Исследование
«Паранормальные явления»
Двадцать пять лет назад сибирский инспектор ГАИ Сергей Тороп понял, что он — Виссарион, новый пророк на Земле, и призвал идти за ним в глушь. Призвались интеллигенты, ради спасения души научившиеся выживать среди слепней, держать огород и строить дома. Сегодня у Виссариона десятки тысяч последователей, уверенных, что он — второе пришествие Христа. Проезд в его коммуну, закрытый для посторонних, был открыт прокуратурой в мае этого года, и самиздат «Батенька, да вы трансформер» посетил Обитель Рассвета, в народе известную как Город Солнца, и обнаружил там процветающее общество.
Обитель, загадочное место, в девяностые часто интересовавшее журналистов, находится на юге Красноярского края, в Курагинском районе. На машине от Красноярска — около семи часов пути, через бесконечные леса и сладкие степи Хакасии. В дороге читаю статьи про Виссариона, которые строго делятся на восторженные и ненавидящие. В первых — радость и благодарность за возможность познать Истину. В остальных — известный набор претензий: секта заставляет продавать квартиры и забирает деньги, все «сношаются» друг с другом, главный бросил «старую» жену и женился на «новой».
«Чистых» фактов немного: Сергей Тороп рос в непростой семье, отслужил в армии, работал слесарем, преподавателем физкультуры, инспектором милиции, а в 1990 году «духовно пробудился», стал косплеить Христа, проповедовать, писать «Последний завет». В остальном отделить правду от вымысла и догадок сложно, после «Википедии» и вовсе хочется развернуть машину: энциклопедия сообщает, что в Церкви последнего завета поощряются любовные треугольники, доносительство, в ходу тяжёлый и изнурительный физический труд, строгая вегетарианская диета, что приводит к инфекционным заболеваниям почек и повышенной кислотности мочи; заболевающие ВИЧ и раком последователи не обращаются за медицинской помощью и верят в исцеление прикосновением Виссариона.
В ночном плотном тумане, по бездорожью добираемся до деревни Черемшанки, одной из ближайших к Обители. Через третьи руки находим ночлег. У ворот нас встречает мужчина в халате: «Машину можете не закрывать, у нас не воруют».
Олег и его семья — не последователи Виссариона, они местные жители, к которым однажды приехали странные люди в белых хитонах: «Сначала их принимали в штыки. Представьте, являются в деревню тысяча человек, почти разом, и с таким напором, даже агрессией: мы триста лет проживём. Тогда было много плохой информации про секты, про „Белое братство“ украинское, вот мы и ожидали разного. Даже сход села собирали, староверы приходили, сам Виссарион выступал. Постепенно всё рассосалось более-менее. Так-то они умницы, грамотеи».
Теперь местные уверены: если бы не виссарионовцы, которых в этой и соседних деревнях уже большинство, Черемшанка была бы нежилой. «Работы всё больше, люди строятся, молодёжь не хочет уезжать, да у нас на Петропавловку только три „Крузера“», — аргументирует Олег.
Утром нам объясняют дорогу до Обители. Мы едем по Черемшанке и действительно видим большую зажиточную чистую деревню. Покупая воду в магазинчиках, уточняя направление, спрашиваем каждого местного об общине. Вперемешку с радостью от такого необычного соседства с нами делятся местными обидами: «Говорили, что им ничего не надо, а теперь выставляют кандидата в главы администрации»; «В депутатах их уже львиная доля, черпают потихоньку бюджеты»; «Есть слух, что оружие закупают: времена смутные, всякого ждать можно».
И все как один говорят про Виссариона — «непонятный, загадка».
«Едим детей»
Владимир Ведерников — первый виссарионовец, с которым мы знакомимся. Высокий красивый человек лет пятидесяти в светлой одежде и белой шапочке типа тюбетейки выходит к нам с депутатской сессии и, пока ждёт звонка из Города, рассказывает о себе. В Обители Владимир больше двадцати лет. Приехал из Кишинёва, где владел бизнесом «на уровне президента страны». Рядом с социальными успехами был страстный духовный поиск: изучал разные религии, направления и однажды пошёл за Учителем. В Обители он — один из лидеров, директор школы, устроитель церкви.
