Восточные единоборства предполагают работу не только над телом, но и над духом. Чтобы воспитать воина, нужно измениться, и вектор изменений определяет учитель. Выпускник курсов самиздата семь лет провёл в секции карате, где процветал культ личности Учителя, и дожил до заката этой маленькой империи. Из этических соображений автор не разглашает имя Учителя, но редакция самиздата проверила все описанные факты, подтвердила историю биографией Учителя, записями телепрограмм и его интервью в СМИ, в том числе ведомственной газете МВД. В 2020 году Учитель умер. Додзё, кендзё, многочасовые удары голыми руками и ногами по железному столбу, вакидзаси, казачья шашка, скрамасакс, кама, уставная нагайка. Причудливые идеологические трансформации пути воина под влиянием антисемитизма, теорий заговора, генерала Квачкова и лженауки и подготовка к созданию ЧОП для рейдерства — в новом выпуске нашей культовой рубрики «Внутри секты».
День рук и день ног
Построение строго по уровню подготовки. Приветствие:
— Карате рей!
— Рей! — Поклон в знак почтения к Воинскому Искусству.
— Додзё рей!
— Рей! — Поклон в знак почтения к месту, где постигают Истину.
— Шихан рей!
— Рей! — Поклон в знак почтения к Учителю за дарованные знания.
— Хаджиме! — сигнал приступить к тренировке.
Занятие начинается с 45-минутной разминки: бег, вращение шеей, запястьями, локтями, плечами, поясницей, бёдрами, коленями, ступнями, отжимания, приседания, пресс, растяжка. Потом час стоек, уходов с линии атаки и передвижений.
Есть день рук и день ног. Если день ног, то следующие полтора часа бью по обмотанному пенополиуретаном железному столбу ногами. Акцент на ударах в колено и голень — фумикири. Для отработки удара в пах натягиваю резиновый жгут. Высокие удары ногами не бью: мне объясняют, что для драки не пригодится.
Если день рук, то полтора часа бью по самодельной макиваре — снаряду для отработки ударов. Макивара из старой лыжи, место для удара обмотано пеньковой верёвкой. Для боковых ударов привязываю скотчем тот же кусок пенополиуретана к ракетке для настольного тенниса. В день рук дополнительная нагрузка: удары кувалдой о покрышку, растягивание резины, проработка предплечий вращением лома. Кулаки набиваю о бетонную стену из плит ПО-2. Потом полчаса ката и заминка. В конце построение и поклоны. И так семь лет.
Насилие — основа отношений между людьми. На физически слабого несоциализированного парня подобная постановка вопроса нормально так давит. Друг с теми же тараканами предлагает пойти на карате. Точнее, предлагает не он, а друг семьи, силовик дядя Серёжа, что добавляет весомости.
С карате у меня своя история. Отец им занимался, пока дзёдан-маваши-хайсоку-гери (удар в голову подушечкой стопы) закономерно не привёл к трепанации черепа. Отсюда уверенность, что на карате реально убивают. В подтверждение приводит запрет карате в СССР как «не имеющего отношения к спорту рукопашного боя, культивирующего жестокость и насилие, наносящего тяжёлые травмы участникам», спарринги на голых кулаках, тамэсивари — разбивание твёрдых предметов голыми руками, видео с «православным сенсеем» Андреем Кочергиным, который на показательных выступлениях режет себя ножом, без наркоза зашивает раны и вопит матом на учеников в окровавленных кимоно.
Несмотря на все это, соглашаюсь пойти на карате. Представляю себе невысокого, сухого зека в чёрном «адидасе», который обязательно изобьёт меня в первый же день занятий. На деле седой тренер с фигурой тяжелоатлета и стрижкой морпеха производит впечатление: ветеран уголовного розыска, академик неофициальной РАЕН. Прячет татуировку под командирскими часами «Восток». Не по годам бодрый, умирать на спаррингах не требует. Умираем от физнагрузки, но с чувством эйфории: мы станем бойцами.
