места», то есть создаётся стереотип, будто бы только «настоящий мужчина» может оказаться в месте лишения свободы.

Есть и ещё один фактор, который делает подобные отношения привлекательными. Часто «заочницы» воспринимают заключённых как что-то вроде супермаркета: можно пообщаться с одним, с другим, сразу с несколькими — и выбрать подходящего. Впрочем, так же рассуждают и сами заключённые, когда знакомятся с «заочницами».

Среди «заочниц», которые сидят в тематических пабликах, много тех, кто, как Анна или Алина, считают свои истории счастливыми. Но эти истории ещё не закончились, и сложно что-то сказать наверняка. Тех, кто действительно «дождался», найти куда сложнее. Полина — одна из тех редких «заочниц», в чьей истории есть финал.

Всё начиналось по обычной схеме: три года назад она познакомилась с Андреем на сайте знакомств. Они обменялись номерами, созвонились. Андрей сразу сказал ей, что отбывает наказание. «Я испугалась, заявила ему, что кроме простого общения у нас ничего не может быть, — вспоминает Полина. — Но уже через неделю решила, что всё-таки хочу его увидеть, и отправилась на короткое свидание».

В то время она со многими знакомилась в интернете. Не то чтобы она целенаправленно искала партнёра. Скорее, общалась от скуки с разными людьми. У неё был маленький ребёнок, и забота о нём была в приоритете. Полина понимала, что сейчас не сможет уделять ни одному новому мужчине по-настоящему много внимания. Кино, рестораны, свидания — трудно найти на всё это время и силы, если одна воспитываешь ребёнка, который часто болеет, да к тому же ещё и страшно непоседливый.

Когда Полина познакомилась с Андреем, она подумала, что, возможно, отношения на расстоянии ей бы подошли — они по крайней мере не требуют физического присутствия. Она решила узнать побольше о своём новом знакомом, начала искать информацию на сайтах судов. Выяснилось, что при знакомстве он соврал ей — «уменьшил» свой настоящий срок вдвое. Алина с ужасом узнала, что Андрей сидит за убийство, разбой, грабёж, изготовление и хранение оружия.

«У меня просто челюсть отвисла, — вспоминает она. — Доверие пропало. Я спросила, почему он мне соврал. Он сказал, что боялся сказать мне правду. У меня есть знакомый, который тоже когда-то сидел. Я спросила у него, как вообще можно это понимать. Мой знакомый ответил: „Даже я тебе сначала боялся сказать, что сидел восемь лет. А тут целых двадцать. Попробуй его понять“». Полина задумалась. Скорее всего, если бы Андрей сразу сказал ей, что у него такой огромный срок, она вообще не стала бы с ним общаться. Тогда она перестала сердиться. Но недоверие так никуда и не ушло.

И всё-таки они продолжали общаться. «У него был очень приятный голос, — говорит Полина. — Постепенно появилась какая-то зависимость от ежедневного общения. Он совсем не романтик, не пытался пускать пыль в глаза красивыми фразами и комплиментами. Но мне это и не нужно было — я и так часто слышу комплименты на работе».

На момент знакомства Андрей уже на три четверти отсидел свой 20-летний срок — оставалось всего пять лет. Полина постоянно переживала. «Сердце подсказывало, что всё будет хорошо, а дурная голова покоя не давала», — говорит она. Но Андрей выслушивал её, не просил денег, старался быть внимательным. Через два месяца она всё-таки поехала на длительное свидание. «Когда едешь в первый раз, это особенные ощущения, ни с чем не сравнимые, — говорит Полина. — Каждый старается быть очень осторожным, не сказать и не сделать ничего лишнего, чтобы случайно не обидеть, не оттолкнуть». Она боялась, что в исправительной колонии будет сплошная грязь и антисанитария. Но им досталась отличная комната — «почти как в отеле».

«За следующие два года мы и ругались, и расставались, и мирились. Бывала и ревность, — говорит Полина. — Людям в колонии тоже приходится несладко, бывает, что они срываются на близких».

Андрей освободился досрочно — вместо пяти лет ожидание продлилось всего два. Он ничего не сказал Полине — просто взял и приехал к ней домой с утра пораньше, пока она ещё спала. Проснувшись и увидев возлюбленного, она наконец-то поверила, что у этих отношений есть будущее. Она прекрасно знала, что многие заключённые просто пользуются «заочницами», а потом выходят на свободу и забывают про них, заводят семьи с другими женщинами. До последнего момента она боялась, что так произойдёт и с ней.

«Но оказалось, что мой избранник — один на миллион, — радуется Полина. — Как только он вышел на свободу, тут же устроился на работу. Ему помогли знакомые: без знакомств для человека после тюремного заключения почти невозможно найти работу». Нельзя сказать, что на этом трудности закончились: Андрей и сейчас не до конца адаптировался к «вольной» жизни, бывают и ссоры, и недоверие. Но уже год они с Полиной живут вместе и думают о том, чтобы завести ещё одного ребёнка.

Не бывает одинаковых «заочниц» и одинаковых заключённых, говорит Виталина Бурова. Кто-то стремится построить созависимые отношения, чтобы восполнить неудовлетворённые потребности. А кто-то независим, самостоятелен и готов строить взрослые, равноправные отношения. У кого-то самооценка выше, у кого-то ниже. Кто-то инфантилен, а кто-то вполне зрел. Да и за решётку люди попадают по разным причинам. Часто туда отправляются и вовсе невиновные люди. Среди огромного количества мужчин и женщин, которые знакомятся друг с другом в интернете и по телефону, есть и те, кто готов строить семью.

Как показывает практика, есть несколько распространённых сценариев, по которым развиваются «заочные» отношения. Чаще всего кто-то кого-то обманывает, кто-то кем-то пользуется. Но это вовсе не значит, что все истории — одинаковые. В каждом конкретном случае всё определяется характером человека, его целями, степенью эмоциональной зрелости и его прошлым. А значит, среди множества печальных и страшных историй могут найтись и вполне счастливые.