На все вопросы Владимир отвечает спокойно, запретных тем будто нет. «Да, раньше про нас писали больше, сейчас этот интерес спал. Может быть, потому, что людям надоело читать гадости. У меня до сих пор хранится статья из федеральной газеты, ещё с первых наших лет, где говорится, что мы едим детей. Лучше бы написали, чем отличается эта территория от других, как здесь живёт общество, в котором не пьют, не курят, не ругаются. Или это скучно?»
Отличается территория, конечно, людьми: семьдесят процентов виссарионовцев имеют высшее образование; Владимир говорит, что среди последователей можно набрать больше ста специальностей врачей, в деревнях есть стоматологии городского уровня, а учителей хватит, чтобы укомплектовать три школы.
«Нам важно, чтобы к нам относились не с позиции протеста. Вы только подумайте — это деревня в Сибири, а у нас есть балет. Причём на высоком уровне: наши девочки участвуют в спектаклях Красноярского театра оперы и балета, ездили с ними в Лондон. Наших ребят практически без экзаменов берут в хореографическое училище. У нас четыре танцевальных направления, есть даже фламенко, эстрадно-цирковая студия. А мастерские? Созданы кузницы, которые изготавливают дамаск, булат. Но есть и большой список направлений, которые нужно развивать. Например, изготовление стекла».
Он договаривается о пропуске для нас в Обитель и уходит работать.
Бог на КПП
От Черемшанки доезжаем до деревни Жаровск, дальше до Города Солнца ведёт прорубленная в лесу дорога — восемнадцать километров. Стёкла машины моментально облепляют оводы, слепни, комары. Это настоящая тайга. Живая, живописная, иногда открывающая вид на быструю речку.
На пятнадцатом километре дороги — шлагбаум, с КПП и сторожем, похожим на стереотипного бога: пожилым, бородатым, с добрым взглядом. Весной в прессе мелькала новость: суд постановил убрать пропускной пункт и железную цепь, которые «ограничивали права граждан», что противоречит Конституции страны. Цепь убрали, КПП остался. Ради «противопожарного режима», рассказывают листки с печатями на стенде.
«Бог» поднимает шлагбаум — нас ждали. От КПП до Обители ещё несколько километров. Проезжаем три, паркуемся в кустах, знакомимся с нашим провожатым — Алексеем. Ему лет тридцать, но, может, и пятьдесят — мы быстро понимаем, что здесь «на глаз» возраст определять нельзя. Алексей отказывается «давать интервью», только говорит, что когда-то в Город его привезла мама, а позже он принял решение остаться. Моросит дождь, и по расклеившейся дороге мы идём к Обители. Не верится, что находимся в глубокой тайге: техника, строительство, голоса. Виссарионовец в резиновых сапогах решает по рации бытовые вопросы, перезванивает кому-то раз за разом: едут ветеринары, нужно встретить.
Через пять минут к нам выходит ещё один человек. Он выглядит, как дачник с иллюстраций про Чехова: светлые одежды, плетёная сумка через плечо. На груди бейджик: «Александр, служитель». Об Александре мы узнали ещё в Черемшанке от Владимира — он художник-скульптор из Санкт-Петербурга, и его работами восхищались в Музее мадам Тюссо.
О той своей жизни Александр рассказывает с удовольствием: «Мне было около тридцати лет, я работал в Юсуповском дворце над большой композицией про Распутина. Это многолетняя работа, и она прозвучала ярко в истории Петербурга. Да, приезжали представители от знаменитого музея, восхитились нашим умением создать сильный художественный образ». Но по-настоящему упоённо Александр говорит о месте, где мы находимся: «Явление, с которым вы соприкасаетесь, имеет историю, настоящее и будущее — и не имеет аналогов. Оно играет важную роль для людей и разворачивается в Сибири уже двадцать один год — столько лет Городу. Общине — двадцать пять лет. Учитель дал нам Истину, согласно которой наша суть — в развитии духовности, проявлении любви, радости жизни, в творчестве, в жизни на природе. Земля — это детский сад, где человек учится жить и творить».
Мы подходим к деревянной арке, на которой написано: «Прими надежду всяк сюда входящий».
— Это просто арт-объект или для вас арка значит что-то большее?
— Значит. Мы были в гостевой зоне, а сейчас пересекаем черту, заходим в город, в наш дом, который является храмом. Здесь живёт Учитель, его семья, семьи служителей, здесь особая среда, другое энергоинформационное пространство. Вы это почувствуете.