Стоит задуматься, когда сэмпай (старший ученик) в раздевалке сразу объясняет, что тренер, даже за глаза, теперь Учитель, что всё неофициально, платить нужно налом и что сам Учитель в руки денег не возьмёт. Странно, но списываю на традиционный этикет. Дальше «этикета» будет много.
Через месяц из всех новеньких остаюсь один. Тренировки на улице, круглый год, часов по пять. Приходить положено заранее, перед занятием додзё — место для тренировок — нужно подготовить: летом подмести от песка, осенью убрать листья, зимой раскидать снег и расколоть лёд. Вырабатываю кендзё (волю в преодолении трудностей). Устаю так, что засыпаю, развязывая шнурки. Зимой, в особый мороз, запускают ненадолго погреться в помещение. На холоде пенополиуретан твердеет. Вопрос, почему не закупить нормальный инвентарь, появляется не сразу. Летом тренируемся босиком. Не обращаю внимания на прохожих. Им не понять, они не воины.
Трансформация в самурая
Первое заметное изменение — кисти рук. Тонкие длинные пальцы перестают быть женственными, разбитые суставы сгибаются с мокрым скрипом, руки становятся «мужскими».
Через несколько месяцев первый раз слышу от Учителя про Атлантиду, предков, Гиперборею, «Протоколы сионских мудрецов» и «план Даллеса». Даёт прочесть антисемитский роман Григория Климова «Князь мира сего».
У Учителя библиотека, посвящённая теориям заговора и псевдонауке. Сталинизм и неоязычество. Поставлена идеологическая подготовка: АУЕ-понятия (признаны экстремистским движением и запрещены в России) срастаются с воинской этикой, если они вообще хоть когда-нибудь были чем-то отдельным. «Старший всегда прав», «Школа для тебя семья, Учитель — отец, товарищ — брат», «Если встретишь змею и предателя, сначала убей предателя, потом змею», «Помоги Школе, и Школа поможет тебе». Эталонный пример — текст «Я благодарен чеченцам как учителям за преподанный урок». Подполковник Карпов как икона поведения в любой ситуации. Ученик из старшей группы, недавно демобилизованный после срочки, бывший боец хулиганской «фирмы», называет Карпова отморозком. Учитель объясняет ученику, что у него просто нет жизненного опыта. Учитель говорит: «Надо слушать, мнение своё можешь оставить при себе».
Карате — это долго, скучно и однообразно. Каждое техническое действие, например дзёдан-маэ-цки (прямой удар кулаком в голову), разбито на несколько отдельных подводящих упражнений. Пока хорошо не освоишь разворот пятки, не перейдёшь к подаче и вращению таза для вложения в удар веса тела, и только потом — траектория движения руки. Чтобы приём работал, он должен стать условным рефлексом. Для этого его надо очень медленно повторить минимум 10 000 раз. Потом, когда рисунок удара становится приемлемым, можно медленно увеличивать скорость выполнения. Только потом допускают к отработке на снарядах.
По идее, потом надо отрабатывать на «лапах» и в парах, но Учитель не хочет тратить на это своё время. Он работает отдельно, за стеной, о которую набиваем кулаки. Ему ассистирует старшая группа. Смотреть на их тренировки нельзя: секретная техника. Учитель часто рассказывает, как один из учеников поверил в себя и сказал, что достоин перейти в старшую группу. Учитель говорит, что так взял его за щитовидный хрящ, что ученик обмочился под себя.
Учитель просит подписать требование освободить полковника Квачкова, осуждённого за покушения на Чубайса. Один из учеников, тяжелоатлет, вращающий арматуру между пальцами, не в курсе и просит больше деталей. Учитель говорит, что задавать вопросы — позиция труса. Нас снимают для программы РЕН ТВ «Военная тайна», где говорят, что Учитель предлагал начать исследования по созданию «универсального солдата».