Пересекаем черту. Перед нами — огромное, мало застроенное пространство. Вдали — гора, над ней виднеются купола, по сторонам — лес.
Город-сказка-мечта
Александр живёт здесь с первых лет Обители, с 1995 года. С Учителем он встретился на проповеди в Петербурге за три года до этого: «Я увлекался мировыми религиями. В разное время и Библия, и Коран, и учения арабских суфиев, и учения тибетцев лежали на моём столе — всё было интересно, шёл духовный поиск». Однажды на остановке он увидел афишу очередной религиозной встречи. Пошёл скептически настроенный, но Виссарион покорил. «Явление „Учитель“ было идеальным. Он отличался всем: внешним видом, внутренним состоянием и Словом — оно было всеобъемлющим. Он открыл Истины. Знал всё о человеке, о духовном развитии. Это был дух великой гармонии, любви, вечности».
Два года Александр нёс слово Виссариона миру: сначала в своей мастерской, затем в командировках по Белоруссии, Украине, Молдавии, Прибалтике. Рассказывает, что когда приехал, наконец, жить рядом с Учителем, здесь была сплошная тайга. И огромное небо, и бескрайняя мощь от земли. И тяжёлый резко континентальный климат, бурелом, стаи мошки, трава выше человека — «горизонта не видно». Казалось, городские люди не справятся. Но «Учитель вёл твёрдой поступью», он поставил посох и сказал: здесь будет город.
— Мы вышли из матрицы и почувствовали правду, обрели крылья. Учитель учит нас быть свободными, смелыми, самостоятельными и не бояться ошибок. Но это не стометровка, это марафон — надолго.
— На сколько?
— Я вам сейчас скажу точно, Учитель даёт срок: вечность.
Мы идём по улице Хрустальных врат — здесь все улицы называются чудесно и звучно — к главной площади. Александр объясняет, что город состоит из верхней и нижней частей. Верхняя — Небесная обитель на горе Сухой. Показывает: вон виднеются верхушки большой звонницы, Храма Истины, монастыря для юношей, и Алтаря, где живут шесть семей служителей. Мы гуляем по нижней части города — Обители Рассвета, Городу Солнца, Новому Иерусалиму. Обитель имеет радиально-кольцевую форму, где четырнадцать лучей-улиц устремлены в центр; получилось солнце, Вифлеемская звезда.
В Городе нет заборов — ни между домами, ни разделяющих, например, огород и дорогу. От этого пространство кажется широким, бескрайним. Подходим к центральной площади — кругу с пятью «вратами» и статуей ангела. Фотографией этого места часто иллюстрируют истории про общину. Скульптуру сделал московский резчик по эскизу Виссариона.
«Это наш символ, наш храм. Помню, когда его устанавливали, вокруг была тайга, и он казался очень большим», — говорит Александр.
Здесь, около ангела, каждое утро в семь часов все мужчины Города встречаются на короткой литургии, получают необходимую информацию на день — в первую очередь о работе. Летом стараются ежедневно посвящать пять часов своему хозяйству, пять часов — общим работам. Сейчас строят конюшню, кузницу, приёмную для Учителя, улучшают дороги, парковую зону. Вечером тоже проходит собрание, на котором решаются все важные семейные, служебные вопросы.
«Организаторы жизни у нас — мужчины. Если женщина опережает мужчину, она теряет свою привлекательность. Поскольку Город — храм, то все призванные мужчины здесь — служители. Они отличаются ответственностью, дисциплиной, хорошо знают Писание, готовы выполнить любую задачу».
Александр рассказывает, как устроен Город: за храмовой площадью идёт парковая зона, дальше — жилая, за ней — производство. Бежевый фронтон внизу — дом Учителя. «Сейчас, летом, Город активно строится, формируется парк. Но мы не увлекаемся украшательством: жизнь в тайге трудная. Просто стараемся реализовывать нашу программу». Согласно программе, в Городе будет двести пятьдесят зданий, рассчитанных на пятьсот человек — не больше, ведь «храм» должен быть гармоничным, а люди в нём — жить как одна семья: знать друг друга, дружить, вместе работать, отдыхать.
Спрашиваю, как будут отбирать счастливчиков.
«Обитель — это не привилегия, это повышенная ответственность. Наши последователи живут в Курагинском и Каратузском районах, и в деревнях жизнь проще. Мы не берём с людей никаких сумасшедших взносов, как пишут. Последователи приезжают, покупают участки, строятся, создают единые семьи и начинают жить, опираясь на те принципы, которые даёт Учитель. Мы взаимодействуем с ними, собираемся на общие литургии, также они платят десятину и трудятся на общих работах по графику. Если кто-то готов делать больше, подаёт заявку на жизнь в Обители. У кого-то получается, у кого-то нет. Мы никого не выгоняем, ведь Истина Учителя — это Истина Любви. Она учит нас быть скромными, смиренными».
Сейчас в Городе шестьдесят домов, в них живут шестьдесят пять семей и приглашённые мастера — триста пятьдесят человек. Семья должна сама себя кормить, и огород — большая ценность. Виссарионовцы — вегетарианцы, обязательно выращивают горох, фасоль, сою, чечевицу, чтобы компенсировать белок. Собирают в тайге кедровый орех, папоротник, черемшу. Стараются обходиться своими продуктами. В магазинах закупают крупы, соль, сахар, но с каждым годом всё меньше.
Добрая секта альпинистов
Экскурсии по своему любимому Городу Александр водит регулярно. Говорит, раньше они развивали только паломничество, теперь почувствовали необходимость в духовном туризме. Обитель он показывает с гордостью. Вот летняя сцена, детский сад, качели. Дома здесь считаются кельями служителей, и каждый строится по индивидуальному проекту, должен соответствовать как внутреннему состоянию семьи, так и общему облику Города. За этим следит архитектор по строительству из Болгарии. Ещё есть архитектор по храмовому строительству из Питера. По словам Александра, кого тут только нет: американцы, болгары, бельгийцы, итальянцы, прибалты, немцы, «обаятельный творческий человек, директор школы» кубинец Адриан Кастро.
По-прежнему в общине состоит Светлана Владимирская, певица, звезда девяностых, уход которой к Виссариону когда-то прославил Город Солнца на всю страну. «Света живёт в Петропавловке, иногда поднимается сюда с друзьями. Мы с ней в одно время приехали», — говорит Александр.
За час прогулки мы почти не встречаем людей — все на работах. Летом в деревне, как говорят, день месяц кормит, и нам не раз напоминают, что ради этой экскурсии несколько человек оторвались от дел. Напоминают по-доброму. Иногда видим работающих на огородах женщин, играющих детей. Здесь принципиально не держат собак, есть только одна поисковая: собаки шумные, и их нужно кормить мясом. В домах есть кошки, во дворах — козы и куры. А ещё много птицы из леса: куропатки, совы, орлы, глухари. Иногда в тайге видят медведя.
Познакомиться с нами выходит Виктор, молодой улыбчивый мужчина, живущий с семьёй в Городе около пяти лет. Говорит, что семья его небольшая — «всего трое детей пока». Когда-то он из Крыма, как и Алексей, приехал с родителями, принявшими истины Учителя. Жили в деревне Петропавловке, а когда вырос, решил прийти ближе. Женился, оброс хозяйством, попробовал себя в разных областях: коневодстве, строительстве, газете. «Стало интереснее общаться с миром, потому что ушёл образ „страшной секты“. Мы секта не страшная, мы добрая секта», — смеётся.
Александр предлагает спуститься к пруду, сформированному стекающими с гор ручьями. Они огибают Город справа и слева и очень важны для его гидрологии. Мы идём смотреть на карпов, фотограф запускает квадрокоптер, чтобы сделать снимки сверху. Качавшиеся недалеко мальчики бросают своё занятие и, как заворожённые, идут на звук пропеллера. «Инопланетянин, — говорит Александр. — Да, над нами такие иногда летают. Мне прислали несколько фильмов, снятых дроном, про города. Я с удовольствием посмотрел, про Питер тоже».
— Скучаете по чему-то из прошлой жизни?
— Первые годы очень не хватало культуры, искусства. Но мы были слишком увлечены своим процессом. Потом я несколько раз выезжал в Петербург, ходил запоем в театры, музеи. Но мне трудно находиться в той среде — чувство, что живёшь в микроволновке. За двадцать лет на природе у меня жабры выросли.
— Как же получается «жить дружно» единой семьёй, справляться с минусами человеческой натуры?