За нарушение дисциплины ставят на кулаки. На каждой тренировке отрабатываю удары в горло, в пах, в глаза, в суставы. От прохода в ноги велят растягиваться и пробивать локтем вертикально сверху вниз в область позвоночника. Удар в пах женщине не менее эффективен, чем мужчине. Учат, как сделать из газеты «миллуоллский кирпич». На очень редких спаррингах — кикбоксинг в куртках без ударов в голову. Борьбы нет от слова совсем. В соревнованиях не участвуем: карате не спорт, а Воинское Искусство. Учитель не хочет отчитываться перед официальными спортивными организациями и платить взносы. Эмблему Школы — кулак Учителя на фоне инь и янь — велели нашить на спортивный костюм. Учитель рассуждает, что было бы хорошо сделать татуировки с эмблемой. Ученик из старшей группы, назвавший Карпова отморозком, резко против.
Учитель говорит, что он недостоин. Волосы надо стричь коротко, чтобы нельзя было схватить. Достаю кастет, чтобы наверняка, иккен хисацу (с одного удара). Согласно части 4 статьи 20.8 КоАП РФ за ношение кастета только административка. Помимо кастета, ношу нож. Если нужно проходить через рамку металлоискателя, нож беру полимерный. Коплю деньги на травмач. Хочу переделанный из боевого ПМ-Т. До 1 июля 2011 года переделывать боевое оружие в травматическое, заменяя ствол, было разрешено.
Служить Учителю
Через два года становлюсь ути-дэси (ученик, выполняющий функцию слуги учителя). Какого-то отдельного обряда инициации нет, всё, как в карате, поэтапно. Начал с помочь донести инвентарь до квартиры, закончил полноценной работой, по времени сопоставимой с тренировкой. Работа заключается в переносе мебели, вещей из магазина, курьерстве, покупке подарков Учителю на праздники. Сколько стоит подарок, неважно, необходимо собрать деньги и купить. Если подарок не нравится Учителю, тебе его возвращают. Делай с ним, что хочешь, подарок должен понравиться. Часами работаю за компьютером Учителя в его кабинете.
Фоновое изображение рабочего стола — картина Лео Хао «Святослав. Иду на вы». За компьютером стеллажи с книгами. «Лучшее карате» Накаямы (мастер и популяризатор карате, ученик Фунакоси, основателя стиля сётокан) и «От уличного хулигана до 10-го дана» Блюминга (мастер карате, ученик Оямы, основателя стиля кёкусинкай) рядом с «Хронолого-эзотерическим анализом развития современной цивилизации» Сидорова (псевдоучёный, антисемит, расист).
За спиной классический красно-чёрный ковёр с прикреплённым оружием: сай, финки НКВД, вакидзаси, казачья шашка ШК-ТКВ, тонфа, скрамасакс, кама, уставная нагайка. Учитель работает с оружием по 30–40 минут в конце занятия, остальным строго запрещено. Работает со всем, кроме мечей. Учитель практичен: бесполезно, если нельзя носить с собой.
Лихорадочно снимаем с ковра всё, что по ГОСТ Р 51215-98 является холодным оружием, перед приходом нового участкового, с которым контакт пока не налажен. Учитель всегда с ножами. На собраниях, выступления и конференциях тоже. Если у охраны на рамках металлоискателя возникают вопросы, в работу включается ветеранское удостоверение. Если оно не работает, то угрозы.
На конференции и собрания Учителя не сопровождаю — недостаточно высокий статус, — но когда с ним на улице вне тренировки, напрягает вероятность, что нескончаемый поток званий, должностей и регалий неожиданно снесёт случайных людей (кассиров, охранников, прохожих), сказавших или сделавших не то, что хочет Учитель.
Учитель общается (читай: бухает) с очень странными людьми: реальные и фальшивые ветераны существующих и несуществующих спецподразделений, казаки, псевдоучёные. Казаки всегда без формы, лица выбриты. На правом кармане клипса от складного ножа. Как скинхеды в начале 2000-х, отошли от милитари к кежуал, чтобы не привлекать лишнего внимания. Хуже всех псевдоучёные — костюмы сидят чудовищно. Тяжело, с одышкой снимают обувь в прихожей, рядом с расставленными вдоль стены бо и дзё — боевыми шестами разной длинны. Приезжают обычно на общественном транспорте: денег на такси нет.
Моя задача в этот момент — достать алкоголь. Те, кто на хороших машинах, приезжают ненадолго, пока Учитель тренируется. Процесс присвоения несуществующих наград и званий не останавливается. Не уверен, что в Оксфорде в курсе, что они присваивают звание профессора в области воинских искусств. Одна из целей собраний (читай: пьянок) — найти административный ресурс, с его помощью создать на базе Школы народную дружину (читай: ЧОП) для занятий мелким и не очень рэкетом и рейдерством. Подводят под это идеологическую базу: социальная справедливость, деприватизация. Не в силах смириться, что период первоначального накопления капитала в России (читай: присвоения средств производства любыми доступными методами) прошёл без их участия.
Все проекты идут прахом, люди продолжают жить в 1980–1990-х. Причём не в реальных 1980-х, а выдуманных ими. Не могут договориться, вяло осваивают средства спонсоров, гранты из муниципального бюджета, пьют, ругают власть и одалживают деньги без намерения возвращать. Это приводит к конфликтам, угрозам от «разбить ебало» до «устроить „маски-шоу“», но никогда ничем не заканчивается. И так по кругу. Параллельно мечтают использовать Школу (читай: секту) для продвижения мерча в виде спортивной формы, книг, тренажёров и вообще любой продукции, производство которой получится наладить, по схеме сетевого маркетинга.
На закате
Через четыре года лишаемся додзё. Учитель использует муниципальную собственность как свою личную. Ученик, которому этот каприз может стоить работы, категорически против, его объявляют предателем. Это тяжелоатлет, не захотевший подписываться за Квачкова. Теперь общаться с ним запрещено. Школа остаётся буквально на улице, во время выполнения ката надо быть внимательным, чтобы не влезть в говно или использованный презерватив. Кендзё — боевой дух — укрепляется по экспоненте. Немногочисленные старшие ученики появляются всё реже.
Через несколько месяцев остаёмся с Учителем вдвоём. На тот момент я уже достаточно слышал от Учителя о более ранних учениках, бросивших и предавших Школу ради получения данов — высоких мастерских степеней. Понимаю, что дело не только и не столько в этом. Пытаюсь спасти положение: приглашаю на занятия коллегу, бывшего боксёра. Ему нужно восстановиться после травмы. Через несколько занятий Учитель прозрачно намекает, что не желает с ним заниматься, так как он неплатёжеспособен.
Удары отрабатываем на стволах деревьев. На нас вызывают полицию. Участковый жмёт Учителю руку и через несколько минут уходит. Становимся объектом внимания местных фриков. Женщина, выглядит в два раза старше собственного возраста, объясняет, что обнимает деревья, на которых мы отрабатываем удары, для лечения и подпитки энергией. Алкоголик, готовит еду на костре на балконе и выжигает собственную квартиру, приходит общаться, но ближе к зиме исчезает.
Карате заканчивается, когда сердце Учителя, не выдержав пяти-шестичасовых тренировок на морозе и алкомарафонов даёт сбой. Он ложится в больницу, операция проходит успешно. Продолжаю платить деньги, как будто занятия всё ещё идут, но этого мало. Начинается вымогательство. Последний наш разговор по телефону заканчивается на фразе: «Мне всё равно где, достань деньги!» Рву контакты. Теперь моя очередь быть предателем. Ос-с! (Поклон.)
В том, чтобы жить предателем, есть объективные плюсы. Можно не носить нож. Так, правда, проще. Можно бежать полумарафон, наплевав, что это не помогает быстрее и точнее бить. Пытаюсь вспомнить, как дышать, лёжа на мате после задней подножки. Понимаю, что борьба работает. Но я не борец и не боец и никогда им не был. Когда понимаю, что можно не быть бойцом и что это нормально, что у людей всё намного сложнее, становится по-настоящему проще.
Есть только одна проблема: мне снится, что я вернулся к Учителю. Что мне очень стыдно. Учитель недоволен, но прощает меня. Я столько пропустил, зря потратил столько времени, не тренируясь. Но ничего, теперь я смогу исправиться. Исправиться не получится — я всегда просыпаюсь.