— Взаимоотношения — это самое сложное. Избегать ошибок помогает живой Учитель, который всегда рядом. Мы общаемся с ним по воскресеньям, после большой литургии. Колонна спускается с горы, приходит в определённое место, где происходит общая молитва и разговор. Мы разбираем важные, проблемные вопросы. Учитель даёт критическую оценку и подсказки, ориентиры. У нас очень опытный проводник, который ведёт нас к вершинам красоты, истины, гармонии. Это даёт нашей группе альпинистов возможность подняться выше, когда другие застряли. Основной принцип нашей жизни — постижение Истины.
Истины Виссариона занесены в Писания — двадцать томов. Его последователи сверяются с заповедями, укрощая свои недовольства, обиды, требования. «Мы не можем даже подумать плохо о ком-то: все люди удивительны, уникальны, прекрасны. Было сказано: возлюби врагов своих — крепко сказано, хорошо. Мы идём дальше».
Александр снова и снова рассказывает мне о жизнеустройстве Города. Главная ценность — дети, их больше ста. Сейчас стремятся реформировать школу так, чтобы мальчики и девочки учились раздельно. «Наша задача — научить их быть свободными, смелыми. Но мы не прячем их от мира. Если хотят получить образование, узнать свет — пожалуйста. Вера предполагает свободу выбора».
Спрашиваю, правда ли, что Виссарион оставил жену и женился на молодой девушке. «У него была жена, они вместе приехали. Она большой молодец, ведь это очень сложно — быть женой Пророка. Представьте, у вас был обычный муж, и вдруг он стал Учителем. Она прошла большой путь рядом с ним, но дети выросли, и она захотела уехать, пожить для себя. На тот момент для Учителя была важна гармония в семейной жизни. Рядом с мужчиной должна быть женщина, которая служит ему. По воле Бога и природы появилась девушка, она родила Учителю двоих детей, находится с ним рядом, помогает. Первая жена иногда приезжает к нам».
Наш разговор прерывают колокола. Обертона льются с большой звонницы на горе, их подхватывает звонница городская и ещё одна, на третьей вершине. Алексей и Александр на несколько минут замолкают, погружаются в себя. «Это символ нашей веры. Время молитвы и тишины. Трудно представить жизнь здесь без этих перезвонов, они проходят каждые три часа».
Молитва против «Инстаграма»
Нас приглашают на обед в один из домов. Хозяева — Николай, Марина и их сын Ваня, девятиклассник. В доме чисто, уютно, по-деревенски. Комнату украшает портрет Виссариона.
Марина сразу спрашивает, можно ли на ты. Накрывает на стол: «Кому зелёный борщ? Пожалуйста. Накладывайте жареные кабачки, луковые стрелки обжаренные, есть овсяные лепёшки, если не едите хлеб. Картошечка уже свежая, специально посаженная чуть раньше. Помидоры, огурцы, зелень — с грядки». В центре стола горит свеча, всё просто и очень красиво. Мелькает мысль сделать фотографию для «Инстаграма». Вместо этого мы «благословляем еду»: берёмся за руки, каждый молится про себя.
За столом идёт вполне мирской разговор. Мы обсуждаем острую кухню Индии и Таиланда. Хозяева рассказывают, как у них жил друг из Эстонии. Мужчины жалуются на дождь, который идёт каждый день и забирает драгоценные часы работы. Александр говорит, что до этого было слишком жарко, даже «поплыл» в мастерской слепленный им портрет садовника.
Спрашиваю хозяев про их путь. Марина и Николай приехали с Кубани уже давно — старшие дочери выросли, осели в Абакане, а Ваня родился здесь. Он серьёзный, кажется, обиженный на что-то. Марина угощает нас чаем с травами, оладушками, ставит на стол варенье и мёд. Мы благодарим: хорошо у вас. «А как же иначе, ведь живём у Христа за пазухой».
Через полчаса мы прощаемся с хозяевами, идём к машине. Александр показывает фотоальбом со своими новыми работами, советует в следующий раз приехать на несколько дней, подняться на Гору и увидеть озеро Тиберкуль: шикарное, огромное как море.
В мою картину мира только-только улёгся Город Солнца с его странностями, как Александр упоминает староверов.
— Их же здесь больше нет?
— Дальше, за Горой ещё живёт Иаков с сыновьями.
